Записки преподавателя немецкогo. Часть 16

Опять хочется написать о моих учениках.

У меня сейчас два курса: один обычный, интеграционный. То есть, здесь собрались люди, ходившие в школу, студенты или люди с высшим образованием. Здесь преподавать легко. На этом курсе тоже есть беженцы из Сирии или из Ирака, но их не большинство, как в альфа-курсах. Здесь есть девочки из трёх африканских стран, опять же девочки из Греции, Украины, Ливии, Польши, Литвы, Ирана, Вьетнама и России. И мальчики из Турции, Австралии и Америки. Очень пёстрый состав, но это обычное дело для интеграционных курсов. И если я говорю «девочки» и «мальчики», то это не значит, что все они молоденькие. Возраст колеблется от 18 до 50 лет. То, что такие группы сплавляются в некий конгломерат, я думаю, не заслуга преподавателя. Так устроено человеческое сообщество: человечество научилось объединяться, чтобы выжить.  Терзаемые конфликтами и противоречиями общества погибают.

В самом начале язык общения  учеников между собой  на таких курсах– английский. Но постепенно они переходят на немецкий. Наш американец Камерон – фанат немецкого языка. Ему нравится музыка немецкого, и он здорово копирует произношение. Австралиец Дэниэл то и дело срывается на английский, и мы его переводим на немецкий. Молоденькая сирийка Салин хватает язык из воздуха: у неё и ужимки, и  интонации немецкие. Но пишет из рук вон плохо. Указала ей на это – реакции почти ноль – упряма и строптива. Придётся немного надавить. Большинство старательно и трудолюбиво. Я могу им задать на дом три страницы упражнений – хоть бы кто ухом повёл.

Если своих альфиков я воспитываю,  как детей, то здесь я общаюсь со своими учениками, как со взрослыми, как с равными. В первые дни моего пребывания на курсе (а я в нём не с самого начала) Дэниэл просто смывался: или с перемены, или за полчаса до конца урока, или приходил на час позже. Персонально я никого не воспитываю. Могу сказать общо (например, что хочу, чтобы все приходили вовремя), но персонально ни к кому не обращаюсь. И так, ни слова не говоря, я стала писать в списке напротив фамилии Дэниэла время, когда он приходит или уходит. Парень всё понял мгновенно (поскольку расписывается в этом списке каждый день): в последние дни приходит уже вовремя и после перемены не смывается. И стал с интересом ко мне присматриваться, сообразил, что я не так проста, как кажется на первый взгляд.

Вообще, на таких курсах приходится свою «тоталитарность» запихивать куда подальше. Процессом, конечно, руковожу, но с реверансами и бесконечными «пожалуйста».

Учимся мы здесь быстро. У учеников на таких курсах всего шестьсот часов, потом сто часов политики, а потом экзамен – и выход во взрослую жизнь. Они должны искать работу или учиться и получать профессию.

Альфики от них отличаются кардинально. Поскольку большинство из них в школу никогда не ходило, то и учиться они не научились. Быстро забывают только что пройденное, нуждаются в постоянном повторении. Хватающих язык из воздуха практически нет. На моём послеобеденном курсе только один такой. Но какой же он громкий! Когда выяснила, что в школу он никогда не ходил, стало всё понятно: он не знает, как вести себя в школе, а сейчас учиться этому гораздо сложнее, чем в детстве.

С пониманием отношусь к тем, кто учится с большим трудом, кому плохо даётся учёба. В то же время просто потрясена теми учениками, которые в школу не ходили, на родном языке читать не умеют, но учатся не хуже тех, кто немного умеет читать и писать на родном языке, а даже лучше! И читают они быстро, и пишут хорошо, и свои техники запоминания они выработали. Умнички!

Неожиданно обнаружила, что хотя мы и работаем сейчас по учебникам для «больших», но мои «детки» до сих пор любят рисунки, картинки и нуждаются в них, когда мы проходим сложные темы. Итого, мы нарисовали картинки к следующим темам: предлоги с дательным падежом и притяжательные местоимения в винительном падеже. Я рисовала, как могла, на доске, «детки» рисовали в своих тетрадках. В классе стояла такая тишина, что я несколько раз удивлённо оборачивалась, чтобы посмотреть, а не случилось ли чего.

Обобщила недавно свой опыт преподавания немецкого на курсах для безграмотных на семинаре, который провела в ганноверском университете. Это был не обязательный, а добровольный семинар, на который тем не менее пришло много народу. Оказалось, студенты-педагоги  ищут для себя альтернативы в будущем, чтобы не идти работать в школу. Это интересно. В Германии абитуриенты не поступают для того, чтобы поступить. Они поступают, чтобы потом работать по специальности. Эти студенты тоже поступили сознательно, чтобы потом работать учителями. Но после практики в школе вот ищут теперь альтернативы, чтобы в школе не работать. Видно, школа сильно изменилась.

Рассказала подробно о своём «визуальном» методе обучения, представила упражнения, пазлы, развивающие игры. Большое внимание уделила правильным психологическим установкам: как не считать учеников чем-то ниже себя, как не раздражаться, как постоянно вырабатывать понимание к людям, как сохранять спокойствие. Объяснила, что на таких курсах без воспитательного процесса обойтись невозможно, что здесь, как с детьми: нужно постоянно и неустанно показывать границы, за которые заходить не рекомендуется.

Интерес был большим, студенты слушали очень внимательно, задавали вопросы. Например, когда и как вводить артикли, понятие рода существительных, как быть с грамматическими терминами. Рассказала, показала. Мне и самой семинар понравился, потому что и самой удалось увидеть этот метод (метод визуального обучения немецкому языку) в комплексе. Кстати, этот метод здорово подходит для обучения чтению маленьких детей. И начинать можно с трёхлетнего возраста, потому что зрительная память у малышей потрясающая, а способность запечатлевания в этом возрасте вообще не имеет границ.

Закончила тем, что сказала, что если себя правильно настроить, то работа преподавателя будет приносить счастье, чего я студентам и пожелала.

Чего и всем желаю.