Лестница

В доме моего детства уже давно стоит металлическая дверь, но стоит мне зайти в подъезд. Она захлопывается, как та старая деревянная на пружине. И этот хлопок – некий призыв к старту, который заставляет меня стремглав, перепрыгивая через ступеньки начать подниматься на четвертый этаж. Домой.

На первом этаже живет Ася Михайловна, строгая учительница начальных классов. Она делает замечания детям, хлопающим входной дверью и бегающим по лестницам, то есть мне. Может быть поэтому я несусь мимо ее двери особенно быстро. Между первым и вторым этажами есть окно. Через него хорошо видна часть двора, та, что перед подъездом. Заглядывая в него, я вижу своих подружек Гульнару, Фирдаус и ещё тех, что приехали на лето к бабушкам. Это окно открывается чаще других подъездных окон. Мяч в игре залетает на подъездный козырек, и застревает между трубой и стеной дома. Нам приходится вылезать через это окно, на козырек и доставать мяч. На этом же пролете находятся почтовые ящики. Как же мне нравится проверять наш. Но письма приходят редко, чаще газеты и журнала. Мы выписываем Казанские ведомости и Пионер. Ключ от ящика давно потерян, чтобы открыть его приходиться немного изогнуть дверцу. На втором этаже живет старая бабушка Шура. Она была старой все 15 лет, что я ее помню. У нее была красная обитая дерматином дверь и английский замок, который закрывался от ветра всякий раз, когда она выходила в стареньком халате проверить почту. В холодную пору кто-нибудь из сердобольных соседей бежал через два подъезда к семье присматривающей за ней, чтобы те открыли дверь. Шурка, как мы называли ее между собой, была злой и поговаривали, что именно она периодически вызывала собачников. Для обстрела дворовых псов, что естественно было большой на трагедию для всей детворы. Благодаря ей меня не назвали Сашей. Потому что когда мою сестру спросили, как меня будут звать Верочкой или Шурочкой у сестры не было никаких сомнений.

Странно, ведь когда мы переехали в этот дом, я уже родилась. Откуда Наташа могла ее знать? Может она жила с нами ещё в бараке? Надо спросить у Наташи. А может это вообще вымышленная история.

К концу ее жизнь, обида за собачек и прочее уже прошли, и осталось только жалость, такой одинокой казалось она мне. На третьем этаже жила семья из Азербайджана. Крупная женщина, наверное, моложе меня сейчас и ненамного крупнее, тетя Женя. Ее муж милиционер. И двое детей. Когда родилась старшая Арзу, мне очень нравилось с ней нянчится. Тетя Женя была простой. Иногда она кричала с балкона кого-нибудь из девочек, чтобы мы сходили в магазин через дорогу ей за хлебом, кинув пакетик с деньгами прямо из окна.

Между третьем и четвертом этажами стоял наш ящик для картошки большой зеленый и с замком, правда, замок не закрылся, но если его правильно повернуть, казалось что он закрыт. И два небольших соседских, в один из которых я прятала "секретики". На нашей площадке жил дядя Стёпа с женой Марусей. Он всегда казался лет на 20 моложе своих лет и мы не могли представить, что он был ветераном войны. Узнали мы об этом гораздо позже. А жили они тихо. И слышали мы их, когда они включали телевизор - программу Время, а мы ложилась спать. Мы жили через стену. А соседними напротив были, в принципе и сейчас есть семья Алиулловых. Мы дружили семьями. Сестра была одного года с Алсу, я с Аделем, но об этом как-нибудь в другой раз.

А вот и наша дверь, обитая коричневым дерматином, с номером 46 и стареньким круглым звоночком. Он не очень приятно звучит. Но звонить и не приходится. Дверь всегда открыта. Дома мама, а даже если и нет, то ключ под ковриком.

И я дома.