Продолжение 17

                Где и с кем я играл

В национальном доме органной и камерной музыки я играю давно, но зарплату мне не платят уже несколько месяцев. Живём на деньги за уроки, которые даю сыну и дочери канадца Богдана Кравченко. Он платил за один урок столько, что денег хватало на покупку продуктов на неделю. Но несмотря на отсутствие стабильной зарплаты, продолжаю давать концерты. Часто ко мне подходили иностранцы и просили поиграть им эксклюзивные концерты. Моя вторая жена Ольга брала на себя роль менеджера, и я им играл в нашей, довольно просторной гостиной. Естественно, не бесплатно.

Моя кума по первой семье, жена профессора института иностранных языков, работала в культотделе Центрального парка. Там имелась крытая сцена и летний зал, огороженный старыми деревьями. Она предложила мне раз в неделю играть концерты камерной музыки. Я переговорил с Богодаром, и он взял руководство в свои руки. Я выступал только, как солист. Играл концерты Вивальди, Карулли, Джульяни. Камерным оркестром дирижировал Богодар Которович. Он пригласил литовский камерный оркестр под управлением Саулюса Сондецкиса. Вечера были очень популярны, освещались в прессе. Они начинались в десять часов вечера и длились до двенадцати ночи. Это были чудесные вечера…
 
Вспоминаю комические эпизоды своей жизни во времена СССР. В Конча Заспе, курортном посёлке на Юго Востоке Киева находился правительственный дом отдыха и артисты филармонии часто выступали в нём для «слуг народа». В бригаду артистов входили: народная артистка СССР Диана Петриненко, народные артисты трио бандуристок, юморист, народный артист Анатолий Паламаренко, заслуженный артист Гдалий Эльперин и я – заслуженный артист. После концерта в гримёрную, где мы переодевались, заходит мужчина в сером костюме и, обращаясь ко мне, говорит: «Почему не играл украинские песни?». Отвечаю: «Я гитарист и исполняю пьесы, специально написанные для гитары, а украинские песни поют трио бандуристок». Спрашивает: «Ты можешь обработать песни и играть? Отвечаю: «Смогу и украинские, и русские». Вдруг он заявляет: «А какое сало ты ешь? Это меня разозлило, и я его послал куда подальше. Он выскочил из гримёрной.

Диана Петриненко сказала: «Ты знаешь, это же известный драматург Коломоец». Я забыл об этом разговоре, но последствия напомнили о нём. В Министерство культуры пришло письмо из Союза писателей. В нем говорилось, что Полухин не уважительно разговаривал с драматургом Коломойцем. Требуют разобрать поведение на собрании.
Директор филармонии, мой друг Аркадий Лобанов написал: «Полухина лишили тринадцатой зарплаты (её у нас никогда не было). Лишили очереди на машину (её тоже не было). На собрании коллектива поведение Полухина разобрали и вынесли ему порицание».

С теплом вспоминаю свои выступления в Андреевской церкви. Она строилась пол руководством архитектора Растрелли. Филармония проводила камерные концерты весной, летом и осенью, когда позволяла погода. Много туристов посещало эту церковь. Я сыграл три программы подряд через день. Первая программа – итальянская музыка. Вторая – испанская музыка, третья – латиноамериканская. Церковь не вмещала всех слушателей и люди стояли на улице.

Мой друг инженер и любитель гитары – Борис Курило, который мне очень помог в организации гитарного фестиваля «Серебрянные струны», написал после концертов небольшой стих:
Твоя гитара в церковь заманила.
И в свою веру многих обратила.
Под сводами Андреевского зала
Она божественно звучала…
И был незабываемый концерт
Ведь музыка – шедевры древних лет.
Твоим богам поклоны шлют отныне
Антонио Вивальди и Никколо Паганини.

Я любил играть во Львовской филармонии. Приезжал, как солист и в составе дуэта с Богодаром Которовичем (с которым тогда ещё дружил). С этой филармонией связан комический случай. Рассказывают, что на гастроли во Львов приезжал народный артист Рихтер. Рано утром он пришёл на репетицию. Дверь была закрыта. Позвонил. Охранник открыл дверь: «Чого трэба?». Пианист говорит: «Я Рихтер»…». Охранник: «Ну, и шо? А я вАхтер».

На репетицию я не ходил. Гитара в номере в футляре, а вечером пришёл в филармонию, отыграл концерт и после концерта публика подошла за автографами. Подходит парень и говорит, что недавно играл аргентинец Эрнесто Битетти, он вариации на тему Моцарта играл быстрее. Отвечаю: «Он за концерт получает три тысячи долларов, а я сто двадцать четыре рубля. Когда я буду получать такие же деньги, как он, то буду играть быстрее его, а за такие деньги, я даже быстро играю».

Как  то мне позвонили из филармонии и сказали, что приехал Игорь Ильинский и меня попросили играть в паузах, когда он отдыхает. С ним провёл месяц. Давали в клубах по два концерта в день. Он рассказывал интересные истории из своей жизни, показывали отрывки из фильмов. Он снимался и в немом кино. Я видел фильм «Праздник святого Иоргена». Как  то ему сказал: «Вы – великий артист, а выступаете в рабочих клубах». Ответил: «У меня большая семья, пенсия небольшая, не покрывает расходы и приходится выступать. На прощание подарил мне свою афишу с надписью: „Соучастнику“ и сопутешественнику– Петру Полухину».

Дирекция филармонии часто нас посылала обслуживать вечеринки «слуг народа – депутатов и чиновников. Кому я только не играл! Даже министру обороны Израиля. В 1993 году играл Ельцину и Кучме. После концертов нас угощали объедками со стола, наливали с начатых бутылок. Я никогда не ел, наливал себе стакан водки и хлебом закусывал. Как то трио бандуристок поели жульен и получили отравление. Нам за выступления не платили.

Мой друг, с которым я учился в музыкальном училище в Луганске – Анатолий Пересада, стал профессором краснодарского Института культуры. Организовал мне концерты по Краснодарскому краю в музыкальных школах и училище.
Это были незабываемые встречи с педагогами, родителями. Многое стирается из памяти, но концерт в краснодарской филармонии врезался в память. Я вышел на сцену, а из за кулис вышла кошка и села возле меня мордой к публике. Я спросил: «Не мешает?». Ответили – нет. Так и просидела весь концерт.

                После распада страны

Когда распался СССР, и Украина стала «незалежной», Министерство культуры стало не в состоянии продолжать гастрольную работу на том уровне, который был ранее в Союзе. Не было денег, порвались деловые связи. Я и Которович перешли работать в Укрконцерт. Сами организовывали концерты. Но дирекция начала нас систематически обкрадывать, и мы перешли работать в Дом органной и камерной музыки.

Играя только в одном зале всего по два концерта в месяц, приходилось часто менять программы. Я играл восемь программ. Среди них была программа Латиноамериканской музыки. После концерта ко мне подошёл посол Аргентины Луис Бакериза и на русском языке спросил: «Сможете ли сыграть программу чисто аргентинской музыки?». Я ответил утвердительною.

Он заказал сборники аргентинской музыки и вручил их мне. Я подписал контракт и сыграл три концерта. На последнем присутствовал весь дипломатический корпус Киева. Публики было человек семьсот. Это было осенью. В костёле, где я играл, было прохладно. После концерта ко мне подошли послы, среди них были Луис Бакериза и посол США. Через переводчицу посол США спросил: «Не холодно играть в таком зале?». Я ответил, что у нас так всегда, и мы приучены к холоду. Луис Бакериза предложил: «Приезжай в Аргентину, у нас значительно теплее». Позднее, я воспользовался предложением.

В 1995 году мне позвонили из Министерства культуры. Сказали, что я должен быть в концертном костюме с гитарой в шесть часов вечера возле гостиницы «Кооператор». Меня повезут играть президенту Биллу Клинтону. Я ответил, что никому ничего не должен. Если заплатят – поиграю. Договорились.
Позвонил Которовичу, он проходил диспансеризацию в больнице. «Богодар, есть возможность встретиться с президентом Кучмой. Бери скрипку и приходи ко мне на репетицию. Поедем играть ему и Биллу Клинтону». Сыграли. К нам подошёл высокий негр и сказал, что Клинтон и его жена Хилари хотят сфотографироваться с нами. Подошёл Кучма с женой и нас сфотографировали всех вместе. Правда, нам копий фотографий не дали. Сказали, что где то затерялись.

Через некоторое время Которович был на приёме у Кучмы. Тот предложил ему создать оркестр камерной музыки. Создали. Солист Которович, концертмейстер – его пианистка Басалаева. Мне нашлось место только в составе оркестра. Конечно, я обиделся и отказался. Перестал с ним играть, а играли вместе двадцать лет. Он потерял партнера и друга.

Я был участником дней гитарной музыки в Братиславе. Туда меня пригласил замечательный чехославацкий гитарист Жапка. В последние годы он играет в дуэте со своей женой флейтисткой. Это лучший дуэт такого рода в Европе. Нужно отметить, что в этих концертах, которые проходили под открытым небом, в прекрасном Барочном дворике университетской библиотеки, приняли участие такие известные музыканты, как дуэт гитаристов из Германии Моника и Юрген Рост, гитаристы: турок Ахмед Каннечи, киприот Кристос Совопулос, аргентинец Хорхе Кардосо.

Я играл седьмого июля в сольном вечере сочинения Ронкалли, Скарлатти, Паганини, Шостаковича и Тарреги. А восьмого у меня день рождения. Йозеф Жапка пригласил гитаристов к себе домой на ужин. Поздравляли, а после Жапка и Кардосо сыграли дуэтом для меня «Милонгу» Хорхе Кардосо. В Братиславе я выступил с великолепным братиславским камерным оркестром «Музыка Этерна» под управлением Паоло Бакси. Играли концерты Вивальди.
 
Секретарь английского посольства виконт Реймонд Асквит как то позвонил мне и на чистом русском языке предложил сыграть у него на квартире. Он устраивает приём для послов других стран. Пригласил и мою жену Ольгу. Она испекла торт «Птичье молоко». Приехали. Ольга вручила ему торт. Реймонд попробовал его и положил в холодильник. Он ему очень понравился. Я играл в перерыве после официальной части приёма. Ко мне подошёл посол Бразилии, бывший министр культуры этой страны, и говорит, что в Киеве заканчивает консерваторию по классу композиции студент из Бразилии. В посольстве хотят устроить концерт бразильской музыки, где будут исполняться кроме сочинений студента, произведения других бразильских композиторов. Не смог бы я принять участие?
Я ответил, что у меня в репертуаре есть концерт Эйтора Вилла  Лобоса для гитары и симфонического оркестра. Он обрадовался и сказал, что концерт состоится в зале, где раньше была высшая партийная школа. На репетиции проблем не было – музыканты оперного театра очень высокого класса. Я сыграл концерт. Мы с дирижёром Кожухарём и ещё с кем то «оприходовали» бутылку французского коньяка «Хеннесси» – подарок посла Франции.

Какое -то время я играл на лютне, а точнее, на лютневидной гитаре. Первое отделение на ней, а второе – на гитаре. Приезжаю на концерты в Херсон, меня встречает администратор филармонии. «А где, – говорит, – музыкант который играет на лютне?» Отвечаю: «Так я играю на лютне и гитаре». Он удивился: «А я увидел на афише: лютня и гитара. Забронировал два номера в гостинице».

С этими забронированными номерами были курьёзные случаи не только у меня. Пианист Николай Сук – заслуженный артист Украины, рассказывал: у него программа была из произведений Брамса На афише было написано крупными буквами БРАМС и мелкими – произведения. Ниже снова крупными НИКОЛАЙ СУК. Приезжает он в тот же Херсон, администратор его спрашивает, а где Брамс? Николай отвечает: «Понимаете, он сто пятьдесят лет назад умер». «А я ему номер забронировал», –. говорит администратор.