Сёстры и братья часть 3 глава 2

Надя
Сквозь тучи июльским утром, солнце будило город. Летом 1923 года по Красной площади двигалась необычная колонна демонстрантов. Совершенно голых, не считая красной перевязи через плечо. Они называли себя пролетариями, сбросившими оковы буржуазных предрассудков, и скандировали лозунги:
- Мы, коммунары, не нуждаемся в одежде, прикрывающей красоту тела! Мы дети солнца и воздуха. Мы уничтожили чувство стыда!
Возглавлял колонну партийный деятель Карл Радек, идеолог общества «Долой стыд!», который весело убежал обнажённых сторонников:
- Раз уж сброшена с пьедестала многовековая махина монархии, нет бога, нет традиционной семьи, следует и дальше рушить устои. Жизнь должна быть новой во всех отношениях!
Голые люди наводнили мещанский город. Кто-то из невольных зрителей хохотал до слёз, кто-то плевался. Старухи крестились, говоря:
- Апокалипсис! Конец света!
Старики растерянно спрашивали у прохожих:
- Что ж это? И нас заставят раздеться?
Несмотря на бурную реакцию части общества, призывы голых бунтарей подействовали. Некоторые обыватели с удовольствием воспользовались завоеванной для них свободой и слились с природой.
- Я бы так не смогла… - подумала Надежда Аллилуева, шедшая им навстречу. - Да и Иосиф меня бы сразу убил!
Хотя Надя была весёлой девушкой, лишённой традиционных комплексов. Она не была красива, но у неё было милое, симпатичное лицо.
- Прабабушка у Аллилуевых была цыганка и все в роду чёрные и бешеные, вспыльчивые… - первым делом сообщили Иосифу Сталину, когда он стал проявлять внимание к юной Наде.
Когда все Аллилуевы поняли, что он за ней ухаживает, ей стали говорить, что у него очень тяжёлый характер. Но она была в него влюблена, считала, что он романтик.
- У него такой мефистофелевский вид, - призналась она сестре, - шевелюра чёрная, глаза огненные...
В Петербурге она не была его женой, ждали, когда ей исполнится шестнадцать лет. После переезда правительства в Москву Надя поехала с ним на фронт в Царицын секретаршей и там стала его любовницей.
- Теперь мы навсегда вместе! - радовался Иосиф.
Потом она работала в секретариате у Ленина. Однако ей пришлось уйти. Она постеснялась сказать, что беременна, объяснила уход желанием мужа. Ленин пожал плечами и сказал:
- Азиат.
Сталин ревновал её жутко, не раз Надя говорила родным, вздыхая:
- Третий день молчит, ни с кем не разговаривает и не отвечает, когда к нему обращаются, чрезвычайно тяжёлый человек.
Сначала, как когда-то его мать, она была целиком в подчинении мужа. Но скоро стала проявлять вспыльчивый, независимый нрав.
- Это Надя кроткая? - ответил Ленину Иосиф. - Она очень вспыльчива!
Её отец, добрейший Павел Аллилуев, однажды рассердился и во внезапном припадке необузданного гнева разломал бильярдный кий. Видевшая приступ мать Нади прелестно вздохнула:
- Цыганская кровь!
Но бесприютная жизнь Сталина закончилась, у него появился дом. Жена устроила его в бывшем подмосковном имении нефтяных королей Зубаловых.
- На их заводах в Баку он в молодости организовывал стачки и революционные кружки… - сказала ей соседка, жена бакинского революционера Анастаса Микояна.
Эмигрировавшие нефтяные короли всё оставили новым хозяевам, гобелены, мраморные статуи, парк, теннисный корт, оранжереи. Ему всё удавалось, он стремительно шёл к власти. Рядом жили сподвижники.
- Им всем есть что вспомнить, - понимала Аллилуева, - столько лет скитаний, тюрем, подполья, террора и крови...
Полтора года назад она родила ему сына и была горда:
- Сын счастье для грузина... Нет, жизнь решительно нам улыбается!   
В день Пленума ЦК Сталин проснулся рано. Надежда захотела его побаловать, хотя и не любила готовить. Она накупила на ближайшем рынке продуктов и собиралась приготовить котлеты, студень с хреном, судак по-польски, сырники. Летом в рационе появились свежие фрукты и ягоды.
- Может на обед приведёт кого-то! - планировала молодая женщина.
Однако Иосиф обедать не пришёл. Пленум принял рекомендованное Лениным до болезни решение:
- Монополия внешней торговли должна оставаться в руках государства.
Троцкий выступал главным агитатором за это решение. Каменев, испугавшийся явного сближения Троцкого с Лениным, рассказал Сталину:
- Иосиф, сегодня ночью мне звонил Троцкий, сказал, что получил записку, в которой Старик выражает удовольствие принятой резолюцией...
- Как мог Старик организовать переписку с Троцким при абсолютном запрещении доктора Ферстера? - раздражённо ответил он.
Состояние Ленина было критическим, существовала реальная угроза его жизни, поэтому в течение двух недель после операции он пробыл в стационаре. Генсек вызвал Крупскую по телефону и наорал на неё:
- Врачи запретили давать Ильичу политинформацию!.. Между тем вы, оказывается, нарушаете этот режим, нельзя играть жизнью Ильича.
Крупская была в шоке. Вернувшись с работы, домой, она была совершенно не похожа на себя, рыдала, каталась по полу в истерике. Находясь в нервном срыве, Крупская не выдержала и рассказала Ленину об оскорблении. Взбешённый вождь написал Сталину письмо о разрыве отношений. Одновременно Крупская отправила яростное письмо Каменеву:
- Сталин позволил себе по отношению ко мне грубейшую выходку. За тридцать лет я не слышала ни от одного товарища, ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину. Сейчас мне нужен максимум самообладания. О чём можно и о чём нельзя говорить, я знаю лучше всякого врача. Во всяком случае, лучше Сталина. 
Впервые в жизни жена Ленина увидела Сталина. До того она знала только верного и исполнительного Кобу. Постепенно придя в себя, Крупская сумела оценить новую ситуацию и понять свою беспомощность.
- Он просто погорячился… - она упросила секретаря Фотиеву подождать отсылать Сталину ленинское письмо.
Между тем Каменев, получив письмо Крупской, отправился к Троцкому. Они обсудили ситуацию и решили оставить Сталина.
- Я стою за сохранение «статус-кво», - заявил он Каменеву. - Если Ленин до съезда встанет на ноги, что маловероятно, мы обсудим этот вопрос заново. Я против ликвидации Сталина, но я согласен с Лениным по существу. Сталинская резолюция по национальному вопросу никуда не годится... Нужно, чтоб Сталин сейчас же написал Крупской письмо с извинениями...
Глубокой ночью Каменев сообщил Троцкому, что Сталин принял все условия и Крупская получит от него письмо с извинениями. 
- Мы со Сталиным уже помирились, - успокоила она мужа.
Утром Иосиф встретился с Марией Ульяновой и признался:
- Я сегодня всю ночь не спал!.. За кого же Ильич меня считает, как он ко мне относится, как к изменнику какому-то, я же всей душой его люблю. Скажите ему это как-нибудь.
- Он сильно расстроен вашими словами о Надежде Константиновне… - сказала сестра.
- Я не считаю, что в этих словах можно усмотреть что-либо грубое...  - ответил Коба. - Впрочем, если он считает, что для сохранения отношений я должен взять назад сказанные слова, могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чём тут дело, где моя вина и чего, собственно, от меня хотят?
Мир был восстановлен, но Владимир Ильич ничего не забыл. В начале зимы он направился в гараж дома в Горках, сел в машину и настоял ехать в Москву. Всю дорогу Ленин подгонял шофёра, чего прежде никогда не делал. Войдя в кабинет в Совнаркоме, разобрал тетради, отобрал три тома Гегеля. Прошёл в квартиру, долго искал какую-то вещь.
- Куда подевался мой медальон?! - не найдя его, он пришёл в сильнейшее раздражение, у него начались конвульсии.
Вождь хотел уехать в Горки, но обильный снегопад завалил дороги. Владимир Ильич вызвал секретаря Фотиеву. Он продиктовал ей «Письмо к съезду». Ленин дал характеристики соратникам и у каждого отметил существенные недостатки. Владимир Ильич поставил одно условие:
- Письмо прочесть съезду, который состоится после моей смерти!
 Фотиева ознакомила Сталина с содержанием письма. После прочтения Иосиф пожаловался жене на головокружение и временное ослабление памяти при сильном утомлении. Ему была диагностирована неврастения.
- Ещё у него проблемы с лёгкими и радикулит… - пожалела его Надя.

Антон Дмитриевич
Борис Генсицкий после вынужденной эмиграции из России несколько лет скитался по Европе. После Турции он побывал во Франции, в Голландии, но осел Германии, где женился на дородной женщине Эльзе Браун. У них родилось двое детей. Старший сын Курт и через год девочка Ева.
- Сколько же у меня всего детей?! - думал Борис. - Оксана Кузьменко родила мне сына Петра и дочь Зинаиду. Анна Сарач была беременна, когда я отплыл из Крыма и кто у неё родился, узнать нет никакой возможности…   
В 1924 году его неожиданно разыскали через союз русских офицеров и предложили срочно выехать в соседний польский городок.
- Зачем? - удивился он.
Ему пояснили, что недавно польские солдаты начали раскапывать заваленный во время первой мировой войны склад. Они наткнулись на вход в подземный тоннель. Туда направился офицер с факелом, как вдруг из глубины кто-то крикнул:
- Стой! Кто идёт!?
Лязгнул затвор. Офицер был в глубоком шоке:
- Кто мог оказаться на заваленном девять лет назад складе? Какая нечисть там обитает?
Однако, поразмыслив, что едва ли нечистая сила будет использовать винтовку, он спросил:
- Кто там?
- Часовой, - ответил голос по-русски.
Польский офицер, знающий русский язык, спросил у часового, знает ли тот, сколько прошло времени.
- Да, я знаю, - ответил солдат. - Я принял пост восемь лет назад, в августе тысяча девятьсот шестнадцатого года!
В день подрыва склада, солдат Павел Дроздов стоял на посту в подземном тоннеле. Торопившиеся отступать русские сапёры забыли проверить, не осталось ли на складе кого-нибудь. Часовой ждал смены, неся службу, пока не раздался взрыв, после которого свет, пробивавшийся через вентиляционную шахту, окончательно пропал.
- Вокруг осталась только тьма… - рассказал Павел поляку.
Солдат получил лёгкую контузию. Потом осознал, что произошло, и сумел взять себя в руки. Он обошёл всё вверенное ему пространство, а именно обширный армейский склад, с крупными запасами продовольствия и обмундирования.
- Воды в подземелье было предостаточно, - предваряя вопрос офицера, пояснил он, - она собиралась на стенах и полу.
На складе хранились спички и стеариновые свечи. Дроздов освещал жильё, пока не случился пожар, который уничтожил запас свечей. Каждый день, когда в отверстии вентиляционной шахты светил узкий луч света, часовой оставлял зарубку на стене. 
- Я отмечал и недели, воскресные зарубки были длиннее! - каждую субботу Павел менял бельё на новое, соблюдая, таким образом, банный день.
К сожалению, воды хватало только на питьё и скромные умывания. Грязное бельё он складывал, к концу заключения у него накопилось несколько сотен стопок грязного белья. Спустившиеся в склад солдаты начали долгие переговоры с часовым, тот не подпускал их. Ему объяснили:
- За эти годы Российская Империя развалилась, царя, которому ты присягнул, больше нет, а склад принадлежит независимой Польше. 
- Я сдам пост только своему командиру Генсицкому! - заявил он.
Узнав об этом, Борис приехал туда и приказал ему сдать пост. Польские солдаты помогли Дроздову выбраться наверх, но как только он вышел на солнечный свет, вскрикнул от боли и закрыл лицо руками.
- Павлу забыли завязать глаза, - понял Генсицкий, - от света он ослеп…
Его успокоили, обещав хороших врачей и стали рассматривать. Волосы часового отросли ниже пояса, густая борода спускалась к коленям. Лицо заросло полностью. Однако одежда была в отличном состоянии.
- Оружие вычищено и полностью боеспособно! - одобрил бывший командир. - Детали смазаны маслом из консервов. В порядке и патроны.
Верного присяге Павла отвезли в Варшаву, где его обследовали врачи. Часовой вылечился и стал сенсацией всех польских газет. Офицеры ставили его в пример, называя образцом солдата и восхищаясь верностью присяге.
- Затворнику предложили остаться в Польше… - узнал Борис.
Приехав к нему в госпиталь, он решил не возвращаться к надоевшей жене в Германию и уговорил Дроздова переехать с ним в Андорру.
- Я чувствую вину за то, что бросил его тогда, - думал Генсицкий.
Они оказались в небольшом княжестве в пиренейских горах, зажатом между Испанией и Францией. В стране проживали пять тысяч человек, а правили ими одновременно епископ Урхельский епархии в Каталонии и король Франции, а после революции французский президент.
- С подобной формой власти не согласны юристы, полагавшие, что во главе княжества должен стоять не президент, а правнук последнего короля Франции Жан Орлеанский, герцог де Гиз! - выяснил Борис.
В 1933 году из-за реформы выборного права, в Андорре начались беспорядки. Для усмирения андоррцев Франция ввела на территорию княжества пятьдесят жандармов. Выступления затихли, но недовольство осталось. Однажды друзья ехали на автомобиле по главной улице. Павел сидел за рулём, Генсицкий достал из бумажника купюру номиналом 50 франков и со вздохом положил её на переднюю панель машины:
- Это наши последние деньги!
От жары окна были открыты, когда Дроздов притормозил на перекрёстке, он решил подшутить над товарищем. Сделав вид, что купюру сдуло ветром, Борис закричал:
- Лови её! Вон она лежит на дороге!
Павел остановил авто, выскочил на пустую дорогу и подобрал какую-то бумажку. Он сел на место и поехал дальше, протягивая находку с упрёком:
- К деньгам нужно относиться бережливее… 
Генсицкий с удивлением взял левой рукой купюру в 50 франков, держа в правой такую же. Он подумал, что создал копию силой воображения:
- Значит можно творить чудеса не только в сказках! 
Вскоре Борис посетил заседания местного Генерального совета долин, состоящего из 24 депутатов. Его отличные манеры, знание испанского, немецкого, английского, французского языков внушали андоррцам уважение.
- Андорра может Монако! - он рассказал Совету о процветающем княжестве. - Нужно провести демократическую реформу, отменить налоги, начать строительство гостиниц, казино, привлечь капитал. Для удачного исхода Андорре надо стать королевством во главе с королём Генсицким.
На руках у Бориса было письмо от Жана Орлеанского, герцога де Гиза, в котором он передавал ему права на трон. 10 июля, после голосования Совета долин  русский эмигрант стал королём Борисом I.
- Новый правитель провозгласил Конституцию, состоящую из 17 статей! - обрадовались андоррцы.
Документ декларировал суверенность Андорры, равенство перед законом, гражданские свободы, которые не зависели от пола, религиозных и политических воззрений. Французский президент не был против независимости Андорры, за выступал и епископ Урхельский. Но последнему не понравился план Генсицкого по открытию казино.
- Дьявольские игрищам! - крестился он.
В ответ на протест второго соправителя новый король объявил войну каталонскому епископу Жусти Гитарт-и-Вилардебо. Боевые действия ограничились прибытием из Барселоны полсотни жандармов, которые арестовали суверенного монарха. 
- Войну Борис I проиграл, а его правление продлилось девять дней… - расстроился его верный помощник Дроздов.
Суд над бывшим королём проходил в столице Каталонии, но Испания погрузилась в пучину гражданской войны и Генсицкого без лишнего шума выпустили на свободу.
- Какие разные судьбы у тебя с троюродным братом Антоном Сладовым! - воскликнул его давний знакомый Олег Козлов, когда они случайно встретились в Мадриде.
Козлов тоже немало поскитался по Европе и недавно вступил в ряды бойцов генерала Фронко.
- Расскажи мне об Антоне! - попросил его Борис.
Он следил за ним по рассказам знакомых. Со слов Олега Генсицкий узнал, что Сладову несладко жилось на чужбине:
- Сколотил в Турции сарай из досок, выращивал овощи, кур, индеек.
Читая газеты, он видел, что о нём помнят в России. Красные и белые одинаково уважительно отзывались о нём. Соратникам Антон сказал:
- Большевики возродили Россию, а как она называется, мне всё равно!
Врангель посчитал нужным вступить в сговор с Антантой, он выступил резко против. Суд генеральской чести отнял у него награды, форму и денежное содержание, обрекая на голод.
- Однажды ночью к Сладову тихонько постучались чекисты, работавшие среди эвакуированных войск… - намекнул Козлов. - Обманув бдительность врангелевской разведки, он покинул Турцию.
Наутро, в газетах опубликовали его письмо, где он сообщал о своем отъезде в Советскую Россию, с женой и дочерью.
- Его встречал лично Дзержинский, - уточнил Олег.
Он ранее помог Антону по одному пикантному поводу. Георгиевский кавалер, юнкер Нечволодов был его ординарцем. Но оказалось, что это девушка Нина. Спустя три года он женился на ней. Она была беременной, когда её арестовали и увезли в Москву. Феликс переправил Нину к мужу.
- Благородный поступок впечатался в мозг Сладова, - согласился Борис.
В 1922 году они опубликовал открытое письмо к офицерам-окопникам, приглашая их на Родину.
- Его авторитет так велик, что многие вернулись! - сказал Козлов.
На курсах повышения квалификации «Выстрел» для командиров начал работать уникальный преподаватель. Руководство белой эмиграции за сотрудничество с большевиками приговорили Антона к расстрелу.
- Зато на курсах, где он преподавал, яблоку упасть негде! - улыбнулся Олег. - Скрипели зубами красные, но учились у боевого окопного офицера. 
Сладов читал замечательные лекции, особо отмечая Нестора Махно:
- Столкновение с ним носили серьёзный характер, а его подвижность, энергия, умение вести операции дали ему ряд побед над нашими армиями.
Разбирая ошибки слушателей в реальных боях, он, тыкая их носом в допущенные ошибки с неповторимо ядовитым сарказмом. Однажды на лекции присутствовал Будённый. Преподаватель откровенно издевался над ошибками, допущенными командармом Первой Конной армии, язвил, когда рассказывал, как надо было поступать в разных ситуациях.
- Закончилось всё тем, что Будённый не выдержал, вскочил со своего места и разрядил револьвер в сторону доски, на которой бывший белый генерал чертил схемы! - засмеялся Козлов.
Все пули прошли мимо, Будённый разозлился, но в руках себя держал, не желая застрелить его. Воцарилась тишина. Преподаватель спокойно вытер руки от мела, потом положил тряпку, повернулся к аудитории и произнёс:
- Вот как вы стреляете, так и воевали…
Однажды Антон не явился на занятия. Он продолжал выпивать, и никто не подумал ничего иного, как перебрал накануне, поэтому отдыхает.
- Но приехав к нему, обнаружили генерала убитым, - вздохнул Олег.
В газете «Известия» от 15 января 1929 года опубликовали:
- «11 января в Москве на своей квартире убит бывший врангелевский генерал и преподаватель военной школы Антон Сладов. Вчера в московском крематории состоялась кремация тела покойного».
Убийцу быстро схватили, но отпустили, посчитав оправдательной причиной, что Сладов, когда-то, расстрелял его брата в Крыму. 
- Где его могила, неизвестно… - закончил Козлов. - Он растворился в любимой России!

 
продолжение http://www.proza.ru/2019/11/24/459