Запечных дел мастер 8

 Как сказал Запечный, так и вышло. И пошло-поехало. Посыпалось на Федота богатство, только мешки подставляй! Словно десять чертенят ему на наковальне монеты куют. И, право слово, без нечистой силы не обошлось. Нечистые, они ведь своих за тыщу верст чуют, как ворон мертвячину; друг к дружке тянутся, друг за дружку держатся.
     К тому ж без дела сидеть не умеют, будто колет их кто шилом, огнем адским жжет, от лености остерегает. Потому и лезут они во всякую щель, и в дом к богатею, и в развалюху.
     И у каждого, само собой, свое ремесло.
     Одни средь мелкой сошки промышляют, воришек разных, сквалыжников, менял, шарлатанов. Другие, рыльцем почище, сословья покрепче пасут: купцов, мясников, булочников...
     Бывают и знатные бесы. Те вхожи к министрам, заседают во всяких кабинетах, глупейшие указы строчат, подлейшие законы сочиняют. Об этих бесах без содрогания и говорить не пристало, мало ли что?
     Ну да ладно, мы от них далеко, а им до нас и дела нет. У них на рогах думы государственные, политики там всякие, философы, они на простых людишек — тьфу! У них поважней заботы. У них весь мир под рукой!
     А простому народу, тому — бесы попроще: крючкотворы, взяточники, растлители, пропойцы... Те,  кто порчи наводит, те, кто склоки разводит, кто не ко времени потешает, работать мешает — всех не перечесть, не упомнить.
     У ада, знамо, и духов бы не хватило на всю эту бесовскую тьму, кабы не бесы-любители, эти сами душу заложить рады, только чтоб к хорошему обществу приобщиться. Ох, как приятно уверить себя, что ты влиятельное лицо. За это и душу не жалко. Потому  и есть таких тьма-тьмущая...
     В тех местах, где Запечный промышлять начал, порядочных бесов на дух не было. Но мелкота кишела во множестве. Облепила Запечного, облапила.
     - Я буду тебе бесом-хранителем, - ворковала беззубая ведьмачка, и пожирала Запечного любовным взглядом, - никогда не встречала такого пухленького красавчика!
     - Плюнь на старую ведьму, - шептал тощий бес с козлиной бородой, - слушай меня, я умней самого городского головы, да и в законах толк знаю почище любого судьи. Я тебя в важные чины выведу.
     Запечный мелкоту не жаловал, но терся на сборищах, терпел до поры, приглядывался, наводил лоск. Ждал своего часа.
     От сытой жизни Запечный подрос чуток, от довольства растолстел, глаза раскаленными угольями пылают.
     Днями он хоронился. Полеживал за печкой, пошевеливал мозгами — кумекал. Задумки у Запечного были великие, от них голова распухала, как напившаяся крови пиявка, тяжелела, приковывала к месту.
     Но чуть пробьет полночь, вскидывала Запечного неведомая сила, вихрем несла по дому. Ничто не скрыто от пронзительного глаза. Все осмотрит, что надо поправит, чтоб порядок в дому был, чтоб крепок был дом, словно крепость. На скотный двор наведается. Тут главное для Запечного дело: чтоб тяжелела скотинушка, чтоб текли в заветный сундучок денежки. За десятерых Запечный старается, отдыху не знает:
     и почистит, и напоит, и корму задаст, а главное, каждую скотинушку огладит, над каждой пошепчет, хворь отведет, силу придаст.
     А под утро уже и Марфу Тимофеевну навестит. Хороша Марфа Тимофеевна. Лежит, разметавшись. Щеки румяные, шея белая, сама вся жаркая, мягкая, как перина. И ее огладит Запечный, притушив огонь своих разбойных глаз. И надует ей в ушко мечту о большом городе, о молодых кавалерах, да леопардовой шубе.
     Натешится Запечный с Марфой Тимофеевной, и совсем ему занеймется. Тогда и кидается он к Федоту. Толкает его в бок, шипит от злости:
     - Вставай, хозяин, рассвет ужо!
     Сладко спит Федотка, разнежился от сладкой жизни. Неохота ему до свету вставать. А Запечный от злобы исходит. Жжет его нестерпимый огонь, чем больше в дому богатства, тем нестерпимее у Запечного зуд, тем большего ему надобно, богатства много не бывает.
     Ох, как он развернуться может! Да он всему миру показал бы свою силу!.. Вот токмо Федотка дрянь, не тот он человек, что Запечному надобен. Не тот, да никуда от него не денешься, он с ним кровно повязан, до гробовой доски неразлучен...