Постановка Мольера по Булгакову в Тюменском театре

Я давно читала пьесу Булгакова, и критику литературоведческую перечитывать не хочу. Я тут просто о своих эмоциях расскажу от просмотренного, о том, на какие размышления натолкнуло меня это представление. Я всё понимаю про стиль новомодный. "Мольер" - это театр в театре, когда актеры рассказывают о себе. Здесь же играют, здесь же обсуждают, как сыграли. Когда все эти вставки-репризы с речитативами, микрофонами и прочими электронными штуками. Это всё расслабляет, веселит. Особенно подтанцовка из "пышки и худышки" с дурацкими движениями. Дамы были абсолютно шедевральны - в полуниглиже эпохи барокко, в лицах-клоунских масках и вот эти все семидесятские пассы подтанцовочные...

Очень мне вообще понравились король и его свита - абсолютные китайские болванчики (на веерах, которыми они прикрываются, - их же маски, те же, что и грим - маска на маске на маске. Нет лиц, только личины. Нет личностей, только руководимые чьей-то волей болванчикии). И эти шарнирно-кукольные движения из театра марионеток, падание в обморок худышки, зависание-столбняк короля - всё просто прелестно. Будто в театре кукол побывал. Живые здесь две стороны - святоши и Мольер. Ну и злодей из свиты - одноглазый гад. Первые - олицетворение абсолютной власти (которая - над королем-их марионеткой). Кровавые мантии и черная сутана. Абсолютные дьявольские отродья - святая инквизиция. Кабала святош, вршители судеб, убийцы грешников. Холодный рассудок и жажда властвовать над всем. Вторые - легкомысленные и невероятно талантливые творческие личности. Все на эмоциях. Кураж, импровизация, дух творчества, ранимость и жажда славы, признания у короля, у публики...

Отличная, как всегда в Тюмени сценография: спускающиеся лестницами стулья с высокими спинками - намек на зрительный зал, жуткие портреты шутов - сюрреальные, изломанные, как в зеркалах. Сцена, обращенная к зрителям королевской ложи - к нам спиной (на первом плане - закулисье), огромная красная ткань - символ камеры пыток в застенках инквизиции... Всё со смыслом, выразительно, умно, талантливо.

Но это всё замечаешь как фон для главной драмы - самого Мольера. И пытаешься разгадать головоломку - кто же он? Ведь он - да, на голову выше всей труппы, его не переиграет ни один молодой - кишка тонка. Ему поклоняются, ему верно служат. Он дерзко пишет Тартюфа с короля. Он - администратор, дипломат, за счет чьих стараний и реверансов король содержит труппу... и одновременно - слабый человек, который боится драться на шпагах, который не верит, что совешил инцест с дочерью, оправдывая себя "не могла она быть моей дочерью, не моя", - не может взять на себя ответственность, отрицает свои грехи, оправдывается, что писал с короля "шутки ради, чтоб его же насмешить", и тут же криичит "я ненавижу государственную власть!", тем самым подписывая себе приговор... Противоречивый, разный... живой. Настоящий. Добрый. Прощающий измену воспитанника, флиртовавшего с его женой. Святость ("Возвращение блудного сына" по Рембрандту выбило у меня слезу) - на стороне Мольера, а не у ряженых святош. И как бы он не был слаб, как бы не оправдывал себя, Мольер выходит на сцену и каждому из своих спутников признается в любви...

А одноглазый и святоши плюются друг в друга, забыв о приличиях - здесь их истиное лицо, в этой низкой и грязной сцене...

Поэтому в конце - катарсис, поэтому умиленно смотришь, как после душераздирающего признания в любви труппе Мольер-Осинцев спрашивает у друзей "ну, как я там - не переиграл на сцене, нормально произнес?"

Театр - это игра, кураж, импровизация, каламбур, смех сквозь слезы и слезы, переходящие в смех. Это - жизнь, это - настоящее.

Очень было жарко на задних рядах - меня клонило в сон от духоты. Были шероховатые сцены (ну, не на первый прогон я попала). Булгакова ставить - сложно, практически невозможно ставить гения и передать то, что он хотел сказать, потому что он - над-бытийственен, над-мирен... Но тюменцы дерзнули - и что-то у них вполне достойно получилось.