Адамовы драмы 9. Форматирование

Как  подмечал  старина  Фрэйд,- в  каждой  сексуальной фантазии  слышится  звонкий  отголосок  детства. Засело, понимаешь, внутри   какое-то  событие, и  тревожит  во взрослой  жизни  созревшее  воображение  скрытыми   сигналами  неудовлетворённости.
Адам  этого  не  знал  А  то  бы    спокойно  дал  объяснение  произошедшему  с  ним случаю.
Однажды, будучи  в  прекрасном  расположении  духа  и  великолепном  состоянии  тела, Барбарисов  уступил  место  в  автобусе  весьма  симпатичной  девушке  с  русой  и  толстой  косой. Она  поблагодарила, улыбнулась  ему  так  искренно,  что  парень  растаял  внутри. Их  остановки  совпали. Барбарисов   джентельменски  подал  руку   выходящей  спутнице,  и  тут  же  представился;
- Меня  Адам  зовут!
- Жаль, что  я  не  Ева, - ответила  удивлённая  девушка, добавив  сразу  же,-  Олесей  меня  мама  с  папой  назвали!
Пару  раз  они  потом  встречались. В  основном  по  выходным. Олеся  работала, но  где, говорить  не  хотела.
- Потом  узнаешь,- тихонько  молвила  скромница, отводя  ясные  стрекозьи  глаза  в  сторону. Это  интриговало  Адама. Он  пытался угадать, кем  и  где  осуществляет  трудовую  повинность  Олеся. Судя  по  добрым  глазам,  милому  личику  и  опрятному  виду, барышня  наверняка  работает  воспитательницей  в  детском  саду. А  переливчатая  и  поставленная  речь, статная  фигура  и  умение  с  гордостью  держать  спину, могли  быть  у  диктора  телевидения, которая  читает  прогноз  погоды.
«Форма  соответствует  содержанию» - вертелась  в  голове  у  поклонника  известная  цитата. И  форма, к  его  удивлению, вскоре  появилась. Причём, самая  настоящая.
Как-то, предварительно  созвонившись  с  Олесей  и  договорившись  с  ней  о  встрече, Адам  услышал  в  ответ, что  дама  маленько  опоздает, так  как  спешит  к  нему  прямо  с  работы  и  не  успевает  заскочить  домой, чтобы  переодеться.   
Интеллигентно  буркнув  в  трубку  телефона-автомата  дежурное  «жду!», воздыхатель  уселся  на  лавочке  в  сквере  26  Бакинских  комиссаров   и  принялся  томиться  ожиданием. Ему  очень  хотелось  перейти  к  конкретике  отношений  и  склонить  прелестницу  к  интимной  близости. В  противном  случае, он  был  готов  разорвать  с  ней  отношения. При  этом  Адам  вглядывался  вдаль, выискивая  глазами  знакомый  силуэт  фигуристой  Олеси.
Неожиданно  тёмная  пелена  закрыла  его  очи, и  парень  ощутил  на  лице  чьи-то  нежные  прохладные  ладошки. Затем  последовал  звонкий  переливистый  смех.
Повернувшись  на  звук,  Барбарисов  опешил. Перед  ним  стояла  понравившаяся  ему  Олеся  в  форме  лейтенанта  милиции.
- Попрошу  вас  следовать  за  мной, гражданин!- с  наигранной  строгостью  приказала  лейтенантша.
Адам  постарался  взять  себя  в  руки  и  подыграл  Олесе,- Слушаюсь! Согласен  следовать  за  вами  куда  угодно.
Олеся  снова  расхохоталась, впервые  чмокнула  Адама  в  щёку, взяла  его  под  руку  и  повела  на  встречу  неизведанному.
Неизведанное, а  точнее  квартира, где  жила  Олеся, находилась  в  пяти  минутах  ходьбы. По  ходу  шествия  девушка  рассказала, что  работает  она  инспектором  по  делам  несовершеннолетних, живёт  со  старой  бабушкой-подпольщицей, и  очень  обожает  чай  с  клубничным  вареньем, на  который  и  конвоирует  сейчас   своего  пока  что  приятеля.
Олеся  ещё  о  чём-то  весело  щебетала, но  услышав  фразу  про  инспектора  по  делам  несовершеннолетних, Адам  впал  в  ступор  и  окунулся  в  детские  воспоминания.
 Известно, что  мальчишки, в  отличии  от  девчонок, любят  глазами.. И  глаза  эти, порой, так  хочется  выгулять  по  оголённой  девичьей  фигуре, что  аж  скулы  сводит. Адам, как  и  большинство  мальчишек  страны  советов, искал  такую  возможность  в  некой  суррогатной  форме. Подглядывать, или  подсекать, как  говорили  пацаны, в  этом  возрасте  было  общепринятой  нормой. Особенно, если  рядом  расположено  женское  общежитие  ткацкой  фабрики. По  вечерам  со  сверстниками, затаившись  у окна  женской  душевой, располагающейся  на  первом  этаже  общаги, хлопчики  расширяли  свои  познания  в  области  красоты  бабьего  тела. Окна  помывочной  были  наспех  покрашены  снаружи  белой  краской. Однако  если  тщательно  приглядеться  одним  глазом  в  размытые  кружева, удавалось  кое-что  рассмотреть.
Женское  мытьё  определяло  мальчишеское  восприятие  действительности. Впиваясь  взглядом  в  курчавый  треугольник  между  женских  бёдер, Адам  задерживал  дыхание. В  штанах  у  него  бугрилась  плоть. Шум  струй  воды  и  девчачий  гомон  доносились  до  ушей. В  такие  сладкие  минуты  созерцания  любой  может  потерять  бдительность.
Девушки, возможно  и  не  подозревали, что  в  данный  момент  за  окном  снаружи  за  ними  наблюдает  похотливый  глаз  озабоченного  юнца, готового  яростно  онанировать  на  их  чистые  или  намыленные  тела. Женщины  воодушевлённо  потирали  друг  дружке  спинки, намыливали  колыхающиеся  сиськи. А  потом  и  вовсе, наматывали  себе  на  головы, словно  чалму, махровые  полотенца. Зрелище  ошеломляло  созревающие  организмы  подростков. Завораживало  и  брало  в  плен  фантазийными  иллюзиями.
Пипец, как  водится, подкрался  незаметно. Группа  добровольных  дружинников  устроила  в  один  из  вечеров  облаву  на  озабоченных  задротов. И  цепкие  руки  борцов  за  нравственность  схватили  расслабившихся  сластолюбцев.
В  инспекции  по  делам  несовершеннолетних, куда  доставили  тех, кто  не  смог  убежать, Адама  отчитывала  женщина  в  милицейской  форме.
-  Как  ты  докатился  до  этого! – строго  обращалась  она  к  осунувшемуся  Барбарисову. Это  же  позор! К  тому  же, это  так  вредно  для  твоего  организма! Ты  знаешь, что  от  такого  занятия  падает  зрение? 
Здесь  Адам  был  согласен  с  ней. Освещение  в  душевой  было  отвратительным. И  напрягая  постоянно  глаза, можно  было  действительно  ухудшить  зоркость  глаз.
Испекторша  ещё  раз  прожгла  Адама  презрительным  взглядом  и  принялась  что-то  писать. Время  от  времени  она  выдавала  сокрушительные  фразы  типа, -«а  если  б  там  была  твоя  мама?»  или  « ты  сначала  подрасти  ещё, сынок» .
В  душе  у  Адама  вдруг  созрела  ненависть  к  этой  расфуфыренной  милицейской  тётке. Он  принялся  мечтать, как  отомстит  ей,  поймав  её  с  пацанами  где-нибудь  в  подворотне  и, раздев  до  гола, посмеётся  над  ней.
- Ну, вот  мы  и  пришли, - вернул  Адама  в  настоящее  голос  Олеси.
Квартирка  была  небольшая, со  скромной  обстановкой. Олесина  бабушка-подпольщица  размещалась  в  маленькой  комнатушке  без  окон  и  на  приход  внучки  с  гостем  отреагировала  протяжным  кашлем  и  неразборчивым  шёпотом.
 Парочка  уселась  на  кухне. Хозяйка  принялась  хлопотать  с  чайником  и  прочей  мелочью. Адам  смотрел  на  неё  с  нарастающей  животной  страстью. Олеся, конечно, ощущала  на  себе  этот  взгляд. И  не  возражала.
Всё  дальнейшее  произошло  стремительно. Их  уста  слились  в  поцелуе. Адам  ощущал  её  язык  у  себя  во  рту,  и  отметил  неплохую  сноровистость  милиционерши  в  предварительных  ласках. Олеся  потянулась  было  расстегнуть  свой  мундир, но  Барбарисов  решительно  пресёк  её  намерения  раздеться. Он  повернул  инспекторшу  к  себе  спиной, наклонил  её, залез  рукой  под  юбку. К  его  удивлению  ни  уставных  колготок, ни  казённых  трусов  под  юбкой  не  оказалось.  Белый  роскошный  зад  манил  к  себе. Русая  коса, словно  змей  искуситель  свисала  до  пола. Быстро  натянув  индийский   презерватив  с  надписью  «Дуропак»  на  упаковке, Адам  решительно  вошёл  сзади  в  увлажнённую  девичью  щель. Олеся  выгнулась  и  принялась  получать  удовольствие. Движения  Барбарисова  были  короткими  и  ритмичными. Руками  он  крепко  удерживал  оголённый  зад  девушки, не  позволяя  юбке  опуститься. Аккуратный  анус  милиционерши  будто  подмигивал Адаму  сощуренным  глазком  в  такт  движений,   призывая  греховодника  активнее  и  изощрённее  овладевать  хозяйкой.   – Так  ей! Так, мильтонше  проклятой!
Олесе  было  явно  хорошо. И  спустя  какое-то  время  она  кончила. Но  не  успел  Адам    что-либо  сообразить, как   лейтенантша  развернулась  к  нему, встала  на  колени, стянула  резиновый  предохранитель  с  восставшего  пениса, и  принялась  орально  ублажать  удовлетворившего  её  Адама. Она  не  брала  член  похабно  в  рот. А  словно  прятала  его  всего  целиком    от  посторонних  глаз. А  когда  он  снова  возникал  перед  её  лицом, облизывала  блестящий  от  слюней  ствол  заострённым  языком. Зрелище  радовало  глаз  юноши, покалывало  приятностью  в  мошонке  и  навязчиво  толкало  к  семяизвержению. Хотелось  сдержаться  и  продлить  сладострастные  минуты  мести.
Но  виртуозность  девушки  победила  и  Барбарисов  прыснул  струёй  возмездия  на  порозовевшие  щёчки  Олеси, обильно  осеменив  милое  личико. Она  не  отстранилась  брезгливо, а  томно  прикрыла  сверкающие  глаза  и  победно  ожидала, когда  иссякнет  фонтан  страсти.
 Полностью  удовлетворённый  Адам  потом  сидел  на  уютной  кухне, попивал  чай  с  клубничным  варением  и  больше  не  вспоминал  о  детской  мести. А  что  же  Олеся?  А  Олесю  с  таким  талантом  и  любовью  к  работе  ожидало  скорое  повышение  в  звании.