Баня по таёжному

     Предложение Петровича устроить баню было встречено в лагере с восторгом. Трудно даже сказать, чему больше обрадовались ребята: завершению ли работ и скорому возвращению домой, или предстоящей бане.
     Их можно было понять, - ведь уже три недели, как не видели они ни бани, ни горячей ванны, ни, даже, тёпленького душа. И все  три недели на адской жаре, под солнцем, таежным гнусом, в пропотевшей, чуть ли не колом стоявшей  одежде.
     Нет, конечно, время от времени  простирывали они на скорую руку свою одежду. Ну, как простирывали?  По мужицки, конечно, то есть - кое-как! Мыли головы хозяйственным мылом, поливаясь из котелка. Пробовали даже сделать купальню, расширив и углубив ручей.

     Но такое купание даже в большую жару мало кто выдерживал, - только  Петрович вот, да Игорь Голощапов, - уж больно студеная вода. Окунуться в ключ, чтобы освежиться, конечно,  перепробовали все, в том числе и недавно прибывший Алексей. Но и только. Там, в этой купальне не полежишь, не понежишься, - враз задубеешь от холода.
     Другое дело Петрович, - он вообще человек особый, часто удивлявший  коллег своими повадками.

     Он уже не молод, во всяком случае,  значительно старше всех остальных своих товарищей по отряду, ему лет 45-47. Среднего роста и крепкого сложения,  носит небольшую  бороду, уже серебрящуюся проседью, и короткую стрижку. Ему не раз говорили, что он похож на Хемингуэя, - весьма модного в те годы писателя.
     Встает Петрович каждое утро в шесть часов. Просыпается безо всяких будильников и всегда в одно и то же время. Порою даже сам удивляется, плюс–минус, говорит, - пять минут. У меня, - говорит, - видимо, где-то внутри персональный биологический будильник встроен.

     У него и спальник-то особенный, в нем долго не поспишь. У всех ребят   спальники обычные, - ватные, толстые; они  в скатанном виде сантиметров 40-50 в диаметре. А у Петровича спальник из фильтроткани – мягкой такой, белоснежной, тонкой пористой ткани, толщиною миллиметра в 2-3. Словом, пижонский спальник. Ему подарили этот спальник его друзья из ПВС Дарасунского рудника. ПВС – это пыле-вентиляционная служба. Они там эту фильтроткань используют в вентиляционных системах для пылеулавливания.
    Так вот спальник Петровича в скатанном виде – не больше тубуса чертежного, ну разве что чуть-чуть побольше. Он и носит то его,  скатанным на манер солдатской шинели поверх рюкзака, - обечаечкой такой.
         
     Утром  встанет Петрович, и сразу,  босиком и в плавках, рысью к ручью. Дождь, не дождь, ветер, не ветер, - не имеет значения. Лицо ополоснет в ключе и непременно зарядка, - приседания, отжимание от земли, подтягивание на перекладине, - вон она сделана на скорую руку меж двух сосен из обрезка трубы на три четверти дюйма, - притащил, видно,  со штольни.
     Поразмахивает руками, покрутит корпусом. Потом, - отжимание двумя руками  того самого валуна, что раскаленным лежит сейчас в костре. И под занавес – водные процедуры. Подхватит ведро, плавки – на прибрежные кусты, залезет голышом в ключ, и давай черпать из него и поливать себя студеной водой.
     И уж после растирания махровым полотенцем начинается настоящее умывание, чистка зубов, бритье и все прочее. Кстати, и подбривается-то  Петрович старорежимной, уже давно вышедшей из моды, опасной бритвой, с каким-то мудреным иноземным клеймом.  И в зеркало  не смотрится, - многолетняя привычка сделала это ненужным.
     Ребята сквозь сон слышат, как плещется вода, крякает и охает Петрович. От этих звуков кутаются под одеяла, залезают поглубже в спальники. 

     Были у Петровича еще и другие особенности. Возил он всегда с собой  полевую сумку. Нет, не такую, - серо-черную, дермантиновую, какие носили с в те годы совхозные бригадиры и прорабы на стройках, пряча в них от непогоды замусоленные тетрадки с записью  объемов выполненных работ и отработанных трудодней,  разного рода акты и справки. А настоящую, - офицерскую, пахнущую хорошо выделанной кожей.
     Она была  в несколько отделений, с блестящими застежками и откидным клапаном, где за целлулоидным окошком, прикрытым мягкой темно-синей фланелькой, лежала у него карта того района, где проводились полевые работы, а на другой стороне - в кожаных гнездах, торчали шариковая авторучка, несколько хорошо заточенных карандашей и был пристегнут компас.

     Сумку эту подарил Петровичу его отец – бывший кадровый военный и фронтовик. В ней он хранил свой личный дневник, фотографии  жены и детей и толстенную книжку, которую урывками читал, делая при этом какие-то выписки. Книга называлась "История Сибири".
     Вечерами, когда ребята уже спали, ставил Петрович возле изголовья своего спальника "летучую мышь", доставал заветную тетрадку и  что-то в ней записывал, останавливаясь иногда и надолго задумываясь. Видимо, делился с бессловесной своей подружкой впечатлениями минувшего дня. Или извлекал свою  "Историю Сибири" и погружался в ее изучение.

     Когда Петрович с Алексеем вернулись в лагерь, там, что называется, уже дым стоял коромыслом. Посреди поляны жарко горел огромный костер, среди тлеющих поленьев светились багрянцем два  раскаленных валуна. Крутым ключом кипела вода в прислоненном к ним ведре. Стоявшие возле костра оцинкованные фляги тоже струились паром.
     Игорь заканчивал установку большой палатки на берегу ключа. Она уже была растянута, и сейчас, орудуя сапёрной лопаткой, он подсыпал землю и настилал дерн по периметру ее основания.
     Гена, тоже с лопатой в руках, стоя по колено в холодной  воде, уг-лублял и расширял копанку в русле ручья.

     Игорь Голощапов, орудуя совковой лопатой и время от времени прикрывая лицо от пышущего жаром валуна, перекатил его в палатку возле ручья. Увидев эту завершающую операцию, все оставили свои дела, поснимали и побросали на кусты одежонку, голышом один за другим скрылись в уже прогревшейся  палатке. Тщательно застегнули  вход, кто-то бросил к раскалённому валуну раскрытую баночку вьетнамского бальзама «Золотая звезда».
     Увидев, что Игорь  ухватил брезентовыми рукавицами ведро с водой, все шарахнулись в стороны, а он, стараясь не подходить близко к раскалённому валуну, плеснул на него из ведра и тоже отпрянул в сторону.

     Раздался оглушительный треск, волна горячего пара, перехватив дыхание,  хлестанула по обнажённым телам. Горячее  туманное облако в одно мгновенье заполнила палатку, заставив её судорожно вздуться. Через дымоходное отверстие наверху взмыла к небу струя пара.
     Священодействие началось ….