Горе от ума

Виктор Матюк

Горе от ума

Горе от ума, счастье от безумия, в момент полнолуния ты ходишь по пристани, как мумия,
Благоразумная, но беззубая, не признаёшь законы бытия, бог – тебе судья, но не я!
Ты по коврам шагаешь, своим присутствием толпу пугаешь, словами плоть испепеляешь,
Суть постигаешь, не потому что иссушен зноем, ты опечален покоем!
Счастье-то, какое - не видеть вблизи разбоя, умирать надо стоя, не строя из себя изгоя,
Жизнь в пустыне на фоне беспредметной сини споспешествует гордыни
Созерцать древние святыни, былого куража нет давно уже в помине,
Только бездари и кретины постоянно думают о собственной кончине!
Кому и что дано, то когда-то сбудется, кто-то пойдёт в казино,
А кто-то будет стучать до утра в домино, мне же всё равно:
Где, когда и с кем делить постель, чтобы душу посетила оттепель,
А от разгорячённых тел клубился пар, тот, кто духом стар и от любовных интриг устал,
Перестал сиять, как гранёный кристалл, он не тех целовал, не тех ласкал, не с теми спал!
И вот уже привал, он в душу любовницам лихо наплевал, их тела истерзал,
И шквал россыпь звёзд под его ноги метал, и вот последний романс прозвучал!
Плоть пронзил дивный звук, золотое кольцо выпала с рук, неужто каюк?
Не дрефь, мой друг, лиха беда – начало, последнее танго ещё не прозвучало,
Время для покаяния настало, в сердце сумятица, резкая боль чуть выше яйца,
А на ловца уже зверь не бежит, рядом лес шумит, хочется праведно жить,
Надеяться и страстно любить, но не грешить! Разум впал в безумие,
Но нет симптомов явного слабоумия, он как палач лихо несётся вскачь,
В руках кинжал, он его к сердцу прижал, и громко застонал,
С коня не упал, лишь на стременах слегка привстал, ростом выше стал,
Дух страсти вновь возроптал! Эдакий нахал, он что-то много о себе возомнил?
Каким он был, таким и остался! Много трепался, богохульством занимался,
Всё потому, что он ничего не должен никому,
Он своими мучениями, страстями и ночными размышлениями обязан тому,
С кем, судя по всему, родственными узами намертво связан, Гордиев узел завязан,
Быстро не развязать, можно с высокого коня долу упасть, но подлая страсть
Приказывает низко пасть, жить всласть никому не запретишь, себя заживо не казнишь,
Лишь поднимешься ввысь, встанешь на скользкий карниз и тут же свалишься вниз,
Твоя грешная мысль зависла между небом и землёй, ты держишь хвост трубой,
Ходишь с бородой, она впитывает охру в себя, чувства храня, сердцем скрипя,
Уходишь вновь в себя! Спишь под тонким одеялом, мысли кружатся с опахалом,
Для начала ты пытаешься развеять сокровенные мечты, но немощны мы,
Против тьмы не попрёшь, тот, что на себе везёшь, не пропьёшь и не продашь,
Можно обменять баш-нА-баш! Разум страж наш, он рвётся и трепещет,
Индивидуальностью не блещет, в основном молчит, зря не казнит,
Не мычит и не телится, никому из родни не верится, что густой туман тихо стелется
По извилинам мозга твоего, возрождается безумство, там не осталось ничего,
 Что рождало благорассудство!  Цинизм и беспутство вошло в него,
Вырос лавр, он достоин, потому что храбр! При этом он обладал незаметным силуэтом,
Не стал ни писателем, ни поэтом, жил горячо, бросал реки женщинам на плечо
И делал ещё кое-что, всё то, что полностью не показывают в обычном кино!
Ну, что дошло? Судьба разговаривает через губу, сгибает человека в дугу,
Ивы вворачивает наружу всю требуху, бьёт по уху, дыхание сковывает в зобу,
И до утра продолжает интеллигентную игру, не хочу прогибать перед ней спину,
Мешает гордыня выглядеть рабом, вот моя деревня, вот мой отчий дом, света мало в нём!
Он на территории захолустного городка, к нему издалека ведёт народная тропа,
Она на диво узка, над ней зависли грозовые облака, не от великого ума
Здесь разная публика жила! Всё рушится и гибнет до конца, на всё воля творца!
О да! Господа, ну когда здесь взойдёт путеводная звезда? Места здесь глухие,
Есть храмы святые, им не писаны законы мирские, в годы лихие там прятались люди простые,
Ныне в их сердцах сумятица, нельзя назад пятиться, иначе голова с плеч долу покатится!
Не всё течёт там гладко, огурцы и помидоры квасятся в дубовой кадке,
Там нет душевного порядка, все делают физзарядку, но толка нет,
В дневное время гаснет свет! Вот так выходит, что человек за рамки бытия не выходит,
Всё, что ищет, не находит, за нос судьбу он водит, но ни слова в укор не произносит!
Беру законы волчьи в науку себе, уж лучше пасть в борьбе, чем уступить толпе!
Глаза в секунду слипаются, события сами собой развиваются, чувства опошляются,
Бабы лишь для вида сопротивляются, а потом на шею бросаются, вещи разбросаны в беспорядке,
Нет ни чувства, ни такта, только голые факты гласят, что власти вскорости народ оповестят,
 Что старинный град вернёт своё название назад, но этому никто не рад!
Не тот масштаб, не тот размах, шире шаг, в строй встать, так легче умирать,
Не замечая всеобщий бардак! Коль дурак, умным не станешь, быстро увянешь,
Ну, что ты резину тянешь?! Таков женский ответ, ему альтернативы нет!
Жизнь погружается в потёмки, о ней ничего не будут знать наши потомки,
Лёд тонкий трещит под ногами, а мы мчимся под всеми парусами
Навстречу бурям и ветрам, испытал сам, когда сняты исподники,
И ты уже свернул с тропы, тебе не выбраться из темноты,
Не уйти от людской молвы, твои следы остались даже на песке,
А на тихой воде и прибрежной череде сумятица, как в голове!
Буйствует горячечная кровь, но безмолвствует любовь,
Кипит в котле волшебная вода, лишающая любовников сна,
Падучая звезда над горизонтом медленно взошла,
Яркий свет стучится в окно для дружеских бесед!
Погас свет, идёт круговорот планет, в голове мыслей нет,
Фантазии к утру родят одна другую, плоть согрешит всуе,
Проиграет вчистую судьбе, когда будет стоять на голове!
Без вины – виноват тот, кто пылом страсти был объят,
Молва о нём по околотку пойдёт, суть переиначит народ!
В течение вешних вод она, как притча войдёт,
На быль накинется, но та ни на йоту не подвинется,
Будет идти до конца, пока судьба не оповестит все веси и города,
Что жизнь твоя сгорела дотла, остались лишь  обнажённые и обгоревшие тела,
Потух жар от костра, мир окутала пустота, примятая трава мается наедине,
Душе грустно вдвойне, там, в глубине покоится чувство, пришедшее извне вместо грусти!
Ты не бил женщин по лицу, вместе с ними разгонял тоску, окунался в реку страсти,
И за пределами околотка искал счастье! Находил водку, потом рвал глотку по поводу
И без повода, всё так же вместо слов текла вода, падала наземь пожухлая листва,
А вокруг нет ни куста, ни  деревца, только пустота и темнота! Не получается жизнь с чистого листа,
Кружатся вороны над головою, они не хотят говорить с тобою, ты сошёл со своей стези,
Набекрень свихнулись мозги, и ничего не осталось внутри, рядом тоже дикари!
Для чего жить на белом свете? Над тобой свистят розги и плети, ты за всё ответишь,
Но когда? В былые времена быстро пущенная стрела срывала пот с высокого чела,
Теперь течение событий дарит множество открытий,
Ты же по наитию считаешь себя Давидом-строителем,
А враги видят в тебе разрушителя и гонителя мыслей тех,
У которых долгим будет век, но не каждый человек без помех отвергает грех,
Он был и есть, и будет, кто же простого человека за мимолётную шалость осудит?
От осуждения добра не пребудет грёз, неспешно по высокой колее двигается гружёный обоз,
На обочине море слёз, уж лучше обойтись без взаимных угроз! Вода народного потока
Разольётся рекой широкой, и отзвук далёкий получит забвенье,
Начнётся светопреставление, и птичий гам ты услышишь тут и там,
Шелест дубрав прилипнет к твоим сапогам по дороге в храм!
Ты же сам не поверил своим глазам, когда туда твоя Муза вошла,
Ты был от неё без ума, дама та на помине легка во все времена,
Наземь падала узда, и слова лились то вверх, то вниз, падали на скользкий карниз,
И жизнь приобретала новый смысл!  Они отскакивали от серых будней,
Бежали с мест многолюдных, там дышится тяжело, трудно вдохнуть глубоко,
У неё уже давно на губах высохло материнское молоко!
Мысль, вколоченная с детства в неё, изменила искусственное панно,
В комнате стало просторно и светло, играет саксофон и скрепит пианино,
Жизнь не проходит мимо! Грех отринул в сторону, разлетелись чёрные вороны,
Присели на высокую борозду, чтобы вновь ближе к утру взять с тебя мзду
И набросить на горло узду! Скрывая свою наготу, на щупь бреду сквозь пустоту,
Что-то ищу, радуюсь и тут же грущу, тем и живу, что с детства привык к труду,
И держу хвост трубой, кто-то бы иной с заумной головой ушёл в глубокий запой,
Мой разум не такой огромный и большой, чтоб любой остолоп исподволь мог
Стремглав закрыть тебе рот на амбарный замок! Ты привык к капризам эха,
Они для тебя не помеха, ударяясь о твои доспехи, вызывают взрывы смеха!
Помни, что человек скромный в прошлое не погрузится, ему лучше самого себя устыдиться
И на фоне бесцветной ряби подойти к бесчестью сзади, оно напоминает разухабистую бабу,
У которой губы в яркой помаде!  Мысль взлетает вбок, бьёт о треснувший потолок,
Под её ногами крошится мелкий песок, вздрагивает плоть от собственного напряжения,
Лопается терпение, светлый луч, выскользнув из-за туч, скользит в отдалении,
Словно таинственное приведение, проходит через призму, улучшает харизму,
Но судя по всему, он приводит в негодование тьму! Не желает смириться,
Ей бы перевоплотиться тепло, чтобы на душе вновь расцвело,
Им небо тучами не заволокло, до бога далеко, темень рядом,
Вдруг небосвод озарился таинственным звездопадом!
Быстро приближался грозовой фронт, горизонт был по-прежнему высок,
Всему – своё время, всему – свой срок! Не заладился разговор двух значимых особ,
Нельзя было понять между строк, кто из них мастодонт? Нужен экспромт,
Кто возьмётся за капремонт, чтобы освежить мозг, мягкий как воск!
Туман его обволок, он сделал шагов около трёхсот, избавился от мелких забот,
Раскрыл внезапно рот, чтобы несколько слов произнести, но тут же сбился с пути,
Не видно ни зги, не проехать, ни пройти, надо бы проветрить на сквозняке мозги!
Спустя минуту сомлели руки, сжимавшие бумагу и перо, всё сразу сикось-накось пошло,
Выпало несущее звено, пришлось звать Музу через открытое настежь окно!
На дворе и холодно, и темно, ничего не видно через потное окно,
Вспотело чело, мгновенное сомнение прошло, прошлое перекрашено набело,
В избу снега намело, не переступить через высокий порог, ты вновь одинок,
Весь изнемог, от липкого пота промок, тебя быт трясёт, как озноб,
Хватит плевать в потолок, тебя к пропасти приближает жестокий рок!
 Изо рта вырывается онемевшая тишина,
Только мысль одна в долгие раздумья погружена!
Она противоречива и стройна, истина вот-вот сгорит дотла,
Её изнанка черна, не слышен скрип пера, муза и та прочь ушла,
Кто по тебе нанёс предательский удар? Кто затеял весь этот кошмар?
Ты же сам впал в полупьяный угар, иссяк весь жар внутри,
Не работают мозги, в среде мыслей начался базар,
В нём участвует и стар и млад, все говорят невпопад!
Слова затмевают яркий и сказочный звездопад! 
Смиренный божий раб никому уже не рад,
 У него нервы шалят, страсти бурлят, и нет дороги назад,
Знакомые с детства очертания, невнятные причитания
Разум отрезвляют, но чаще всего с толку сбивают, когда свальную драку затевают!
Звёзды угасают постепенно, их контуры тают во вселенной, мигают попеременно,
Бытие бренное тоже на месте не стоит, оно божьему рабу выносит свой вердикт!
Он давно не мыт и не брит, исчерпан доверия кредит, душа болит и сердце плачет,
Кто ему все труды оплатит? Почто он силы тратит? Поскрипывают качели,
Немощь в теле, ноги передвигаются еле-еле, даже в постели грядут потери!
Как ему запечатлеть черты улетающей мечты?
Ветер забросал исписанные мелким почерком листы,
Рок зрит с небесной высоты, как ты обезумел от немоты?
Куда идти? Куда податься? Быть может, свадьбу с Музей сыграть на святцы?
Что скажут святые отцы или земные мудрецы? Мои мозги с ума сошли,
Потеряли от мыслей бразды, увы, им не уйти от мирской суеты!
Пока жизнь теплится в теле, твои нервы на пределе, ты уже у цели,
А Муза на панели развязано стоит, и зрит, кто и что ей подаст,
Странный контраст тут же жижей и тиной обдаст Всевидящий глаз,
Так было уже не раз, ей чужд страх за свои поступки,
Изменился голос у белоснежной голубки, аванс тобой не оплачен,
Ты не зря озадачен: неужто роком вновь одурачен?
Вывод неоднозначен: ты избалован удачей,
Никто не застрахован от жизни собачьей!
Не плачь! На пригорок присядь,
Пусть тебя не пугает кромешный ад,
Там есть пламень, сердце – не камень,
Оно станет мягче и податливее, держись крепче за узду,
И будешь неподсуден людскому суду! Надеждой живу,
Ночами не сплю, свои успехи на слуху, а на деле скрежет виолончели
Ещё сильнее раскачивает качели, и только человек в серой шинели
Чётко очерчивает собственные цели! Его мысль всегда при деле,
На этой неделе кто-то ещё сильнее раскачал его качели,
Его жаргон сильнее чугуна раскалён, но этот стареющий пижон
Ничему не удивлён, он забудет всё, что существовало вне него,
Будь проклято грешное естество! Муки терзанья велики,
Терзают душу даже их жалкие клочки, говорят же старики,
Местные знатоки,  сгрудившись у полноводной реки,
Коротают время в скуке, пожимают друг другу мозолистые руки,
Слушают звуки отдельных речей, слёзы помимо их воли капают с очей,
Их не интересуют пустяки: у кого и где синяки, кому и кто ставит в колёса палки,
Уходят ясные деньки природе души вопреки, людские слухи перемалывают злые языки,
Но в конце каждой весомой строки громко восклицают, что ответа на эти вопросы не знают!
Их стоны слышал я, как и песнопения Алябьевского «Соловья», бог им учитель и судья, но не я,
Все проблемы земного бытия из-за извечной смены чувств и влечений,
От перемены мест слагаемых и грешников предполагаемых, сумма не меняется,
Грешники никого не чураются, падают и вновь поднимаются,
Оступаются и в лесные дебри кидаются, бог весть, чем там занимаются,
Мысли как приведенья сопровождают их на узкой стезе бытия чёрной тенью,
Их нагроможденье взвивается в небо впопыхах, там ему суждено быть на вторых ролях!
 Без них бы страх совсем зачах, всему – своё время, всему – свой час!
Мыслей нет, они похожи на разноцветный букет, когда на них денег нет,
А страсть слепит отшлифованный паркет, страхуя естество от грёз и бед!
Дописав строку, кричу самому себе: «Не покоряйся року и судьбе,
Доверяй себе и той тропе, что богом ниспослана тебе!» 

г. Ржищев
23 ноября 2019 г.
13: 54