Первое свидание

Я томилась одиночеством. Мужчины смотрели сквозь меня, и невозможно было понять – почему? Всё при мне, не  глупа, петь – плясать – пожалуйста! Но… «напрасны Ваши совершенства…». Справедливости ради, нужно сказать, что была категория мужчин, которые ко мне тянулись – женатые. Что они видели во мне, чего не видели холостые – это оставалось загадкой. Я сторонилась их – хотела семью, детей. Годы-то уходили…
Выходные и праздники  проводила у своих замужних подруг, которые время от времени пытались устроить мою личную жизнь. Чаще всего пропадала у Лиды, с которой  работала в одной школе. Её муж, Леша, когда-то учился в военном институте иностранных языков, но работал электриком – за квартиру. У них была маленькая дочка – Наташка-букашка. Сколько я сказок для неё сочинила! До сих пор жалею, что не записывала - для своих детей. Но…о своих детях я только мечтала, расчёсывая шёлковые волосы девчушки…
Как-то пришла к ним в воскресенье. Лида с Лешей взмолились:
- Люба, отпусти нас в баню! Посиди  с Наташкой! Мы - мигом!
- Идите! Посижу, конечно!
Они ушли, а мы с Наташкой стали коротать время. Во все игры переиграли, всю бумагу изрисовали, горло пересохло от песенок и сказок, а Лида с Лёшкой не возвращались,
- Где мама и папа? – периодически вспоминала о них Наташка.
- Загуляли твои родители, позабыли нас, позабросили.
            Только произнесла эти слова, как раздался звонок в дверь. Слава Богу, пришли! Я порядком устала с непривычки и уже хотела домой. С радостной улыбкой открыла дверь и … вздрогнула от неожиданности.
             На пороге стоял высокий молодой мужчина в синей военной форме. Он спросил Алексея, я ответила, что они с женой ушли в баню. Военного явно расстроило это известие. Я постаралась успокоить его, сообщив, что они скоро придут, так как ушли давно, часа четыре назад. Мужчина обрадовался и сказал, что, в таком случае, он подождёт.
              Я пригласила его войти – не оставлять же на лестничной площадке! Военный снял фуражку, шинель и предстал передо мною во всём блеске. На миг я даже прикрыла глаза: никогда ещё рядом со мной так близко не оказывался такой мужчина! Атлетическое сложение, выправка, правильные черты лица, серые глаза, белые ровные зубы, завораживающая улыбка…  У меня перехватило дыхание. Ничего себе! Супермен с экрана. Подавив смятение, предложила ему чашку чая. Пока готовила, думала: «Какому Богу молятся женщины, которым достаются в мужья такие красавцы? Наверняка, он женат. А если нет, то рядом с ним должна быть супер  девушка, уж точно не я. Куда мне!». Воздвигнув между нами невидимую стену, я успокоилась.
Офицер пил чай и вёл себя так, будто не знал о своей потрясающей внешности и не догадывался, какие эмоции он способен вызывать у женщин. Мы говорили о разном. Он был естественен, прост, интересен.
Мне показалось, прошло совсем немного времени, когда вернулись Лида и Лёша, устроившие себе небольшой праздник. Они удивились и обрадовались, увидев старого друга у себя дома. Я не могла оставаться дольше: нужно было ещё подготовиться к урокам, проверить тетради. Уехала. Перед глазами, как наваждение, стоял блестящий офицер, по имени Николай.
На следующий день, увидев меня на перемене, Лида сказала:
- Ты произвела впечатление на нашего гостя.
- Я?! Без прически, в простеньком платье с бантиком?! Не может быть!
- «Какая славная у тебя подруга!» - его слова.
Приятно. Но мне хотелось услышать что-то другое.
- Мне тоже он понравился. Очень. Женат?
- И да, и нет, - замялась подруга.
Звонок на урок прервал наш разговор.
Через три дня Лида, многозначительно взглянув на меня, сообщила: «Есть разговор. Встретимся после уроков.»  Мне так хотелось, чтобы разговор был о нём. Хотела и боялась этого.
- Слушай, звонил Николай, - начала Лида…
Моё сердце гулко застучало, а щёки покрылись красными пятнами…
- Он хочет встретиться с тобой, просил телефон.
- Какой телефон! Домашнего  нет, а звонить в учительскую – сама понимаешь…
- Я ему так и сказала. Тогда он попросил меня устроить вашу встречу.
- Лида, но он же – женат!
- Был женат – теперь свободен. В общем, в субботу вечером, часов в шесть, мы тебя ждём. Обязательно приходи! Да смотри, не забудь марафет навести.

Неужели? Неужели это не сон? Неужели я дождалась своего суженого? Ах, почему я не красавица! Чем бы его сразить? – думала я, перебирая платья. Увы! Ничего лучшего, чем  то, синее с бантиком, найти не удалось. Отправилась к Лиде. Он был уже там. Смущение буквально парализовало всё моё существо. Он это почувствовал и предложил прогуляться по улице.
Стояла осень, было холодно, рано темнело. Мы шли по тротуару, говорили о чём-то. Сумерки и свежий воздух сделали своё дело: я успокоилась, оживилась.
- Поехали, посидим где-нибудь, - предложил он. Я согласилась.
Мы приехали в район новостроек на Юго-западе Москвы и вошли в подъезд жилого дома. Я удивилась – думала,  посидим где-нибудь в кафе. Похоже, он привёз меня к себе домой. Мне это не понравилось. Первое свидание – и домой? Конечно, я - зрелая девушка, но… всё-таки…  Меня покоробило. А я-то поверила, что и вправду  ему понравилась…
Квартира оказалась большой, чистой, стояла хорошая мебель.  Но… всё было как-то не обжито, музейно, не чувствовалось домашнего уюта. В прихожей на пустой вешалке висел стёганый розовый халатик, а под ним стояли красивые домашние тапочки. Я задержала взгляд на этих вещах – мне показалось,  они были не ношенные, тогда почему – в прихожей? Николай перехватил мой взгляд и смущённо сказал:
- Это – моей жены…
В гостиной на стене висела большая фотография: годовалая девочка улыбалась, протянув вперёд пухлые ручки.
- Дочка?
- Да, Варенька.
- Хорошая у вас квартира и славная малышка, - резюмировала я, направляясь к выходу. – А теперь проводите меня до метро, пожалуйста.
Николая не покидало смущение, однако при этих словах он посмотрел на меня как-то по - особенному и сказал:
- Провожу. Только… не надо так спешить. Я не сделаю вам ничего плохого, не бойтесь. Останьтесь, хоть ненадолго… Я вас чаем угощу.
Я  колебалась… Он был потерян для меня – зачем оставаться? С другой стороны, не похож на ловеласа. Тогда зачем привёл? Что-то тут не так. Прав классик: человек – это тайна. Мне захотелось раскрыть её. Я – осталась.
Мы прошли на кухню, он стал доставать чайные чашки, а потом, посмотрев на меня повеселевшими глазами, предложил:
- А давайте-ка лучше я вас вином угощу! С Кубы привёз. Замечательное вино!
- А давайте! – подыграла я.
Он достал бутылку необычной формы и налил в бокал ароматное вино. Посмотрел на меня с улыбкой:
- Выпьем за Его Величество – Случай, который познакомил нас.
Я горько усмехнулась, но тост поддержала. Он чувствовал незримую стену между нами и пытался пробиться сквозь неё:
- Почему мы раньше не встретились? Вы - такая славная!
- Вы меня совсем не знаете.
- Знаю. Я чувствую вас. Вы – то, что мне нужно.
Я вернула его на землю:
- Где ваша жена?
- В больнице.
- А дочь?
- У тёщи.
Какие же все-таки мужики –  негодяи! Я взорвалась:
- Простите меня за прямоту: у вас болеет жена, а вы приводите в дом какую-то женщину… и, если бы я захотела, то всё было бы, так? Ну, как вы можете! Это же… предательство! Неужели все мужчины такие? Чего вам не хватает?
Он поник, потом посмотрел на меня долгим взглядом, и такая мучительная боль была в этом взгляде, что мне стало неловко за свою резкость.
- Не какую-то женщину, а вас… Других здесь не было. Затем  и позвал, чтобы узнали всё… сразу…
Он справился с болью и решительно спросил:
- Хотите, я расскажу о себе?
- Расскажите.
Во мне шевельнулась надежда.
- Вы, наверное, знаете, мы учились вместе с Лёшей. Учился я хорошо: английский, испанский легко давались. Французский между делом выучил. Спортом увлекался, шахматы люблю…  Какие перспективы были! На последнем курсе, за полгода до диплома вызывают меня:
- Поедешь на Кубу на год.
- Как – на год!? Мне ещё учиться.
- Вернёшься – доучишься.
Я категорически возражал – это ломало все мои планы. Надавить на меня они не могли – закон на моей стороне.
- Ну, ладно, доучивайся, - согласились.
А в начале апреля снова вызвали:
-     Даём месяц, защищаешь диплом досрочно, а потом командировка на Кубу – на год. Откажешься снова – положишь партбилет. Справишься – на три года в Америку поедешь.
Не стал я во второй раз на рожон лезть. Защитился, получил «красный» диплом. Снова вызывают:
- Отправляешься на Кубу  пятнадцатого  мая, с женой.
- С какой женой? У меня даже девушки на примете нет!
- На решение этой задачи у вас есть две недели.
Ну, думаю, влип! Как быть? У меня действительно не было постоянной девушки, так, короткие связи. На серьёзные отношения не было времени. Думал: закончу учёбу, тогда и этой проблемой займусь. Легко сказать: женись! Ребята знакомили: не то! Ну не лежит душа! Вот уже девятое мая наступило, а я – холостой. Пошёл в Дом офицеров на танцы, может, там повезёт?
Я обратил на девушку внимание только потому, что её никто не приглашал танцевать. Веселье в разгаре, а она, грустная, стоит скромно у стенки. Небольшого роста, ничего особенного в ней не было. Жалко мне её стало. Я и раньше приглашал танцевать только тех, кого не замечали. Пригласил  танцевать, заговорил:
- Вас как зовут?
- Виктория.
- О! Виктория! Победа!
Надо же, какое совпадение: сегодня – День Победы и девушку Победа зовут. Как романтично! В общем, весь вечер я с нею танцевал, провожать пошёл, а на следующий день предложение сделал, с её мамой познакомился, а через два дня расписались и вскоре отбыли на Кубу.
      Сначала все, вроде бы , нормально было: знакомились, привыкали друг к другу… Спустя неделю звонят мне на работу – с женой плохо! Я примчался, - она без сознания лежит. Врач стал успокаивать: это у многих бывает от резкой перемены климата. Вот пройдёт время, акклиматизируется – всё будет хорошо. Так, значит – так. Успокоился. Полегчало ей, потом снова началось: приступ, опять приступ…  Настаивал на госпитализации – не хочет! Отвёз в госпиталь, когда в очередной раз без сознания лежала. Обследовали ее,  и выяснилось, что она… больна головой; какая-то редкая болезнь у неё, и передаётся  по наследству. Скрыли они с матерью это от меня, а положенного медосмотра не было – всё делалось спешно, по приказу сверху…
      Рассказывая это, он вставал, ходил, садился, снова вставал. Иногда казалось, что он не видит меня, а говорит сам с собой. Было видно, что ему нужно выговориться:
- Как только открылось это обстоятельство, - продолжил он, - её в двадцать четыре часа вернули домой, а я остался. Служба! Так и не успели толком узнать друг друга. Вернулся через год, а тут – дочурка маленькая, жена меня ждет. Ну, думаю, начнём всё сначала. Квартиру вот эту купил, мебель, одел жену – жить бы да радоваться. Да радоваться нечему: жена из больниц не выходит: выпишут – пару недель дома – и опять на  два - три месяца. Ребёнком её мать занимается, спасибо ей…
Он долил вина в наши бокалы, отпил.
- И на карьере моей – жирный крест. В Америку другого специалиста послали. Не выездной я теперь – из-за болезни. Жены. В  Генштабе сокрушаются: такой специалист не задействован! Взяли к себе на службу, но…  не по мне это! Сижу в кабинете среди вороха бумаг… не по мне! А перспективы – никакой… ни в чём…
Он задумался, на лице застыла скорбная усмешка, взгляд остановился на бокале…
Всё услышанное потрясло меня ещё и тем, что никак не вязалось с обликом этого красивого, сильного, молодого мужчины, которому природа отпустила щедрой рукой так много… и, выходит, зря?…
Машинально допив вино, он заговорил опять:
- Два года прошло – ни муж, ни вдовец. Чувствую – пропадаю! Как жить?
Он смотрел на меня в упор, словно ждал ответа. Я не спускала с него глаз, пропуская через себя каждое его слово…
- Решился я на развод. Но как ей об этом сказать? Жалко! И себя жалко… Посоветовался с лечащим врачом, он прямо сказал: это её убьет. Значит, вариантов не осталось…
Его красивое лицо странно изменилось. На мужчину больно было смотреть, хотелось по-матерински прижать его голову к своей груди и осторожно гладить, гладить,… как больного ребенка…
- Устал я носить в себе всё это. Друзья – разъехались, в Москве только Лёшка остался… Поехал к нему, а там – вы, славная такая! Поговорил – и понял: вы - моя судьба. Это так. Мы должны быть вместе. Вы хотите этого?
- Да, но… как…, как Вы себе это представляете? – проговорила я, ошеломлённая его признанием.
Он заговорил, и чувствовалось, что каждое слово даётся ему  непросто:
- Мы будем… встречаться…, а потом… потом,  когда она…, когда я… стану свободен, мы поженимся.
Он смотрел на меня с надеждой и ждал. «Возможно ли страстно любить этого человека, иметь от него детей и… не желать смерти той женщине?» - подумала я и… заплакала, прощаясь со своей мечтой и со своей так неожиданно вспыхнувшей любовью.
- На чужом несчастье, счастье не построишь, - пролепетала  еле слышно.
      Дома дала волю слезам. «А счастье было так возможно, так близко…». 
- Мамочка! – рыдала я, - что же мне делать?
- Ты правильно поступила, дочь, - строго сказала мама.

Прошло полгода. Я никогда не говорила о нём ни с кем, даже с Лидой.
 А однажды не выдержала, спросила Лёшку:
- Как там Николай поживает?
- Плохо. Спивается. О тебе всё расспрашивает.
Я почувствовала себя убийцей. С этого дня, окончательно потеряв покой, думала об одном: как его спасти? Я знала надёжное средство. У меня этого лекарства было в избытке, но… опять это проклятое «но»!
Позвонить ему? А что скажу? Дружбу предложу?  Он там пропадает, а я тут. Как быть?
Промучившись неделю, все же решила позвонить Николаю. Так и не придумала, что скажу ему. Услышу  голос, а там… как судьба захочет.
Незнакомый голос ответил:
- Николая Алексеевича нет.
- Уволился? – у меня дрогнуло сердце.
- На похоронах. У него жена умерла.

Положив трубку, я сидела в оцепенении. Почувствовала слёзы – это медленно вытекала накопившаяся боль. Потом заплакала горько, навзрыд. Я оплакивала безвременно ушедшую молодую женщину, которую никогда не видела. Я оплакивала её несостоявшееся женское и материнское счастье,  горькую судьбу. Мысленно обращалась к ней, просила прощения за то, что невольно вошла в её жизнь, обещала чтить память о ней и очень любить и беречь тех, кто так дорог был ей при жизни.