Точка жизни

Со мной было это | состояние | несколько раз, и я принял его как единственно стоящее в своей реальности.
А начал-то я с чего.
Сообщение себе в личку в 2:45
- Кто ты?
- Зачем ты меня мучаешь?
- Ты меня запер здесь, и хочешь, что бы я тут остался
- Сука
- Ты тело, блять
- Ты тело
- Ты читаешь это, и блять ничего не можешь ответить
- Ты бы птицей мог быть
- Кем угодно, блять
- Зачем человеком?
_
В четырёх из одного исходах, это | состояние | является самым лучшим.
_
Было холодно, и я просто хочу сигарету. Я просто хочу спрятаться, чтобы забыть как было холодно. Я иду, а холодный воздух, как поток ледяной воды, перекрывает поступление кислорода в дыхательные пути, и я не могу дышать. И я спрашиваю у дедушки:
- Почему я не могу дышать?
- Потому что только дурак будет идти против ветра.
И я оборачиваюсь, иду спиной вперёд, и позади на льду вырисовывается трещина. Бесконечные сугробы. Бесконечно унылое и опасное занятие рыбалкой.
_
Когда знакомитесь с человеком, что уже предвещает беду, старайтесь максимально точно разграничить отличия между вашим и его восприятием реальности. Спросите его:
_
Я пытался оттолкнуть его, вежливо, чтобы он не обиделся, но он не отходил от двери. Я не знал, что он догадается просунуть туда палец. Я просто не знал. Отец тоже сидел, мог бы и подойти. Почему я один должен вспоминать об этом? Почему я держу это в памяти? Порез на пальце. Он плачет, а я слышу это сквозь дверь. Я её открываю, и отец смотрит на меня так, будто не хочет меня больше видеть. Порез, блять, на пальце. Отец кричит, и он кричит тоже. Маленький палец кровит, а Саша в бледно-жёлтом пальто пытается спрятаться от увиденного, я ощущаю это спиной, ощущаю полную её и свою беспомощность. Я просто закрывал дверь.
_
- Что ты считаешь жизнью?
Скорее всего, он попытается углубиться в философские клише, а вы тот час же обрубите на корню его невежество. Толкните его, ударьте прямо в лицо. Пусть он испытает это, не будьте эгоистом. Я ощущал это состояние несколько раз за короткую жизнь свою: когда впервые нюхал амфетамин, впервые кончил в рот, впервые прыгнул в воду с тарзанки, и любой неловкий момент, когда прекращается повествование, и происходит цикл, цикл, цикл, цикл - то, что смогло оборвать канаты, хотя бы на время, с так любимой нами реальностью - и есть жизнь.
_
Из меня как по нитке, вытягивало ощущение, что стоит сделать это прямо здесь и сейчас. Я приблизился, но осторожно, пока не понял, что она меня не остановила. Я прижался к ней, осознанно. Сопливо, и, в то же время, осознанно. У неё губы тёплые, а внутри всё будто кипятком ошпарило.
_
Запомни, однажды после всех твоих идей и мыслей, кто-то поставит галку в строке "не сохранять", и если ты жил этим - у тебя не останется выбора, кроме как умереть. Это не значит, что не стоит создавать их. Это значит, что стоит преобразить их в миг. Миг никто не успевает преодолеть, сохранить или выкинуть. Это единая система неожиданностей, которой ты можешь научиться управлять. Просто введи себя в безвыходную ситуацию, и всё, что будет очерчено по краям вариантами исхода - устраняй. Устраняй это нахуй. Это не твоё, и ничьё в целом.
_
Я пытался объяснить ему, а он не понимает. Что мне сделать? Я психанул, покрыл ругательствами родного отца, и так было принято. У нас в семье - так было всегда. Но вдруг он встал, обернулся к матери, и сказал ей:
- Разве он не понимает, что я просто могу сделать вот так.
После чего ударил меня что есть сил ладонью по лицу. Меня немного швырнуло в сторону, но я стоял. Я слабо понимал, что произошло.
_
Я сижу высоко, и воздуха мало. Я сижу. Нет, я лежу. Я лежу, и тысячи моих тел пытаются проникнуть ещё выше, не ощущая пространства и гравитации, а вдали - тьма, не та, метафорическая, а самая насущная - ночная, но я её не ощущаю. Она какая-то серая. Она становится всё более дымной, и я вспоминаю, что курил. Поднять шею было крайне неприятным жестом, но я это сделал. Пальцы почти не держали сигарету, и она зажжённой стороной неестественно упиралась в поверхность крыши. Дым не клубился. Он, скорее, шёл примечательно странным потоком ни вверх, ни вниз, а будто в меня. В глаза. В обкуренном состоянии, порой, сесть из положения лёжа - сложнее, чем пробежать тридцать этажей по лестничной клетке. Так и было. Я делал это очень долго, но мне удалось. Я очень долго пытался вспоминать, но "разбор полётов" в моей голове так и не двигался дальше тезиса о "точке жизни". Вдруг из дыма | собака выбежала со двора, и погналась за мной, а я в шлёпках, при том очень неудобных, а мама говорила, что в больнице я плакал, когда спал. Собака бежала, и я пытался убегать от неё, и шлёпки падали. Ноги подкосились, и я упал, а она подбежала, и вцепилась зубами мне во внутреннюю сторону бедра. Мама говорила, что бабушка на соседней койке заметила, как я плакал во сне | с картографической точностью вышел узор на целый полуостров. Учил бы географию в школе - знал бы какой, но не знал. Зато остро ощущал, что это он. Стоило мне повернуть голову, как вдруг, будто капустой, внешние признаки всего живого поделились на чётко видимые слои, они имели границы, и каждый поворот головой будто поворачивал страницу в папке листов. Картинки, картинки, картинки. Сердечный ритм становится грохотами из вне, будто мне снова снится тот сон, где | я прохожу на кухню, и слышу вдруг грохоты с центральной улицы, что напротив нашего дома. Я выходить боюсь, и пытаюсь разбудить дедушку с бабушкой, но они не встают, а великаны уже смотрят в окна, и обнажают свои позеленевшие зубы. Я вижу вертикальные порезы на их губах, будто кто-то пытался отмахиваться от них кухонной тёркой, пока они пытались его съесть. Окно не ломается, но они очень сильно стучат, и я боюсь, а дедушка с бабушкой не просыпаются. А они всё бьют, бьют. Весь дом будто поместили в кипящую кастрюлю.| Но я вижу только чертей. На этот раз, просто чертей. Один подходит ко мне, и говорит:
- Пора, браток. Там уже все заждались - он указательным пальцем тычет в небо, и я понимаю, что этот чёрт с симпатичными (весьма) усами, и гладкими бледно-красными рогами - и есть бог.
- А что я должен сделать, чтобы понять, что не зря жил?
- Ты сам всё прекрасно знаешь. Точек можно поставить много, но всегда есть последняя.
И вдруг | я всё сидел и сидел, а они не поддавались моим уловкам. Когда нюхаешь соль - это совсем другое, совсем. От менее опасных смесей можно отойти спокойно ещё, а здесь - никак. Мозг даёт лишь одну установку - нужно ещё, и как бы ты не старался, но внутри тебя - это осознанное решение. Хоть и не твоё. И я говорю ему:
- Кость, я тебе даже отсосать могу, мне похуй, но давай хотя бы чисто пару дорожек. Просто чтобы легче стало уже.
И я довёл его, но мне казалось, в свою пользу. А н-нет. Он ушёл минуты на полторы из комнаты. Потом вернулся, зашёл на балкон, и я думал: круто, он сыпет ещё одну! Он ведь точно сыпет ещё одну! И он позвал меня. Он говорит:
- Влад. Иди сюда.
Я подхожу, и надеюсь просто увидеть пару небольших белых полосок на экране его смартфона. Но он берёт пак, открывает его, и говорит:
- смотри!
Как вдруг, он высыпает всё что было в окно, прямо в окно. Я не понимал, что произошло, и мне потребовалась минута, чтобы поверить в это. Потом я час просто рыдал, и ни с кем не разговаривал | понял. Я на крыше, и это финальная точка, последняя. Достойная того, что бы её поставили. Я вывалился. Кашей. С закрытыми глазами. И искажение времени, и количество этажей - всё давало мне прекрасную возможность: вспомнить, как она пахла.
_
В любой момент повествования, внутреннего и внешнего, не забывается только одно - это запах волос, и глаза. Хрустали, в которые вдавливаешь всего себя, как раб, подсознательно. Падение - финал? Нет. Финал - это глаза. Микровселенная, которой я восхищался, без желания прикоснуться.