Постоялец

Виктор Матюк

Постоялец

Разбитной постоялец показал хозяйке бара средний палец,
Он – не тунеядец, не иностранец, с виду добрый молодец,
Его силуэт прославил бы известный в этом крае поэт,
Но он этим делом пренебрёг и видит бог, сойти на землю не смог,
Хотя не остолоп, правду режет в лоб, росточком не высок,
На голове глубокий пробор, не вор и не деляга, он – обычный бедолага!
Таких на Руси, хоть воз грузи, не пересчитать, природу надо уважать,
Тащи на своих плечах чужие грехи и не мычи, не стони на всю округу,
Презрев отчаянье и страх, помогу другу в тяжёлую минуту!
Промозглая ночь пятится прочь, температура ниже нуля,
Пришло время бросать якоря у церковного алтаря,
Пусть небесный судья все наши споры разрешит,
Тот, кто больше всех грешит, будет плетями бит! 
Никто не забыт, ничто не забыто, говорю об этом открыто!
Замусоленным пальцем он вертит у седого виска, он пьян слегка,
Седая у него не только голова, сложная судьба у бывалого скитальца,
С ухмылкой кривой он ходит вразвалку по булыжной мостовой
И ведёт беседу с самим собой! Мужик в доску свой, безгрешен перед братвой,
Он вырос в этом крае, потом жил в сопредельной державе, потрудился на славу,
Ел иваси ржавые, весь грех от лукавого и это не всё! Есть кое-что на него!
Сердцем скрипя, терзает себя под скрип пера, он бабам задолжал сполна,
Не грешна его душа! Мнение в народе бытует, что если снега промозглый ветер надует,
Хлеба в амбарах прибудет, то ли ещё будет, бьюсь об заклад, что никто из здешних баб
Ему общению не рад, почему? Не ведаю, не знаю, на вопросы сразу не отвечаю,
Сам живу, сам дичаю, и плоды с деревьев только осенью срываю!
Живу на скудные гроши в деревенской глуши, где нет ни одной живой души,
В этой укромной нише трудно взлететь выше, приходится мириться с тем,
Что ты не отвлекаешься от повседневных тем и доволен всем, что есть,
Сохранить бы совесть и честь! Обутый в кирзу, едва по грязи ползу,
Ищу на небе путеводную звезду, с небес на землю сойду только ближе к утру!
Присяду к столу, вознесу хозяевам хвалу, проглочу слюну, несолоно хлебавши, уйду,
Не утолив аппетит, сделаю вид, что душа к еде не лежит, грязь на углу, покой в саду,
Только приятный звук, ласкающий избалованный слух, прервёт давнишние мечты
И оторвёт взгляд от повседневной суеты! Там утраты, здесь угрозы и растраты,
Хозяева суют под нос свои мандаты, и гонят из хаты, тебе податься некуда,
Вокруг талая вода и незавершённые дела! Закусив удила, природа создала смелого орла, 
Он не склонен верить пустякам, неучам и дуракам, прислушиваться к пошлым словам,
Его взгляд прикован к женским ногам, он мысленно там, где надобно быть бунтарям!
Сердцем скрипя, под шум проливного дождя наизнанку готов вывернуть себя,
Грехи сведя на нет на склоне прожитых бездарно лет, отказывается под женскую дуду петь,
Бьюсь об заклад, что этот гад будет пить кислый мускат из рук статных баб,
Но им не станет  подражать, пусть что угодно ту стервы говорят!
Перелетая через рытвины и ямы, когда земля содрогалась от шума и гама,
Он жил как приведение, ходил под впечатлением зыбкой тени!
 В такие сумрачные мгновения ему хватало воли терпения,
Чтобы принять правильное решение в ситуации непростой,
Когда руки и ноги связаны толстой бечевой! В землю вгрызаюсь,
Молюсь и каюсь, бесславно по лесным тропам скитаюсь,
Но всё равно в родные пенаты вновь и вновь возвращаюсь!
Не живу, а скитаюсь, в своих помыслах на рок ссылаюсь,
Часто сомневаюсь и злюсь, что не знаю молитвы наизусть!
В простор недвижимой влаги въезжаю на старой колымаге,
От избытка влаги намокли флаги, а на бумаге остались пятна,
Оно и понятно, что с годами появляются синюшные пятна под глазами,
Истерику словами не описать, грехи не списать, приходится молчать,
И головой кивать из стороны в сторону, пока не заклевали грешника вороны!
Люди плетут интриги, сгорают мигом, как игроки с четвёртой лиги,
Придумав текст ролей нехитрых, жизнь переводим соития и литры, тихий вздох упрёка,
Как восходящая звезда горящего востока, нет от распрей никакого прока,
Только ахи, вздохи и разочарованья! Всему виной недопонимание,
В чём же суть человеческого страдания? Постоялец прикусил средний палец,
За плечами старый ранец, с ним он выглядит как иностранец,
На его щеках румянец, с виду не красавец, в общей массе он выделялся уже в начальной фазе,
В слабости духа не был замечен, миг бытия скоротечен, никто не вечен под Луной,
Только Дух Святой помогает душе обрести покой. Когда рок злой совместно с судьбой 
Вступают в сговор с людской молвой! У всего есть предел, тот, кто смел, первым съел,
И тут же прозрел, согрешить не успел, остался жив и цел, теперь шатается без дел по околотку,
У него нет тяги к водке! Никто не безупречен, никто не вечен, миг бытия скоротечен,
Можно обойтись и без моих уроков, напоминающих ликбез!
Только балбес  заходит в лес в сопровождении повес, как в собственный подъезд,
Чтобы из отдалённых мест сделать нелицеприятный жест в ответ на свой отъезд
Из того края, где даже умирая и от стыда сгорая, будешь локти кусать
И постоянно повторять, что божий раб ни в чём не виноват, его напрасно винят
В пустой болтовне, истина в вине, он растянулся на примятой траве, лежит наедине
На дырявом рядне! Внутренний огонь и вдохновенье истощаются в одно мгновение
Под тяжестью переживания, хотя призрачны все основания, они от незнания хода истории,
Звёзды изучаются в обсерватории, а здесь отстаивается честь, оберегается совесть
И пишется жизненная повесть! Неужто это новость для тех, кто по уши погружён в успех?
Ничего не произошло трагичного, своей жизнью живёт естество, да, оно грешно
И что из того? Усмирённые пейзажи везде обнесены стражей,
Нет ни криков, ни мольбы, всё так же цветут на клумбах цветы,
Призрачный мир в часе ходьбы от рока и судьбы! Мы рвём глотку,
Устремив взгляд к треснувшему потолку, носимся по околотку,
Спрятав за пазуху бутылку водки, пытаемся сбросить тяжесть с плеч,
Усложняем матерными словами собственную речь, смотрим на всех анфас,
А они на нас глядят в профиль! Кто здесь апостол? Кто Мефистофель? 
Ответить не просто на эти вопросы, быть может молокососы и девицы курносые
Будут на всю округу орать, что им старшее поколение трудно понять,
Но их постулаты им вредят! По этой причине от женщин уходят мужчины,
Не кретины и не дураки, обычные деревенские мужики от сохи!
Оттолкнув абажур, глаза прищурь и посмотри без света на дурр,
Что прижимались к тебе, а ты не верил себе, всё валил на судьбу,
Закусив губу, думал на ходу, что не дано никому - изменить судьбу!
Где же выход из тупика? Этот вопрос волнует старика, пришедшего сюда издалека!
Он запутался в желаниях и страхах, у него на глазах рушится всё, что было дорого,
Оно обретает облик другой, прошлое уходит само собой, ты глубоко дышишь
И зов грядущего не слышишь, вдыхаешь кислород открытым ртом, и не думаешь о том,
Что отчий дом уже за бугром, но нет хозяина в нём!
Вместо того чтоб твоё грешное естество шло напролом туда,
Где всегда горела  и сияла твоя путеводная звезда, закрываешь глаза на всё и вся,
И вновь петляет узкая стезя, по ней скользя, во всём винишь себя, ничего не делая для
Того, чтобы эпилог жития не перешёл в монолог, ведь Бог не наивен, Он - строг!
Жизнь превращается в пытку, она получает эмоциональную подпитку,
Всё, что петух тебе намедни кукарекал, передалось с помощью атомов и молекул
Под порывом ветра даже в отдалённые места, где жизнь совсем не та, что когда-то была!
Прозри! Лишнего не говори! Замри в ожидании вечерней зари!
Тьма на небе прояснялась, охота на ведьм никогда не кончалась,
Как оказалось, заря уже давно занималась, сомнение в душу закралось,
Уж так в этих краях повелось, что во всё народ обвиняет собственную злость!
Она как в горле кость, ни продохнуть, ни пёрднуть, ни хвостом вильнуть,
Остаётся единственно верный путь: ускользнуть незаметно со стези приметной,
Продолжать любить эту землю беззаветно и всё равно
Постоянно смотреть в открытое настежь окно, как в поле убирается созревшее зерно!
Уже стерня стоит, кое-где даже дымит, душа болит и сердце стонет,
Попутный ветер досаду гонит, мыть может, угандонит, а возможно,
Об этом судить довольно сложно, всё произойдёт как раз наоборот,
Судьба, впятив вперёд живот, первой к своей жертве скромно подойдёт
И огромный зелёный венок сама поднесёт постояльцу тому, кто, судя по всему,
Верил только богу одному! Счастье не даётся так просто в руки, не идут на пользу прежние науки,
Говорят старухи у подъезда, что любая акция неуместна, жизнь одна,
Так что пей до дна бокал вина, насладись сполна, пусть твоя голова седа и меру пьяна,
Она просто опустошена! Ему бы сказать своему двойнику, что где-то там наверху
Нет выгоды никому грешника гноить и с плеча одним махом рубить!
Ополоснув лицо, постоялец вышел на резное крыльцо почесать своё яйцо,
Грудь у него похожа на колесо, она делает вздох, словно на самоваре сапог,
В грядущем судьба встретит его с радушьем! Поцелуй воздушный придётся кстати,
Дети передадут привет пропавшему бате, когда-то и он в любое время суток
Прибегнет к помощи народных прибауток, этот ублюдок к бабам уже не ходок,
Он был для них, как бог, нынче он совсем не тот, кто готов идти на эшафот,
Сделав резкий поворот, увидев на дороге запретный плод!
Уже который год здесь полный недород, нищает народ,
Он следующего года с надеждой ждёт, время идёт,
А толку нет, как только его натура терпит этот бесстыдный и наглый трепет,
Местами переходящий в несуразный детский лепет, каждый лепит то, что может,
Душу тревожит, страхи множит, быть может, когда голову постоялец гложет.
Но этого знать никто не может! Будущее в тумане, мелочь звенит в кармане,
А в чужом стане волнуются местные крестьяне! Там суматоха, кому-то и вправду жить плохо,
Никто не застрахован от переполоха, дверь в сарае с петель слетела, падая наземь,
Кого-то краешком задела, и сразу же младая дева на пригорок без раздумий присела!
Эта краля всегда себя первой красавицей в шумном таборе считала, лишнего не болтала,
Пела и плясала под звон бубнов и гитары, только люди старые и бывалые
Могли юну2ю красавицу понять, им не привыкать наземь горькие слёзы ронять!
Из бисера слов невозможно понять, что и когда предпринять, чтобы привалом стать?
Впотьмах ощупав пришельца руками, порывшись в его обветшалом хламе,
Сняли перед ним свои чёрные панами, дали пижаму, пригласили за стол,
Пришлось присесть на пол, стульев не было в ту пору,
А для разговора подойдёт и матушка-земля, приятно посидеть в тени ковыля,
Ничто не потревожит тебя зря! Мрак черней и гуще, чем в лесной пуще,
Ночь темна, не видно света из окна кибитки, опасности в избытке,
Вокруг камни и скалы, бряцают клинки и кинжалы, народ спину горбя,
Охвачен давнишней скорбью! Подождит, затуманит, природа пальцем к себе поманит,
Душу полонит и сделает вид, что не всё блестит, что на виду лежит! Холод взбирается по бедру,
Постоялец стоит на промозглом ветру, словно бы в бреду, что-то оборвалось  в его мозгу,
Его подвиги у толпы на слуху, когда же он закончит свою игру? Ближе к утру встретит зарю
И тогда смею вас уверить, он сможет измерить прожитые дни без мышиной возни,
И без заминки  вернётся к бывшей половинке с букетом цветов в плетёной корзинке!
Всё под его рукой, путь один – домой, пусть вновь в родных местах рожь колосится
И липким потом промокает рубаха из ситца, долгожданная встреча состоится на днях,
Страсть вновь окажется на первых ролях! Никуда от неё не деться, пока трепещется сердце,
Она стучит в виски и стаптывает каблуки вблизи полноводной реки под именем Любви!
Перед столом богато накрытом по праздникам великим или в преддверие значимых событий
Приятно обедать с аппетитом, он резкость взгляда настроит, душа сразу успокоит
И желание безгрешно жить и пылко любить утроит, смотреть же в половую щель  зазря не стоит!
Святости на великой равнине давно уже нет даже в помине, попраны великие святыни,
Всё из-за фанаберии или гордыни! Жизнь грехи от неба прячет, грех, что только зачат,
Для неё ничего ещё не значит, пусть душа поплачет, а плоть свой путь новыми вехами обозначит,
Жизнь уже не переиначить, пусть в соседском доме рояль бренчит и над ухом шмель гудит,
Прежнюю жизнь не возобновить, надо жить, бузить и грешить, жизнь построена ловко,
Трудно образумить эту плутовку и быстро оценить обстановку!
Погас огонь даже на спичке серной, остался от жизни привкус скверный,
Коптит церковная свеча из воска, едва скрипит на дороге старая повозка,
Мир блуда выглядит броско, вот только небесной войско плохо следит за толпой,
Та валит гурьбой  следом за судьбой, наивной и злой, ходит под мухой,
Молодая баба выглядит старухой! И пьяным и трезвым всё по барабану,
Они подчиняются только тиранам, небожителя и паханам, местным разбитным пацанам,
Когти, крюча, они разгоняют над своим домом грозовые тучи, и мрак дремучий опускается,
Свет на краткий миг приоткрывается, прошлое забывается, только тень заката
Делает вираж замысловатый, мужик, в меру поддатый едва входит в двери хаты,
Растягивается на рогоже на дырявое решето похожей, ему места нет в прихожей!
С такой рожей только пугать прохожих в темноте ночей, таких судьба выкидывает со стези своей,
Коль нет в голове извилин, то даже глазастый филин будет бессилен перед силой рока и судьбы!
Увы! Не сочтены дни тирана, он говорит пространно и выглядит странно, лицо одутловатое,
Слегка продолговатое, он красуется на фоне русского пейзажа, или же стоит в Эрмитаже,
А стража бдит, как жизнь кипит, и что грешный люд о власти говорит, неужто никто не бузит?
Кто к общению открыть, надо быстро посадить за решётку, сидят многие мои погодки:
Кто за водку, кто за походу, а кое-кто за хвост ржавой селёдки! Постоялец видел немало диковин,
Он бесстрастен и хладнокровен! Он от отчей земли не отрывался, высоко не поднимался,
Тихо своим делом занимался, высовываться даже стеснялся! Он не ездит на старом «Кадиллаке»,
Обходит массовые драки, всё дело в шляпе, правнуки великого арапа Петра
Бурно проводят вечера! От скуки и испуга дерутся любящие супруги,
Колотят друг друга, а жизнь вертится по кругу, не свернуть, не сойти
С богом данного пути! Господи, прости! В свободный полёт проказников отпусти!
Грехам поклон земной, с глаз долой, из сердца вон! Гремит колокольный звон,
Напоминает он о забвении земном, плач и стон несутся со всех сторон,
Опасности и невзгоды ждут последнего прихода! Натура лихая, себя покоя лишая,
Всё свободное время Музе посвящает, и ней не забывает, когда в состоянии экстаза пребывает!
Путь его неровен, с виду он и наивен, и скромен, но не ровен час кто-то обидит вас!
Он схватится нахлёстку и двумя руками остановит разгорячённую повозку,
Дан приказ ему идти на Запад, нам в другую сторону, там сидят свирепые вороны,
И смотреть с деревьев на бороны! Пожилой человечек – не разведчик, он хороший советчик,
Но не ответчик за всех, кто на глазах у толпы отстаивал на людях грехи свои! Увы! Не получилось!
Жизнь на том не остановилась, мгновение продлилось на краткий миг,
От многословия распух язык! Головой долу поник невысокий с виду мужик,
Он не привык к плохому обращению, есть стремление ещё выше подняться
И состояться в жизни земной, он не такой, как все, часто стоит на прифронтовой полосе,
Устремив свой взгляд то вперёд, то назад! Глаза юношеской страстью горят,
Губы любят повторять много раз массу заученных фраз, ему дорог жизни миг,
Он не привык бабам цветы дарить, своих противников душить, морально давить,
И заставлять прогибаться, он – не слуга и не раб и не готов на кофейной гуще гадать, что и как?
На всё свои законы, прикрывшись старенькой попоной от усталости ржут кони,
У мужиков чешутся ладони, наш же постоялец, по большому счёту скиталец,
Целует в храме икону, отодвинув в сторону попону, пытается на мир смотреть с террикона,
Ему мешают неучи, злодеи и прочие гандоны! В мире оном их миллионы,
В его руках крючковатый посох, им он роется в людских отбросах,
Чтобы лучше ориентироваться в житейских вопросах!
Истина мелькает между ёлок, только в ночи выходит на просёлок,
Впереди ватага вульгарных тёлок, позади увязший в грязь скрипящий воз,
На нём пришелец с небес на землю божественный постулаты вёз,
Но и ему пришлось  на себе почувствовать грабёж и расплакаться до слёз,
Ибо всерьёз не решён существенный вопрос, накажет бог не только грешников одних,
Но и соратников своих, вздумавших людей очернить!
Всё вспомнить и сразу забыть, так нам совесть велит!
Хочется матом крыть на всю Ивановскую, ты не сможешь истину пожурить,
Хотя и она в деле всяком прикрашена лаком и отмечена эзотерическим знаком!
Пирожки с маком подают на Маковея, хотя по идее многие не рады этой затее!
Бог обдёргал все поводья, но по грязи едут стёртые ободья,
Он не в первый раз и не в последний слышит бабьи бредни по поводу исхода,
Ничто не пугает большинство православного народа! Вот и я на землю лягу,
Но не уступлю ни пяди заезжему варягу, не отдам даже простреленную навылет баклагу,
В которой когда-то хранил бодягу! В жизни короткой никому не нужен характер кроткий,
После граненой стопки палёной водки всё расставит по своим местам,
Крупные слёзы нее будут течь по щекам, прошлое жаль старикам,
Там в давние времена они строили златоглавый храм
И не кланялись чужим сапогам! Шелест увядающей полыни
Слышен по всей равнине, куда не глянь, везде такая рвань,
Что так и хочется сказать: «Отстань! Не хулигань! Притормози на повороте,
Не надувай с обиды щёки! Мы твоей беде не поможем, грехи подытожим,
Иди и живи среди колдобин, твой лик бессердечен, дик и злобен!»
Исхудавший безвинно старик к холуйскому обращению не привык,
Его путь на дни и месяцы разбит, но цель пред ним стоит, как в море пылающий маяк,
Рассеивающий тьму и мрак на дальние расстояния, он ищет у женщин взаимопонимания,
Но не находит признания! Жизнь проходит мимо, та, что была любимой, исчезла из жизни той,
Что осталась за дивной и полноводной рекой, проблемы не решаются само собой!
Жизнь  прожить – не поле перейти, неисповедимы Господние пути! То, ущелья, то обрывы,
То тишь, то ветра порывы, сбрасывающего железо с крыш, кто-то живёт ради наживы,
 А мы, кацапы и хохлы, храним взаимные обиды, не открывая мотивы, 
Быть бы живу, пусть Господь простит за нервные срывы! Погодь!
Грешна не только плоть, трудно себя перебороть, сладок запретный плод,
 А человеческий род к проказам охоч! Запах сухой травы доносится из лесной дубравы,
Бес лукавый поощряет игрища и забавы, наши нравы таковы на деле,
Когда нервы на пределе и немощь в стареющем теле, тогда лиха беда – начало,
Музыка уже отзвучала, внезапное затишье на околотке настало!
Бытие поехало и пошло всем бедам назло, и вот оно в лесные дебри забрело,
Там холодно, сыро и темно, а ты в одной рубашке на тебе брюки и подтяжки,
По земле ползают букашки, ты читаешь молитвы по искомканной бумажке,
Жить тяжело, но  прошлое уже давно прочь ушло и назад его не вернёт никто!
Эта мысль как долото стучит в закрытое от всех невзгод окно,
Не повезло и что? Ухожу отсюда, другим уже не буду, только чудо избавит плоть от блуда!
Музы Лепет, как щебет птиц в раскрытом настежь окне, тебе жаль вдвойне руин былого,
Ты взвешиваешь каждое слово, отвечаешь резко, подобно всплеску волны,
Ты оскорблён до глубины, и полон пустоты, мы все вольны поступать, как хочется,
За нами дым былого волочится, на гребне жуткой волны летают обветшалые челны!
Язык воды на диво тих, он похож на скромный и незаметный ярлык,
Он ловит благодатный миг до-диеза, чтобы избавить душу от стресса!
В процессе осознания донимают прелести замшелого пустыря,
Сломанного весла и ржавого гвоздя, о своей свободе бдя,
Над водной гладью небрежно скользя, ищешь поблажку для себя,
Словно проблеск янтаря, скрипя сердцем, понимаешь, что не бессмертен,
Был знаком и с герцем, и с иноверцем, жил в болоте, жертвовал собой на работе,
Отдыхал на рыбалке и охоте, теперь ходишь с кислой гримасой, слившись с серой массой!
Все ждут своего часа, вот кончится чёрная полоса, её сменят дождь и гроза,
Вот тогда и ты встретишь в подворотне своего двойника в косоворотке
С бутылкой водки в кармане в день воскресный или субботний,
Прошлое скроется в сизом тумане, судьба вновь тебя обманет,
И на иную сторону встанет! Не подобает женам по всем православным законам
Уподобляться голословным воронам, с криком шумом и стоном носиться по затонам,
А потом, прислонившись к иконам, просить о прощении бога, у нас у всех общая дорога,
Грехов много, а путь один, Отец и Сын с небесных вершин вещали до морских глубин,
 Что в миг один множество морщин  испещрит твоё лицо и потом уже никто
Не установит твоё родство! Пусть женщина на снимке в голубой ситцевой косынке
По-старинке подойдёт к закрытой на три замка калитке, он8а же не кобылица злая,
Её я быстро оседлаю, тот миг уже приближался, поселенец разумом едва не помешался!
Очнулся в пенатах тесных, там нет никого из местных, тело корчилось в муках крестных,
Взошло на холм отлогий, споткнулось по дороге, разбила до крови ноги,
Царство земное превыше всего, грешное естество, перепачканное мелом,
На кочку присело, его чело вспотело, солнце быстро за горизонтом село!
Мы же себя не ценим, участвуем в мелких сценах и с пеной у рта не щадим своего живота,
Нам жить мешает прямота, казна пуста, там нет ни гроша, а плоть от счастья пьяна,
Немного бледна, но сидит на покрытии твёрдом над новым кроссвордом!
Безразличны оку предания старины глубокой! Никто не застрахован от пороков!

г. Ржищев
19 ноября 2019 г.
19:04