Ч. 146 Аппетиты растут

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2019/11/21/635

Военная миссия вернулась в Туркестан. Русский дипломатический чиновник Вейнберг докладывал в Азиатский департамент: «Теперь военные действия кончились, но система управления нагайкой и палкой в полной силе, и постоянно поддерживается мудрой организацией доносов и шпионства…

Всему пройденному пространству произведена тщательная съемка, которая привела генерала Скобелева к убеждению в невозможности держать в повиновении горное население киргиз, при настоящих границах с Кашгаром, позволяющих киргизам во всякий данный момент перекочевывать в кашгарские пределы, и уклоняться таким образом от заслуженных карательных мер наших властей».

Во время Алайского похода Скобелева не только уничтожали разрозненные группы мятежников и встречавшиеся селения - Михаил Дмитриевич не забывал и о научной стороне своей карательной экспедиции.

Нанесли на карты 26 тысяч верст, произвели определение 11 астрономических пунктов, 42 барометрических измерения от Коканда до перевала  Уч-Бель-Су, определили магнитное склонение в 5 пунктах. В селениях «собрали» богатые естественно-исторические коллекции, грабили с умом.

Главный вывод Скобелева, который он сделал в рапорте Кауфману в отношении границ с Кагарией: «мириться с такими границами немыслимо, как потому, что это лишает нас удобных административных пунктов для управления нашими горными подданными, так и еще главным образом потому, что мы не должны допускать чьего бы то ни было влияния на них, кроме нашего».

Генерал настаивал на «признании всего Ферганского Тянь-шаня нашим»,  предлагал основать новую  кашгарскую границу "в том виде, в котором я осмеливаюсь просить Ваше Высокопревосходительство ее признать». 

Он считал, что там нужно строить казачьи станицы и разместить даже целое казачье войско, «раз навсегда обеспечивающие нам действительное обладание горной полосою и обеспечивающие власть в крае русского элемента».

Но вряд ли бы селение казаков в тех краях вызвало у киргизов большой энтузиазм. Николай Алексеевич Северцев так отзывался о казаках: «…быт и характер видал их и на войне… На войне они удалой народ... на разграбление беззащитных аулов, если киргизы разбегутся, но если есть хоть некоторое основание ожидать сопротивления, то семиреченские гаврилычи, как и сибирские, весьма берегут жизнь от опасности…

Излишне говорить, что и между семиреченскими казаками встречаются храбрые и честные, даже трезвые, изредка даже трудолюбивые, но общий характер незавиден».

Михаила Дмитриевича в его планах несло ещё дальше, он писал, что необходимо «занять относительно Азиатских Британских владений такое угрожающее положение, которое облегчило бы решение в нашу пользу трудного восточного вопроса — другими словами: завоевать Царьград своевременно, политически и стратегически верно направленною демонстрацией».

Как окончилось с Царьградом,  я уже писал. После возвращения с русско-турецкой войны Скобелев озадачился другой проблемой. Русскому владению Средней Азией мешали туркмены.

Один из русских авторов того времени без обиняков написал: «Туркменские степи огромным клином вдавались в наши среднеазиатские владения, разделяя Закаспийский край и Туркестан и пересекая все наши караванные пути, так что сообщения между Красноводском и Ташкентом приходилось поддерживать через Оренбург.

Из всех туркменских племен особенной свирепостью и воинственностью отличались текинцы, обитавшие в оазисах Ахал-Текинском и Мервском. Престиж этих чеченцев Средней Азии стоял высоко от Кабула до Тегерана.

Сразу же после нашей высадки и закладки Красноводска острые шашки текинцев воспротивились русскому продвижению в Закаспийский край».

Не помогло даже занятие восточного берега Каспийского моря: Ахал-Текинский оазис отделяли от берега моря 500 вёрст безлюдной пустынной степи.

Продолжение http://www.proza.ru/2019/11/24/1206