На краю студёной ойкумены

                НА КРАЮ СТУДЁНОЙ  ОЙКУМЕНЫ

 



 «Всех нас  Судьба гонит в одно место» –  Omnes eoedem cogimur.
               
                ГОРАЦИЙ

     «Единственный город, в котором можно долго жить, это всё же Мюнхен, а если я не там, то какая разница между Галле и Копенгагеном»
               
                Вернер Гейзенберг


1.Сегодня, как и триста лет назад.      
    
      
      Жгучее желание узнать как можно больше о самих себе  «изнутри», а так же услышать чужое мнение о себе  «со стороны, появилось у белых людей     давно, когда в разных точках планеты Земля появились первые «интеллектуальные пятна». Оно  возникло у весьма  одичавших  потомков легендарных гиперборейцев  сразу же после великого Ледникового периода, когда люди окончательно распрощались с бытовым  и ритуальным  каннибализмом, перестали видеть в себе подобных более доступный источник белковой пищи, когда навсегда вышли  из пещер, чтобы  интенсивно  заниматься освоением и благоустройством окружающего мира. Как правило, итоги внутреннего  мнения  о самих себе («внутреннего голоса») устраивало наших предков и нас  больше, чем  мнение стороннего наблюдателя, ибо «взгляд на себя изнутри»  был менее огорчительным, а чаще всего  даже  утешительным и позитивным, ибо основывался на самооправдании.
      Сегодня мало кому  интересно мнение  дежурных патриотов о  нас самих и  стране (мы уже давно  пресыщены баснями и мифами о самих себе, нашим нездоровым бахвальством и самовосхвалением). Сегодня нам полезней  знать  правду о себе от  людей, выросших  в совершенно иной среде и культуре, от  иноземцев.  Им  бросаются  в глаза те  особенности, которые мы  в себе не замечаем, большое (главное)  им видится на расстоянии  во множестве  деталей  и мелочей, которыми мы в нашем бытии   не учитываем и пренебрегаем. 
      Из всех имеющихся сегодня письменных свидетельств иностранцев о средневековой Московской Руси, Российской империи, Советской России и о России современной самыми интересными для нас сегодня    свидетельства тех иностранцев, кто по разным причинам долго жил в России, кто   сумел в результате  долгих наблюдений  составить о ней своё личное  мнение. Из сказаний  иностранцев о Московии конца XVI века первое место занимает сочинение англичанина  Флетчера и цесарского посла Николаса фон Варкача и цесарского поверенного Эриха Лассота.    Это — драгоценный памятник русской истории, особенно в вопросах финансовых и социально-экономических. Но самым богатым и самым обильным на сказания иностранцев о быте и нравах русского народа, о  тиранской психологии  русских царей оказался XVII  век. Повествование о Смутном времени  и предшествовавших ему событиях мы находим в описании посольства Льва Сапеги. В  прекрасной книге  Жака Маржерета, в обстоятельном  сочинении Конрада Буссова , в описании пребывания в Москве  датского принца Иоганна, в дневнике польских послов Олесницкого и Гонсевского   в  замечательной, обстоятельной  книге  географа Исаака Массы   содержится много сведений о жестоких нравах московитов и  жестокости  московских правителей к своим подданным-единоверцам. (1)
     Знакомясь с иностранными свидетельствами о  недавнем и далёком прошлом  нашей страны, приходишь к выводу, что Россия во все времена  выглядела со стороны, глазами  иностранцев   как громоздкое, неповоротливое, полусонное и малоподвижное социальное устройство, где все жизненные, государственные, культурно-образовательные   и социально-экономические процессы идут в замедленном темпе. Это вечно  подмороженное состояние, медлительное и сонное  развитие  пустынной страны и  неразвитого, рабовладельческого по сути общества оставалось неизменным даже  в объятой социальной  бурей и пожаром Советской России, в большевистской Москве, где «золотая дремотная  Азия опочила на куполах» (Сергей Есенин). Трудно  гармонично чередовать активную созидательную деятельность с зимней спячкой, ещё трудней ходить по снегу босым и голым, прикрываясь фиговым, заморским  листочком.
      Печальная  «Сказка о спящей красавице и о семи богатырях»  и самая страшная социально-психологическая  «Сказка о рыбаке и рыбке» в полной мере отображают  истинное и неизбывное состояние России и всего русского народа. Трудно в летаргическом сне зачать полноценное потомство, но ещё труднее приходится  выживать новорождённым  в белой ночи враждебного  Бытия.
     Россию населяет особенный народ. У него  свой  особенный взгляд на пространство и время, на мир,  и на  себя. Типичный русский человек (этнический или  метис, угрорус или  носитель нескольких кровей, советско-русский человек) не мыслит себя полноценным  человеком  вне огромных необъятных  российских пространств, без внутренней  ложной уверенности в том,  что вся огромная «родная земля» принадлежит ему по заветам  славных предков.  Прожив всю жизнь на хуторе в колхозе, и кормясь  всю жизнь с приусадебного участка, русский человек  до самой смерти продолжает дорожить каждой пядью земли Восточной Сибири и Дальнего Востока. Эта правовая  иллюзия обладания  необъятным  и материальным объектом  («моей и нашей землёй»), но физически и психологически ощутимым, позволяет русским (постсоветским) людям смотреть  на благополучных   норвежцев, шведов и финнов свысока – слишком малы их страны на карте мира, слишком  малы их возможности, чтобы громко заявить миру о себе.  Да, кто-то ратует за личную собственность и её сакральную неприкосновенность, кто-то за общественную собственность, а кто  за любую форму собственности  и только за национальные интересы страны. Да, кто-то из народов довольствуется той средой обитания  и той территорией, которая сложилась волею судьбы и раскладу геополитики последних двух веков. Кто-то под своим  жизненным пространством  понимает всю Северную Евразию и не может жить без покорения сибирский рек и золотодобычи на Колыме. А кто-то довольствуется свободным проживанием среди холодных озер и тесных фиордов, предпочитает для себя вместо советской  «колымской благодати»  цивилизованный  гренландский вариант (Анатолий Апостолов), понимает  под пространством  поле линейных операторов, и видит своё жизненное   пространство «под  высоким чистым  небом, в котором летают птицы». (Вернер Гейзенберг). Русское пространство – это больших масштабов плоское  суровое пространство, где работает геометрия Эвклида, где  через  тёмную материю Евразии протянута железная струна  Транссибирской магистрали, на которой нанизаны мелкие и крупные интеллектуальные бусинки, города и веси студёной ойкумены.
       В России живёт  особенный народ, согласный жить в любых условиях, размножаться и выживать  на биологическом уровне,  согласный быть и оставаться «тонко чувствующим, мыслящим животным» на уровне заполярной фауны. Этот народ, чьи надежды на лучшую долю всегда были  полны  простодушия и врождённого инфантилизма, ради очередной социальной утопии  согласен на любые страдания и лишения. Он согласен жертвенно служить любому вождю и самозванцу, особенно тому ловкачу-идеологу, кто сумеет придать  высший (пусть даже ложный) смысл его бессмысленному животному существованию. Ради великой цели, ради «общественного  блага и всемирного счастья» он готов  стать народом-вегетарианцем, опроститься, отказаться от  всех национальных вредных привычек, стать монахом и  скопцом, навсегда  забыть о том, что все мы  в прошлом каннибалы.        В остальном  русские (великороссы) –  народ такой же, как и все народы мира. Он, как и другие,  является     потомком  антропофагов, из тех,  кто, по авторитетному утверждению патриарха этнической антропологии Клода Леви-Строса, начал  своё развитие с экзаканнибализма (поедания чужаков), а завершил  его в XX  веке эндоканнибализмом, в прямом и в идейно-символичном  поедании друг друга. (2)
      Этот народ  самой судьбой наказан  короткой памятью, он долго не знал своей истории, мировая культура, науки и искусства обходили его стороной, его никто никогда не учил свободе. (Зинаида Гиппиус) Он быстро забыл всё то, чудовищное и бесчеловечное, что с ним творили демоны и бесы революции,  что сам он  вытворял  с самим собой, как  стал сам себе врагом и русским  русофобом.(3)
     Можно  обладать какой угодно  огромной территорией, иметь самую большую армию и самое мощное   боевое оружие, и быть при этом    государством-импотентом, находиться  в стадии  глубокой стагнации.  Для его дальнейшего существования многое зависит от того, в каком размере, чем именно,   кому и за что платить дань. 
     Раньше великая Византийская  империя платила дань  северным варварам, в том числе  и разбойничьей шайке русского  князя Олега. Сегодня великая ядерная держава Россия  платит дань Чечне и Большому Западу в лице ТНК и  международного банковского капитала.
      В какой  мере величие и могущество страны и её правителей отвечает  амбициям всей  нации или  всего  её многонационального народонаселения – вопрос далеко не праздный, а даже судьбоносный, ибо всякое величие и могущество кого-либо отдельно взятого связано с  обязательными и безропотными жертвами. Мировая  история, даже  через  вековые напластования идеологической лжи,  продолжает подбрасывать нам доказательства тому, что для любого просвещённого  народа  собственное благополучие и процветание дороже и ближе,  чем величие и могущество правителя самой огромной  страны.
       XX век, ставший для  человечества веком-людоедом, в полной мере доказал, что великая  и могучая держава (княжество, царство, империя)  нужна только правителям и  правящим элитам, чтобы  успешно удовлетворять  своё неистребимое  и страстное желание утверждаться за счёт страдания других, всегда  лелеять  свою   «волю к власти»,которая есть  главный  смысл бытия. Только через сильное и  устрашающе милитаризированное государство  любой правитель (даже самый ничтожный по  своему природному уму  и развитию) может   бесконечно долго тешить своё больное тщеславие, питать свою гордыню, культ личности, манию величия и её  молочную сестру – паранойю.  Что касается подневольного народа, точнее простонародья, то ему  с трудом  выживая  тоталитарной империи, гордиться могуществом своего правителя, как правило, не было   особых причин. Таким подданным всё равно кому платить налоги – ордынскому  баскаку или своему великому  удельному князю. Всё зависело от величины  денежного и натурального  налога, а  не от национальности  и места жительства  мытаря. Когда-то племя вятичей, живших на Оке и Москве-реке, исправно  платило дань «неразумным хазарам» серебром и натурой. Вскоре между честными налогоплательщиками-вятичами и идущим  через их лесные дебри  в поход против  хазар   славным   князем Святославом Игоревичем (942-972)  состоялся  деловой разговор:
            -Кому дань платите? – спросил он.
            -Хазарам, – отвечали вятичи.
            -Теперь мне дань платить будете,  –  приказал  славный и гордый  князь, и мирные земледельцы, звероловы и рыбаки, древние предки современных московитов, ещё не познавших  соблазн  грабежа и насилия над своими сородичами, единодушно и смиренно  согласись с  князем-воителем.  (4)
       С тех  пор и кочует из одного исторического романа в другой, что именно  от этого племени ведут свой  род великороссы, среди которых больше всех  Смирновых,  незатейливая и простая   «философия жизни» которых  дошла  до наших дней  в форме бесшабашной и бездумной песенки: «А нам всё равно! А нам всё равно!  Мы косим трын-траву!»  И совсем не удивительно, что и современному  русскому простонародью  все равно, кому и чем (деньгами или натурой) платить дань –  чужим, заезжим  хазарам или  половцам,  своему «родному» криминалу  или  досточтимой налоговой службе. Главным для каждого из них –  остаться в живых и пожить ещё немного в относительном достатке и покое, чтобы  каждый раз,   видя  очередное страдание соотечественников, гордо заявлять:»У меня всё хорошо! Все умрут, а  я останусь!»
      Последнее  весьма заметно отличает  русско-советских людей от других евразийских народов, среди которых трудно найти  индивидов и отдельных групп, страдающих глубоким равнодушием к своей судьбе,  стойкой  нелюбовью к себе, крайней  нетерпимостью к своим кровным  единоверцам по разным идейным и мировоззренческим пристрастиям и взглядам.  Мало этого, русские, преобразившиеся в  ХХ веке в советских людей  в своём  безумном стремлении   осчастливить всё человечество, сблизили, как могли «варварские» цивилизации с современными, технологическими и глобальными сообществами,  сами стали для них  сырьевым, «дешёвым топливом»  и лишили таким образом    своих потомков  нормального  будущего. Сегодня, как и триста лет назад, жить в России для простолюдинов не является счастьем, настоящим счастьем русского человека  во все времена считалось умереть своей смертью в родном доме и в своей постели. Чудом выжить, не стать жертвой клеветы и насилия, избежать голода и тюрьмы, не стать инвалидом войны и труда, «утомиться многими  летами», устать от груза прожитых лет и умереть от старости – вот вековая, тысячелетняя    мечта  всех русских людей, изнанка великой Русской Идеи.   Это вполне объяснимо и понятно – какой образ  и уровень жизни, таковы и вечные чаяния и мечты. Так повелось, что бесплодно мечтая о  лёгкой жизни в самой  богатой в мире  стране, русские люди в итоге просили Бога о лёгкой смерти  среди сугробов  северной пустыни. У русских великие победы всегда добывали  немыслимо огромной ценой, жизнь победителей оказывалась намного худшей жизни побеждённых, такой  тяжёлой, что часто  не хотелось жить. Точная статистика суицида  в СССР и РФ является  государственной тайной и строго засекречена.           Даже обласканный большевиками  великий  пролетарский писатель  Максим Горький в одной из бесед с особо доверенным посетителем определил  время жизни в СССР  как «максимально горькое». (5)
     Как  же тогда могли определить  свою жизнь в СССР наши  раскулаченные, ограбленные и репрессированные  отцы и деды, матери и бабушки, герои войны и тыла,  и  как можем определить  свои жизни мы, дети войны и ГУЛАГА, вульгарного волюнтаризма и дремотного застоя?
      Просвещённых иностранцев   изумляла непомерная гордыня российских правителей, их самомнение, стойкое  убеждение в том, что они и в самом деле  являются  реальными  наместниками Бога на данной территории, особо доверенными управляющими Бога-господина, твёрдо убеждёнными в том, что  Бог и народ их одинаково любит и даёт им власть над собой и  всем миром. В том, что народ их любит и обожает,  верили многие правители Руси и  России, даже атеист-коммунист и полуграмотный генсек Никита Хрущёв, который узнав о внутрипартийном заговоре против него Леонида  Брежнева, сказал: «Народ не позволит!» И это после того, когда по приказу Хрущёва была расстреляна и репрессирована  мирная демонстрация рабочих в Новочеркасске в 1963 году. В любовь народа продолжал верить и император Александр II после шести покушений на него   революционеров-террористов, на любовь народа рассчитывал и Николай    II после Кровавого воскресения и во время отречения от власти на станции Дно. Чего здесь больше –  непомерного самомнения  и гордыни, или наивности и близорукости, трудно сказать.
      Русский народ никогда не чувствовал  себя по-настоящему  победителем даже после  самой убедительной  своей победы над противником, а наоборот в итоге оказывался в проигрыше. Его жизнь никогда не была  лучше жизни побеждённых им  врагов.   Его жизнь не становилась лучше после взятие  Смоленска у поляков, после  Полтавской битвы,  после знаменитого перехода Суворова через Альпы, после  победы над Наполеоном и Гитлером, после  войны в Афганистане и после двух войн с Чечнёй-Ичкерией. Не становится лучше жизнь русских и сегодня  после последних  славных побед российских воздушно-космических сил  в Сирии. И на все прошлые  и настоящие славные и позорные события и свершения у начальствующих и подчинённых нет единого мнения, раздор и взаимное непонимание, вражда и лютая нетерпимость к инакомыслию продолжается, день и ночь горит свет в общероссийской  палате № 6, и с каждым годом  стремительно растёт численность насельников Русского Дома Скорби. И почти все они в итоге оказались проигравшими и утратившими последнюю надежду, какими оказались в свое время их «белые» и «красные» предшественники. Строгая Дама с лорнетом так и не увидела Россию полностью свободной от большевизма и «красной чумы», как «комиссары в пыльных шлемах» и прочая романтически настроенная поэтическая  «красная шпана» и «комсомольцы-шестидесятники»  не увидела свой вожделённый коммунизм,   обещанный  им  «верным ленинцем  и «преданным сталинцем», полуграмотным волюнтаристом  Никитой Хрущевым. Все остались с пустыми руками, только одна партийная номенклатура оказалась, как всегда, в  крупном выигрыше, особенно после позорного  развала СССР, которая   с помощью чекистов его организовала.
      Почти все  монархи и советские вожди, от Московского царя Ивана III  до генсека Сталина держали свой народ в нищенском, полуголодном, животном  состоянии. Некоторые из них возмущались, когда  европейские  путешественники  укоряли их за такое бессердечное отношение к своим  соплеменникам и единоверцам, другие даже гордились   такого рода   всемогущей властью. Россия всегда   пугала теплолюбивых  иностранцев  своим суровым климатом, дикими  пустынными, безлюдными   просторами и  парализующей волю монструозной властью. Пугал гранитный храм   Величия на крови  и это  безумное желание  быть вечно молодым и бессмертным в  мире тлена и смерти.
     Это почти наследственное жгучее желание видеть могущество  своей страны, империи в своём личном могуществе и в своей неограниченной  власти, царствовать и править страной только в своих, а не в национальных  интересах,  у  русских правителей неистребимо до сих пор. Царствовать и править, а не служить общему благу страны и народа, быть у кормила  власти как можно дольше и  даже вечно, являлось благодатной пищей и почвой многих психических отклонений наших правителей, среди которых чаще всего была и остаётся  мания величия и паранойя. Многие из них, возомнив себя бессменными, незаменимыми бессмертниками создают сегодня для себя свой мир и  свои законы,  удобные законы для себя и  драконовские законы для других.  Царствовать себе на славу и в достаток, но только не утруждать себя благоустройством  своей страны и успешным  размножением собственного народа. Властвовать вопреки всем общественным условиям и требованиям, вопреки  Основному Закону и национальным интересам  страны, властвовать до состояния невменяемости и недееспособности, порождая вокруг себя  стагнацию общества, его гниение и распад.
      Медленное и неуклонное  превращение унылой и малоэффективной стабильности в  стагнацию и вырождение общества  требует кардинальных кадровых  перемен в механизме государственного управления.  У граждан нет времени ждать, когда Путин найдёт себе равнозначную,  по его мнению, достойную   замену. Не всякий властитель      способен убить в себе чувство превосходства над всеми людьми , и мудро  уступить свою власть  другому.  Не всякий  властолюбец способен  подавить в себе боязнь  перед  феноменом измены, перед  инстинктом  подлого предательства своего ближайшего окружения  под  давлением  обстоятельств и  непримиримой оппозиции.
      России  срочно  нужен рачительный хозяин и   мудрый старейшина, а не политический клон, способный заменить  Путина и ему подобных авторитетов. России нужен не суровый правитель, а великий Служитель и Демиург.  Верховная власть, как утверждал не раз в палате лордов  Исаак Ньютон, должна быть под контролем общества, под неусыпным и строгим контролем  парламента, «король должен царствовать, но не править». Когда такое случиться, Россия, как и Скандинавские страны, перестанет быть  на краю суровой  и студёной ойкумены, а её правящая элита избавится  от мании величия (Mania grandiosa), от непомерной  гордыни, криминальной психологии  и ничем не оправданного хвастовства.
 

Литература и авторские примечания.

1. Валишевский Казимир. Первые Романовы. М.: 1993. Смутное время. Сказания иностранцев о Москоии и московитах. Герберштейн Сигизмунд. Записки о Московских делах. Олеарий  Адам. Описание путешествия в Московию в 1637 году.

2. Клод Леви-Стросс. Все мы каннибалы. М.: Текст. 2019, с.221

 3.  Анатолий Апостолов. Дама с лорнетом и «красная шпана» (150 лет со дня рождения Зинаиды Николаевны Гиппиус –ПРОЗА.РУ)  Живя долгие годы в эмиграции русские люди разных сословий и особенно народническая интеллигенция, имели возможность собственными глазами увидеть, как  и на какой почве зарождалась  на  Большом  Западе  так называемая русофобия, о которой сегодня  так много пишут и говорят, на которую  российская правящая элита     списывает все свои промахи во внешней политике и своё неумение и нежелание рачительно по-хозяйски  управлять своей страной  исключительно в национальных интересах. 
     По мнению многих русских философов Русского Зарубежья в XX веке  бурному  развитию  русофобских настроений в головах  европейских граждан  способствовала великая русская Смута 1917-22 годов и  пришедший к власти агрессивный большевизм, с его мировой революцией, интернационализмом и с его  беспощадной борьбой с великодержавным русским шовинизмом и православием.
       Всё что вытворяла эта большевистская «красная шпана» на протяжении всего  XX века внутри страны  против всего русского и национального, против всего человечного, здравого и благотворного, в Западной Европе объяснялось дикостью, свирепостью и дурным характером самих  русских. Все  социально-политические преступления большевизма   принимались на Западе    как  самовольные   эксперименты самих русских, которые сами по своей воле  сделали большевизм  своей новой религией и  Новым Заветом. Таким образом,   в зарождении  русофобии  виноват ни кто иной, как сам русский народ, который  сам её  породил и  который сам от неё  по сей день страдает. Надо признать, что такой иезуитский  вывод  более чем циничен, он подл и оскорбителен для всей нации. 
    Надо признать, что народническая интеллигенция белой эмиграции в отличие от нас, уже тогда обвинила большевиков в разжигании общемировой русофобии в своих корыстных политических целях, что  русофобия и другие  национальные фобии порождаются самим монстром власти в своих корыстных целях в системе стабильного управления страной. В прошлом веке под русофобией понимался западный антисоветизм, который был одним из инструментов «холодной войны», сегодня, в эпоху информационных пси-войн,  русофобия стала  инструментом  российских правящих элит  в борьбе за новое имперское величие и  мировую гегемонию.  Русофобия сегодня для правителей России является надёжным щитом больше во внутренней политике, чем во внешней, и чем выше будет становится градус  и без того раздутой  русофобии, тем дольше будет длиться  власть  нашего авторитарного режима.

4.Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. М., 1991-1992.

5.Горбовский А.А., Семёнов Ю.С. Закрытые страницы истории. М.: 1988.