Где еврею хорошо, глава 4

   Толю воспитывала одна мать.  Собственно, воспитывать ей было некогда -  с утра до вечера работала на колхозном поле, а отца у него просто не было. В его свидетельстве о рождении об отце написано только имя Иван, а там, где фамилия – прочерк. До сих пор он не может объяснить почему, будучи малышом, уже понимал, что с отцом дело деликатное и лезть к матери с расспросами по этому поводу нельзя. Но мама сама, не дожидаясь вопросов, обняла его и сказала: «Сынок, если кто спросит, где твой отец, ты ответь, что куры загребли».
   
   Загребли - так загребли. Он даже этому рад. Отец его друга детства Виктора Голодца от курей никак не пострадал, работал бригадиром в колхозе, ежедневно пил самогон, а вечерами дома устраивал такие дебоши, что Виктор с матерью спасались бегством в стенах их хаты, где тишь да гладь. Казалось, что этот горе-бригадир ничего не боялся: лошадей запрягал, как он говорил, самых бешенных, а его легкая бригадирская бричка летала за лошадьми, не касаясь земли. Наверное, сто раз вылетал он из неё и приземлялся то в канаве, а то и просто посреди пыльной дороги. Но каждый раз поднимался. С разбитым носом или выбитым зубом снова садился в бричку и снова остервенело стегал коней. Никого не боялся, а Толиной мамы боялся.  Совершенно не понятно почему.