Прогулка по вершинам Переволошного

В начале октября мы путешествовали по окрестностям деревни Мартьяновой. В этих местах расположена одна из жемчужин реки Чусовой – Мартьянова дуга. Камни Палатка и Баба-Яга разделяет узкий перешеек - Переволока.

Над перешейком дыбится косматый и мохнатый горб Переволошной горы. Гора обрывается в Чусовую длинным и высоким бойцом. Он похож на дивный крейсер, словно гигантская лодья встала на причал за перебором Реки Теснин.

Имя этот корабль унаследовал от горы, через которую во времена сплавов был проложен небольшой волок. С Плешаковской пристани в Мартьяновой отправлялись не барки с чугуниной и железом. В основном пристанью пользовались купцы, снаряжающие торговые караваны из коломенок и дощаников, везущие масло, пашеничку, олений жир, льняное семя, сальные свечи и протчая.

Купчишек до железных караванов не подпускали – не государево дело, им приходилось идти по Чусовой позже, в мелкую воду. Вот и подрядились мартьяновски мужики тягать конями подводы и сани-волокуши от брода на Косом переборе через перешеек и могутную гору, обходя неглубокую Мартьянову петлю.
Тёс прорубили, и он спускается по склонам к удобному, высокому берегу за островом ниже по течению от бойца. Остров называется так же – Переволошный.

Стояла удивительная по красоте золотая осень. Мы поднялись на главную башню бойца. На вершине он напоминает заколдованный Город со своими площадями и улочками. С башни открылся замечательный вид на мартьяновские окрестности, поля и косогоры, на перебор Чусовой и камень Бабу-Ягу.

Боец Переволошный - древний наблюдательный пункт. Хорошо видно, кто вверх по реке на лодьях идёт, и кто с берегов Сылвы сюда на лошадёнках скачет. Вершина бойца - каменистая площадь с импровизированными "скамеечками". Кажется, что она незаметно переходит в море тайги, переливающееся жёлтыми сполохами до самого горизонта. Где же река? Чусовая - рядом! Она всего в двух шагах, и надо об этом помнить.

Начнём же нашу прогулку по каменному Городу, пройдёмся по вершинам  и палубам крейсера Переволошного. Осень горит золотыми свечечками лиственниц. Скоро в эти просторы ворвётся злой ветер Сиверко, кружа белыми мухами. Сильные ветры вынуждают сосны отпускать ветви практически с одной стороны, другой бок они подставляют северному ветру.

Поистине волшебный лес.
Ну что за прелесть, что за краски!
Струится солнышко с небес,
И в реку падает, как в сказке!

Камни молчат и внимательно слушают Реку Теснин. Далеко видна гора, по склону которой спускается дорога от Шалинского тракта к деревне Мартьяновой. От главной площади Города мы углубляемся в его кварталы. Улочки огибают останцы и вьются стёжками-дорожками по отвесным склонам. Впереди что-то интересное!

Громадный и длинный крейсер величественно идёт над пармой. Под высоким бортом внизу серебрится ниточка Чусовой. Вот и Рубка штурмана. Нас окружает солнечный вечер в сосновом редколесье. Тени деревьев становятся длинными.

Реки Теснин загадочные страны,
Где старые камни - седые, пушистые
Младые берёзки, тонкие станы,
И девоньки сосны постарше, ветвистые.

Следующая улочка привела нас к каменному городищу. Мы очутились в самом центре хребта Переволошного, вытянутого вдоль Чусовой. Солнце ласково гладит мшистые выступы бойца. Осень напоминает о себе позолотой берёз и огнями лиственниц. Голубое небо просвечивает сквозь сосны.

Сосны - наши друзья. С ними не так страшненько лазить по склонам. Чуть-что -  и хватайся за них, родненьких, держись крепче!

Идём дальше. А вот и Рубка капитана корабля. Отсюда Большой Медведь оченно любит местные Глядены разглядывать. Улочки Города постепенно сужаются, превращаются в закоулки, спускаются по террасам вдоль каменных хижин.

Мы у подножья древней Мачты.
Над нами сосен реют паруса.
Мильоны лет назад
Последний шторм она пережила!

Дошли мы и до Боцманских кают. Вокруг тревожно под ветром скрипят старые сухары. Живые-то сосны кое-как держатся корнями за камушки. Про мёртвые деревья и говорить нечего.

Осторожно! Одно мгновенье - и неожиданно тяжеленный ствол может рухнуть откуда-то с небес прямо на голову. Вот те крест, да сам не плошай, ухи торчком и оглядывайся!

Как хорошо, вольготно гулять по логам, спускающимся к реке через спину бойца, когда  в них светло и не завалило ещё метровыми снегами! Через некоторое время мы поднялись к одной старой башне. Огляделись. Высоко! А место-то  - укромное! Тропа, усеянная золотом лучезарной Зарни Ань, ведёт в пещеру Сокровищ.

Под башней и вовсе диво дивное. Самоцветные полосы струились по броне крейсера, поросшей глубоким и влажным мхом да травой. Мох волшебный, изумрудно-мягкий! Рядом сложены камни, словно диваны. Так бы и сидел на них, да на Чусовую смотрел:

Чуоси - светится, Чуоси - синяя!
Берёзы родные, ёлки родимые,
Празднична парма, нисколь не унылая,
Смотри, как пылают лисьи хвосты!
Музыку Осени слушаешь ты...

На краю пропасти темнела чья-то фигурка, склонившаяся над Рекой Теснин. Игра солнечного света только подчёркивала невероятную, серебристую синеву моей любимой Чусовой.
Пригляделся я – да ведь это Переволошный Заяц сидит! Хотите – верьте, хотите – нет, а такие в чусовских урёмах встречаются.

Однажды мы бродили по кыновским лесам и спускались с вершин царь-бойца Высокого (Великана). Вдруг нам в ноги суматошно метнулся какой-то заполошный Заяц. Настоящий! Метнулся - и исчез, вскарабкался на Плакун-Гору, да притворился обгорелым пеньком. А ухи-то, ухи! Гли-ко - торчат! То был Кынский За-ец!

С тово случаю учали мы зорко глядеть округ бывших-то деревён. Ить нашли!
У Волеговой деревни как-то шли, смотрим - в полях видны уши. Да не обломыша - Волегова Зайца!

И тут, у Мартьяновой так же. Идём по-над матушкой Чусовой по прискалью, как говаривал Петрович, глядь-поглядь. Вот он где - Переволошный Заец. И не пряталси от нас, не-е. Тож на священну Чуоси блаженно зырил.

В том месте мы остановились. Главное – вовремя не спешить, не упустить за беготнёй что-то действительно прекрасное. У стен древнего города мы с Танюшей провели чудный вечер на бойце Переволошном.

Бежит по полотну свет с Чусовой
Проникая в моховые боры.
Какая мастерица здесь рукой
Прошила золото октябрьской поры,
Добавила лазури в перелесках?
Кто вышивал ковёр чудесный?

Над нами - Переволошна Гора.
А над горою - небо голубое.
Как хорошо встречать здесь вечера!
Бродить по мху вдвоём с тобою.

Нет, я с ума сойду от Чусовой!
Прилягу - столько золота в глазах,
Что закружилась голова,
И воздух с пьяною хвоёй,
Пролились солнцем небеса!

И не только о реке речь. Чусовской Царь-лес особенный, где камни, сосны и лиственницы уживаются с висячими болотами, с таволожными низинами еловыми-пихтовыми, да ручьями и речками быстрыми. Камни-то не все с берегов Реки Теснин видать. Инда бывает, что повдоль её виден небольшой уступчик. Сплавщики и думают – а, малой камушек. Коли заберёшься на его вершину и дале в лес по склону углубишься – только тут и узнашь, каков он на деле.

Таков камушек Шило ниже Максимова камня, в лесу скрываются истинные вершины бойца Лужаечного и камня Романова, прячутся Змеи-останцы и огромные утёсы в пихтовых лохмах над камнем Баба-Яга.

На нижней оконечности царь-бойца Ростуна, если кто знает, прячется в лесах странное каменное чудище, я его зову Голова-Ноги. Да, на ногах стоит страшенна башка и глазищами ворочат!

Часто скальные вершины напоминают головы великанов. Подкова на бойце Винокуренном очень похожа в профиль на лик богатыря. И здесь, на Переволошном, тут и там поворачивались к нам каменны головы и что-то шептали.

Здесь камни не молчат.
Почтенные бойцы
За Чуоси следят.
Ты видишь наверху скалы -
Две головы?
Тихонечко ворчат.

Это был незабываемый вечер и тот волнительный миг, когда солнышко садится. Верхушки пихт расщепляют свет, и радужные лучи стелются над аквамариновым зеркалом реки. Теряется чувство реальности – ведь ясно видишь на сосновых лапах рубиновые гроздья рябиновых ягод!

Под ногами - ковёр из мха, медвежьего ушка и щедрого покрывала хвои. Камни на закате розовеют. В мшистых расщелинах, как в ясельках, рождается новая жизнь – побеги молоденьких ёлок и сосен, ярко-зелёные ростки маленьких пихт с пушистыми, вкусно пахнущими лапами.

Не сад из роз -
Медвежье ушко да сосновые иголки.
Здесь сад камней со цветом розы!
А посреди, как нежные мимозы,
В  уютных ясельках рождаются ёлки.

Жаль, что лиственницы в наших краях остаётся всё меньше, трудно ей соперничать с вторичным лесом. Это самое древнее дерево уральской земли.

Мы прошли до нижней оконечности скал и увидели знакомый остров, за которым на левом берегу белой звёздочкой виднеется камушек Гамаюн. Певучее, знать, место. Гамаюнами завсегда на Урале тех прозывали, кто бурлацкие песни пел али просто нараспев гуторил. Селился на Реке Теснин приезжий люд с центра и юга России, и переселенцы были. 

Завершив прогулку по крейсеру Переволошному, мы возвратились на главную башню бойца, сделав круг. Пора прощаться с Чусовой и возвращаться...
А так не хочется с ней расставаться!

Я видел этот мир - такой чудесный!
И как природы увядание прелестно...
Но вход уже открыт - так надо,
Медведя ждут на перекрёстках тесных,
Нет ни души, и не горят лампады.

На башни поднимусь я ввечеру,
Сияющие над лесом золотым
В медвежий храм войду -
Река небесная под ним.

Один хороший человек сказал мне, что река Чусовая обладает редким свойством – она подталкивает людей к творчеству. Чуоси – простая горная девушка с поясом из луговых трав.

А как глянет на тебя глазами-то синими – так и хочется описать её невиданную под солнцем красоту.
Ну, не мне судить, насколько это хорошо получилось.

Солнце садится, вечерняя рябь
На зеркале Чуоси стынет.
И на сосновых лапах горят
Красные гроздья рябины.

Река Чусовая!
Я знаю -
Места волшебней,
Прекраснее нет.
Ты мерцаешь в теснинах
От края до края,
Льётся с небес Божий свет.