Простуда

У Олега была дача в пригороде. Ездил он туда исключительно летом, сначала даже не на саму дачу, больше на рыбалку. Любил тишину и, вроде как, наслаждался одиночеством. 

Раньше за огородом ухаживала бабушка, а потом она умерла, дача опустела, по весне иногда приезжали родители на шашлыки. Они были интеллигентными академиками и земля с её дарами никакого интереса для них не представляла. Впрочем, бывают разве академики не интеллигентными? Этого Олег не знал, он был воспитан строго и без излишеств, и только покойная бабушка тайком баловала его в детстве: обнимала, подсыпала конфеток в карман, покупала то, чем не считали нужным баловать родители, водила маленького Олежку в цирки и зоопарки, а еще на легкую атлетику.

От житейской скуки и тоски по бабушке, дачу Олег переделал под себя. Выкинул почти всю старую мебель, оставил только грузный буфет с посудой и фотографиями, переложил крыльцо и покрасил стены. Стало уютнее, да до такой степени, что и привезти кого-то было бы не стыдно, но привозить он никого не спешил.

Нет, у него были женщины, но чаще их интересовал размер его зарплаты, на каких курортах он, Олег, бывал, в общем, дамам хотелось подробностей. А Олегу на утро после бурной ночи таких вопросов совсем не хотелось.

Ну, да, он умел зарабатывать, сначала вкалывал в МВД, потом резко ушёл, открыл свою фирму, пока всё срослось, Олегу стукнуло 35. И он совсем не представлял себя с кем-то. Залетающим на огонек случайным барышням, он не спешил рассказывать, что курорты для него - пытка, что он любит дачу и рыбалку, что размер зарплаты совсем не та информация, которой он готов делиться на второй день знакомства. Ни за одной женщиной он по-настоящему не ухаживал никогда. И как это часто бывает, случилось всё неожиданно.

Дождь хлестал всю ночь, под утро резко похолодало, Олег взял удочки и был на реке уже к пяти утра, провозился с крючками, ничего толком не поймал, разозлился сам на себя и вернулся на дачу. После этой очередной осенней рыбалки он и разболелся. Банальная простуда, а что с ней делать он не знал, потому что в сознательном взрослом возрасте никогда ничем не болел. Так бывает, крепкий организм однажды дал сбой. Олег вспомнил, как в детстве бабушка намазывала ему спину барсучьим жиром, кутала в шаль, отпаивала чаем с малиновым вареньем.

Хлюпая носом, он забрел в супермаркет. Малиновое варенье там не продавалось, барсучий жир в продаже отсутствовал.
Пышная продавщица, увидев солидного, но расклеивающегося Олега, кокетливо пригладила волосы и заботливо сообщила:

- Мужчина, вам бы аптеку и дома отлежаться.

Олег молча кивнул. Действительно, чего он мучается, мог бы и сам догадаться. Вот что значит жить холостяцкой жизнью: не болеть, не беспокоиться о пустяках, не знать, чем лечатся в современном мире сопли.

Он зашел в аптеку напротив дома. Старое здание, идеально вымытые полы, просторный зал, стеклянные витрины, огромный фикус в углу, за прилавком никого. Начал читать названия лекарств на коробочках, увлекся, хоть и понятно ничего не было.

- Вам помочь?

От неожиданности он шарахнулся немного в сторону, один из стеклянных шкафчиков задрожал. Девушка в белом халате улыбалась так, будто к ней пришёл дорогой гость. Тоненькая, с темными, каштановыми волосами, большими карими глазами, такая худенькая, словно сейчас начнет просвечивать насквозь - неизвестно, где в таком хрупком теле душа прячется.

- Здравствуйте, я пришел лечиться. Я правда не знаю, как и чем.

Она снова улыбнулась.

- Вы простыли, да? Давайте я вам покажу, что у нас есть.

Она начала перечислять названия и выставлять коробочки перед Олегом, а он стоял и смотрел на её губы, щеки, шею. Заметил, что на лице нет ничего из косметики, а красота всё равно есть, он наблюдал, как двигаются её тонкие запястья, как она ловко достает с полок баночки и спреи.

В этот момент Олег представил вот этого молодого, прекрасного фармацевта на своей даче. Он думал, как вот именно эта девушка ловко открывает старинный бабушкин буфет, достает хрустальную вазочку для конфет, чашки...

Она что-то спросила, он пропустил, что именно.

- Вы мне положите всё в пакет... на свой... вкус. Я прочитаю инструкции.

- Хорошо. Я не думаю, что у вас что-то серьезное, всё пройдет через пару дней, выздоравливайте.

Он протянул карту, она протянула пакетик.
Уходя он прочитал на бейджике у неё на груди: "Караваева Елена".

А через пару дней у Олега ничего не прошло. В смысле простуды как не бывало, а вот мысли, мысли не давали покоя. Белый халат, каштановые пряди, тонкие запястья...

Он пришел в аптеку снова. Вместо предмета своих мыслей за стеклянной перегородкой он увидел совсем другую женщину.

- А как мне найти Елену?
- Вы провизор? Она сегодня в ночную, приходите в понедельник.

Вечером он зашёл снова. В руках шуршала бумага от цветов. Он шиперился у входа, букет мешал, Олег открыл дверь шире, не рассчитал сил и дверь брякнула на всю аптеку. Подождал, когда рассосется очередь, заглянул в окошко, а она его не узнала.

- Здравствуйте, спасибо вам, я снова здоров.

Он пытался просунуть цветы в это самое окошко, а они не лезли, охапка хризантем была огромной.

Тут она его рассмотрела. Залилась румянцем, вышла через служебную дверь в зал, взяла из его огромных рук цветы и улыбнулась.

И он тоже. Давно он так не улыбался без причины, хотя она, причина, стояла напротив.

Вот так они и познакомились, начали встречаться: кафе, кино, парки. И только через полгода он пригласил её на ту самую дачу.
Там у них всё и случилось.

Олег никогда не ездил на дачу зимой, но её, Леночку, ему захотелось отвезти именно туда, в свою берлогу.

Они оба понимали, что ждать уже нет сил. После чая из тех самых кружек, которые стояли в буфете, они оба непрерывно смотрели друг на друга и каждый думал о своем.

Она думала, что готова всю жизнь пить с ним чай из этих кружек в красный горошек. Он смотрел на неё и думать уже получалось плохо. Хотелось накинуться и... Впрочем, это же первый раз, так, наверное, нельзя. Она была его младше на 9 лет, но это же совсем не чувствуется и...

Женщина всегда может повернуть ситуацию так, что облегчит страдания мужчины.

- Что ты так смотришь на меня, как тогда, в аптеке?

Он не вытерпел, схватил её за талию, приподнял, сграбастал в охапку, она уже и не сопротивлялась. В маленькой спальне было темно, Олег брякнул выключателем на кухне и свет погас уже во всем доме, только на стенах скакали тени от маленькой печки. Второпях он вспомнил, побежал и запер входные двери. Ну, всё...

Жадные, торопящиеся поцелуи. Губы, шея. А дальше? Снять, всё надо немедленно снять. Свитера полетели на пол, его, её. Она не носила лифчик, грудь была маленькая, аккуратная. Он смотрел на всё это и себя не помнил. Казалось, что так должно было быть всегда. Где, где он бродил всю жизнь? Почему они раньше не встретились?

Он откинул покрывало, в печке трещали дрова. Дом был толком не протоплен, было прохладно, он стянул с неё тёплые горнолыжные штаны и снова замер. "Это всё моё, моё, моё..."

Она была такая маленькая, он ощутил себя великаном. Она гладила его плечи, обнимала за шею и никаких сил уже не было о чём то там думать, сравнивать возраст... В холодном доме им обоим стало жарко от этой любви. Казалось, не только тела, души сцепляются между собой, спешат насытиться друг другом и перемешаться в буре чувств.

У неё был всего один мужчина до него, у него было столько, что он не может вспомнить ни одной конкретной, но всё это было в прошлом, сейчас они существовали только друг для друга и в этом только был смысл, один на двоих.

Утром он проснулся первым, она спала рядом укутавшись в пуховые одеяла. Дрова давно прогорели, опять было холодно. Олег оделся и затопил печку. Сел напротив и стал смотреть как она спит. Тепло разлилось по маленькой спальне, добралось до середины комнаты. Во сне она слегка откинула одеяло.

Он сидел и смотрел, боялся разбудить её, хотя очень хотелось. Мысли о вчерашней ночи снова всколыхнули желание, а она спала хоть бы что.

Он накинул куртку, засунул ноги в огромные валенки и вышел прихватив топор. Снег валил хлопьями.
Дрова кололись легко, сил было немерено.

Стук во дворе разбудил Лену.
Она прошлась на цыпочках по ледяному полу кухни, открыла входные двери и увидела эту картину: отлетающие дрова, сосредоточенный на работе Олег, снег, медленно падающий на деревья.
Он её сначала и не заметил.

В одних белых самых простых плавках она стояла в проёме и обнимала себя за грудь.

Он бросил полено, снял шапку.

- Ты сдурела что ли, быстро в дом.

Она хихикнула, но не ушла.

- Щас увидит кто-нибудь! Холодно!

Он любовался секунду, а потом вскочил на крыльцо, она завизжала, понеслась в дом, он догнал, стянул с себя куртку и завернул в неё свою Лену, утащил в койку. И опять все сначала...

Потом валялись до обеда, как сытые кот с кошкой, хотя и не ели ничего с вечера. Она гладила его по голове, трогала закрытые дремлющие глаза, щекотала кончиком своей растрёпанной косы его нос.

- Ну, я не люблю щекотку, хватит.

Она снова донимала его. Он сел в кровати.

- Ты чего такая непослушная, а?

Она улыбнулась своей самой хитрой улыбкой.

- Я тебя ещё воспитаю.

Она хохотала.

И не было никого счастливее там, на этих брошенных на зимовку заснеженных дачах.

Лена открыла пакет с продуктами, приготовила на плитке самую обыкновенную яичницу. Олег молча ел, смотрел на пожелтевшую бабушкину фотографию и думал: господи, бабуль, как хорошо, что я тогда заболел на этой своей рыбалке!