Кошачья мама. Глава 7

Глава седьмая



          Мощная дама с далеко вперёд выступающей грудью, прокладывает дорогу дочери в толпе отдыхающих. Прокладывает стойко, не разжимая губ для реплик и взглядом гонит прочь от себя чужое ответное возмущение. Новые туфли заставляют женщину искать место, что бы присесть. Все до одной лавочки на их пути заняты. Придётся сесть в кафе за столик, и придётся заказать хоть что — то и это что-то оплатить.
 — Смотри Фёдор! —
Женщина счастлива такой малости, как факт нежданного лицезрения бывшего ухажёра дочери. Хотя, какой он ухажёр! В понятии женщины ухажёр это…. Женщина закатывает глаза и тяжело вздыхает. Перевелись ухажёры. Кивая и улыбаясь Фёдору женщины, причаливают к его столику и усаживаются. Хоть за кофе заплатит. Приветствуют парня для приличия. Дочь кривится.
 — И что это с тобой? —
Осведомляется мать.
 Достаёт из под платья бретельки бюстгальтера, они спускаются на её предплечья. Слышен вздох облегчения. Фифа Сочинская не улыбается, она сегодня посетила салон красоты, где воспользовалась за бешеные деньги косметической услугой Ботокс и тут же ставит в известность об этом маму.
 — У тебя нет ещё морщин! —
У мамы першит в горле от возмущения, она краснеет лицом.
 — Это профилактика морщин. —
Мать отворачивается от дочери, скрывая досаду, и разглядывает панаму в очках.
 — Кто это с тобой? —
Вопрос  обращен к Фёдору.
А тот не то чтобы сердит на вновь прибывших женщин, он устал с дороги и не в силах игнорировать настроение каждой из них. Сейчас парня раздражают все три особи за его столиком. Фёдору, как полагает этикет и мужской кодекс чести необходимо вести себя невозмутимо и галантно, что он делает с каменным выражением на лице. Он снимает очки с панамы и закрывает ими свои глаза.
 — В гости приехала? —
 — Я местная. —
За Фёдора отвечает панама теперь уже без очков.
 — И как зовут местную девушку? —
Фёдр вспомнил, что они не знакомы и повернулся к ней с запоздалым вопросом.
 — Вы не знакомы? —
В один голос удивляются мать и дочь.
 — Я Фёдор. —
 — Людмила, милая людям. —
 — Она в правду милая. —
Мать Сочинской фифы добреет и ласково смотрит на дочь с ботоксом, потом на Фёдора.
 — Люда и Люся одно и то же? —
Фёдор настораживается женским вопросом. Что это последнее время с ним происходит? Женское имя Люся повторяется часто и даже в животных.
 — Никакая я не Люся. Что это за имя! Я Люда. Льдинка. Так википедия разъясняет. —
 — Нашла чем, гордится! Не дай Бог! —
Произносит фифа с ботоксом, еле шевеля губами.
 — Сиди и молчи. И кофе тебе нельзя горячее. —
Ав-ав со стороны мамы.
 — Я жду, когда остынет. —
Ав-ав со стороны дочери.
 — Вот и сиди теперь…. —
Мать отпивает от своей чашки и забывает о Людмиле льдинке. Её голова звенит от возмущения поступком дочери и выброшенным на ветер деньгами. Это мама  в силу своего возраста нуждается в ботоксе, дочери он вовсе не нужен. Сорит поганка деньгами!
 — А где ты деньги взяла? —
 — За общим столом мама, не прилично говорить о деньгах. —
 — За общим столом дочь, не прилично ставить маму перед свершившимся фактом. —
Мать о чём-то догадывается. Видоизменяется, округляет глаза, поднимает брови, выпячивает грудь.
 — Ты ещё не платила и надеешься, что это сделаю я! Мама угадала? —
 — Только мама, как никто знает свою дочь. —
Вставляет Фёдор.
Ещё неделю назад, Фёдор обязательно спросил сумму истраченных денег и широким жестом возместил её половину. Почему половину? Потому что этим женщинам свойственно преувеличивать свои расходы вдвое. Возможно, что мать и дочь на это и рассчитывали, оказывая вслух тайну долголетия женской красоты. Сейчас Фёдора не посетила даже мысль об этом. Его посетила другая мысль.
 — Милые дамы! Что можно купить в подарок пятнадцатилетней девочке, что бы доставить ей радость, подскажите. —
Все три дамы замерли. Мать и дочь решили, что их новой знакомой Людмиле пятнадцать лет и у неё сегодня день рождения. Панама без очков решила, что у Фёдора есть сестра или крестница, о которой он только что вспомнил. А может эта та девчонка с автовокзала города Волгограда!
 — В пятнадцать? Сложно придумать…. —
 — В пятнадцать много чего хочется, и всего и сразу. —
 — Спроси её. —
Три женщины, три ответа.
 — Хочется сюрпризом. —
 — Лучше спросить. —
Настаивает Людмила.
Женщины переглядываются и соглашаются с последним мнением.
 — Была бы более взрослой и цветы с коробкой конфет сошли бы, а тут девочка…. —
Вздыхает мама Сочинской фифы.
 — Сейчас пятнадцатилетние ой-ёй-ёй…. —
Качает головой её дочь.
 — Она нормальная. —
 — Значит не нормальная. —
Перечит Фёдору фифа.
 — Это как посмотреть…. —
Комментирует мать.
 — Я уже посмотрел. —
Твёрдо так, говорит Фёдор.
 — Ну, ты и гусь! С малолетней связался. —
 — Так что дорогая Людмила, Руслан занят. —
 — Хороша Маша, да не наша. —
Говорит фифа и смотрит на Людмилу, и мысленно пробует это имя на вкус, зябко пожимает плечами.
 — Имя твоё и вправду холодное. —
 — Как раз для Сочи. Тут все с ума сходят, ведут себя, как в последний день жизни. —
 — Ты приезжих имеешь в виду. —
 — И их тоже. —
Фифа смотрит на неё продолжительным взглядом.
 — Нас папа сильно любит. —
Объясняет Фёдор.
 — И приданое у нас хорошее. —
Добавляет.
 — Ничего не пойму. Вы вроде как не знакомы, а знаешь такие милые детали. —
Пожимает плечами фифа и глаза её останавливаются. Это служит сигналом для мамы. Та оборачивается  в направление взгляда дочери. За соседним столиком сидит мужчина в слегка помятой, а значит дорогой льняной одежде. Дорого в смысле одежда изо льна на один сезон. Мужчина не один, он даже сразу с двумя женщинами. Женщины так себе. Среднего балла. Мужчина не про них, точно! У отдыхающих часто так бывает в первый вечер по приезду,  хватают первое, что подвернётся, что бы с корабля и на бал, что бы сразу же чувствовать себя в седле. Скакун? Не похож. Манера разговора мягкая, ни смеха тебе, ни сальных громогласных анекдотов. Человек доволен всем, любым обслуживанием, потому как сыт по горло всем и приехал не набираться впечатлений, а радоваться их отсутствию.
 — Все трое приезжие. —
Ставит диагноз мама.
 — Дамы сами по себе, кавалер сам по себе. —
Добавляет дочь. На что мама кивает головой в знак согласия.
 — Приём номер два. —
Говорит дочь.
 — Три. —
Не соглашается мать.
 — Два, мама, два. —
Дочь встаёт с чашкой  остывшего кофе в руках и идёт в сторону только что обсуждаемого объекта. Поравнявшись с его креслом, цепляет носком туфли одну из ножек, имитируя падение и, опирается рукой о плечо мужчины. Для достоверности роняет на плиточный пол кофейную пару вместе с ложечкой. Кресло потревожено, мужчина напряжён внезапным толчком в спину, разбитая посуда гремит, дребезжит на полу. Выглядит всё достоверно, на сто баллов. И испуг присутствует на лице актрисы охотницы, всё как в хорошем кино. Взмах рук к лицу, ладошкой прикрыт рот, якобы от смущения, звучит не смелое, но убедительное:
 — Простите, Бога ради! —
Наклон перед мужчиной в кресле за упавшей ложечкой и взгляд на него снизу, провинившейся кошки. Грудь в декольте в таком положении почти оголена и лёгкую летнюю ткань держат только соски – так, кажется окружающим. Как бы осознав это, виновница происшедшего поспешно прикрывает грудь рукой, потупи глаза в пол, выпрямляется.
 — Как слон в посудной лавке…. Простите ещё раз! —
И мужчина в льняной одежде готов вскочить и успокоить женщину, но тут раздаётся голос Любы, холодный, отрезвляющий и разоблачающий.
 — Свободного пространства вокруг до горизонта. Отчаливай и меняй курс. Заняты тут все. —
И настолько всё это она говорит убедительно грубо, кажется, что даже мошки и мотыльки вокруг ночника на столике поняли её приказ «отчаливай» и удалились к другой лампочке за соседний столик. Там Людмила стала разгонять их рукой в замешательстве, не поняв ситуации. Мужчина просел в кресло в недоумении. Фифа оторопела. По сценарию мужчина должен был вскочить, непременно взять за дрожащие от волнения руки, успокоить, заверить хозяина кафе в возмещении ущерба и заказать новый кофе. Проводить до её столика, усадить и за это время соискательница вложила бы в его руку крохотную визитку и непросто визитку, кусочек бархатного картона в форме сердечка, и краснеть и смущаться бесчисленное количество раз. Вот где истинный талант пропадает зря. Точно так переживают на сцене истинные актёры, каждый раз оставляя на ней частицу души и сердца, с горьким удивлением каждый раз возвращаясь в реальность.
 — Вы что-то сказали? —
Оторопела фифа от  Любиного «отчаливай».
 — Сказала для тебя и твоей напарницы. —
 — Я с мамой. —
 — Приличная девочка значит…. Тебя проводить к маме? —
После продолжительной паузы фифа отчаливает.
 — Что собственно произошло? Человек споткнулся. —
Нарушает молчание приезжий мужчина.
 — Уже защищает, видишь…. У таких девиц всё отточено, придраться не к чему. —
Люба говорит для мамы Люси.
 — Вечно ты всё утрируешь! Вполне допустимая ситуация. —
 — Потому ты и одна. —
 — А то ты у нас нарасхват…. —
Мужчина наблюдает за происходящим очень внимательно, вникает в каждое слово и понимает.
 — На войне все способы хороши. —
 — Мы за мужчин не воюем, это такие как она этим занимаются. —
 — Имеет право. —
 — Дуррак вы…. Она с мамой, у них это бизнес на потоке. —
 — В Сочи такое можно подумать про каждого. —
Любе хочется возразить:
 — Мы сиськи не оголяем прилюдно. —
Но вместо неё говорит мама Люси.
 — Пора нам…. Вы с поезда устали,  мы работали весь день и тоже устали. —
Она встаёт. Звонит телефон в её сумочке. Так как сумка подруги на уровне лица Любы,  та мгновенно ныряет  в неё рукой, достаёт телефон, передаёт подруге.
 — До свидания. —
Сухо говорит собеседнику и тоже поднимается. Мама Люси рукой о плечо осаживает подругу на место  со словами:
 — Дочка. Я поговорю. —
 Отходит в сторону. Останавливается не далеко от столика Фёдора. Разговор ведёт, повышая голос, связь МТС в «удовольствие» все знают. Чем дольше она разговаривает по телефону, тем больше Фёдор утверждается в догадке, что видит и слушает маму девочки Люси из Волгограда.
 — Чем я обидел вас? —
Приезжий обращается к Любе. Люба махнула рукой:
 — Да собственно ни чем. Молодёжь вытесняет. —
 — О чём вы? —
 — Мужчинам нравятся молодые, возрастные женщины у них не в почёте. —
 — Вы не правы. Мне нравится ваша подруга. —
Посмотрел на маму Люси и добавил:
 — Сразу как увидел, так и понял. Очень напоминает одного человека недавно меня поразившего в самое сердце. —
 — Безответная любовь? —
Люба смягчилась, успокоилась, подпёрла щёку и рукой и приготовилась слушать.
 — Совсем не то…. Попутчица в купе. —
 — В купе тесно, всё рядом, легко завестись. —
 — Не было этого. —
 — Что тогда было? —
Люба разочарованна.
 — Всё. Успел восхититься человеком, полюбить и сделать предложение. —
 — Без всякого эдакого? —
 — Абсолютно. —
 — Что зацепило? —
Любе интересно и она торопит мужчину.
 — Вы не поверите…. Молитва. Молитва истина. Женщина молилась, а у меня шли мурашки по коже. —
Люба покачала головой и ласково и грустно взглянула в лицо собеседника.
 — Никто не знает истины. —
 — Истина в повседневности открытия истины. И так весь жизненный путь. Чем длиннее, тем яснее. —
Люба замолчала, переваривая  услышанные слова, переварила и приняла их на веру.
 — В молитве нет слова «истина», но молитва об истине. —
Продолжил мужчина.
 — Вы мне её напишите? —
 — К сожалению, у меня нет текста, но я буду помнить, о чём она всегда. —
 — Я не умничаю, не преувеличиваю, я грущу, что не услышал чужую молитву раньше. Хотя, раньше я мог её и не услышать. Вот как всё просто и сложно одновременно. —
И покачал головой говорящий человек.
          Мама Люся закончила разговор, повернулась, что бы идти к своему столику, а перед ней парень. Сочинский, сразу видно. Улыбается, радуется, как будто встретил старую знакомую.
 — А я вас знаю! —
 — И я таких молодцов видела и не один раз. —
Шаг в сторону. Женщина обходит парня.
 — Я за вами не ухаживаю. Я привёз вам от дочери посылочку из Волгограда. —
Мама Люси в шоке. Женщина представить не могла, что такой взрослый и сочинский парень жил в её квартире, в которой находилась её несовершеннолетняя дочь. Отвечать что-то надо, и она выдавливает из себя два слова:
 — Как она? —
 — Разве вы не с ней сейчас разговаривали? —
 — Я тебя спрашиваю, как она? —
Срывается женщина.
 — Ты понимаешь всю ответственность своего поступка? —
 — Там всё утряслось, и кошка вашей будет. —
Парень ошибочно перевёл стрелки на себя.
 — Что утряслось?! —
Волнение мамы Люси заметил приезжий мужчина и тут же подошёл. Смело взял маму Люси под руку.
 — Это вы…. —
Вяло отреагировала та. У неё не оказалось сил, что бы отнять свою руку.
 — Это я. Александр Александрович. —
 — Что у вас к этой женщине? —
Обратился строго к сочинскому парню. Женщины за столиком Фёдора разглядывают происходящее.
 — У меня посылочка для мамы Люси от девочки Люси из Волгограда. —
Сумбурная фраза. Строгий мужчина внимает.
 — А мы причем? —
 — Маму Люси, вы держите за руку. Девочку Люсю я…. —
Парень увидел бледность на лице получателя посылочки и испугался.
 — Ничего плохого я не делаю и не делал. Я привёз посылочку вашей даме от дочери. —
 — Вам привезли посылку от вашей дочери. —
Заботливо объясняет как больной новый знакомый мамы Люси, заботливо усаживая её на прежнее место.
 — Люсь, ты чего? Тебе чего парень? —
Люба в гневе, видя состояние подруги, становится в позу.
 — Я привёз посылочку маме от дочери и только. —
Отрезал тот и стал рассматривать в темноте тёмное море.
 — Ухажёр кошачий…. Так, так…. И где она? —
 — Дома. Я же не знал, что встречу вас. —
 — А ты чего Люсь? Ну, привёз парень посылочку, надо поблагодарить и забрать. —
Люди начнут успокаиваться, придут к общему решению, вызовут такси и уедут с набережной. За столиком в кафе останется мать и дочь. Они грустят, и тоже рассматриваю в темноте тёмное море.
 — Надо было использовать третий вариант. —
Третий вариант состоит из передачи визитки в форме сердечка мужчине через хозяина кафе. Надёжно и просто.
 — А тут две бабы рядом, баб дразнить нельзя, заруби себе на носу. —
 — Мужчина хороший, госслужащий думаю, такие мужчины сейчас в Сочи проскакивают. Брелок на ключах гостиничный с цифрой семь. —
Набережная почти пустая. Глаза матери и дочери сканируют непривычно свободное её пространство.
 — Сколько же время? —
 — В любом случае пора домой. —
Две женщины, родные по крови и одиночеству бредут по опустевшей набережной, тая  досаду, друг на друга, и невысказанную вслух надежду на скорые перемены в личной жизни. Они обязательно произойдут, им так кажется.
           Ещё две женщины, связанные узами дружбы, общими делами и тем самым пресловутым одиночеством  лежат на узких кроватях с прикроватными тумбочками в темноте и полном молчании. Съёмная  комната поварих насторожилась. Сейчас  в ней должен раздаться чей-то голос, обязательно и от того каким он будет, зависит продолжительность задушевного женского разговора. Если голос окажется мягким и будет сопровождаться вздохами, беседа затянется. Если одна из женщин решит возмущаться вслух, другая  с ней не согласится время позднее и нагонять себе давление не к чему.
 — Не знаю, что и думать. Голова распухла. —
Тон беседы не понятен комнате.
 — Не от чего голове пухнуть. Послезавтра дома будешь. Парень прямо так и говорит, ничего плохого не делал. —
 — И я не считала плохим вступить в половую жизнь в пятнадцать лет и тут же родила. —
 — Сейчас они совсем другие. Знают то, чего мы не знали, если что и произошло, парень не дуррак и предохранялся.
 — Спасибо…. Успокоила…. —
 — Как думаю, так и говорю. А почему ты ему не веришь? —
 — Мама я. —
 — Что думаешь о СанСаныче? —
 — Что о нём думать, послезавтра, а вернее завтра уезжаем. —
 — Ты ему понравилась, сразу как увидел, так и сказал. —
 — Людям многое что нравится. Вон море, какое, а в карман не положишь. —
 — Мне он тоже приятен, что ж теперь его с собой звать. —
В темноте Люба хмыкнула:
 — То мужская обязанность. —
 — Тем более…. —
 — Я всё о Фёдоре думаю. И не спрашивай зачем, знаю не зачем. Думается и всё. Глазами ищу на набережной. —
Мама Люси не ответила. Под ней скрипнула кровать и Люба решила, что подруга прервала доверительную беседу. Комната  с облегчением сомкнула веки и тут же их раскрыла.
 — Может, домой приеду и забуду о нём. —
 — О хорошем забывать не надо. —
 — Он хороший. Правда, хороший он. —
 — Я за мужиками столько набегалась, а этот не куда не побежит, со мной будет всегда. —
 — Ой, отлюблю за всю жизнь! —
 — А у меня дочь. Ни бегать за ними, ни любить их нет возможности. —
 — Она скоро отойдёт от тебя. У баб с детьми всё только  начинается во второй половине жизни. Я родить во второй половине могу. И будет мой Фёдор вместо коляски возить всюду за мной ребёночка на руках. Удобно очень и даже. —
 — Люба! Я должна сказать тебе…. —
 — Считай, что всё уже сказала. Если бы ты втюхалась в Фёдора, всё то, же самое я сказала тебе, и ты бы меня не слушала. —
 — Ты втюхалась в инвалида Фёдора? Может просто зачесалось. —
 — Не-а…. Чешется в одном месте, а тут душа млеет…. —
 — Ой, как хорошо млеет…. Как в детстве в подъезде у дверей своей квартиры с мальчиком. —
 — Аж, в трусиках мокро было. —
Комната крякнула форточкой, среагировав на ветер. Всё в этом мире реагирует на что-то, и все в этом мире реагируют на кого-то и на самого себя в первую очередь.
 — То о чём ты говоришь лишь мгновения из жизни. Жизнь с инвалидом думается мне не сладкая жизнь и должна быть милосердной, что бы ни сорваться и не дать сорваться в пропасть ему. —
 — Ой, сколько тебя помню, вечно ты словами узоры плетёшь! Сказала правильно, но как с трибуны говоришь. —
 — Как могу…. —
 — И не собирайся обижаться. —
 — Не буду. —
 — А кошачий парень хороший, чего привязалась к нему…. —
 — Он, прежде всего взрослый! —
 — Чего плохого? —
В темноте комнату пересекает подушка и мягким хлопком накрывает лицо Любы.
 — Будет две. —
Улыбается Люба и укладывает вокруг себя подушки.
          Ей приснится сон. Вроде сидит она вместо Фёдора инвалида в его коляске, а он катает её так, что дух захватывает. Маме Люси ничего не снилось, впрочем, это может оказаться не так. Снилось, но человек ничего не запомнил, потому что спала на одной подушке. Вторую подушку Люба не вернула ей.
          Александру Александровичу ничего не снилось в гостиничном номере номер семь, потому что человек устал от поезда, от впечатлений от поездки, от вечерней порции морского воздуха. В женщине так ему понравившейся отметил некую надломленность, милые сердцу черты лица, серость глаз и краткость в разговоре. Было жаль, что так понравившаяся женщина через сутки уезжала в город герой Волгоград. Там СанСаныч не был никогда. Знал, что в Кремле выделялась некая сумма на сохранность  мемориального комплекса Мамаев Курган и невероятно больших размеров статую Мать Родина. Не обменялся телефонами, адреса не спросил, а сам объект его, вдохновивший на эти размышления, не проявил своей заинтересованности в нём. Несмотря на это образ женщины с серыми глазами стоял перед глазами мужчины. Женщина в купе, и сила её молитвы смыла горечь утрат ранее бывших, затеплилась надежда, что женщина с серыми глазами единственная и последняя послана ему Богом, как причал в старости, как якорь в бурю, как зеркало, посмотрев в которое мужчина увидел себя влюблённым и счастливым. На такой подарок судьбы он не рассчитывал. Мужчина размышлял сейчас о чувстве в себе к новой знакомой, даже страсти и мягкого томления в груди, сладкого замирания сердца перед громким ударом.
          Парень Фёдор, раздосадованный встречей с мамой девочки Люси, долго не мог заснуть. Весь вечер пошёл насмарку. Панама в очках не оправдала  мужских желаний и только отяготила его теперешнее состояние. Кряхтел и ворочался. Ворочался и кряхтел. На звуки из его комнаты среагировала мама и приведеньем появилась в дверном проёме.
 — Что с тобой сынок, не заболел? —
Парень ухмыльнулся. Нельзя назвать этим словом то, что с ним происходит.
 — Переутомился, наверное, в автобусе. —
 — Не просквозило? —
 — Нет, мама. —
 — Как Волгоград? —
 — Узкий, пыльный и длинный, как чулок. —
 — Неудивительно, город вдоль реки. —
 — Кажется Волга шире города, когда на неё смотришь с набережной. —
 — У нас так же. —
 —  Мам, что можно подарить девочке пятнадцати лет, так что бы её порадовать? —
 — У тебя девочка пятнадцати лет? Тебе не хватает отдыхающих одиночек? —
 — Отдыхающих хватает всем. Тут совсем другой случай, другой человечек, ответственный, надёжный. —
 — В пятнадцать лет? —
 — А что? —
 — Так не бывает. —
 — Бывает мам. Она и готовит, и стирает сама и в магазине закупается, на базар даже за мясом ходит. —
 — Может быть, ей не пятнадцать лет? —
 — Я в паспорт смотрел. —
 — Зачем тебе был нужен паспорт несовершеннолетней девчонки? —
 — Что бы ни сомневаться как ты сейчас. —
И сын расскажет матери более подробно о своём пребывании в городе Волгограде.
 — И люди в такси были её папа и мама? —
 — Мама была, насчёт папы не знаю ничего. —
 — Надо было пригласить их в дом, накормить форелью, отблагодарить за гостеприимство.
 — Её мама чуть не сошла с ума, узнав, что дочь ночует в доме со взрослым парнем в её отсутствие. —
 — Ты ночевал с ней? —
 — Я же рассказывал тебе, что жил у неё. —
 — Я спрашиваю о другом. —
 — Ты как её мама. —
 — Правильно, она мама. —
 — Я у тебя хороший сын, Люся хорошая дочь у своей мамы. —
 — Её зовут Люся? —
 — Мама, давай спать. Хватит вопросов. —
Мать уходит, но вопросы у неё не закончатся, и она будет их задавать самой себе, пока не заснёт.
          А в городе Волгограде, длинным как чулок, спит девочка Люся с улыбкой на лице. Даже во сне она не расстается с предвкушением ожидания посылки из города Сочи. Несуразно большая кошка с крупными лапами спит рядом  и может показаться, что и она улыбается, кошка обрела  кошачий дом и кошачью маму, закончились её мытарства по рукам и городам. И кошка, и девочка Люся нуждаются  друг в друге. Они нашли себя.


Продолжение. Глава 8 - http://www.proza.ru/2019/11/22/1734