Голуби. Трилогия. Часть вторая, гастрономическая..

Как были устроены мозги комсомольских вожаков 80-х годов? Лично у меня
сложилось полное впечатление, что они думали одним только правым
полушарием, сберегая левое для более важных дел, примерно как спят
дельфины.
То бишь очень мало логики, много эмоций и мечтательности.
Впрочем, справедливости ради, сам я тоже был комсомольцем, хреновым
конечно, но симптоматика подобная проявлялась.

Воображенческие наклонности в виде устойчивой графомании, преследовавшие
меня примерно со 2-го класса школы, на первом курсе института вылились
в анкетирование однокурсников.
На кой ляд я это делал- сам не пойму.

И вот,  когда на один из вопросов анкетки,  а именно-
«Твое любимое занятие?», одна девочка из соседней группы, болезненно
худенькая и застенчивая, написала лаконично: «Думать», то я, как нынче
говорят, завис в недоумении. Настолько бездумным было тогда мироощущение.

В моем варианте ответ звучал примерно так:  «Дубасить пиво с корешем
Серегой Черепом в клевом пивбаре «Бочка».
И точка.

А глагол «думать» в то время не входил в перечень частей речи,
приносящих удовольствие. В отличие от глагола «соображать».

При чем тут комсомольские вожаки? При том, что именно они
приДУМАЛИ  после окончания первого курса нашему стройотряду
название «Титан». Наверное, подоплекой выбора был химический
уклон технологического факультета, да и буква Т заглавной была.
Тем не менее, наименование металла было связано с пра-богами,
а в их грязное белье лучше не лезть.
Я сунулся как-то и понял, что более кровавых и садистских
историй нигде не встречал.

Лучше бы «Молибденом» назвали!

Десантировался наш стройотряд в поселок Чернышевское, примечательный,
как тогда казалось, только тем, что в нем, перейдя по мосту на правый
берег речки Лепоны, попадаешь в уютный маленький литовский городок Кибартай.

А ведь поселок при немцах назывался Эйдткунен и именно в нем прокурор
Балбинский весело шел по перрону за горячей водой, чтобы вовсе
преобразится в Кенигсберге*.
 
Прости, Антон Павлович!

Не преподавали тебя толком у нас. Засилье на уроках литературы зеркала
русской революции, а потом Шолохова с его Нагульным  до сих пор
вспоминается с содроганием.

Немудрено, что с юношеским максимализмом я послал к черту
литераторшу, которая пыталась заставить меня сделать доклад
по вышеупомянутому Макарке. Наивная, она полагала, что ставя
единицы за отказы выйти к доске, сможет привить мне любовь к
советской литературе!

После третьего кола подряд я перестал ходить на ее уроки, заменяя их
прогулками по дюнам у моря, благо до него от школы всего минут семь
идти было.
Там, глотая напористый зюйд-вест,  декламировал под шум волн
«Прощай, свободная стихия!» и ощущал себя борцом с тиранией,
подобно лорду Байрону.

А вообще-то уже 10-ый класс был и за первое полугодие в перспективе
кол корячился.

Классная наша классная, географичка ЕФ, в МИДе ей бы работать,
вмешалась и погасила конфликт, заставив противоборствующие
стороны заключить пакт о ненападении.

Литературичка отстала со своим Нагульным, но в порядке возмещения
моральных страданий, настояла, чтобы все равно юный бунтарь вышел
к доске с любой темой. Пришлось смириться и, невзирая на
интровертность и хромую дикцию, взойти на голгофу и оттарабанить
перед скучающим классом поэму вполне уважаемого Блока «12».
От «Черный вечер. Белый снег.» до «В белом венчике из роз-
впереди- Исус Христос»  на одном духу.

Возвращаясь к Антону Павловичу…

Удивительны и непредсказуемы фортели судьбы. За год до опубликования
в 1885 году рассказа «Стража под стражей», где прокурор Балбинский
появляется в Эйдткунене, Чехов пишет рассказ «Устрицы».
А через двадцать лет Ольга Книппер, уже вдова, везет тело мужа из
немецкого курорта  Баденвайлер в Россию в первом спецвагоне,
единственном в котором есть холодильная установка.
На вагоне надпись «Для перевозки свежих устриц».. 
В Эйдткунене на немецко-российской границе русские таможенники
долго не пропускают вагон, явно провоцируя вдову на взятку.

Говорят, что Максима Горького, встречавшего поезд в Москве, очень
сильно возмутила табличка на вагоне.

А касаемо Антона Павловича, если я очень сильно ошибаюсь и
какое-то загробье все-таки существует, то Чехова одно бы
огорчило- что он не сможет эту коллизию на бумаге отразить
своим неповторимым емким слогом.

Так вот, еще почти 80 лет спустя, на эту же приграничную землю
ступил стройотряд «Титан» калининградского рыбвтуза приписки.
Пара десятков восемнадцатилетних мальчишек под руководством
штаба отряда, состоящего из рабфаковского старичья лет 23-25.
Плюс испуганная девчонка-фельдшер из медучилища.