Дай вам Бог здоровья!

                (Рассказ прихожанки Татьяны)


               
                Скорби. Они приходят всегда неожиданно, рушат планы, лишают покоя, душевного равновесия, уверенности в завтрашнем дне и надежды на то, что этот день завтра вообще наступит. Все это я пережила, когда мое здоровье пошатнулось, и мне пришлось перенести все предоперационные тревоги, саму операцию, тяжелейший период реабилитации и все связанные с этим «прелести» моего состояния. В своей болезни человек остается в одиночестве, словно между небом и землей. И это не зависит от того, есть ли у человека семья, друзья, соседи и коллеги по работе. В болезни ты остаешься один на один со своими страхами и неизвестностью. Особенно тяжело, если ты неверующий в Бога человек, а именно такой я и была в то далекое время. Переносить скорби и болезни без веры, без Бога – это неподъемная тяжесть.

                Всему когда-то наступает конец – радостный или не очень. Пришло время, когда закончился и мой период безсонных ночей, слез в подушку и тревожного ожидания завтрашнего дня. Я обрела почву под ногами, надежду на будущее. Хотелось дышать и наслаждаться этим чудным воздухом, любоваться природой, любить людей, приносить им пользу. Хотелось просто ЖИТЬ. Жить! Как здорово это звучит! Какое это прекрасное слово! Сколько в нем утверждающей энергии, радостных волнений, оптимизма!  Я не просто жила – я смаковала каждый глоток подаренной мне Богом МОЕЙ ЖИЗНИ!

                С тех пор прошло лет восемь.  Все эти годы я регулярно ездила к врачу, обследуя свое здоровье. И всегда успокоенная возвращалась домой. Но в какой-то момент что-то стало меняться в моем организме. Я стала прислушиваться к себе. И мне показалось… Нет! Не может быть! Господи! Не сейчас! Опять? Все повторится снова?!!

                Будто кто-то погасил свет. Нет, не электрический. Погасло солнце. И сумерки вновь окружили меня, проникая в самое нутро, выхолаживая душу. Я понимала, что нужно ехать к врачу. Может быть, мне все только показалось?  И тогда я зря извожу себя этими жуткими переживаниями. Просто сдать анализы и успокоиться.  Будь, что будет. Так я уговаривала себя каждое утро, но ехать в поликлинику не решалась.

                А вокруг бушевала весна! Сибирская, мощная, дружная! Солнце припекало по-летнему, от голубизны весеннего неба было больно глазам, птичий гомон врывался в открытое окно. Стоя у окна, я смотрела на дворик, через который мчался мощный поток талых вод с крутого огородного склона, расположенного дальше двора. Этот поток вбирал в себя десятки маленьких ручейков и, стекая со всех огородов, сносил вниз плодородную почву, показывал наибольшую мощь у моего дома, подтапливая собачью конуру. Радостно журчащий гость каждую весну врезался в мой двор, отсекая меня от большой земли. Была бы его воля – он ворвался бы и в дом. А я каждый день отсыпала себе дорожку, укрепляя маленькую плотину, чтобы как-то урезонить прыткого гостя.

                Вот и в то утро я брела с ведерком печной золы к своей маленькой дамбе. Смотрела невидящими глазами на синее небо, купающихся в талой воде чумазых воробьев. Не радовала ни весна с ее таким не к месту оптимизмом, ни солнце, ласкающее мою щеку, ни пьянящий своей свежестью воздух.

                Вдруг я увидела, как по улице, перескакивая через ручьи, бегут навстречу мне два маленьких мальчишечки. Лет четырех-пяти – не больше. Я остановилась и почему-то стала смотреть на них. Что-то такое было в их облике… необычное. Я не сразу смогла себе объяснить, чем именно они привлекли мое внимание? Гораздо позже, вновь и вновь прокручивая в памяти эту встречу, я поняла, почему, вынырнув из глубин своих переживаний, я так заинтересовалась этими детьми. Они были абсолютно одинаковыми! То есть совершенно похожи, как две капли воды! Очень меня удивила их непривычная глазу одежда, особенно поразили шапки. А в голове сразу родилось сравнение с Толстовским «Филипком». В наше время одежду и головные уборы такого фасона не носят! Это показалось мне настолько невероятным, что я сразу про себя окрестила их Филипками.

                Поравнявшись со мной, Филипки приостановились и поприветствовали меня, да не как-нибудь, не привычным «здравствуйте», а хором в один голос, будто это было у них давно отрепетировано:

– Дай вам Бог здоровья!

– И вам дай Бог здоровья, – ответила я, просто обомлев от такой неожиданности.

Филипки побежали дальше по улице, также перепрыгивая через лужи и ручьи, а я, забыв про свою дамбу, осталась стоять, как вкопанная. «Дай вам Бог здоровья… Дай вам Бог здоровья… Дай вам Бог здоровья», – крутилось в моей голове. Но так у нас давно не говорят! Только-только ушел в прошлое советский строй. Даже не от всякой старушки услышишь подобное приветствие! А тут такие крохи! Кто их научил? И откуда они вообще взялись? Так в растерянности и недоумении ушла я домой. Но от этого доброго «Дай вам Бог здоровья» свалился с моих плеч камень печали, просветлело в душе, и необъяснимая теплота разлилась вокруг.

            Потом я решила выяснить, кто же такие мои Филипки и откуда они появились в частном секторе нашего городка? Обошла всех соседей на нашей и прилегающих к ней улицах, но никто не слышал о детях, про которых я говорила. Со слов соседей даже в гости близнецы ни к кому не приезжали…

              Буквально через несколько дней я съездила к врачу и сдала анализы. Слава Богу, все оказалось не так страшно, как я думала вначале, и опасения мои были напрасны.  И снова только для меня, как мне казалось, светило солнце, голубело небо, только для меня пели птицы и журчали ручьи! Все было радостным и… вкусным: и самая обычная еда, и воздух, пропитанный весенним солнцем, и улыбки прохожих, и детский смех! Люди были такими приветливыми, добрыми и красивыми! Счастье опять переполняло меня: Я ЖИВУ!

                Всегда вспоминаю моих незабвенных Филипков, которые, будто ангелы, пролетая мимо, поделились со мной Божьей благодатью. Словно посланники небес (а может, это они и были?) дети не просто поприветствовали меня, а передали радостное известие от Господа, и одно их «Дай вам Бог здоровья!» вернуло меня к жизни. Во истину, словом можно убить человека и словом можно оживить.