Заочный спор с отцом Андреем Кураевым о Мастере и

Заочный спор с отцом Андреем Кураевым о Мастере и Маргарите. Часть первая.
Давно хотелось приступить к разбору лекции отца Андрея Кураева о романе Булгакова "Мастер и Маргарита", в своё время вызвавшей у меня приступ долгого и довольно бурного возмущения полным обесцениванием нравственного посыла, заключающегося в данном произведении. Написать об этом собиралась давно, а тут совпало и наличие времени, и канал на Дзене, так что позволю себе высказаться.

Собственно, вот сама лекция



Предупреждаю сразу - букв будет много, и, так как букв много, а большинство читателей не имеют времени для чтения "простыней текста", разбор будет в нескольких частях.

Итак, часть первая.

Умение слышать пустоту, к которой призывает уважаемый лектор, играет злую шутку с теми, кто этот совет применяет на практике, потому что в пустоте можно услышать только себя, и не более. Примеры начинаются практически сразу при переходе к анализу текста на десятой минуте, когда лектор сопоставляет оперного Мефистофеля (опера Гуно "Фауст"), испугавшегося крестообразного обломка шпаги, с Воландом, который как бы и не замечал движущейся крестообразной тени от своей шпаги, двигавшейся к его ногам.

Я напомню только, что согласно сюжету оперы Мефистофель - это один из дельцов ада, явившийся для соблазнения ученого мужа (образ Мефистофеля возник в эпоху Возрождения, и в священных книгах этот персонаж никак не упоминается), а Воланд, согласно тексту романа - это сам Князь Тьмы, то есть Дьявол. Персоны разного порядка - слуга и господин.

Также лектор отчего-то не обращает внимания на принципиальные отличия оружия, участвовавшего обоих произведениях. Эфес шпаги Валентина (опера) мог только отдаленно напоминать крест, это не меч, рукоять которого крепилась к лезвию, составляя крестообразное соединение, эфес шпаги скорее чаша, защищающая руку владельца, но, согласно древнему обычаю, идущему от первых крестоносцев, внутренняя часть рукояти шпаги могла содержать частичку мощей какого-нибудь святого, а заступничество святого способно обратить в бегство даже роту Мефистофелей, что, собственно, и произошло.

Теперь обратимся к оружию Воланда. Это тоже шпага, и автор специально указывает нам, что тень от рукояти крестообразна. Надеюсь, все понимают, что никаких мощей рукоять этого оружия содержать не будет, а тень креста не произведет на Воланда никакого впечатления, по той простой причине, что Воланд прекрасно знал, как казнили Иешуа.

И это был не крест.

Несомненно, Булгаков был хорошо знаком как с историей Древнего Рима, так и историей живописи. И мы обратимся за подсказкой к живописи.

А  картину, выбранную в качестве иллюстации Булгаков мог видеть лично.

И где там крест? Нет креста, есть подвешенные к Т-образной перекладине умирающие мучительной смертью казненные.

Если мы принимаем булгаковское допущение, что Воланд присутствовал при беседах Иешуа и Понтия Пилата (о чем он сам говорит), то и казнь лично видел и знал, как выглядело орудие этой казни. Так что ему тень? Просто тень, не более.

Здесь, думается мне, Булгаков непрозрачно намекает читателю на низведение веры в Христа поклонению символам, приверженности обрядам вместо поиска смысла. А это было весьма актуальным как для его современников, так и для нынешнего поколения называющих себя христианами.

На этом пока заканчиваю, в следующих частях поговорим о том, любила ли Мастера его Маргарита, чем на самом деле болел Воланд и болел ли и прочих интересных вещах.

Остальные части размещены на моём канале Дзен и постепенно будут продублированы здесь.