Рождественская революция

Рассказ не имеет ничего общего с реальными историческими событиями.
____________________


 По заснеженным улицам Лондедорфа разносился аромат жареного гуся.  Куда не посмотришь — всюду яркие  украшения, вызывающие блаженную радость в душе христиан. Канун Рождества тысяча девятисот второго года. Человеческий смех звучал в унисон со звоном чудесных колокольчиков, убивая все негативные мысли. Полноватая, но красивая женщина вела за собой хнычущего мальчика. Он что-то у неё выпрашивал, резво размахивая маленькими розовыми руками. Его личико неприятно искажалось, реснички постоянно дёргались, смахивая приставшие к ним снежинки. Мать то успокаивала его ласковым и умоляющим голоском, то переходила строгий, почти мужской, тон. Наконец, оба скрылись за зданием светло-голубого цвета.

По мосту проехала коляска, где сидела непонятная, закутанная в чёрные одежды, фигура. Лишь два печальных глаза выглядывали из-под тёплых мехов.  Госпожа Резерфорд отмечала праздник в трауре. Её мужа два дня назад зарезали революционеры. Зарезали, когда он выходил из церкви. Одного преступника поймала полиция, а второй сбросился с моста в реку. Обоим убийцам не исполнилось и двадцати лет. Они вовсе не завидовали богатству или славе господина Резерфорда. Их отравила одержимость единой мыслью, единой ненавистью. Буржуазный класс не заслужил дышать тем же воздухом, что и пролетариат. «На могилах буржуев вырастут красные цветы коммунизма» — гласил лозунг революционного кружка. Ради этих «цветов» можно похоронить даже собственную душу. А что есть душа? Слабая призрачная масса, которую зачем-то надо «спасать». Буржуазный класс сочинил сказки о Боге, чтобы заковать пролетариат в невидимые, но крепкие цепи. Религия — система отношений между рабом и хозяином. Она рождена из страха перед смертью, перед наказанием. Больше, чем страх, мятежники осуждали только гордыню. Люди равны. Равны ли люди? Один из близнецов всегда чуть сильнее другого. В любых человеческих  взаимодействиях есть тот, кто подчиняет, и тот, кто подчиняется. Даже если рассмотреть любовь. Один из партнёров обязательно доминирует. Не может быть общих прав. Так заведено природой. Но революция на то и революция, что идёт против природы, против всего, что уже давным-давно является привычным.  А стоит ли застревать в старых устоях, зависеть от древних традиций? Мы не должны слишком часто вспоминать о детстве, каким бы счастливым или несчастным оно ни было. Это мешает взгляду в будущее. А цветы коммунизма до крови колют руки острыми шипами. Немногие осмелятся сорвать такой цветок и принести его народу.

Любую войну или революцию несложно представить как конфликт между двумя людьми. Причины зачастую  одни и те же: деньги, власть, мировоззрение, религия.  Можно предположить, любая страна, как и человек, развивается постепенно, приобретает что-то новое и отбрасывает что-то старое. Почти биологический процесс.  Но, конечно же, жизнь одной страны дольше, чем жизнь человека.  Вероятно, страна способна и на несвойственное людям бессмертие.

Магдалина встретилась с ним прошлой весной. Девушку сразу привлёк этот стройный молодой человек с кудрями медного цвета и округлыми чертами лица.  Леон работал врачом в госпитале, а она —  сестрой милосердия. Магдалина замечала: он подходил к каждому больному и общался с ним о чём-то негромким голосом. С кем-то разговор выходил длиннее, с кем-то —  короче. Но при этом все под конец кивали головой, соглашаясь с молодым врачом. Однажды Магдалина дерзко подслушала. Леон рассказывал об угнетении пролетариата, о рабах и хозяевах, о произволе со стороны монарха. В его грамотной речи встречалось много непонятных Магдалине слов, хотя она и прочла немало книг.

Вечером одного дня смущённая девушка подошла к Леону и сказала, что заинтересовалась идеей революции. Как же неловко ей было врать! Но она просто не нашла другого способа привлечь к себе внимание приятного юноши. Ради него можно и поддержать  движение к странной идеологии. Леон рассказал девушке обо всех целях и убеждениях революционеров, дал удивительно непонятную книгу «Открой глаза, человек!». Книга эта была запрещённой. Как чудесно, что Леон доверился Магдалине, малознакомой девушке! Видимо, почувствовал её безграничную и почти рабскую любовь. Через две недели Магдалина уже посещала кружок. Её нисколько не волновало, какому богу молиться, какому правителю поклоняться, к какой мечте стремиться. Главное —  находиться рядом с любимым человеком, пусть даже он никогда не разделит её нежность. Леон помолвлен со своей безумной идеей. Их нельзя разлучить.

Леон в свои двадцать шесть лет уже стал главой революционного кружка. Мужчины, которые были в два раза старше, внимательно слушали его речи, вежливо задавали вопросы и соглашались с ответами. Магдалина так радовалась этому, будто сама была на месте Леона.

Осенью тысяча девятисот первого произошло покушение на короля Людольфа Восьмого.  Террорист трижды выстрелил в него, однако лишь вторая пуля попала в монарха. Людольф Восьмой выжил, террориста приговорили к четвертованию. Ни в какой стране, кроме Долории, подобная казнь не применялась чуть меньше ста лет. Приговор осуществили перед глазами народа. Почти вся столица собралась, чтобы увидеть смерть преступника. Магдалина и Леон стояли рядом, дальше от остальных людей. Леон посмотрел на Магдалину и произнёс:

— Он ни в чём не виновен. Его довели до того состояния, когда человек не в силах терпеть. Не в силах терпеть беззаконие и жестокость. Он устал от несправедливой власти.  Его слова никто не слышал, поэтому он перешёл к действиям. О, несчастный! Ему так хотелось попробовать свободу на вкус!

У Магдалины заледенело сердце от таких тяжёлых, наполненных трагизмом, слов.

— Что же теперь сделать? Мы не смеем перечить Его Величеству. Он сильнее всех нас. 

Леон раздражённо мотнул головой. Девушка вздрогнула, испугавшись своей глупости.

— О, Магдалина, милая Магдалина! Ты так и не поняла! Внимательнее читай книги, которые я тебе даю. Сила — в пролетариате. Скоро придёт наш час. Скоро мы пойдём на восстание. В декабре, Магдалина, в декабре всё решится! Король Людольф ответит нам. Буржуи будут дрожать, лёжа у наших ног. Я так долго шёл к этому! В жизни нет большей радости, чем радость объединения.  Мы — непробиваемое препятствие на рельсах, по которым движется паровоз буржуев. А в каком государстве будут жить твои дети? В том, где один человек жестоко подавляет свободу другого, или в том, где есть равенство и единство? Мы построим государство, где не будет богатых и бедных, где труд станет счастьем для всех. Не смотри на меня так! Лучше скажи: верна ли ты нашей идее? Готова ли ты на жертву ради нас?

У девушки что-то колючее сжалось под рёбрами. Она слабо всхлипнула и сказала:

— Леон,  я на всё пойду ради вас. Мне не понятны ваши идеи, но знаю, что они справедливы, что они стоят той борьбы, которую вы ведёте. Я очень люблю вас. В жизни моей не было радости, кроме вашего существования. От всего откажусь, лишь бы вы  были довольны. Мои чувства навсегда останутся живы, даже если я умру. Вы лучший.  Я пойду войной против звёзд, если они противны коммунизму. Если они противны вам. Я очень люблю вас. Мне сложно сдерживать эти слова…

— Безумная! — воскликнул Леон. — Что же такое ты говоришь? Неужели ты обманула меня? Я надеялся, что ты осознаёшь необходимость революции и готова поддержать её. Но ты поддалась глупым чувствам. Я верил тебе. Мне больно слышать подобное.
Магдалина испугалась, но не заплакала, как делала раньше. Какая-то сила поднялась в её теле. Она опустила голову, потом резко подняла и произнесла:

— Прощу простить. Я повела себя бестактно. Я знаю, нельзя поддаваться чувствам. Я не посмею больше сказать вам нечто подобное. Простите ещё раз, это так странно. Я пойму, если вы запретите мне являться на собрания.

— Ладно, всё будет хорошо. — произнёс он, смягчив тон. —Приведи в порядок свои мысли, а через неделю приходи к нам снова. Ты  нужна. Ты самоотверженная.

Леон красиво улыбнулся и попрощался с ней. Девушка долго смотрела на его уходящую фигуру, такую стройную и сильную.

***

  Магдалина тихонько бежала по нарядным святящимся  улочкам, и её одолевало тёплое восхищение. Как незаметно пришёл день восстания! Девушка ощущала, нет, она знала: сегодня именно ей предстоит совершить великую миссию. Во имя любви и во имя странной идеологии. Она стояла в назначенном месте, ожидая других революционеров. Леон должен привести их.

Стемнело. Магдалина замёрзла, её глаза слезились. Огоньки вокруг начинали раздражать. Но вот, наконец, появился Леон. Он шёл впереди, слегка склонив голову набок, а за ним отважно шагали другие революционеры. Не менее шестисот человек. У всех было оружие, некоторые размахивали флагами. Магдалина быстро прошмыгнула в шумную толпу. Незнакомый мужчина сунул ей в руки флаг.  Процессия двигалась к дворцу.  Мирные люди, которые наслаждались рождественским торжеством, вскрикивали и разбегались перед рождественской революцией. Магдалина попыталась подойти поближе к Леону, но её грубо оттолкнули назад. Девушка чуть не заплакала от обиды. В такой важный момент она обязана быть рядом с ним!  Она вместе со всеми выкрикивала сомнительные лозунги, слабо махала флагом и пыталась разглядеть среди противных тел прекрасную фигуру Леона.  Дворец был близко. Уже слышались голоса разъярённых солдат. Первые выстрелы очернили всю праздничную атмосферу.

«Назад! Прочь! Именем короля, бросьте оружие!»

«Мы пришли за победой! Мы обрушим славу пролетариата на ваши головы! Хотим видеть Людольфа Восьмого!»

Общее одурение вскружило голову девушки, вырвало у неё животное чувство опасности. Она с помощью флага растолкала всех, вырвалась в начало толпы, к Леону. Он не заметил её. Солдаты пока ещё стреляли в воздух. Революционеры замерли на одном месте, потряхивая оружием.  А девушка думала о Леоне. Какой он добрый, какой смелый! Его больше беспокоят чужие жизни, чем собственная. У него благородное желание — освободить рабов от цепей, создать лучшее государство. Он просто бог!  Тот мужчина, который дал флаг Магдалине, внезапно оказался близко к солдатам и выстрелил. А потом упал на белую землю, пачкая её кровью. 

Началась перестрелка, революционеры быстро прикрыли своего предводителя. В голове девушки родилась большая и страшная мысль: любимый пострадает. Она подняла знамя повыше, вновь кинулась сквозь скопление чужих тел вперёд, к обозлённым солдатам. Леон что-то отчаянно крикнул, но несколько пуль уже попало в Магдалину.

По заснеженным улицам Лондедорфа разносился аромат жареного гуся…