Рыбацкие перегрузы. Глава 8

                8 
     На нашей “Звезде“ работал механик-наладчик Файкин. Я заметил, что у него патологическая зависть и ненависть к медработникам. На днях он то ли в шутку, то ли всерьез, после того, как я перевязал второму штурману подвернутый палец стопы, сказал мне вместо больного:
– Больной говорит, что ему после вашей перевязки стало не лучше, а хуже. Надо хорошо выполнять свои обязанности.
      Говоря это, он как-то хитро со злой улыбкой посмотрел на меня. Я воспринял это за неумелую шутку и ответил:
– Постараюсь.
      С первых дней я еще не знал, что это за фрукт, и однажды на палубе разоткровенничался перед ним, когда он спросил об условиях моего заработка. Я наивно сказал ему, что по договору мне должны платить 14 долларов в сутки, на что он прореагировал следующим вопросом:
– А деньги наши, или за счет базы?
– Меня это не интересует, – ответил я.
      Следующий раз, стоя рядом с боцманом, он спросил меня сколько я получил на рейс спирта. Я ему ответил, что ни один врач не ответит ему на такой вопрос да, к тому же, я, мол, спирт не выписывал, потому что в Лас Пальмасе он продается на каждом углу.
      Прошлой ночью я был в рыбцехе на подвахте, и его почему-то возмутило, что я стою на одном месте. Но рядом оказался рыбмастер, и я, указав на него, сказал, что у меня начальник – он. Через некоторое время матрос Плакин, который работал на расфасовке рыбы, после минутного разговора с Файкиным, подошел ко мне к эскалатору и, выхватывая не выбранную бракованную рыбу прилова, оставленную для следующего сортировщика, начал упрекать меня:
– Что вы делаете? Зачем оставляете рыбу прилова?
– Следующий сортировщик выбросит, – ответил я.
      Спорить я ни с кем не стал, потому что был занят сортировкой рыбы. Здесь меня поразила наглость, с какой эти работники обращаются с теми, кто старше их и по возрасту, и по должности. Никакого у них чувства дистанции у этих новоявленных демократов, популистов.
      И сегодня этот механик-наладчик попался мне на палубе, сидя на кнехте. Для приличия я спросил у него как дела, и он, повернув ко мне наклоненную вниз голову, хитро смотрел на меня одним глазом, зажмурив второй. Он ответил:
– Думаю: сигануть ли за борт, или нет.
– Ну, уж вы не сиганете, – ответил я. – А в чем проблема?
      Проблема оказалась с витаминами и снотворными.
Я пообещал ему их дать. Вечером он зашел в амбулаторию, и с ходу задал мне вопрос, тоном контролера, который мне не понравился:
– Чем это вы тут занимаетесь?
– Это мои проблемы, – ответил я.
– Нет, это и наши проблемы, потому что у нас один коллектив.
– Вы зачем пришли? Распекать меня?
      Файкин успокоился и напомнил о витаминах и снотворных, которые я ему тут же дал. Я помнил, что он является председателем судового профкома и потому считает, что ему можно так со мной разговаривать. В дальнейшем я постарался избегать встречи с ним.
      В эти же дни я заходил к капитану. Меня интересовал вопрос моей оплаты за рыбообработку. Капитан подсчитал, что, если матрос получает за работу в сутки двадцать долларов, то мне, работающему на сортировке только четыре часа, причитается только шестая часть этой суммы, то есть, около трех долларов за
смену. Я заметил ему, что матросы работают по двенадцать часов в сутки, значит надо делить их заработок на три части, что приблизительно составит около шести с половиной долларов. Капитан вынужден был согласиться. 
                (продолжение следует)