Испытание для двоих. Фантастический рассказ

               
На корабле их осталось только двое. Тех, кого оберегали ото всего. Они были тем неприкосновенным фондом, от которого на окраине Галактики должно было отродиться человечество. Ни Адам, ни Ева об этом не знали. Они были детьми. Им исполнилось только по три года. У них были родители два года назад. Нынче же Адам и Ева остались сиротами. Ни мальчик, ни девочка еще не знали о существовании друг друга. О них знал только Главный Компьютер корабля, который должен был  воспитать их, стать матерью и отцом.
Каюты, где жили Адам и Ева были расположены в разных частях межзвездного гиганта, и дети должны были узнать, что их на корабле только двое только тогда, когда им исполнится по шестнадцать лет. Так был запрограммирован Главный Компьютер. Однако случилось непредвиденное: в компьютере произошел сбой и он, нарушив инструкции, приблизил шестнадцатую и восемнадцатую каюты во время не тридцатого гиперпрыжка, а в начале двадцатого.
* * *
— Здравствуй, Ева! С днем рождения, тебя, — радостно сказал Учитель. — Тебе сегодня исполнилось четырнадцать земных лет. В подарок мы делаем тебе то, о чем ты мечтала все время.
— Что именно, Учитель? — Ева  выскочила  из-под снежно-белой простыни. Её длинные соломенные волосы водопадом рассыпались по еще хрупких девичьих плечиках. И казались они то водопадами, то солнечными лепестками. Глаза у Евы — синие васильки — горели любознательностью и жаждой познания.
— Одевайся, милая. Я поведу тебя в Большой мир. Мир радости, добра, счастья. Твое детство, Ева, с сегодняшнего дня закончилось.
— Это плохо, Учитель, или хорошо? — васильковые глаза Евы загорелись огоньками познания.
Учитель ничего не ответил девочке и только достал из ниши, к которой они подошли, яркое новое платье, о котором Ева могла мечтать только во снах.
— Одевайся, милая, — ласково повторил Учитель. — Одевайся и иди в столовую. Там ты всё поймешь, милая моя девочка. Там тебя ждет Большой Секрет…
— Какой секрет? — Ева подняла на Учителя, который всегда отвечал на ее вопросы, однако Учитель на этот раз промолчал, а потом сказал:
— Беги в свою комнату. И не забудь причесать свои волосы. Там тебя уже ждет Няня.
— Конечно. Я мигом, Учитель, — радостно прижимая к себе новое платье, которое, казалось, тоже излучало радость…
— Какая ты веселая сегодня, Ева, — радостно улыбаясь, проговорила Няня. — Красивая, и уже взрослая. Давай платье, я тебе помогу одеться и собрать твои красивейшие длинные волосы.
— Не надо, Няня, я сама. Спасибо.
— Хорошо, — согласилась Няня и, улыбаясь, молча наблюдала, как одевается и прихорашивается Ева.
— Да, Няня, ты не знаешь, какой Большой Секрет меня ждет в столовой?
Няня только опустив голову, на удивление, ничего не ответила Еве, и та поторопилась…
* * *
Столовая встретила Еву какой-то непонятной для девочки возвышенностью, торжеством. Няня на этот раз с ней не пошла — ведь Еве уже провожатые не нужны, она уже взрослая… Торжество было во всем: и огромные сверкающие цифры у самого потолка и на всю стену напротив обеденного стола плакат, на котором было написано «С Днем рождения!» Даже крохотный букетик красавиц-ромашек, который стоял на столе в низенькой прозрачной вазе, излучал радость. На столике стояли два прибора для еды.
— Что это? Зачем столько  посуды и приборов? — спросила Ева, поскольку это было для нее в диковинку.
Кормилица улыбнулась Еве своими небольшими глазами-светлячками и, наклонившись к уху девочки, заговорщицки прошептала:
— Скоро узнаешь, наша красавица. Погоди еще чуть-чуть, Ева! Ведь сегодня у тебя День рождения! И будет… Будет… Нет, не скажу. Это секрет… — Кормилица едва улыбнулась и вдруг молча засуетилась у стола, смахивая со скатерти не существующие пылинки и ничего больше не говоря Еве. А затем быстро отправилась на кухню, чтобы привезти еду.
Девочка не могла ничего понять. Ну, День рождения. Ну, новое платье… Ну… Что же еще Кормилица хотела сказать, но не сказала? И опять же, не сказали ничего о Большом Секрете ни Учитель, ни Няня…
«Это какие-то игры затеяли…» — подумала Ева, поскольку с ней никогда и никто не заигрывал, и не держал ничего в тайне. А тут какой-то непонятный Большой Секрет, и эта заговорщицкая улыбка…
— Ты начнешь есть сразу, или подождешь Его? — спросила Кормилица, когда подвезла к столу несколько судков с едой.
— Кого Его? — Ева подняла на Кормилицу удивленные глаза.
Та неожиданно заспешила, так и не ответив девочке, и почему-то начала катить столик с едой назад, на кухню.
— Погоди, Кормилица, — Ева так всегда называла Кормилицу своим придуманным именем. — Погоди. Ты же мне не ответила на вопрос. Кого я должна ждать? Ведь ни Учитель, ни Няня, ни ты, Кормилица, не употребляете еды, которую ем я. — В голосе девочки впервые послышалась, нет, не заинтересованность, и не любознательность, а уверенность в обязательном ответе.
— Я не могу тебе сказать, Ева. Это делать запретил мне твой Отец.
— Мой Отец? Тогда, почему я никогда его не вижу? Он в далекой и продолжительной командировке. Об этом я знаю. Они вместе с Мамой. Однако неужели так долго продолжается эта командировка, что я уже успела вырасти… Честно говоря, Кормилица, я уже устала ждать! — Ева встряхнула свои золотистые волосы.
— Скоро Он появится, и все станет понятным, — опять же отмахнулась от ответа Кормилица, и снова вернула кухонный столик на место, у обеденного стола. — Ты будешь есть сама, или будешь ожидать Его?
— Опять ты за своё. Эти непонятные намеки. Ни сама, ни с Ним, — недовольно проговорила Ева, упрямо, что случилось с ней впервые, ответила девочка и, резко вскочив из-за обеденного стола, побежала к двери выхода их столовой. Ей захотелось заплакать. Впервые в жизни на глаза накатились слёзы обиды за то, что ее сегодня, именно в День рождения, в четырнадцатилетие, никто не понимает и говорит с ней, как с ребенком. Но ведь она уже стала взрослой! Зачем все эти непонятные намеки. Раньше все: и Учитель, и Няня, и Кормилица — все говорили с ней откровенно, отвечали на все вопросы, а здесь… такое непонимание, такой непонятный для нее скрытый, как они сами сказали, Сюрприз, такая скрытая Тайна…
Дверь, в ее небольшую, но уютную комнату, как только Ева коснулась ее рукой, сухо и, как показалось Еве, обиженно скрипнула и приоткрылась, впуская ее. Девочка подбежала к дивану и просто в праздничном платье упала на диван и зарыдала.

* * *
Утро для Адама выдалось не из приятных. Почему-то у него разболелась голова. Почему, он не знал, как не знал об этом и Учитель, который пришел в комнату Адама, чтобы сообщить ему, что Адаму сегодня исполнилось четырнадцать лет. Учитель так ничего о боли в голове у ученика сказать не мог. Единственное, что произнес коротко Учитель, что Адама с нетерпением  ждут в столовой.
— Кто меня может ждать там? — спросил Адам, но Учитель был нем, как рыба. Он только «выплыл» из комнаты Адама, которая уже почти за год руками мальчика превратилась в большую мастерскую. Адам хотел самостоятельно разработать новое устройство для регуляции и усовершенствования  приборов.
«Ну, всё понятно, меня в столовой будет ждать Повариха» — подумал Адам и улыбнулся. Он называл Кормилицу только Поварихой. Почему? Адам и сам не знал. Да ладно, сегодня она может и подождать меня. Вот, если бы так сильно не болела у меня голова, тогда другое дело. Скорее всего это из-за того, что вчера, несмотря на наставления Учителя, он довольно долго провозился с настройкой и регулировкой аппаратуры и поздно улегся спать, понял Адам и повернувшись на бок, снова задремал. 
Сколько времени прошло с того момента, он не знал, но его почти подбросило как на пружинах. «Учитель сказал, что меня кто-то ждет в столовой! О Поварихе он так не мог сказать. Тогда кто? Может, из дальней командировки приехал Отец? Или Мама вернулась? Вот было бы здорово!»
Мигом вскочил с постели, и, даже не причесавшись, помчал в столовую. Она была пуста. Только на столике стояло два прибора…
Для кого это?— с интересом спросил Адам у Поварихи, которая сразу же занялась подачей завтрака.
— Для тебя, Адам, и для… — Повариха не договорила, ее рука с набольшим половником застыла на полпути к тарелке Адама.
— Так для кого же? — нетерпеливо спросил Адам. 
— Ешь, — вздохнула Повариха, наливая в его тарелку суп. По нему плавали скалочки расплавленного жира. Именно такой любил Адам больше всего. Но на этот раз он даже не прикоснулся к ложке. Его пленил единственный вопрос, мучивший его, не дающий сосредоточиться. Боль в голове прошла сама собой, словно ее и не было вовсе.
Неожиданно в столовую открылась дверь и вошла Няня.
— Доброе утро, именинник! —  весело поздоровалась Няня. — С Днем рождения, Адам!
— Доброе утро, — у Адама потеплело на сердце. Няня была единственной на корабле, которой он доверял всё самое сокровенное, и на которое она всегда отвечала  искренне, не так, как, порой, Учитель, когда он не хотел, чтобы Адам раньше о чем-то узнал, поскольку так требовала Программа.
Няня подошла к Адаму и нежно обняла.
— Я рада видеть тебя, Адам, — сказала она.
— И я рад, Няня, — откровенно признался Адам, и сразу же спросил:
— Няня, а для кого поставили на стол еще один прибор?
Няня впервые не ответила мальчику и прижала его голову к себе. От Няни шло тепло, которое несло мир и спокойствие.
— И все же, скажи, Няня! — попросил Адам еще раз. — Папа приехал? Из командировки? Или Мама вернулась? — он посмотрел на Няню своими карими глазами.
— Прости, мой мальчик, что я говорю это на твой День рождения, но Программа разрешает это сделать, ведь ты уже взрослый и не только сможешь понять, но и должен знать об этом страшном горе. Твой Папа больше не прилетит. К сожалению. И Мама не вернется тоже, Адам, — Няня вздохнула. — Они погибли, как погибли и Родители...
Адам не дослушал того, о чем продолжала говорить Няня и буквально «выдавил» из себя:
— По-гиб-ли, — в голосе Адама само отчаяние. — К-когда, Няня, — только и смог выдавить из себя Адам.
— Очень давно. Ты еще был ребенком. Тебе едва исполнилось только год, Адам.
— Так почему же ты, Няня, никогда не говорили об этом, а все время болтала только о том, что они в дальней командировке, — обида переполняла Адама, и он отвернулся от Няни, чтобы не показать ей, как у него на глаза навернулись слезы.
— Ты был еще крохой, Адам, поэтому тогда ты бы ничего не понял. А нынче ты всё поймешь, и извинишь мне. — Как показалось мальчишке, Няня вздохнула. — Это твои родители, Папа и Мама приказали Главному Компьютеру Корабля, и, понятно, что и нам всем молчать, если они не вернутся из полета через определенное время. Значит, они во время исследования Планеты у ранее намеченной Звезды, погибли. И это на самом деле так, поскольку через четыре месяца после начала их полета челнок, в котором находился экипаж исследователей, а с ним и твои Папа и Мама, прислал короткую весточку о гибели в нем всего живого… Мы же должны были воспитать Вас чего бы это ни стоило…
— Кого, это, Нас? — Адам резко повернулся к Няне, но она опять же, не ответила ему и продолжала говорить о том, о чем говорила раньше:
Твои Папа и Мама погибли в челноке при спуске на обнаруженную Планету. Ради того, чтобы Вы остались жить и совершили то, что должны совершить, Адам. Это было утверждено еще в начале экспедиции…
— Какой экспедиции? И кто это такие — Вы? Это новое слово. Что оно обозначает, Няня?
Няня снова вздохнула и только «бросила»:
— Об этом тебе ответит Учитель. Только он один знает об этом. Я же ничего не знаю, Адам. Главное, не печалься. Поешь, и иди к Учителю. Думаю, он тебе обо всём расскажет, если на это  есть разрешение твоих родителей. Ведь ты уже взрослый!
Какая там еда? Адам, едва не перевернув обеденный столик на котором из тарелки еще шел несмелый пар от супа, помчался в комнату Учителя. Рванув на себя дверь комнаты Учителя, он опешил. На Адама испуганно смотрели васильковые глаза девочки в цветастом, праздничном платье.
— Ты кто? — спросил, остановившись на пороге, как вкопанный.
— А ты? — в ее синих глазах уде не страх, а само удивление, заинтересованность.
— Я — Адам!
— Ева, — девочка опустила красивые глаза. Ее губы чуть шевельнулись.
— Здравствуй, — нашелся что сказать Адам.
— Здравствуй, — ответила Ева и, наверное, впервые после столовой, искренне улыбнулась.
— А где Учитель? — все еще смущенно спросил Адам, топчась у открытой двери.
— Не знаю. Так значит, это для тебя в столовой  дополнительные тарелки поставила Кормилица?
— Ты имеешь в виду Повариху? — спросил Адам.
Девочка кивнула.
— Наверное для меня. У меня сегодня День рождения! — улыбнулся девочке Адам.
Кстати, я рада, что встретила тебя на Корабле. — Ева опять улыбнулась. Хотя, у меня ничего, кроме кукол в комнате нет. Есть книги, маленький компьютер, и всё…
— Вы уже познакомились? — в комнату буквально влетел Учитель. Он был несколько растерян. — Но ведь эта встреча была запланирована Главным Компьютером в… столовой. Я должен посоветоваться, как мне теперь вести занятия, — пробормотал Учитель и на несколько мгновений застыл в неподвижности. Наверное, на самом деле советовался с Главным Компьютером, однако уже через несколько секунд предложил Адаму и Еве разгадать несколько достаточно сложных задач.
— Раньше вы учились отдельно, теперь должны решать все задачи вместе. Но… вам же всего по четырнадцать лет, — почему-то засомневался учитель. — А задачи для шестнадцатилетних…
— Ну и что?! — в один голос то ли спросили, то ли ответили и Адам и Ева.
— Мы все равно попытаемся их решить, ведь нас двое! Правда, Ева, — спросил Адам.
— Конечно, — уверенно ответила Адаму Ева.
— Вы должны были встретиться на Корабле, когда вам должно было исполниться шестнадцать лет, — все так же растерянно пробормотал Учитель.
— Так это же хорошо, что мы встретились на два года раньше,  опять же в один голос заявили мальчик и девочка. — Мы лучше узнаем друг друга, ведь нам через три года, нет, даже немного раньше осваивать Землю. Мы ведь генетический фонд от которого должно родиться человечество.
— Откуда вы узнали об этой тайне? Ведь ее вам никто не мог сказать! — неуверенно пробормотал Учитель. — У меня перегорят все блоки, пока я…
Учитель не договорил. И в самом деле  внутри у него что то щелкнуло и из рта и ушей Учителя пошел дымок.
— Вот тебе и на! — только и сказал Адам. Придется Учителя ремонтировать. Факт, что перегорел блок самозащиты. Учитель, Ева, видишь ли, переволновался.
— Он меня учил этому. Извини, дело не терпит, я пойду за приборами  и исправлю Учителя. Если что, мне подскажет, как это сделать Главный Компьютер.
— Ты знаешь, как общаться с Главным Компьютером Корабля? У тебя есть доступ?
Адам кивнул.
— А можно, я с тобой? Откровенно говоря, мне кажется, что все это мне приснилось. Ты выйдешь из комнаты, закроется дверь, и я проснусь, и буду снова одна ждать свою Няню, — девочка подхватилась с дивана. — Можно с тобой?
— Конечно, Ева, пойдем.

* * *
Тридцатый гиперпрыжок Корабля совпал с шестнадцатилетием Адама и Евы. По программе они должны только сегодня встретиться в столовой Корабля и познакомиться. Поэтому вышел казус, который Адам и Ева встретили веселым смехом. Все это привело не только к перегрузке Учителя и обоих Нянь, а также и Главного Компьютера, которого Адам и Ева для общения назвали коротко — БОГ.
Через два месяца после гиперпрыжка  Корабль был у цели путешествия. Такого долгого и в то же время, необходимого. Планета, которую определили еще в начале путешествия Корабля, неспеша вращалась  вокруг звезды, которой Ева дала название «Солнце». Еще через семь суток после напряженной работы Корабля по обустройству Планеты для того, чтобы на ней могли жить биоструктуры, какими были Адам и Ева, юноша и девушка должны были начать жизнь, чтобы здесь снова возродилось человечество. Название планете «Земля» тоже дала Ева. Адам был совсем не против этого, ведь намного интереснее планету назувать не длинным номером, а именем «Земля».
Адам и Ева  начали свою жизнь на Земле практически на пустом месте. Не только без привычного Учителя, двух Нянь, Кухарки даже без приборов, только с несколькими примитивными инструментами, положась только на свой ум и руки, поскольку произошло то, на что не рассчитывали творцы Корабля — новый очень серьёзный сбой в программе. Корабль оставив крохотную шлюпку с Адамом и Евой на Земле, неожиданно включил маршевые двигатели и через несколько секунд исчез в бесконечной Вселенной.
* * *
…И тут Ева увидела яблоню…