Попутчик

    Первая поездка за границу для Ани окончилась печально - она опоздала на самолёт. Вернее, из гостиницы в «Олимпийском» Аня выехала заблаговременно, но разве могла предположить она, совсем еще девчонка, что очередь на автобус в аэропорт «Домодедово» выстроится длиной с километр, да еще и в несколько рядов? Отпуск у Ани не закончился и лететь ей нужно было в Ташкент, к родителям. На дворе стоял девяносто первый год, никаких аэроэкспрессов не было и в помине.
    После двухнедельной заграничной эйфории окунуться в нашу родную действительность - всё равно, что спуститься с небес на землю. На вояж в братскую Болгарию Аня хлопнула две зарплаты молодого специалиста-инженера и все отпускные. По тем временам обменный фонд составлял всего сто левов. Получив советы коллег, перед поездкой Аня скупала командирские часы, упаковками носовые хлопчатобумажные платки и, разумеется, водку, две бутылки. Именно этот товар высоко котировался на постсоветском пространстве и по приезде на курорт «Солнечный берег» Аня без труда обменяла запасы на местную валюту. Болгарских левов у неё было целое Черное море, воодушевления ещё больше,  и она, не раздумывая, тратила деньги направо и налево. Спустила всё, до последней стотинки. Моталась по побережью, как губка впитывая чужую яркую жизнь. Хоть и ходила в нашем народе поговорка «Курица - не птица, Болгария – не заграница», но Аня восприняла её как самую что ни на есть заграницу, да ещё какую!
    По вечерам толпы праздно шатающихся людей приводили Аню в состояние экстаза. Она думала: «Ну, надо же! Можно просто так ходить и ничего не делать, заворачивать в небольшие ресторанчики и оттуда с небрежным любопытством поглядывать, потягивая мартини». Такое времяпровождение Ане понравилось больше всего, оно давало почувствовать себя частью элитного курортного сообщества. Из их туристической группы на такой способ отдыха отваживались только Аня да её соседка по номеру Лена, остальные экономили деньги.
    Своих соотечественников девушки определяли сразу. Женщины как яркие сказочные птицы были разодеты в польские синтетические костюмы и платья. Они с важностью вышагивали по центральной аллее в ядовитого цвета нарядах, цокая каблуками. Мужчины поголовно носили полушерстяные треники, вытянутые на коленках. Аня с удивлением обнаружила, что иностранцы, по большей части, не заморачиваются относительно одежды, а совершенно спокойно везде ходят в бермудах и шортах. Их отличительной особенностью также являлись футболки со вспененной печатью или шёлковой вышивкой «BOSS». Когда Аня впервые увидела эти футболки, она тут же потащила Лену в Бургас на рынок. С горящими глазами девушки бегали по рядам, от переизбытка совершенно невообразимых вещей Аня чуть не свихнулась. Как с цепи сорвалась, купила сразу семь футболок с разным рисунком, моднейшие джинсы «пирамиды» и настоящие монтановские штаны, две пары. Подобные вещички у них в Барнауле стоили бешеных денег, это если ещё повезет и тебя напрямую сведут с продавцом штучного эксклюзивного товара. Пока что, на волне начавшейся перестройки, достижения европейской фэшн индустрии массово дошли до Сибири только в виде польского ширпотреба. Модничать Аня любила всегда. В общем, она дорвалась, набрала барахла полный чемодан и сразу облачилась в заграничные шмотки. Это моментально дало ощущение превосходства над другими членами группы и Аня почувствовала себя такой же иностранкой.

    Конец июля, пик сезона. Аня крутилась в начале очереди и упрашивала людей пропустить её в автобус, но безрезультатно. Наши советские граждане категорически отказывались войти в положение и даже испытывали от ситуации некоторое удовлетворение. Кто-то смотрел на Аню со злорадством, кто-то равнодушно, а ближайшие к посадке очередники – с откровенным самодовольством.
    - Мы тут все опаздываем, раньше надо было думать, -  с неприязнью в голосе сказала толстая тетка в цветастом платье.
    - Самая умная? Иди в конец и стой как все, - поддержала ее другая женщина, обмахивающаяся сложенной газетой «Аргументы и факты».
    Аня металась с тяжеленным клетчатым чемоданом, пыталась просунуть голову в салон и упросить водителей, но очередь выталкивала назад. Народ смыкал ряды плечом к плечу, осыпая ругательствами молодую отпускницу. Аня старалась держать себя в руках и не расплакаться от отчаяния и беспомощности. Постоянно поглядывала на часы, отсчитывала время и думала: "Если сейчас попаду в автобус, то до одиннадцати должна успеть".
      - Дяденька, ну, пожалуйста, возьмите меня с собой. Мне домой надо, родители убьют, - с мольбой в голосе Аня обратилась к шофёру следующего рейса. Она стояла у водительского окошка и глядела на него снизу вверх .
    Мужчина лет пятидесяти, по Аниным меркам – старик, почесал щеку над пшеничными усами, с жалостью посмотрел на неё и сказал:
    - Народ у нас злой, не пропустят. Дуй в начало платформы, я пассажиров посажу и подъеду. Только ехать придется на ступеньках.
    - Ой, спасибо, дяденька!
    Не помня себя от счастья Аня схватила чемодан и, заваливаясь на бок, потащила его вперед.
    Всю дорогу до аэропорта, усевшись новехонькими «пирамидами» на грязные ступеньки, Аня не отрывала взгляда от циферблата. Как бывает в подобных случаях, время не просто летело, оно неслось со скоростью звука и Аня, все-таки, опоздала на пятнадцать минут. Стальная птица с голубыми буквами «Аэрофлот» на борту сделала разворот над Москвой и устремилась в Среднюю Азию без неё.
    По молодости лет Аня не знала как поступить поэтому сделала то, что сделала бы на её месте любая советская девчонка двадцати трёх лет от роду – она заплакала. Модница с головы до ног, притулилась на низком окне в переговорном пункте, единственном свободном местечке во всем аэропорту. Всхлипывала, не переставая.
    «Всего-то пятнадцать минут! Каких-то несчастных пятнадцать минут! Что будет с мамой и папой, когда они не встретят меня? » - думала Аня, размазывая по щекам слезы.
    В том, что родители ей всыплют по первое число, не сомневалась. Дома телефона не было и, как назло, на календаре воскресенье. Из-за этого Аня переживала больше всего.  О том, что в мире существуют мобильники ни она, ни остальные граждане огромной страны не то что не знали, даже представить себе не могли, что такое чудо существует.
    Мужчина средних лет с черным дипломатом вышел из переговорной кабинки. Завидев зареванную Аню, подошел к ней и спросил:
    - Чего плачешь? Случилось что?
    - Д-да, на самолет опоздала.
    - Билет сдай.
    - А разве так можно? – спросила Аня, в очередной раз шмыгнув носом.
    - Можно, денег добавишь и попробуй поймать отказной билет в кассе. Правда, там народищу…
    - У меня нет больше денег.
    Аня снова расплакалась. Мужчина ничего не ответил, взял её чемодан и пошел к кассе возврата. Она торопливо поднялась и поспешила за ним, стараясь не отставать.
    - Сколько не хватает? – спросил незнакомец, когда Аня вернулась, зажав в кулаке замусоленные банкноты.
    Она выгребла мелочь из кармана, пересчитала наличность и со вздохом сказала:
    - Девять шестьдесят пять.
    - Держи, - мужчина протянул Ане десять рублей. – Иди в самый конец, видишь, где народу больше всего? Вот там и попробуй поймать свой счастливый билет, а мне на самолет пора. Да не реви больше, кулёма.
    Растроганная Аня рассыпалась в благодарностях, помахала вслед спасителю и поволокла чемодан к кассам.
    Нечего и говорить, что пробраться к окошкам оказалось невозможно. Несколько часов Аня пыталась пробиться сквозь плотную толпу, прочно сцементированную одной целью - случайно ухватить вожделенный билетик. Воздух в старом аэропорту «Домодедово» отсутствовал напрочь. Вместо него душная, липкая, вязкая масса облепила вспотевших и злых людей, и Аню тоже. От безысходности она снова заплакала.
    - А ты давно здесь стоишь, - произнёс позади незнакомый голос.
    Аня повернулась. Молодой парень, чуть постарше неё, смотрел, улыбаясь. Самый обычный парень – среднего роста, белобрысый, большие серые глаза, курносый нос, короткая стрижка ёжиком, в общем, не красавец и не урод. В отличии от Ани, одет  тоже обычно, как одевалось большинство парней в то время. «Made in China» – черная футболка и джинсы «варёнки». 
    - Ну, да, - со вздохом ответила Аня и снова вытянула шею в сторону кассы. – Мне в Ташкент надо.
    - А мне в Чимкент, и ещё дальше, в Луговое.
    Они разговорились и Аня немного успокоилась. Костя, так звали нового знакомого, работал в Москве на стройке и тоже ехал в отпуск к родителям.
    - Давай деньги и паспорт, - сказал он.
    Аня отдала без задней мысли. Даже в голову не могло прийти, что случайный человек скроется с последними деньгами или возьмёт на её имя кредит. Не то, чтобы она была такая легкомысленная, но о кредитах Аня и не слышала, да и вера в людей ещё сохранилась в нашем народе.
    Костя вручил ей свой рюкзачок и полез через толпу. Работая локтями, он уверенно продвигался вперед и Аня не сводила глаз с его головы. Вот он с кем-то поругался, вот двинул кого-то плечом, но добрался. Прилип к заветному окошку с надписью «касса».
    - Уфф… Взял два билета до Джамбула, - сказал Костя с радостным видом, выбравшись назад и ладонью вытирая пот со лба.
    - Как до Джамбула? А дальше что? 
    - Не переживай, Анюта, доберемся, - ответил Костя и подмигнул ей. – Бегом, у нас пятнадцать минут.
    Он легко подхватил Анин чемодан и быстрым шагом пошел к выходу на посадку. Она только успела подумать «опять пятнадцать минут», но тут же об этом забыла и не отставала от своего попутчика ни на шаг.
    В Джамбуле они приземлились около шести вечера. На городском автобусе доехали до окраины города и долго стояли на обочине, пытаясь поймать машину.
    - Я на попутках в жизни не ездила, - призналась Аня.
    - А я постоянно. Ты такая….
    - Какая?
    - Ну, такая… иностранная, как из журнала, - ответил Костя и смутился ещё больше.
    Аня хихикнула и загордилась. Очень загордилась своими крутыми одежками и ровным черноморским загаром. Она тут же начала рассказывать о замечательной стране Болгарии, о море, о подсвеченных вывесках, которые тоже её изумили, о другой, яркой и беззаботной жизни. Костя ловил каждое слово, расспрашивал, но больше не о заграничных диковинках, а о самой Ане.
    - Я на следующий год в Югославию поеду, - с важностью заявила она. – У нас, в проектном институте, многие там побывали. Говорят, ещё лучше, чем Болгария.
    - Здорово...
    - А ты? Не хочешь?
    - Не знаю. Мне родителям надо помогать, у меня два младших брата и сестренка. Хотел в институт поступить, да не получилось.
    - А ты на заочное попробуй. Можно же работать и учиться, диплом есть диплом. Так и будешь работягой всю жизнь вкалывать?
    Костя пожал плечами и ничего не ответил. Их подобрал пожилой водитель казах на стареньком зеленом "москвиче", ещё и накормил путешественников. Сидя на заднем сиденье, Аня и Костя всю дорогу о чем-то болтали, ели пахнущую домом лепешку и желто-красные ароматные персики. Не те персики, которые продают сейчас в магазинах – деревянные колотушки, а настоящие, какие растут только в Средней Азии. Персиковый сок тёк по Аниному подбородку, она весело смеялась, а Костя вытирал его большим пальцем и не сводил с девушки восхищенных глаз.
   Они сделали ещё одну пересадку и ночью добрались до Чимкента. Пробираясь по темным улицам, шли ночевать к друзьям Кости. Семейная узбекская пара обрадовалась неожиданным гостям и приняла их с распростёртыми объятиями. Хозяева сразу накрыли дастархан с зеленым чаем, узбекскими лепешками, традиционными сладостями и орешками. Сначала Аня чувствовала себя неловко, но потом освоилась и с удовольствием поболтала с молодой узбечкой. Места для ночлега им предложили самые лучшие, но гости спать отказались и всю ночь проговорили во дворе под большой черешней. Костя не выпускал руку девушки и называл её Анечкой, а она млела от счастья и собственной взрослости.
    - Можно я тебе напишу? – спросил Костя под утро, когда на небе оставалась только одна звезда. Он немного подумал и ласково добавил: - Анюта, Анечка, такое имя красивое, как и ты.
    - Конечно, пиши, - ответила она, ощутив себя такой же звездой, которая еще не погасла, утренней звездой «Венерой».
    Аня достала из чемодана заграничный блокнотик в кожаном переплете, вырвала оттуда листок и написала свой адрес. Ещё она подарила Косте черную футболку с надписью «BOSS», купленную для папы. Парень отказывался брать, застенчиво отнекиваясь от дорогого подарка, но Аня всё-таки всучила ему со словами:
    - Бери, бери. Будешь модничать в своей Москве, а у меня ещё одна есть.
    Костя проводил её до автостанции, посадил в маршрутку до Ташкента и дал два рубля на дорогу. Он неуклюже поцеловал Аню в загорелую гладкую щёчку и стоял на платформе до тех пор, пока маленький зелёный автобус не отъехал. В последний момент он весело подмигнул Ане, взмахнул рукой на прощанье и больше она никогда его не видела.
     Конечно, ей влетело от родителей, вину свою она осознавала и не отрицала. Аня просила прощенья у мамы с папой и опять плакала, но не долго. Вскоре она вернулась в Барнаул и жизнь снова закрутилась.
    Через месяц она получила письмо от Кости, сразу не ответила, а потом куда-то засунула и благополучно обо всём забыла.

    2016 год.
    Анна Сергеевна вышла из такси, вытянула ручку чемодана и покатила его в здание аэропорта «Шереметьево», международный терминал. Приехала пораньше, чтобы просто посидеть, наслаждаясь атмосферой ожидания. Она любила смотреть на небольшие уютные кафе, на табло с расписанием вылетов, на сидящих рядом людей. Не то, чтобы Анна Сергеевна чувствовала себя принадлежащей к кругу избранных. К категории людей, которые имеют удовольствие путешествовать по всему миру, не думая о хлебе насущном, Анна Сергеевна себя однозначно относила. Дело было в другом - она отключала мозг и смотрела по сторонам, оставив позади свое небольшое проектное бюро и пустую квартиру в Химках, куда так не любила возвращаться. К тому же, в Лионе её ждал Клод и здесь, в аэропорту, предвкушение встречи с ним обострялось. Каждый раз, готовясь к недельному свиданию, Анна Сергеевна с нетерпением ждала когда её ножка ступит на французскую землю. За шесть лет ставшая непременным атрибутом охапка красных роз вручалась ей со словами «Annett, mon ange», а дальше… Дальше следовали страстные ночи с бесконечными признаниями в любви на двух языках.
    Анна Сергеевна удобно устроилась возле выхода в «green zone» и погрузилась в созерцание. До вылета оставалось четыре часа, как раз, чтобы настроиться на долгожданную встречу. Неподалеку разместилась пара, мужчина примерно её лет и девушка, чуть помладше Антона, сына Анны Сергеевны. Они о чем-то оживленно разговаривали и весело смеялись. Девушка начала что-то рассказывать и защебетала синичкой, только и слышно было «пап… пап…», а родитель с любовью в глазах внимал чаду.
    «Наверное, хороший отец» - поймала себя на мысли Анна Сергеевна и отвернулась. Она принялась рассматривать молодых влюбленных, уже в который раз проходивших мимо неё с такими же чемоданами на колесиках. Парочка разгуливала в обнимку, порой останавливалась и целовалась, не стесняясь. Анна Сергеевна усмехнулась. «Счастливые, у них всё впереди», - подумала она. «Интересно…»
    - Простите, -  мужской голос прервал размышления.
    Она обернулась. Мужчина, ранее сидевший по соседству, стоял слева и внимательно её рассматривал. Девушки не было.
    - Слушаю вас, - сказала Анна Сергеевна, улыбнувшись. То, что она до сих пор нравилась сильному полу, знала. Бесконечные диеты и фитнес-клубы, а также наличие денег, позволили сохранить девичью стройность и гибкость. Недаром Клод называл её «mon rose».
    - Вы… вы извините, пожалуйста, но… вас не Анной зовут?
    - Да, мы знакомы?
    - Не знаю… возможно, я ошибаюсь…, - он замялся, теребя в руках кожаную коричневую барсетку. – Даже не знаю с чего начать…
    - Говорите как есть, - сказала заинтригованная Анна Сергеевна, складывая на коленях ухоженные руки.
    Он присел рядом и пристально глядел на неё. Она на долю секунды почувствовала нечто давно забытое во взгляде серых глаз, беспокойно мечущегося по её лицу.
    - Я Костя, - сказал он и смутился. Смутился так мимолетно знакомо, но Анна Сергеевна ничего не вспомнила и неуверенно пожала плечами.
    - Да…, наверное,  я ошибся, вы очень похожи… на одну девушку, Анюту, Анечку…
    Анна Сергеевна нахмурила брови, пытаясь вытащить из памяти что-то очень хрупкое и нежное. То, о чём она давно забыла.
    - Я с ней летел до Джамбула, она…
    - Костя!.. Боже мой, Костя!
    - Так это ты?.. Ты, Анечка? – севшим голосом переспросил Костя, мягко беря ее за руку. В глазах его появился такой свет, что у Анны Сергеевны  зашлось сердце. Впервые за много лет она почувствовала, как теплая волна захлестнула этот застывший кусок плоти, обволакивая его чем-то бережным и бархатистым. Эта волна унесла далеко-далеко, в другой аэропорт, другую жизнь, к другой Ане.
    - Я писал тебе, Анечка, - сказал Костя, не отрывая от нее ласкового взгляда. – И приезжал. Приезжал в Барнаул, искал. Мне сказали, ты уехала в Москву.
    - Правда? – только и смогла произнести Анна Сергеевна, пытаясь совладать с не вовремя всколыхнувшимися чувствами.
    - Правда, Анечка, правда… Футболку твою не носил, берег как память… так ни разу и не надел.
    - Ты серьезно?
    - Серьезно, - сказал Костя, улыбнулся и с нежностью погладил её руку. – Будешь смеяться, но я из-за тебя и институт закончил.
    Анна Сергеевна ничего не ответила и на несколько секунд прикрыла глаза, чтобы не расплакаться как тогда, давным-давно.
    - А ты всё такая же красивая, Анечка. Куда сейчас летишь?
    - В-в Лион. А ты?
    - В Бургас, - сказал он, усмехаясь. – Ты же все уши прожужжала, у меня там дом. Вот, с дочерью летим, супруга постоянно живет в Болгарии.
    Анна Сергеевна покачала головой и теперь уже она всматривалась в его лицо. Помнила смутно, но память далекими отблесками приносила картины – короткая стрижка ёжиком, большие серые глаза, курносый нос…
    - Пап, идём, нам пора, - окликнула Костю девушка.
    Анна Сергеевна повернула голову, его дочь с интересом смотрела на неё.
    - Ещё есть время, Анюта, минут пятнадцать, - сказал Костя, обернувшись в  сторону дочери.
    «Анюта… Снова пятнадцать минут», - подумала Анна Сергеевна, мыслями находясь далеко. Всё это короткое время они проговорили как и двадцать пять лет назад в узбекском дворе под черешней, Костя держал её за руку и называл Анечкой.
    Перед уходом он достал из барсетки листок бумаги и записал номер телефона.
    - Я вернусь через три недели, обещай, что позвонишь, - сказал Костя.
    - Хорошо, обязательно. Счастливого пути.
    Он поцеловал её в щеку, подмигнул на прощанье, подхватил дочь под руку и скрылся в "green zone". Анна Сергеевна проводила их взглядом и застыла. Застыла, думая о далеком девяносто первом годе, о глупой девочке Ане, об ушедших родителях, о своих неудачных браках, о сыне, который живет в Канаде, о Клоде… обо всём… И вкус персиков... Она ощутила его так явно, что сердце снова кольнуло. Анна Сергеевна ещё немного посидела, затем решительно встала, скомкала бумажку с телефонным номером, бросила в урну и пошла на паспортный контроль. Пошла, уверенно печатая шаг и глотая слёзы…