Розочка

 
Это откровение Кузьмича адресовано людям страдающим от болезни которую он назвал розочкой.

К дверному  проёму  палаты,  две медсестры хирургического отделения, подкатили каталку. В палате восемь коек и определить очередного прооперированного пациента на свою койку дело не сложное для них. Все койки на колесиках и после несложных передвижений, подкатив каталку к месту назначения его аккуратно перевалили на его законное место. Человек с вида казался не живым, лежал, как покойничек с руками на груди. Каталку укатили, койки перемещённые поставили на свои места  а его подключили к капельнице.
Кузьмич, впервые оказавшись в такой передряге с интересом наблюдал за происходящим в палате. Для него это был предоперационный день, день волнений и переживаний, но по ходу знакомства с прооперированными накануне больными становилось не так страшно. Позади остались дни с посещением хирурга местной поликлиники, сдачей анализов, прохождения сеанса колоноскопии и после получения от него направления в данное учреждение хождение по мукам закончилось. После первой беседы с хирургом, который и будет его оперировать нарисовалась дорожная карта его дальнейшего здесь пребывания. В палате находились трое уже прооперированные и трое вновь прибывшие среди которых и был Кузьмич. Наивно предполагая, что он тут задержится всего на одни сутки, Кузьмич искренне удивился тому, что потрошеные лежат тут от семи до девяти дней. И всё бы ничего, но он был без многих необходимых ему вещей. Один из соседей по койке Владимир, должен был завтра выписываться после семи дней лечения а двое других молодых людей выпишутся позже после девяти дней лечения. Ну а сегодня для троих вновь поступивших был день без еды с чисткой кишечника "Маалоксом". У Кузьмича был опыт, если сутки проведённые в палате можно назвать опытом и опыт этот ничего ему не дал в плане правильной ориентации и знаний больничного режима.
На следующий день дедок перенёсший полостную операцию перешёл на активную жизненную позицию. Его заставили вставать и помалу передвигаться по коридору с болтающимися по бокам мешочками для отведения не нужных организму шлаков. И вот что рассказал он Кузьмичу о том, как он попал в такую ситуацию. Рассказал с вымученной на лице улыбкой и без намека на вину врачей допустивших такой исход. После установки диагноза рака простаты ему провели сеанс лазерного облучения в ходе которого повредили участок кишки, где и произошло прободение и из той больнички его сюда и привезли. Местные врачи не оплошали, сделали всё как надо и дедок наш уверенно пошёл на поправку.
В этот, предоперационный для Кузьмича день, двоих прооперированных ранее больных выписали а вот третьего, молодого, тридцати одного летнего молодого человека придержали ещё на пару дней. Их койки тут же заняли вновь поступившие больные, которых тоже начали готовить к операции. Парня этого звали Маратом и было видно по всему, как не легко даётся ему присесть и встать с койки и делал он это всегда с помощью обеих рук, а мы, глядя на него понимали, что ждёт нас вскоре.
              День операции

Судя по всему, в этот день нас было четверо, которых должны были оперировать и после обхода врачей конвейер заработал. По одному медсестра стала вызывать больных и когда очередь дошла до Кузьмича он обреченно прошел в предоперационную вслед за медсестрой. Правда перед операцией ноги больного должны были быть в эластичных чулках или обмотанными бинтами. Кузьмич по команде медсестры натянул на себя чулки, приобретёнными загодя.
- Раздевайтесь, снимайте с себя всё кроме майки, кладите вещи на скамейку и ждите - сказала она и скрылась в операционной.
Кузьмич разделся, скинул шлёпки и стоя на покрытом плиткой полу стал ждать. Ждать пришлось минут пять, не меньше, когда из-за двери послышалось - Заходите!
Кузьмич открыл дверь и вошёл. Не такой он себе представлял операционную, не такой! Уже потом, позже, соседи по палате рассказали ему, что больница эта когда-то была бывшей обкомовской, номенклатурной больницей и с тех советских времён мало что тут изменилось и это было видно по кафелю на стенах и керамике на полах. В помещении, примерно четыре на пять метров, стояли два операционных стола. На одном из них лежал оперируемый больной а к другому столу пригласили его.
- Проходите и садитесь на край стола - это сказал хирург и Кузьмич неуклюже взгромоздился на него. Потом он услышал голос анестезиолога, находящегося позади него:
- Сидите смирно, я сейчас сделаю вам укол в позвоночник - и Кузьмич замер. Укола иглы он не почувствовал, но через некоторое время ему предложили лечь  на спину, что он и сделал. Затем ему предложили положить ноги на подлокотники и держась за ручки подтянуться вперёд как можно ближе к концу стола и когда позиция устроила хирурга включился полуметрового диаметра софит. Больше,  впереди стоящих от него докторов до конца операции, он не видел, только яркий свет в глаза. Ощупывая своё тело руками ниже пупка стал ощущать, как постепенно наркоз приходил в действие и когда он не почувствовал своего хозяйства бригада врачей начала действовать. Из-за яркого света он ничего не видел и он всё своё внимание переключил на соседний операционный столик оборудованный монитором и стал смотреть на экран монитора. Больной находился под общим наркозом с трубкой во рту а врач, то проталкивая вперёд, то подавая назад шланг с лампочкой на конце пытался там что-то отыскать. Кузьмич не знал как называется этот прибор, но понимал, что-то он там в кишке у больного пытался обнаружить и никак не мог найти. Изгиб в кишке не давал прибору проникнуть глубже и они немного нервничали. За Кузьмичом постоянно следил его анестезиолог и время от времени спрашивал о его  самочувствии а Кузьмичу всё хотелось шутить. Обращаясь к хирургу и его окружению он сетовал, что не взял с собой смартфон, что бы они засняли на камеру операцию, ведь болячку  эту нельзя увидеть самому и стыдно показать другому а самому было бы любопытно посмотреть. Насмешил, конечно всех. Врачи что-то отрезали и чем-то зашивали, но Кузьмич не чувствовал ничего. Резали и штопали минут сорок, как сказали потом ему соседи по палате, самому же ему не получалось определить длительность операции. Бутылка с физраствором закончилась и ему подключили вторую, но через несколько минут хирург объявил о конце операции. Пришлось полежать, пока вторая бутылка не опустеет. Софит выключили, бригада удалилась а медсёстры вкатившие каталку перекантовали Кузьмича на неё и покатили по коридору к палате. Везли на животе и на койку переложили на спину.
Наркоз начал проходить часа через четыре. Кузьмич периодически пытался по шевелить ступнями ног, но получались только движения влево и вправо а вперёд и назад тут ступни не слушались его мысленному приказу. Но постепенно чувства возвращались и приходила боль, боль терпимая, сестра делала обезболивающие уколы. Кузьмичу уже представлялась грядущая ночь, как ночь без сна и он уже видел себя скрюченного от боли на койке. Больные, прооперированные раньше его уже шевелились, меняли позы и начинали помаленьку шутить на всякие сантехнические темы. Вот тут, в этот момент и назвал Кузьмич свой недуг розочкой. Геморрой слово не благозвучное для ушей а вот розочка подходила точнее всего и для чувствительного восприятия, когда представишь такую колючую с шипами розочку у себя в одном месте и для ушей не испытавших на себе её воздействие. Изрядно намаявшись в ожидании предстоящей ночи, весь сжимаясь и расслабляясь от приступов боли, Кузьмич всё-таки заснул.
На утро следующего дня, для всех прооперированных нарисовалась безрадостная перспектива остаться ещё один день без еды, но вот жидкости следовало потреблять в большом количестве. Так же врач настоятельно рекомендовал опорожнить всем свои мочевые пузыри и вот тут то и начались проблемы для всех исключительно. С первого раза никому не удалось выполнить этот  простой и всем необходимый акт и приходилось делать по несколько подходов к унитазу пока не получится. Первые дни медсёстры делали им разжижающие кровь уколы лежачим а потом приглашали в процедурный кабинет называя поочерёдно фамилии то одного, то другого больного. Тем, кто не хотел терпеть боль делали обезболивающий укол, но Кузьмич терпел, он знал, что новокаин одно лечит а другое калечит. На третий день они начали принимать пищу, пищу скудную, больничную, но все понимали - это как раз то, что и нужно их страдающему организму.



Почему Кузьмич пожелал так подробно описать свой опыт. От многих он слышал, что только тогда, когда сам станешь участником и свидетелем такой ситуации становится понятно сколько же много людей с этой проблемой. Почти все больные пятого этажа хирургического отделения лежали с геморроем и только несколько человек с грыжей или простатитом. И может быть читая это откровение человек решится наконец переступить порог этого заведения, что бы избавиться навсегда от этого недуга и зажить полноценной жизнью.
         21 - 29. 10. 2019      


Посвящается хирургам продлевающим нам жизнь.

Бывает тот, кто послан в попу
Обиду в сердце затаит
Для вас так это просто опыт
Копаться там где заболит

Ходить с цветком три года в попе
Так жить не хочется порой
Его в России и в Европе
Все называют - геморрой

А я недуг кровавый этот
Красиво розочкой зову
Так легче будет для поэта
Смягчить народную молву
             08.10.2019