Уборщица в доме престарелых

-Нет! Эта работа совсем не для меня! Это вовсе не по моей специальности, это…это же курам на смех! Я – уборщица! – размышляла я, возвращаясь домой, из бюро трудоустройства.
Но женщина в бюро мне чётко сформулировала, что это единственная работа, которая не потребует много сил и времени, как я и писала в своём требовании к работе, тем более, что уже сентябрь, и вакансий теперь крайне мало.
Деньги были ой как нужны, а ещё больше мне хотелось просто выбраться из дома, из этой рутины повседневных дел…и я дала своё согласие, отправившись на следующий день по указанному адресу.
В отделе кадров меня встретили достаточно дружелюбно, и, оглядев с ног до головы, удивились, что я пришла устраиваться уборщицей. По внешнему виду мне никогда не давали мои 50, ну максимум 40 лет, поэтому ещё раз перепроверили паспортные данные.
А на следующий день я уже вышла на работу…
От дома до работы мне требовался час времени. Пока ехала, я представляла, как скучно мне будет убираться в палатах и коридорах, как будут на меня ворчать старики, что я им мешаюсь. Да, грустная перспективка вырисовывалась для меня.
Завхоз выдала мне всё необходимое, и ознакомила с объёмом работ. Моё рабочее время было с 16 до 20 часов.
Во всех подобных заведениях, как и в больницах, после пяти часов вечера находиться было поспокойнее, весь основной обслуживающий персонал уходит, и оставшиеся наслаждаются относительной свободой.
Я приступила к уборке помещений. Вначале убиралась в тех, которые были пустыми, следом кабинеты, а потом уже в палатах.
Я боковым зрением следила за окружающими. На меня мало обращали внимания, и я была этому рада. Мне всегда нравилось убираться. Не знаю, как воспринимают это другие женщины, но мне доставляет удовольствие делать вещи вновь как новые. При этом я чувствую себя волшебницей. Так и тут, я увлеклась, и окружающее пространство стало наполняться каким-то светом, чистотой.
Переходя из помещения в помещение, я, подобное пчеле, «опыляла» пространство комнаты, наполняя его положительной энергией, смывая весь залежавшийся негатив.
Увлечённая, я не замечала пролетавшего времени. С уважением я просила того или иного «жильца» позволить мне убраться возле его стула или кровати, и мне это разрешалось.
Мне показалось, что люди странно посматривают на меня. Интересно, почему? Может я испачкала лицо? На всякий случай я вытащила из кармана платок, и обтёрла им своё лицо.
- Доченька, ты уже устала,  поди – проговорил один старик. –На вот, яблочко, покушай, передохни. Ты ведь сегодня первый день на работе.
Мне стало неловко, что я вызвала жалость у этих людей:
- Что вы, отец, я вовсе не устала. Почему вы так подумали?
- А потому, что уже десятый час, а ты даже не присела отдохнуть!
- Как десятый? – спросила я, впервые за вечер, взглянув на свои наручные часы. И правда, часы показывали четверть десятого. А мне осталось убрать еще одну комнату женщин и туалет. «Ой, что же это я такая нерасторопная?». Как неловко, что я мешаю их вечернему отдыху!
Зайдя в комнату женщин и поздоровавшись, я извинилась, что сегодня так припозднилась с уборкой. Те сразу заулыбались, а одна бабушка сказала, что ничего страшного, я ведь первый день тут, вот и не рассчитала времени. Они хотели меня даже чаем напоить, но я отказалась, сказав, что обязательно принесу что-нибудь вкусное, тогда и попью вместе с ними.
В это время зашла дежурная медсестра, и при всех стала отчитывать меня за задержавшуюся уборку.
Держать себя в руках я умею, и, улыбнувшись этой мегере, сказала, что перед « жильцами» этой комнаты я уже извинилась, а перед начальством отвечу сама, без её помощи. Та, фыркнув, удалилась. А я, ещё раз извинившись перед женщинами за эту неприятность, произошедшую по моей вине, отправилась убирать санитарную комнату. В 10 часов вечера я покинула работу, и направилась к метро. Сидя в вагоне метро, я подумала, что работа действительно не трудная, можно и поработать.
В последующие дни я уже быстрее справлялась с работой, практически укладываясь в отведённое время. Остальные медсёстры оказались более дружелюбными, и не обращали особого внимания на меня, изредка прося убрать где-то ещё, где им нужна была моя помощь. Только Галина Петровна продолжала косо смотреть на меня, но я выполняла свою работу добросовестно, и эти её взгляды только ей угрожали  «косоглазием».
Будучи дружелюбной по натуре, и поддерживая чистоту на отведённом мне фронте работы за два часа, я начала помогать чем-либо постояльцам этого дома пенсионеров. Подсказывала слова в кроссворде, пока убиралась в палате, мужчинам пришивала пуговицы или зашивала дырочки на одежде, аккуратно развешивая и раскладывая их вещи. Женщинам вдевала нитки в иголки, приносила свою выпечку и ароматные сорта чая. А главное, я рассказывала им о жизни за пределами их дома. Нет, телевизор никогда не сможет рассказать о простых вещах, которые я видела, проезжая в автобусе, ходя по магазинам, гуляя в городе, особенно в его центре.
Я заметила, что люди стали тянуться ко мне, встречали радостными улыбками, а когда я уходила, то некоторые даже махали мне из окон. Единственным моим выходным днём было воскресенье. Если в будни стариков мало кто навещал, то в этот день у многих были посетители. С какой же радостью на следующий день они рассказывали мне об их встрече, о новостях, что принесли их родные! Я искренне радовалась вместе с ними.
Совесть не позволяла мне брать деньги или гостинцы, которыми пытались отблагодарить меня старики за мою работу. Ведь я всё делала так, как велело мне моё сердце. А вот с первой своей зарплаты, я купила конфет, баранок, пряников, рулетов, и всех их угостила. Я принесла из дома свою чашку, и честно, чтобы никого не обидеть, в каждой комнате выпила чай с конфеткой. Мне так было приятно быть их гостьей. Они оживились, что-то рассказывали, и в этот день я засиделась на работе дольше обычного. В ноябре темнеет уже раньше, и, возвращаясь, я подвернула ногу. Домой добраться смогла, но вот на работу пойти не получилось, в травмопункте мне дали больничный лист на четыре дня. Этим же вечером зазвонил мой домашний телефон.
-Алло – говорю я в трубку.
- Оленька?
- Да.
- Оленька, что случилось? Мы тут все за вас переживаем! – послышался из трубки старушечий голос.
« Неужели это Елена Александровна, из дома престарелых?»– подумала я.
- Елена Александровна, вы? – спрашиваю я.
- Да – да, милая, я! Мы выпросили ваш номер телефона, чтобы узнать что случилось.
На душе вдруг стало так тепло. Какие же они все замечательные! Сразу позвонили, интересуются.
- Елена Александровна, ногу я подвернула, но через три дня уже снова выйду на работу. Не беспокойтесь. Передайте от меня всем огромный привет.
- Ну, слава Богу, пойду всем расскажу, что вы скоро снова к нам вернётесь.
Я повесила трубку, а сама стала думать. Вот она, какая странная жизнь. Вырастила сына, он уехал работать в другую страну, присылает мне деньги. Там женился. Есть ребёнок, приезжают ко мне на летние каникулы, а так всегда общаемся по скайпу. Но мне этого мало, я люблю живое общение! И вот теперь в моей жизни стало много людей, которым я нужна, которые ждут меня…
За время своего лечения переделала дома множество дел.
И каждый день кто-то из стариков звонил мне, интересовался моим самочувствием.
Снова еду на работу. Настроение радостное, приподнятое. Захожу на этаж, а мужская половина встречает меня букетом хризантем. Растерянная, стою, хлопаю глазами, а они все говорят, как рады вновь видеть меня. Тут и женщины пришли, тоже подарили мне шарф и варежки, говоря, что не хотят, чтобы я ещё и простудилась осенью. Я заулыбалась, поблагодарила их всех, поставила цветы в высокую бутылку из-под компота, и по всему коридору разлился запах зимней свежести, исходящий от цветов.
В этот день мы много шутили, мужчины даже музыку включили. Медсёстры удивлялись переменам, произошедшим со стариками.
Вернувшись, я задумалась, а вот чем можно порадовать их, что бы могло заинтересовать их всех?
До поздней ночи я сидела за своим ноутом, и накопала нужную мне информацию.
В смену Галины Петровны я старалась придерживаться  графика уборки, и старики тоже недолюбливая эту медсестру, вели себя тихо.  А во все другие дни мы начали увлечённо заниматься оригами, судоку, дыхательной гимнастикой, цигун. Обычно моя уборка укладывалась теперь в три часа, и последний час мы проводили все вместе. Да, старики разбивались на группы по интересам. Я приносила свой ноут, и они, смотря отобранные мной видео, соглашались, что нужно работать над сознанием и памятью. Их мы и начали тренировать. Занимались мелкой моторикой, слушали классическую музыку.
С каждым днём старики менялись. Конечно, были совсем пассивные, которым хотелось просто лежать, чтобы их никто не беспокоил. Были такие!
Но однажды я, сама от себя не ожидая, произнесла речь:
« Каждый из нас такой, каким сделал себя сам. Нам некого винить! Если другим с нами не интересно, то в этом только наша вина! Сделайте себя сильнее, жизнерадостнее, и увидите, что, даже если люди не потянутся к вам, то хотя бы ваша самооценка станет выше!».
И мы, помогая друг другу, начали работать над собой.
Я честно могу сказать, что старости практически не существует. Старость наступает тогда, когда мы соглашаемся чувствовать себя стариками!
И вот, все эти пенсионеры начали молодеть прямо на моих глазах. У них появился интерес к жизни. А по выходным, когда приезжали родственники, то уже не они делились своими новостями, а мои старики, с радостными искорками в глазах, рассказывали тем о том, что интересного они узнали и сделали за прошедшую неделю.
Наступил декабрь, выпал снег, и старикам уже тесно стало сидеть в своих комнатах, они, помолодевшие, начали прогуливаться по аллеям парка.
Персонал удивлялся произошедшим с ними переменам, а те, добродушно улыбаясь, говорили: « А скоро уже новогодние праздники!»
Я предложила им написать общую открытку – пожелание на будущий год. И вот, каждый из них начал думать, чтобы ему пожелать. А потом они принесли мне свои записки, которые я сложила в свою сумку, и отвезла домой, чтобы там спокойно составить это общее пожелание.
Было уже 22 декабря, и вот, я сижу и читаю эти записки. Слезы не перестают течь из моих глаз, ведь в каждой записке было пожелание вернуться в свой дом. Разрыдавшись, я злилась, что родные выгнали всех этих людей из их домов! Я чувствовала всю боль, носимую ими в своих сердцах! Ни я, никто другой не заменит им родных людей!
А что я могу...? МОГУ! Я придумала!
На следующий день я сделала фото каждого жильца на свой телефон, делала коллективные снимки, как мы занимаемся цигун, различными поделками, как украшаем ёлку на нашем этаже, общее фото перед ней. И распечатала все эти фотографии.
Предложила каждому выступить на нашем новогоднем празднике, который будет проходить здесь 30 декабря, на который съедутся их родные. Большинство согласилось, и работа закипела. Многие из них в молодости были комсомольцами и партийцами, и, теперь, вспоминая те годы, они вновь чувствовали себя такими же, как тогда.
А я подготовила эту огромную открытку, в которой было написано:
Я желаю жить в своём доме, любить и быть любимым своими родными!
А под этими словами я наклеила фото всех «жильцов» нашего этажа.
Наступил день праздника. Все, нарядные, собрались за своими столами, и начался праздничный концерт. Атмосфера была непринуждённая. За эти 4 месяца, что я тут проработала, старики настолько сдружились, что уже и без слов понимали друг друга. Праздник проходил на удивление легко. Пожилые пары кружились в медленных танцах, вспоминая годы своей юности, не было ни грубости, ни пошлости, даже Галину Петровну мужчины не обделяли вниманием, и приглашали на танцы, галантно подавая ей руку, а по окончании танца, провожая на место.
У меня на душе было очень уютно, но я переживала, внешне не показывала, но где-то глубоко очень боялась финала этого праздника.
Вечер подходил к концу, и, после того, как подарки были подарены, наступил финальный момент, когда должен был быть сброшен занавес с доски, на которой висел «ОТЧЁТ О ПРОДЕЛАННОЙ ЗА ЭТОТ ГОД РАБОТЕ».
Занавес сбросили, я зажмурилась, а в воздухе повисла тишина…
Голова пульсировала, сердце заколотилось, а в ушах зазвенело. Мне было страшно, я не знала, какая реакция последует.
Открываю глаза, смотрю, а с доски смотрят на меня лица всех этих стариков, которые стали мне уже такими дорогими! Ну как можно их не любить?!
Постепенно к доске стал стекаться народ, родственники с любопытством разглядывали фотографии, будто впервые видели своих мам, пап, бабушек, дедушек, братьев или сестёр…
В этот момент у меня в кармане сработал вибровызов на телефоне. Оказалось, что сын соскучился, и устроил мне сюрприз, прилетев домой всей семьёй, а меня нет!
- Где я? Уже бегу, сынок, домой! Как замечательно, что вы прилетели! Я так вас всех люблю! – кричала я в трубку, на бегу застёгивая полы своего пальто.
Домой я примчалась как на крыльях. Мои! Мои прилетели! Меня любят!
И новый год мы встретили чудесно, а мой телефон просто разрывался от звонков, всех стариков забрали домой, и они из своего дома звонили мне, чтобы пожелать счастья в наступающем году. Сын и сноха были удивлены, как много людей меня поздравляют.
Прошли праздники, я проводила своих, сказав, что летом жду их обязательно. Эти дни особенно сблизили нас. Мы гуляли по городу, общались, будто всю жизнь жили вместе. Они увезут с собой самые лучшие воспоминания о новогоднем празднике.
И вот, первый в этом году рабочий день. Я прихожу на работу, а комнаты почти все пусты.
- Что случилось? Где люди? – спросила я у Галины Петровны, опасаясь её язвительного ответа.
- Всё замечательно, Ольга Николаевна, стариков разобрали по домам. Они больше здесь не живут – заулыбалась она.
-Как? – не поняла я.
- Очень просто, на их места наберут новых пожилых людей, а вас переводят этажом ниже. И, - смущённо добавила она, - я попросилась, чтобы меня перевели вместе с вами.
« Да…этот год обещает нам быть оооочень плодотворным!» - подумала я, улыбаясь.