Продолжение 20

      Игра с оркестром и без него

Моё появление на репетиции было встречено протестующим молчанием. Карлос Нието – руководитель, подготовил оркестр к моему появлению. Мне указали, где я должен сесть. На пюпитре лежали ноты известного танго: «Никогда не было жениха». Играем. Карлос делает мне замечания, что я играю, как европеец, не в стиле аргентинского танго. Я подумал: «А скрипачи играют фальшиво – это в стиле танго? Двадцать лет играл в дуэте с лауреатом конкурса Паганини и знаю, как надо играть на скрипке». Но говорить ничего не стал. Карлос поняв, что, как говорится, «нашла коса на камень», говорит: «Если тебе не нравится игра оркестра, играй сольные танго без оркестра».

В концертах я шёл первым номером и играл по пятнадцать минут. После играл оркестр. Постепенно отношения с оркестром наладились. Публика меня принимала восторженно. Ещё бы! Русский играет их танго… Они националисты, признают только свою музыку. Из других стран – только музыку Латинской Америки. Как-то услышал по телевидению выступление Президента Аргентины Карлоса Менемы. Он заявил, что аргентинцу должен нравится только аргентинец. Тогда я подумал: «А мы своих зачастую недооцениваем, преклоняемся перед иностранцами».

В Кордобе монахи-иезуиты построили церковь «Общество Иисуса». Там я играл бесплатно. Программа была соответствующей: Свелинк – «Два псалма», Бах – «Три арии», «Две хоральные прелюдии», П. Чайковский – «Утренняя молитва», «В церкви», Бородин – «В монастыре», Барриос – «Собор». Как всегда – людей было много.
Аргентинский гитарист и композитор Хуан Фалу играл концерт в университете, который был построен в 1613 году монахами иезуитами. В этом университете учился на медицинском факультете Эрнесто Че Гевара.

На концерт Фалу пришли местные гитаристы и студенты. Зал большой и публики было много. Он играл с подзвучкой. Микрофоны очень хорошие, и звук был качественный. Играл свои оригинальные пьесы и обработки народных мелодий. Его исполнение мне понравилось. Ну, а публика его принимала темпераментно, учитывая, что он племянник великого гитариста и композитора Эдуардо Фалу.

Только через год музыканты признали, что я играю танго в аргентинском стиле. Назвали меня «Тангеро» – человек знаток танго. Это выше, чем заслуженный артист. Танго – это душа аргентинца, это его музыкальный портрет. Русского изображают с балалайкой, испанца – с гитарой, француза – с аккордеоном, итальянца с мандолиной, а аргентинец – всегда танцующий танго. Написаны тысячи мелодий танго и вершина танго – Астор Пьяцолла, который сказал: «Я пишу танго не для ног, а для ушей».

Пьяцолла для аргентинца, как для нас Чайковский. В одном из концертов нашего оркестра в зале «Сан Мартин» принимал участие знаменитый «Тангеро» – Рубен Хуарес, бандеонист и певец танго. Он слушал, как я играл пьесы Пьяцоллы: «Милонга ангела», «Лето в Буэнос  Айресе», «Осень в Буэнос –Айресе». После концерта он подошёл ко мне, обнял и сказал: «Большой гитарист – Педро Ростропович». (Grande guitarrista Pedro Rostropovih). Видимо, хотел сравнить меня с Растроповичем. Это сказано было в присутствии всего оркестра. Великий «Тангеро» Рубен Хуарес оценил мою игру и с этого момента Карлос Нието понял, что его борьба против меня потерпела крах. Я победил. Мы даже стали друзьями. Я ему давал совет: «Ты руководитель, маэстро. Должен ходить в костюме с галстуком, иметь солидный вид». Он принял мой совет.

Дирижёр симфонического оркестра Жираудо при встрече всегда меня приветствовал, он знал, что я фаворит губернатора Рамона Местре. Я предложил ему сыграть концерт Эйтора Вилла Лобоса. Он отказался, сказав, что не знает его и предложил знаменитый «Аранхуесский концерт» Родриго. Теперь отказался я, сказав, что не играл его и предложил «Фантазию для джентльмена» того же композитора. Он согласился. Я работал над концертом много часов в течении двух месяцев. Придя на репетицию в театр «Сан Мартин», увидел афишу, извещавшую о том, что будет исполнятся «Аранхуэсский концерт». Солист – гитарист Жордано.

Я пришёл на концерт. В зале было менее половины публики. Она в последние годы перестала посещать симфонические концерты. Дирижёр Жираудо был почти слепым и не учил новые партитуры. Оркестр играл старый репертуар, год за годом повторяя его и, конечно, публика хочет услышать новые произведения. Гитарист Жордано играл без микрофона и дать оценку его игры было невозможно. Его просто не было слышно. Леонард Вайсман – дирижёр и музыкальный критик в газете «Утро Кордобы» написал: «Гитарист, играя „Аранхуес“, показал великолепную технику, но не было слышно звука». Очень остроумная ирония!..

Когда я играл в итальянском институте культуры концерт из произведений Никколо Паганини, тот же Леонард написал в газете «Утро Кордобы»: «Интерпретация Полухина в прошлый четверг в итальянском институте была энергичной и разнообразной. То, что он включил вариации на «Венецианский карнавал» (оригинал для скрипки) добавило нерв и жизненность в программе. Крепкая техника и музыкальность, продемонстрированная в концерте, исполняя Паганини. Речь идёт – и это делается более интересным для нашей среды – о технике и музыкальном видении, отличном от того, которое мы встречаем в местной гитарной школе». Леонардо Вайсман. Дирижёр камерного оркестра и музыкальный критик».

После концерта в театре «Сан Мартин» встретил дирижёра Жираудо. Гадко улыбаясь, он кивнул мне. «Смеётся тот, кто смеётся последним», – подумал я, – смогу держать удар и ответить тем же». Работая в киевской филармонии, встречал таких интриганов, что аргентинцы дети по сравнению с ними. У меня созрел план. Мной руководило не столько чувство мести, а, скорее, чувство реальной необходимости: помочь оркестру завоевать любовь публики. И я начал проводить план в действие.
В этом мне помогала концертмейстер вторых скрипок Валерия Мартин. С нею я играл в музее «Кабильдо историк» программу Паганини.

Встречаясь с музыкантами оркестра, я говорил: «Ваши концерты проходят в наполовину пустом зале. Я знаю, почему вы играете одну и ту же программу: дирижёр почти слепой, он не в состоянии выучить новую программу. А вы подумали о себе? Придёт на концерт губернатор Рамон Местре и увидит, что зал пустой. Подумает: „Почему мы тратим деньги на оркестр, а публика на его концерты не ходит?“. Вы потеряете работу… Что делать?.. Давайте соберёмся в зале и решим. Надо организовать Совет музыкантов из концертмейстеров групп струнных и духовиков».

Назначили время и собрались. Конечно, там были и сторонники Жираудо, привыкшие работать по старинке, но желающих перемен было больше. Я им посоветовал: «Напишите коллективное письмо губернатору и укажите, что дирижёр потерял квалификацию, инвалид по зрению, что не позволяет ему учить новые программы. Только письмо не министру культуры. Жираудо его друг. Выберите художественный Совет из двенадцати музыкантов и решайте: кого из дирижёров пригласить на новые программы? Дирижёр приедет, подготовит программу и уедет. Над вами не будет никакого диктата».

Так и решили сделать. Потом иду в редакцию газеты «Утро Кордобы». Журналисты в ней большинство евреи. Они меня знали и много обо мне писали хорошего. Я им говорю: «Открытие театра „Сан Мартин“ двадцатого апреля музыкой Вагнера. А знаете почему? Это день рождения Гитлера, а Вагнер – любимый композитор Гитлера. У вас столько лет работает итальянский фашист».
Общими усилиями выгнали Жираудо. Пригласили на новую программу бразильского дирижёра. Публики полный зал. Темпераментная бразильская музыка, аплодисменты, цветы. После музыканты мне говорили: «Почему ты раньше не приехал?».

Я играл несколько раз на банкетах губернатора Рамона Местре. Там были чиновники министерства культуры, которые меня посылали на медицинскую комиссию, которая нашла у меня в позвоночнике грыжу. На основании этого сделали заключение, что я инвалид. После, заставляли подписать вторично контракт, в котором указывалось, что я должен работать восемь часов. Моя жена Ольга возразила, сказав, что если весь оркестр подпишет такой контракт, тогда и Пётр подпишет. Если бы я подписал такой контракт, то получал бы половину ставки. А по поводу комиссии она пошла к главному врачу и сказала: «Моему мужу первый контракт подписал губернатор. Почему он должен подписывать второй контракт?». Главный врач заверил Ольгу, что не выдаст справку об моей инвалидности. И вот я с этими сволочами сижу за одним столом. Они мне улыбаются. О люди!.. Ничтожество вам имя! На банкетах попробовал настоящую испанскую паэлью. Я научился её делать, это моё любимое блюдо!

Однажды мы с Ольгой пошли в музей «Кабильдо Историко. Там была выставка фотографий. Тема – «Холокост». Наверное, это были фотографии гитлеровских фотографов. Страшное зрелище! В музее мы познакомились с очень престарелой парой. Подошли они к нам и спросили:
– Вы русские?..
– Да. Мы из Киева, – отвечаем.
– А мы дальние родственники Троцкого… Мы тоже из Киева…
Оказалось, что старушка лидер женской сионистской организации Кордобы – Бродская, родственница сахарозаводчика Бродского. Он построил пять домов в Киеве. В одном из этих домов на улице Саксаганского мы с Ольгой жили. Дом кирпичный, с толстыми стенами, четырёхэтажный. Построен в 1900 году. Он ещё сто лет простоит.

Оркестр «Аргентинское танго» состоял из двенадцати музыкантов, вокалиста и танцевальной пары и меня – солиста гитариста. Играли мы концерты по городам провинции Кордоба. Большая провинция, территория, не меньше Украины. Длительность выступления – один час, а после – ужин два три часа. Всегда – «асадо» – национальное блюдо, жаренное куриное мясо на углях, политое лимонным соком.

Часто меня усаживали рядом с мэром города напротив Карлоса Нието, замечательного бандеониста, игравшего все танго на память. Возвращались поздно ночью. В Кордобе в это время рестораны все работают, песни, смех. Город жил своей жизнью. Днём сиеста с часу до четырёх. Местное население шутит: «Если аргентинец просыпается в субботу и у него нет денег на асадо и вино – он выходит на забастовку.

Как-то Карлос увидел, что я перед выступлением играю пассажи и трудные места из пьес, спросил:
– Зачем ты это делаешь? Разве ты ученик?..
– Не ученик, но этим я разогреваю пальцы перед игрой…
– Виски лучше разогревают, – пошутил он.

Следуя этому совету, в следующий раз я, певец оркестра Данте и Карлос зашли перед игрой в бар и заказали виски по сто граммов. Бармен набросал в стакан льда, побрызгал виски и протягивает нам. Карлос и Данте взяли и посасывают виски, а я говорю бармену: «Я заказал виски и заплатил песо не за лёд. Налейте сто граммов виски, а после лёд». Когда Карлос увидел, сколько у меня виски, говорит: «Петро, следующий раз заказывай виски и для нас». Пришли на концерт в летнем театре. Я играю танго, а перед сценой собаки занялись любовными утехами. В зале гомерический хохот. Наверное, я с такой страстью играл после виски, что возбудил собак. Теперь я могу поверить, что Орфей мог заставлять себя слушать даже зверей, когда он пел.

Гитарист из города Ла Плата, это недалеко от Буэнос Айреса, организовал мне в городе концерт. Он зять моего хорошего знакомого Абрамова, альтиста оперного театра Буенос Айреса и симфонического оркестра Ла  Плата. Его зовут Хорхе Папандопулос. В своё время, он приезжал в Кордобу и целый месяц я его готовил к конкурсу. Стал лауреатом. Сейчас он известный гитарист, играет, как сольные концерты, так и с оркестром. Вспоминаю, когда я уезжал из Киева в Аргентину, мой знакомый спросил: «Ты уезжаешь в Аргентину и собираешься аргентинцев учить игре на гитаре?». Оказывается, пришлось и очень успешно.

Вскоре редакция газеты «Утро Кордобы» пригласила меня на интервью. Спросили, как мне живётся в Кордобе? Я рассказывал о своей работе в оркестре, о наших недавних гастролях в Чили. Мы в автобусе пересекли горы Анды и выступили в Сантьяго, в аргентинском посольстве. Рассказывал также о своих сольных концертах в городах Кордобы и других городах провинций Мендоса и Хужуй.

Рассказал о впечатлении исполнения девятой симфонии Бетховена. Не удержался от критики. На сцене оркестр одет в чём попало: кто в рубашке, кто в майке, в разноцветных брюках, а некоторые даже в шортах. Хор похож на цыганский табор. Не хватает только гитар и романса «Очи чёрные».
– Музыка классическая, – говорил я, – музыканты мужчины должны быть в смокингах. Женщины – в чёрных юбках и белых блузках. Профессия обязывает носить концертную форму. Представьте военных, одетых в чем попало? –Это уже не армия, а партизанщина…
– У нас жарко, – возразили мне, – и выступать в костюмах неудобно.
– В Израиле тоже жарко, но оркестр в смокингах.
Газета попала на стол губернатору и тот издал Указ: «Надеть оркестру и хору концертные костюмы».

Я сыграл очередной концерт в зале Исаака Гольдмана. После концерта меня приняли в организацию «Ротари клуб». Я часто играл у Гольдмана. Оплату получал согласно купленным билетам, которые продавала Ольга. Он говорил, что надо сыграть благотворительный концерт и деньги направить в помощь каким  то детям. Я ему сказал: «Исаак, когда я приехал в Кордобу, мне кто - нибудь помог? А я ведь очень нуждался».

Однако я никогда не отказывался от благотворительных концертов, когда помощь нужна была конкретным людям. Работая в киевской филармонии, я часто для солдат играл шефские концерты – это святое дело. А тут миллиардер, дом у дочери, как Дворец пионеров в Киеве, хочет на чужом горбу в рай въехать. А после будет перед губернатором отчитываться в том, что помог детям.

Мне вспоминается случай, когда мне позвонила женщина из кубинского посольства и предложили сыграть концерт кубинской музыки. (наверное, были на концерте аргентинской музыки?). Я спросил о гонораре. «Какой гонорар? – Бесплатно. Ваши чернобыльские дети проходят оздоровление на Кубе». Я знал – чьи дети там оздоровляются. Те, которым родители дают тысячу долларов на карманные расходы.
– Если вы сыграете концерт, – говорили мне, – то и ваш сын будет на Кубе.
– Нет, давайте наоборот, сначала мой сын побывает на Кубе, а после я сыграю концерт…

Повесили трубку и больше мне не звонили. После эта женщина преподавала отъезжающим в Аргентину уроки испанского языка. Вместо разговорной речи, она нам читала стихи испанских поэтов. Предложила написать на следующий урок испанские поговорки. Я написал: «Ослом родился, ослом и умрёшь». Отдал Ольге, а на уроки больше не пошёл.

Ольга ходила в школу вождения автомобиля. После окончания –экзамен на получение водительских прав. Ей подсказали бывшие ученики, что преподаватели специально заваливают учеников, чтоб опять платили за повторный экзамен. Наш знакомый из Днепропетровска Николай посоветовал поехать в маленький городок недалеко от Кордобы и там получить права без экзаменов. Ольга поехала, нашла эту контору. Её спрашивают: «Какие права – любительские или профессиональные?». Любительские – тридцать долларов, а профессиональные – пятьдесят. Проверка зрения стоит один доллар. Был случай, когда права выдали слепому.

Был случай, когда нас могли и убить. Как то днём мы шли на переговорный пункт. Рядом на мотоцикле проезжали парни, малолетки лет по шестнадцать. Остановились. Один подбегает и направляет мне пистолет в грудь, а второй у жены забрал двадцать долларов. Обшарили мои карманы и уехали. В Аргентине малолеток не судят.

В Кордобе я организовал дуэт – скрипка и гитара. «Виртуозы Кордобы – Валерия Мартин и Пётр Полухин». Сыграли несколько концертов. Один из наших концертов был записан на местном телевидении.

В национальном музее «Кабильдо» мы сыграли программу «Итальянская музыка». В первом отделении я играл соло. Композитор Галилей – «Сюита», Ронкалли – «Пассакалия», Леньяни – «Блестящее попурри», Скарлатти – «Две сонаты», Паганини – «Сонаты» – (тридцать третья и тридцать пятая). И, конечно, – «Венецианский карнавал». Второе отделение: дуэт Вивальди – «Адажио». Паганини – «Соната концертата», «Романс», «Дуэт ми минор». «Дуэт ля минор», Кастельнуево  Тедеско – «Романс» из концерта для гитары и оркестра, я сделал обработку для гитары и скрипки.

В 1997 году я был номинирован «Американским институтом биографий» на звание «Человек года». Это впоследствии мне очень пригодилось.
Когда я должен был дирижировать камерным оркестром, исполнявшим «Времена года» Вивальди. Солистка – Валерия Мартин. Но некоторые влиятельные лица не хотели этого, и особенно, дирижёр духового оркестра Шапиро. Концерт отменили.

В Кордобу с авторскими концертами приехали Ариель Рамирес – автор «Альфонсина и море» и гитарист Эдуардо Фалу. Театр Сан Мартин был полон. Это был незабываемый концерт. Всемирно известные музыканты играли, а Фалу даже пел свои песни под гитару. Как  то всё было камерно, по домашнему доверительно. Публика устроила им такие овации, что я боялся как бы люстра не сорвалась с потолка. Великие мастера! После концерта мы подошли к ним. Ольга говорит Рамиресу: «Вы великий человек». Отвечает: «Да, у меня рост сто девяносто».

Я с Фалу договорился о встрече. Хотел ему показать свой концерт. Фалу был вице президентом Союза композиторов Аргентины. Рамирес – президентом. Я через некоторое время принёс копию концерта в отделение союза композиторов Кордобы на комиссию, и в 1998 году меня приняли в союз композиторов Аргентины.