Идет неистовый грабеж природы!

Друзья!

Преступления перед российской природой продолжаются!
Невиданная ранее беда подступила к Ямалу, Югре, Енисею…Двуногие добытчики «голубого и черного золота» ведут тут себя цинично, нагло, по-воровски, скрывая свои бесчеловечные деяния. Направлены, увы, они не только против беззащитной северной природы, но и живущих здесь веками аборигенов. Так, малочисленные коренные народы становятся еще малочисленнее, болеют и умирают, а их поселки пустеют и разрушаются.

«Весь берег Енисея от реки Тауловка до реки Яковлевка изъезжен гусеничной техникой вглубь до 1-2 километров…». А еще свалки мусора, брошенная техника, нефтяные разливы! Дикие олени, рыба быстро исчезают из тундры, из местных речек и озер!
А ведь это главное пропитание и ненцев, и хантов-манси, и коренных народов Таймыра. Вся основа их жизни, существования в суровых условиях Севера и Крайнего Севера.

Вот тревожное письмо губернатору Красноярского края В.А.Толоконскому, направленное руководством Гринпис России после недавней экспедиции их активистов в район надвигающейся техногенной катастрофы:


«Уважаемый Виктор Александрович!

В настоящее время «Независимая нефтегазовая компания» реализует на территории Красноярского края проект по строительству нефтяного терминала «Таналау». Ввод терминала в эксплуатацию будет означать круглогодичную транспортировку нефти, через устье реки Енисей в том числе в непосредственной близости особо охраняемых природных территорий «Большой Арктический заповедник», «Бреховские острова».

В декабре 2015 года проект нефтяного терминала «Таналау» получил положительное заключение государственной экологической экспертизы, однако, оценка экологических рисков была проведена только для самого терминала без рассмотрения вопросов транспортировки, и вызвал ряд замечаний у экспертов Гринпис России.

В этой связи, прошу Вас инициировать проведение стратегической экологической оценки данного проекта, предусматривающую среди прочего ответы на следующие вопросы:

-наличие ледокольного флота и танкеров ледокольного класса для обеспечения безопасного круглогодичного вывоза 5 млн т нефти судами дедвейтом 20 000 т (250 проходов в год);
-наличие современной материально-технической базы ликвидации ЧС (в т. ч. аварийный разлив нефти в ледовых условиях) по ходу следования нефтеналивных судов от терминала Таналау в нижнем течении реки Енисей, Енисейском заливе и примыкающих Карском море и море Лаптевых;
-вероятность и экологические последствия крупных аварий при круглогодичной транспортировке нефти, в т. ч. воздействие на особо охраняемые природные территории («Большой Арктический заповедник», «Бреховские острова»);
-подготовленность к временному прекращению вывоза нефти в случае наступления невозможности танкерных перевозок в части наличия резервных береговых ёмкостей для хранения поступающей с месторождений нефти в климатических условиях полуострова Таймыр;
-возможность альтернативного способа транспортировки нефти с полуострова Таймыр, обеспечивающего максимальную экологическую безопасность».

Кстати, Ассоциация коренных народов Таймыра пишет жалобы уже пятый года в различные инстанции, но ситуация не меняется к лучшему.
Таймыр стремительно скудеет!?

Да, за последние полвека Матерь-Землю еще более, еще страшнее оскопили!

«1972 г. 339. (Июль 2). Планета больна. Болезнь вызвана нарушением равновесия. И не только в области стихий, но всюду проявлены признаки этого разновесия, и всюду вторгается хаос. Вторгается он и в сознание человеческое, нарушая гармоническое состояние организма; яро неистовствует астрал, толкая людей на всякие крайности. Отсюда и чудовищный рост наркомании и пьянства. ПЕЧАЛЬНО ВИДЕТЬ, КАК УБИВАЕТСЯ ВСЕ ЖИВОЕ, ХИРЕЕТ ПРИРОДА. ОТРАВЛЯЕТСЯ, ЗАГАЖИВАЕТСЯ И ОСКВЕРНЯЕТСЯ ВСЕ, К ЧЕМУ ПРИКАСАЕТСЯ РУКА ЧЕЛОВЕКА. ОГРОМНЫЕ ОТВАЛЫ ЯДОВИТЫХ, ОТРАБОТАННЫХ ОТБРОСОВ УГРОЖАЮТ ОМЕРТВИТЬ БОЛЬШИЕ ПЛОЩАДИ ЗЕМЛИ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ВОДОЕМАХ И РЕКАХ. ГЕРБИЦИДЫ УНИЧТОЖАЮТ НАСЕКОМЫХ, ПРИНИМАЮЩИХ ДЕЯТЕЛЬНОЕ УЧАСТИЕ В ЖИЗНИ РАСТЕНИЙ. ТАК, НАРУШЕНИЕ ГАРМОНИЧЕСКОГО КРУГОВОРОТА В ПРИРОДЕ ЗАШЛО ТАК ДАЛЕКО, ЧТО СЛЕДСТВИЯ ЭТОГО ВТОРЖЕНИЯ В ЕЕ ЖИЗНЬ ОТРАЗЯТСЯ ТЯЖКО НА ВСЕМ. НО ГЛУХИ И СЛЕПЫ ЛЮДИ К ПОНИМАНИЮ ТОГО, ЧТО ОНИ ТВОРЯТ. Видя короткую и явную сторону своих действий, им нужных, другую, длительную по своим следствиям и убийственную по характеру, видеть они не хотят. Принцип «после меня хоть потоп» действует яро. Но сгущаются тучи, и обратный назревает удар. ИДЕТ НЕИСТОВЫЙ ГРАБЕЖ, РАСХИЩЕНИЕ И УНИЧТОЖЕНИЕ ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ, И ЧАСТО НЕ НА СТРОИТЕЛЬСТВО И СОЗИДАНИЕ, НО НА РАЗРУШЕНИЕ, УБИЙСТВА И ВЕДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКОНЕНАВИСТНИЧЕСКИХ ВОЙН. Страшные дела делаются под солнцем в надежде на безнаказанность. Но обратный удар назревает».

«Грани «Агни-Йоги».

Удар стихий будет страшен! Землетрясения, извержения вулканов, мощные цунами будут сопровождаться сильнейшими эпидемиями болезней, в том числе огненных. Если двуногие делатели зла не опомнятся, не сумеют ассимилировать приближающийся к Земле космический огонь. А он не пощадит ни одного из темных последователей Сатаны.

Вл.Назаров


**********************************************




«МЫ ОСТАНЕМСЯ БЕЗ ЭТОЙ ЗЕМЛИ…»


ВЕЛИКОЙ СИБИРСКОЙ РЕКЕ ЕНИСЕЙ И КОРЕННЫМ ЖИТЕЛЯМ, СУДЬБА КОТОРЫХ ПОЛНОСТЬЮ ЗАВИСИТ ОТ РЫБНОГО ПРОМЫСЛА, ГРОЗИТ БОЛЬШАЯ ОПАСНОСТЬ. СТРОИТЕЛЬСТВО НЕФТЕНАЛИВНОГО ТЕРМИНАЛА В РАЙОНЕ ПОСЁЛКА БАЙКАЛОВСК, КОТОРОЕ НАМЕТИЛА «НЕЗАВИСИМАЯ НЕФТЕГАЗОВАЯ КОМПАНИЯ» (ННК), МОЖЕТ ОБЕРНУТЬСЯ ДЛЯ НИХ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КАТАСТРОФОЙ.


В ИЮЛЕ 2015 ГОДА АССОЦИАЦИЯ КОРЕННЫХ НАРОДОВ ТАЙМЫРА ОБРАТИЛАСЬ К ГРИНПИС РОССИИ С ПРОСЬБОЙ ОЦЕНИТЬ ЭТОТ ПРОЕКТ. ЭКСПЕРТЫ ГРИНПИС РОССИИ И РЯД УЧЁНЫХ ИНСТИТУТА СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И ЭКОЛОГИИ АРКТИКИ ПОСЧИТАЛИ, ЧТО ОН НЕСЁТ СЕРЬЁЗНУЮ УГРОЗУ.

Например, среди документов по проекту нет плана ликвидации аварийных разливов нефти в ледовых условиях. Строительство планируется в месте захоронения двух могильников сибирской язвы: земляные работы могут вызвать страшную эпидемию. В проекте нет и полноценных исследований последствий для животного и растительного мира. Если терминал построят, вред окружающей среде будет колоссальным. Наверное, поэтому нефтяная компания предпочитает просто молчать об этих рисках в своём проекте.

В апреле и августе 2016 года команда Гринпис побывала в посёлках, расположенных на берегу Енисея: мы разговаривали с местными жителями о родной земле, диком северном олене, которым когда-то был богат Таймыр, о рыбе и нефтяниках. Путь до Байкаловска был непрост — участники экспедиции подготовили отдельную историю о том, как им мешали добраться до цели.
На работу нефтедобывающих компаний местные жители начали жаловаться ещё в 2012 году. Писали уполномоченному по правам человека в Красноярском крае и в Ассоциацию коренных народов Таймыра: «Весь берег Енисея от реки Тауловка до реки Яковлевка изъезжен гусеничной техникой вглубь до 1-2 километров. Их тяжёлая техника из-за мягкой почвы и болотистых мест не может проходить по одному следу, делает колею рядом и так до бесконечности, чем грубо нарушает поверхностный покров почвы на большие расстояния, образовались, можно сказать, целые траншеи, трясины…».

* * *

Байкаловск. «Если терминал построят — у нас будет, как в Мунгуе».
«Идёшь и страшно: земля под тобой ходит. Всё изъезжено», — рассказывает Валентина Асташкина, коренная ненка, жительница посёлка Байкаловск. Ягоды стало собирать трудно — «идёшь в тундру, там мох качается, вода выступает». Пока мы пили чай, хозяйка рассказала, как они ездили в Дудинку. «Мне сын говорит: “Мама, смотри, как тут грязно!”». Он никак не мог привыкнуть к мусору на улицах и к дворникам в оранжевых жилетах: не понимал, почему одни люди мусорят, а другие за ними убирают. У себя в Байкаловске коренные жители регулярно убирают тундру всем посёлком. «У нас — как у десантуры. — смеётся Валентина — Никто, кроме нас». Потом вдруг делается серьёзной: «Если терминал построят — у нас будет, как в Мунгуе. Нас скоро вообще отсюда выживут».

* * *


«В Мунгуй сначала пришло трое — землю смотреть, — рассказывает молодая ненка Люба о своём посёлке. — Потом через полгода они начали строить свою базу, и шум был постоянный, ездили их машины на гусеницах»… Люба уехала из Мунгуя вместе с матерью и сестрой, когда умер её дядя, и они остались одни — без мужчины в доме. В тот год ещё сгорела дизельная, и люди остались при керосиновых лампах. Тогда там уже не было ни школы, ни больницы, и света не стало. «Раньше оленеводы из тундры приезжали, — вспоминает Надежда Маувовна, мать Любы. — Красота такая была. Колхоз «Новая жизнь» был, 4 улицы, 60 домов».
Оленеводы уехали с правого берега Енисея ещё в семидесятые годы прошлого века, когда началось активное освоение недр, и все бригады перевели в Тухарт и Носок — на левый берег. Люба не помнит это время. Они со сверстниками жили в полузаброшенном умирающем Мунгуе: рыбачили и охотились на дикого оленя, собирали ягоды. «Сейчас там земля сильно испорчена. Олень туда не подходит. Там везде буровые вышки», — рассказывает Люба. Она с мужем и маленьким сыном живёт в Дудинке и работает в детском садике. Мечтает поехать в Мунгуй — посмотреть, что стало с родными местами, пожить там недельку, за ягодами сходить в тундру.

В Мунгуе осталось 5 или 6 покосившихся домов, гора металлолома, ржавые бочки, следы от вездеходов. Смотреть по сторонам нельзя — везде объекты ННК. Справа — мягкое хранилище нефтепродуктов, из которого заправляют вездеходы, работающие в тундре на буровых. Слева — вахтовки. Вдаль на десятки километров тянутся следы «гусениц» — разбросанные комья земли и глубокие траншеи, заполненные водой. Эта «дорога» шириной несколько сотен метров проходит вблизи ненецкого кладбища, через холм, которые коренные жители, когда-то населявшие эти места, считали святым.

* * *
Николай Петрович Травницкий считает себя коренным жителем: с 14 лет он «закрашивал белые пятна» на карте Таймыра, потом работал на буровой, а когда «захотелось подышать чистым воздухом» — бросил дизель и 30 лет охотился-промышлял в тундре. «Как в отпуск уеду, — рассказывает промысловик, — месяц я там мог выдержать и всё. Домой и всё! Комаров покормить — святое дело! А в этом году, кстати, ни один меня не укусил…»
Николай Петрович считает, что сейчас идёт планомерное закрытие Крайнего Севера… «вот именно этих посёлочков коренных». Люди постепенно стали мигрировать с севера: из Караула в Усть-Порт и Дудинку, с низовьев – сюда в Караул. «В Байкаловске мужики рассказывают, что понатворили. Тут-то ещё не измесили. А там, говорят, страшное что-то…».

* * *

Казанцево. «А что нам кушать, кроме рыбы? К нам ничего уже не привозят сюда. Доживайте своё — и слава Богу».
Казанцево — очень древнее село. Раньше купцы с Красноярска прибывали сюда за рыбой и пушниной. Так здесь появились магазин, приёмный порт, домики. Оленеводы сдавали здесь свою продукцию и покупали боеприпасы.
Рыбак Алексей Ядне помнит, как здесь была пекарня, магазин, куда за одеждой и хлебом приезжали из Усть-Порта и Караула. Клуб стоял, бильярд, библиотека богатая, детей много было. Сейчас в деревне 3 дома и ничего больше нет. За продуктами, почтой, бензином ездят в Караул.

Брат Алексея, Эдуард, рассказывает, что к ним в деревню теперь приезжает только рыбинспекция: «А что нам кушать, кроме рыбы? К нам ничего уже не привозят сюда. Доживайте своё — и слава Богу». «Нам некуда деваться: мы здесь родились, здесь умерли наши родители, нам некуда уезжать» — добавляет Алексей.
Алексей обращается к нефтяникам, работающим на его землях: «Я ничего не имею против цивилизации. Если это надо России, моей Родине, я ничего не имею против. Просто берите, да не сорите. Вы-то уйдёте, а мы останемся. Я пойду в тундру, захочу оленя убить. А его нет».


* * *


Малая Хета. «Да, может быть, сейчас и рыба не нужна таймырская никому?»
О том, что пять лет назад с левого берега Енисея в этих краях совсем ушёл дикий северный олень, нам рассказывали и другие жители прибрежных посёлков. Владимир Хорисович, потомственный рыбак и охотник, рассказал, что в Усть-Порту, где он живёт зимой, охотников не осталось, дичи нет. Раньше, когда в районе посёлка дикий олень переплывал Енисей, река чернела.
Мы посетили «рыбную точку» Владимира на реке Малая Хета. Когда начинаем говорить о терминале в районе Байкаловска, он качает головой: «Если там разлив будет, повлияет на Енисей: рыба вся оттуда идёт — и омуль, и сиг».

Раньше здесь был большой посёлок Малая Хета: две школы, интернат, столовая, санаторий, клубы, магазины — всё было. «Потом экспедиции, которые здесь стояли, снялись, и людям дали 45 часов, чтобы переехать на материк», — рассказывает Рита, сестра Владимира, которая приехала в гости из Норильска.
«Внуки рыбаками уже не будут, — мрачно заключает Хорисович, — потому что рыбы нет». Почему нет рыбы и почему рыбакам не хватает денег даже на орудия труда, Владимир не знает: «Слишком много рыбаков и всем не хватает? Не успевает вырасти? Не даём рыбе подняться? Да, может быть, сейчас и рыба не нужна таймырская никому?»

Владимир Хорисович говорит о том, что коренному населению на Таймыре не хватает поддержки и что нужно объединяться, чтобы отстаивать свои интересы. «Если моё поколение исчезнет, то поколение, которое за мной идёт, оно уже на ноги, наверное, не встанет. Все свои традиции потеряет. Всё потеряет», — говорит рыбак.
Сейчас весной здесь регулярно случаются разливы, пахнет серой, когда проверяешь сетку, она чёрная бывает, и рыба в ней мёртвая. «В городе я бы сдох, наверное… — размышляет рыбак, — Что в четырёх стенах-то делать? А тут хоть природа… Встал, зарядкой занимаешься… Нормально всё. А в городе куда пойдёшь?».

На Малой Хете мы встретили оленеводов — Александра Николаевича и Зою Ниловну. Они снимались со стоянки, чтобы перекочевать на новое место. «Мы остаёмся без этой земли. Компании движутся всё ближе, и скоро негде будет оленей пасти», — хозяйке нужно три часа, чтобы полностью собрать чум и приготовиться к переезду. Дети уже перегнали оленей, а родители перевезут дом на лодке. «Олени мельчают с каждым годом», — Александр Николаевич рассказывает охотно, усаживаясь на нарты рядом с хозяйкой. — В верховьях Большой Хеты много буровых. Разливов мы не видели. Но вода не чистая. После этих экспедиций снег чёрный-чёрный бывает. И птицы не слышны».
«Рабочие на буровых — такие же простые люди, — рассуждает оленевод. — Сверху приказ, и они ничего не могут сделать. А ихние чиновники не приезжают и не договариваются с местными жителями». Александр Николаевич не против отойти в сторону и уступить часть земли недропользователям, но коренного жителя возмущает, что его мнения никто не спрашивает: «Мы как мусор — подмели нас и всё. И нефтяные компании, и “Газпром” что хотят, то и творят». А жена оленевода добавляет, что в городе жить они не смогут: «Даже молодёжь там не уживётся. Потому что они здесь привыкли жить. Здесь тишина. А в городе скучно».

* * *

Каждая встреча с коренными жителями прибрежных посёлков на Енисее — это рассказ о родной земле, об изуродованной тундре и о диком олене, который исчез. Это рассказ о рыбе, «без которой жизни нет», о том, как мы можем её потерять, если терминал возле Байкаловска будет построен. Это боль от того, что промышленные компании не слушают и не хотят слышать мнение коренных жителей.
Гринпис России призывает губернатора Красноярского края Виктора Александровича Толоконского инициировать комплексную оценку экологической безопасности проекта терминала «Таналау» и рассмотреть возможные альтернативы, чтобы полностью исключить риск крупного разлива нефти при транспортировке.

Вы можете поддержать наш призыв, обратившись к губернатору. Давайте сохраним Енисей — дом коренных народов Севера!


Пётр Шеломовский, Елена Сакирко.

«Гринпис России».

************************************************

Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров

Нефтеюганск

4 ноября 2016 года.