Роберт Говард - Бог в чаше

Robert E. Howard: The God In The Bowl

Под редакцией Л. С. де Кампа

Со смертью Роберта И. Говарда в 1936 году мир потерял одного из величайших писателей-фантастов. Говард писал о далеком прошлом, где мрачные и могущественные герои сражаются против ужасов колдовства и странных зверей и богов, оставшихся от еще более дикого раннего века. Это был богатый и полный мир, и герои его были эпические. Величайшим был Конан-киммериец, пришедший из холодных земель Севера, чтобы красть, грабить и пробиться к трону одной из величайших полуцивилизованных империй того времени. Возможно, это фантастика, поскольку наука говорит, что такого мира не существовало; или, может быть, если вы представите это как некий мир будущего, где условия отличаются от тех, что существуют сейчас на Земле, это будет научная фантастика, как многие истории. В любом случае, «Space Science Fiction» предполагает, что открытие до сих пор неопубликованной истории о гиперборейском (1) герое Говарда - Конане-киммерийце, является важным событием. Мы рады представить его вам в нашем выпуске «Space»!

Примечание: Это одна из историй о Конане, которую я откопал в стопке непроданных рукописей Роберта И. Говарда, оставленной в руках его агента, покойного Отиса А. Клайна, после его прискорбной смерти в 1936 году. История, как «Башня слона» и «Негодяи в доме», рассказывает о воровской юности Конана. Пока нет точных указаний на то, когда была написана история, но к рукописи была прикреплена голографическая заметка Г. Ф. Лавкрафта (которому Говард, очевидно, представил свою историю для комментариев). Записка была написана на обратной стороне листа отрывного календаря с датой «1 июля 1931 года», из чего следует, по моему мнению, что это была одна из первых историй о Конане. Записка гласит:

«Мы с Вандреем прочитали эти истории с большим интересом и благодарностью. Наилучшие пожелания для их окончательной публикации! Дуайеру, похоже, тоже очень понравилось. Кульминация «Бога в чаше» просто прекрасна!»

- ГФЛ

«При переработке этой истории я сохранил оригинальную сюжетную линию без изменений. Мои изменения включают в себя: (1) изменение имен персонажей, где эти имена слишком красноречиво напоминают друг друга или имена других персонажей серии Конана. (Говард был неисправимо небрежен в таких делах.); (2) сокращение диалогов, которые, особенно в ранней части истории, словно вышли из-под контроля; (3) исправление многих незначительных погрешностей и изменение стиля, который местами приближался к стилю современного детектива, для большей согласованности с другими историями о Конане».

- Л. С. Де Камп

Сторож Орис покрепче ухватил свой арбалет дрожащими руками и почувствовал, как капли липкого пота стекают по его коже, глядя на труп, растянувшийся на полированном полу перед ним. Ничего приятного не было в том, чтобы встретить Смерть в столь уединенном месте в полночь.
Сторож резко посмотрел в обе стороны вдоль длинного коридора, освещенного огромными свечами, стоящими в нишах вдоль стен. Между нишами эти стены были укрыты черными бархатными драпировками, а внутри них в стенах были укреплены щиты и скрещенное оружие превосходного качества. Тут и там стояли фигуры странных богов - изображения, вырезанные из камня или редкого дерева, или отлитые из бронзы, железа или серебра - смутно отражаемые в блестящем черном полу.
Орис - обычный человек - вздрогнул. Хотя он работал здесь уже несколько месяцев, он так и не привык к столь фантастическому хозяйству. Люди называли этот большой музей и старинный дом, в котором хранились раритеты со всего мира, Храмом Каллиана Подарко - и теперь в полуночной тишине Орис стоял в большом коридоре и смотрел на труп богатого и могущественного владельца этого самого Храма.
Внешний вид Каллиана теперь странным образом отличался от того, что был, когда он ехал по Палианской дороге в своей позолоченной колеснице, - массивный, высокомерный и властный, с темными глазами, которые сверкали магнетической жизненной силой. Люди, которые ненавидели и боялись Каллиана Подарко, едва ли узнали бы его сейчас, когда он лежал, словно растекшийся кусок жира, его богатый халат был порван на нем, а пурпурная туника - измята. Его лицо было почерневшим, глаза выпучены, а язык высунулся из зияющего рта. Его толстые руки, сверкающие кольцами, были раскинуты, словно в бессмысленном жесте.
- Почему они не забрали его кольца? - пробормотал сторож тревожно. Затем он вздрогнул и пристальнее вгляделся, и короткие волоски на его затылке казалось зашевелились. Сквозь темные завесы, которые скрывали один из многочисленных дверных проемов, появилась фигура.
Орис увидел высокого, хорошо сложенного юношу, обнаженного, за исключением набедренной повязки и сандалий, завязанных на лодыжках, с кожей загорелой до цвета бронзы, словно под солнцем пустыни, и голубыми глазами, тлеющими из-под гривы не чесанных черных волос. Длинный меч в кожаных ножнах висел на его боку.
Орис нервно скользнул взглядом по широким плечам, массивной груди и тяжелым рукам. Его кожа противно зачесалась, когда один взгляд на черты лица незнакомца подсказал ему, что этот человек не был немедийцем. Он сильнее сжал в руках свой арбалет, почти готовый отправить болт в тело незнакомца без каких-либо разговоров, но боялся того, что может произойти, если он не сможет убить его первым выстрелом.

Незнакомец смотрел больше с любопытством, чем с удивлением на тело, распростертое на полу. Орис глубоко вздохнул и спросил:
- Зачем ты убил его?
Незнакомец в ответ покачал своей взъерошенной головой.
- Я его не убивал, - ответил он, говоря на немедийском с варварским акцентом. - Кто он?
- Каллиан Подарко, - ответил Орис, слегка отодвигаясь.
Искорки интереса появились в угрюмых голубых глазах.
- Хозяин?
- Да. - Орис отошел к стене. Затем он схватил толстую бархатную веревку, которая висела там, и яростно дернул ее.
С улицы раздался пронзительный звон колокольчика, которые висели перед всеми лавками и другими заведениями, чтобы призывать стражу. Незнакомец вздрогнул.
- Зачем ты это сделал? - спросил он. - Это призовет сторожа!
- Я - сторож, мошенник! - ответил Орис, набираясь храбрости. - Стой, где стоишь. Не двигайся или получишь болт!
Его палец коснулся спускового крючка арбалета; опасная четырехугольная головка арбалетного болта уставилась прямо в широкую грудь незнакомца. Тот нахмурился, его темное лицо помрачнело. Он не проявил страха, но, казалось, колебался, подчиниться ли команде или рискнуть и внезапно атаковать. Орис облизнул губы, его кровь похолодела, когда он увидел внутреннюю борьбу со смертельным намерением, отразившуюся на лице незнакомца.
Затем он услышал, как открылась дверь, и раздался гул голосов. Когда в зал вошли полдюжины мужчин, он выдохнул с благодарным изумлением, в то время как незнакомец напрягся и уставился на них подозрительным взглядом хищного зверя, чью охоту прервал более сильный хищник. Все, кроме одного из пришельцев, были в алых туниках префектурной стражи города Нумалия. Они были вооружены короткими острыми мечами и алебардами - оружием с длинным древком, выглядящим как полу пика и полу топор.
- Что за бесовские выходки? - воскликнул человек, шедший впереди, чьи холодные серые глаза и худые черты, не меньше чем его умеренная гражданская одежда, отличали его от крепких спутников.
- Спасибо Митре, лорд Химетрио! - воскликнул Орис. - Удача, несомненно, благоволит мне сегодня вечером. Я и не надеялся, что стражи так быстро ответят на мой зов, а тем более что вы будете среди них!
- Я делал обходы с Диомусом, - ответил Химетрио. - Мы проходили мимо Храма, когда звякнул сторожевой колокол. Но кто это? Иштар! Сам хозяин Храма!
- Никто иной, - сказал Орис, - и его убили. Это мой долг, как вы знаете, делать обход здания всю ночь из-за огромного богатства, хранящегося здесь. У Каллиана Подарко были богатые покровители: ученые, принцы и состоятельные коллекционеры. Несколько минут назад я проверил дверь, которая выходит на галерею, и обнаружил, что она закрыта на засов, но не заперта. На двери есть засов, который работает с обеих сторон, а также отличный замок, который можно открыть только снаружи. И лишь у Каллиана Подарко был ключ, тот самый, который и сейчас висит на его поясе.
Я понял, что что-то не так, потому что Каллиан всегда запирал дверь на большой замок, когда покидал Храм, и я не видел, как он возвращался, ибо он уехал в конце дня на свою виллу в пригороде. Используя свой ключ для засова, я вошел и обнаружил тело, лежащее так, как вы видите.

- Так. - Проницательные глаза Химетрио скользнули в сторону незнакомца. - А это кто?
- Конечно же, убийца! - воскликнул Орис. - Он прошел через ту дверь - какой-то северный варвар, возможно, гипербореец.
Химетрио спросил незнакомца:
- Кто ты?
- Я Конан, киммериец.
- Ты убил этого человека?
Киммериец дернул головой.
- Отвечай мне! - рявкнул спрашивающий.
Взгляд голубых глаз стал сердитым.
- Я не пес, с которым можно так разговаривать!
- О! Дерзкий мошенник! - воскликнул спутник Химетрио, крупный мужчина, носящий серебряную повязку и позолоченную кирасу муниципального префекта. - Независимый придурок! Я выбью из него всю наглость. Ты, негодяй, говори! Почему ты убил…
- Подожди, Диомус, - приказал Химетрио, затем повернулся к Конану. - Парень, я являюсь председателем Инквизиторского Совета города Нумалия. Мы гордимся тем, что с нами невинным нечего бояться, а виновным не на что надеяться. Поэтому тебе лучше всего сказать, почему ты здесь, и если ты не убийца, докажи это.
Киммериец колебался. Его поведение не выражало страха, а являло лишь легкое недоумение, он словно был сбит с толку таинственными сложностями цивилизованной городской жизни.
- Пока он обдумывает это, - сказал Химетрио, поворачиваясь к Орису, - скажи мне: ты видел, как Каллиан Подарко покинул Храм этим вечером?
- Нет, мой лорд, но он обычно уходит, когда я прихожу, чтобы начать свою ночную службу. Большая дверь была закрыта и заперта.
- Мог ли он снова войти в здание, чтобы ты не увидел его?
- Это возможно, но я бы услышал стук колес его колесницы по булыжникам мостовой. И дверь была заперта снаружи - я проверяю их время от времени всю ночь - пока примерно полчаса назад я не обнаружил, что она не заперта.
- Ты не слышал ни криков, ни звуков борьбы?
- Нет, сэр. Но это не удивительно, потому что стены Храма настолько толстые, что ни один звук не может пройти сквозь них.
Здоровенный префект прервал их диалог:
- Зачем все это нагромождение вопросов и домыслов? Вот наш человек; позвольте мне отвезти его в Судебную Управу, и я гарантирую, что вы получите его признание в совершении преступления, даже если я буду вынужден стереть каждую его кость в порошок!

Химетрио посмотрел на варвара.
- Ты слышал префекта. Есть что сказать?
- Любой человек, который попытается дотронуться до меня, скоро будет приветствовать своих предков в пекле, - прогрохотал киммериец, оскалив свои сильные зубы.
- Зачем тогда ты пришел сюда, если не убить?
- Я пришел, чтобы украсть.
- Чтобы украсть что?
Конан заколебался.
- Пищу.
- Ты врешь! - рявкнул инквизитор. - Ты прекрасно знал, что здесь нет еды. Скажи правду или…
Киммериец положил руку на рукоять меча - жест, столь же опасный, как и оскал тигра.
- Оставь свои угрозы для трусов, которые тебя боятся. Я - не выросший в городе немедиец, чтобы пресмыкаться перед твоими наемными собаками. Я убивал лучших людей, чем ты, за меньшее.
Диомус, который открыл рот, как будто хотел прореветь приказ, снова закрыл его. Стражи нервно топтались, сжимая свои алебарды, глядя на Химетрио, и словно потеряли дар речи, услышав, как всесильной страже бросили вызов. Орис переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что же происходит в проницательном мозгу ястреболицего Химетрио. Среди нумалийцев инквизитор имел репутацию справедливого, но беспощадного судьи. Возможно, судья боялся вызвать варварское безумие киммерийца, или, возможно, он искренне сомневался.
Он сказал:
- Я не обвиняю тебя в убийстве Каллиана, но ты должен признать, что все против тебя. Как ты попал в Храм?
Конан неохотно ответил.
- Я спрятался в тени склада за этим зданием. Когда этот пес, - он ткнул пальцем в Ориса, - прошел за угол, я подбежала к стене и взобрался…
- Ложь!  - воскликнул Орис. - Никто не сможет взобраться по той ровной стене!
- Ты никогда не видел, как киммерийцы взбираются на отвесные скалы? - спросил Химетрио. - Я провожу это расследование. Продолжай, Конан.
- По стене легко было взобраться, она украшена резьбой, - продолжил киммериец. - Я поднялся на крышу и обнаружил, что люк был закреплен железным болтом, который проходит через него, и заперт изнутри. Я перерубил болт в два…
Орис, вспомнив толщину болта, ахнул и отошел от варвара, который хмуро взглянул на него и продолжил:
- Я проник через люк в верхнюю комнату, а оттуда вышел на лестницу…
- Как ты узнал, где находится лестница? В верхние комнаты допускались только доверенные слуги и покровители Каллиана.

Конан смотрел на него в упрямом молчании, пока Химетрио не сказал:
- Так, что ты потом сделал?
- Когда я спустился прямо в комнату за занавеской, я услышал, как открылась другая дверь. Когда я посмотрел через портьеру, я увидел этого недоумка, стоящего над трупом.
- Почему ты вышел из своего укрытия?
- Потому что поначалу я принял его за еще одного вора, который пришел украсть то, что… - киммериец остановился.
- …То, зачем ты пришел! - закончил за него Химетрио с улыбкой холодного удовлетворения. - Поскольку ты не задержался наверху, где хранятся самые дорогие вещи, тебя, должно быть, послал кто-то, кто хорошо знает Храм, чтобы украсть какую-то особенную вещь!
- Или убить Каллиана! - воскликнул Диомус. - Хватайте его, парни! У меня будет его признание…
С проклятием на своем языке Конан отскочил назад и выхватил меч с яростью, которая заставила лезвие загудеть.
- Назад, если вы цените свои жизни! - прорычал он. - Ибо если у вас хватает смелости пытать лавочников и блудниц, не думайте, что так же легко сможете тронуть горца! И прекрати вертеть самострел, сторож, или моя пятка вонзится тебе в брюхо!
- Остановитесь! - крикнул Химетрио. - Отзови своих псов, Дионий. Я все еще не уверен, что он убийца.
Химетрио наклонился к Диомусу и прошептал что-то, что Орис не смог уловить, но он подозревал, что это был план, как обманом заставить Конана расстаться с мечом. Он увидел, что Конан тоже заметил это.
Диомус призвал своих гвардейцев отступить, и Химетрио сказал Конану:
- Отдай мне свой меч, как гарантию, что ты не нападешь на нас.
- Возьми, если сможешь!
Инквизитор пожал плечами:
- Хорошо, но не пытайся бежать. Люди с арбалетами охраняют дом снаружи! - Он повернулся к трупу. - Странно. Зачем душить его, когда удар мечом быстрее и вернее? - Он ощупал тело опытными руками. - Мертв как минимум полчаса. Если Конан говорит правду, он едва ли мог убить человека до того как вошел Орис. - Он осмотрел горло мертвеца, которое было раздавлено до мякоти пурпурного цвета. Голова висела на расколотых позвонках. - И какая ужасная сила могла так раздавить ему шею? Можно подумать, что его душила одна из огромных человекообразных обезьян с восточных гор.
Химетрио встал и подошел к ближайшей двери в коридор.
- Вот, бюст сдвинут с подставки, и пол поцарапан, и портьеры сорваны. Возможно, нападение на Каллиана произошло в этой комнате. Мы должны взглянуть…

Колеса колесницы прогремели на улице, затем остановились.
- Диомус! - повернулся магистрат. - Отправь двух мужчин за возничим этой колесницы.
- Сэр, - сказал Орис, который был знаком с местными уличными шумами, - судя по звуку, я думаю, что она остановилась перед домом Промеро, за лавкой торговца шелком?
- Кто такой Промеро?
- Главный секретарь Каллиана Подарко.
- Приведите его и возничего, - сказал Химетрио.
Два гвардейца унеслись прочь. Химетрио продолжил изучение тела. Диомус, Орис и остальные стражи наблюдали за Конаном, который держал меч в руке, стоя как бронзовая статуя тягостной угрозы. Вскоре послышались звуки шагов и два охранника вернулись с сильным темным человеком в кожаном шлеме и длинной тунике возничего колесницы с кнутом в руках и маленьким, похожим на кролика человеком, типичным представителем своего класса людей, которые поднимаются из рядов ремесленников и становятся помощниками у богатых купцов и торговцев. Маленький человек отшатнулся с криком от тела на полу.
- О, я знал, что зло придет из-за этого! - завопил он.
Химетрио сказал:
- Ты, вероятно, Промеро. А ты?
- Энарос, - сказал другой незнакомец. - Возничий Каллиана Подарко.
Химетрио заметил:
- Ты, кажется, не слишком взволнован при виде трупа своего хозяина.
Темные глаза вспыхнули.
- Почему я должен быть? Кто-то сделал то, что я и многие его слуги давно хотели сделать, но не осмеливались.
- Ты знал, что твой хозяин приедет сюда сегодня вечером?
- Нет. Сегодня вечером я пригнал колесницу в Храм, как обычно. Он сел, и я повез его на виллу, но прежде чем мы достигли Палианской дороги, он приказал мне повернуть назад, выглядя очень взволнованным.
- Вернуться обратно в Храм?
- Нет, в дом Промеро, где он отпустил меня, приказав вернуться за ним вскоре после полуночи.
- Что ты сделал потом?
- Я вернулся в комнаты рабов, пока не пришло время его забирать. Затем я поехал прямо сюда, где ваши люди схватили меня.
- Знаешь ли ты, зачем Каллиан посетил Промеро?
- Он не говорит о своих делах со своими рабами.

Химетрио повернулся к Промеро.
- Что ты скажешь об этом?
- Ничего, - зубы секретаря стучали, когда он говорил.
- Каллиан приходил к тебе, как сказал возничий?
- Д,а сэр.
- Зачем?
- Я не знаю! Я ничего не знаю! - в голосе Промеро появились истеричные нотки.
- Заставь его говорить, Диомус, - сказал Химетрио. Диомус кивнул одному из своих людей, который, дико улыбаясь, двинулся к двум пленникам. Он наклонил свою голову вперед и зарычал.
- Ты меня знаешь?
Возничий угрюмо ответил.
- Вы Бостумо, что выколол глаз девушке в Судебной Управе, когда она отказалась обвинять своего любовника.
Лицо гвардейца побагровело, вены на его толстой шее вздулись, когда он схватил секретаря за воротник своей туники и крутил его, пока мужчина не оказался наполовину задушен. Он взревел:
- Говори, крыса! Отвечай инквизитору!
- О, Митра, помилуйте! - взвизгнул несчастный. - Я клянусь…
Бостумо нанес ему пару пощечин, затем бросил его на пол и пнул с ужасающей точностью.
- Пощады! - простонала жертва. - Я скажу - я все скажу…
- Вставай, шакал! - взревел Бостумо.
Диомус бросил взгляд на Конана, чтобы понять, впечатлен ли он. Киммериец лишь презрительно сплюнул. Секретарь вскочил на ноги, громко скуля.
- Каллиан пришел ко мне домой вскоре после того, как я пришел - я покинул Храм, когда он уехал - и отослал свою колесницу. Он угрожал мне отставкой, если я когда-либо заговорю об этом. Я бедный человек, мои лорды, без друзей или покровителей. Лишившись своего положения, я умру с голоду.
- Что мне до этого? - огрызнулся Химетрио. - Сколько он пробыл у тебя?
- Примерно до половины полуночи. Затем он ушел, сказав, что идет в Храм и вернется позже.
- Что он хотел сделать там?

Промеро колебался, но дрожащий взгляд, брошенный на улыбающегося Бостумо, сжимающего свой огромный кулак, вскоре заставил его губы раскрыться.
- Он хотел кое-что исследовать в Храме.
- Почему в одиночку и в тайне?
- Потому что эта вещь была не его. Она прибыла на рассвете с караваном с юга. Люди каравана ничего не знали о ней, за исключением того, что она была отправлена с ними людьми из другого каравана - из Стигии, и предназначалось для Карантеса из Ханумара, жреца Ибиса. Эти люди хорошо заплатили хозяину каравана за то, чтобы он доставил эту вещь непосредственно Карантесу, но этот мошенник хотел отправиться по прямой дороге в Аквилонию, которая не ведет к Ханумару. Поэтому он спросил, может ли он оставь эту вещь в Храме, пока Карантес не пришлет за ней.
Каллиан согласился и сказал ему, что он сам пошлет слугу, чтобы сообщить Карантесу. Но после того как люди ушли, и я заикнулся о гонце, Каллиан запретил мне отправлять его. Он сидел и размышлял над тем, что оставили ему эти люди.
- И что это было?
- Что-то вроде саркофага, какой можно найти в древних стигийских гробницах. Но этот был круглый, как металлическая чаша. Сделан он был из металла похожего на медь, но более крепкого, и на нем были вырезаны иероглифы, подобные тем, что можно найти на древних менгирах на юге Стигии. Крышка была закреплена похожими на медь полосами металла.
- Что внутри?
- Караванщики не знали. Они сказали лишь, что те, кто нанял их, поведали, что это бесценная реликвия, найденная среди гробниц глубоко под пирамидами, и отправлена она Карантесу в знак любви, которую отправитель испытывал к жрецу Ибис. Каллиан Подарко полагал, что в ней находится диадема королей-гигантов, людей, которые жили в этой темной земле до того, как туда пришли предки стигийцев. Он показал мне рисунок, вырезанный на крышке, который, как он клялся, имел форму диадемы, что упоминается в легендах о королях-монстрах.
Он был полон решимости открыть чашу, чтобы увидеть, что же в ней заключено. Он стал похож на сумасшедшего, когда думал о легендарной диадеме, украшенной странными драгоценными камнями, известными только той древней расе, один из которых стоит дороже всех драгоценностей современного мира.
Я предостерегал его от этого; но незадолго до полуночи он отправился в Храм, затаился среди теней, пока сторож не прошел мимо, направившись к другой стороне здания, а затем не мешкая вошел при помощи своего ключа. Я наблюдал за ним из теней у лавки торговца шелком, пока он не скрылся внутри, затем вернулся в свой дом. Если в чаше обнаружится что-то очень ценное, Каллиан Подарко намеревался спрятать это где-нибудь в Храме и покинуть его тайком. Затем на следующий день он поднял бы большой крик, сказав, что воры ворвались в его дом и украли имущество Карантеса. Никто не должен был знать о его происках, кроме меня и возницы, и никто из нас не стал бы говорить.
- А как же сторож? - спросил Химетрио.
- Каллиан не собирался попадаться ему на глаза. Он планировал распять его как сообщника воров.
Орис тяжело сглотнул, когда осознал двуличность своего работодателя своим простым умом.
- Где этот саркофаг? - спросил Химетрио. Промеро указал, и инквизитор хмыкнул. - Итак! Та самая комната, где на Каллиана напали.
Промеро сцепил свои тонкие дрожащие руки.
- Почему некто из Стигии отправляет Карантесу подарок? Древних богов и странные мумии давно перевозят по караванным тропам, но кто же так сильно любит жреца Ибис в Стигии, где до сих пор поклоняются архидемону Сету, богу змею, который скользит среди могил во тьме? Бог Ибис сражался с Сетом с самого рассвета земли, а Карантес противостоял жрецам Сета всю свою жизнь. Что-то темное скрыто здесь?
Химетрио сказал:
- Покажи нам этот саркофаг.
Нерешительно Промеро шагнул вперед. Все последовали за ним, включая Конана, явно не обращающего внимания на настороженные взгляды стражников. Они прошли через порванные портьеры в тускло освещенную комнату, вдоль стен которой стояли фантастические изображения богов странных земель и далеких народов. Промеро вскрикнул:
- Смотрите! Чаша! Открыта и пуста!
В центре комнаты стоял выпуклый черный цилиндрический сосуд высотой около четырех футов и чуть меньше в диаметре. Тяжелая резная крышка лежала на полу, а рядом - молоток и зубило. Химетрио заглянул внутрь, недоуменно взглянув на едва видные иероглифы, и повернулся к Конану, спросив:
- Это то, что ты пришел украсть?
Варвар покачал головой.
- Как один человек может унести это?
 - Полосы были разъединены этим долотом, - размышлял Химетрио. - И в спешке - есть следы от ударов молотка на металле. Без сомнения, Каллиан открыл чашу, а затем убийца выскочил из укрытия.
- Страшная вещь, - содрогнулся секретарь. - Слишком древняя, чтобы быть священной. Взгляните на этот металл - более крепкий, чем аквилонская сталь, но в тоже время подверженный коррозии в некоторых местах. И там, на крышке!
Химетрио наклонился поближе к странному изображению.
- Я дкмаю, что здесь изображена какая-то корона.
- Нет! Я предупреждал Каллиана, но он не поверил мне. Это свернувшаяся кольцом чешуйчатая змея с хвостом во рту, - знак Сета, Старого Змея, бога стигийцев! Чаша - это реликт того времени, когда Сет ходил по земле в облике человека, и, возможно, раса, возникшая из его чресел, укрывала кости своих правителей в таких чашах!
- И теперь эти трухлявые кости восстали, задушили Каллиана Подарко и ушли?
- Какой человек мог лежать в этой чаше? - прошептал секретарь, широко раскрыв глаза.
Химетрио выругался.
- Человек мог бы поместиться здесь, если бы сложился вдвое, как это делают пикты со своими мертвыми для захоронения. Если Конан не виноват, убийца все еще рядом. Диомус, Орис и вы, трое заключенных, останетесь здесь, пока остальные обыщут дом. Убийца мог сбежать только по тому пути, каким пришел Конан, и в этом случае варвар бы его увидел.
- Я не видел никого, кроме этой собаки, - прорычал Конан, указывая на Ориса.
- Конечно, нет, потому что ты виновен, - сказал Диомус. - Мы отправимся на поиски, но мы не найдем никого. И помни закон, мой черноволосый дикарь: За убийство ремесленника ты отправишься в шахты; торговца - на виселицу; благородного - на костер!
Конан оскалил зубы вместо ответа. Мужчины начали свои поиски; оставшиеся в комнате слышали, как они топтались, двигали предметы, открывали двери и звали друг друга.
- Конан, - сказал Химетрио, - ты знаешь, что произойдет, если они никого не найдут.
- Я его не убивал, - прорычал киммериец. - Если бы он попытался помешать мне, я бы расколол ему череп, но я не видел его, пока не обнаружил его труп.
- Кто-то послал тебя сюда, чтобы украсть, но своим молчанием ты обвиняешь себя в убийстве этого человека. Одного твоего пребывания здесь достаточно, чтобы отправить тебя в шахты, но если ты расскажешь всю историю, то можешь спасти себя от кола.
- Ну, - неохотно ответил варвар, - я пришел сюда, чтобы украсть бриллиантовый заморанский кубок. Он хранится в той комнате, в нише на полу под медным шемитским божком.
- Он говорит правду там, - сказал Промеро. - Я думал, что не найдется и шести человек, кто знает об этом тайнике.
Химетрио холодно улыбнулся.
- А если бы ты нашел его, то действительно отдал тому, кто тебя нанял?
- Я держу свое слово.
- Кто послал тебя сюда? - спросил Химетрио, но Конан вновь погрузился в угрюмое молчание.
Стражники вернулись назад.
- В этом доме никто не прячется, - сказали они. - Мы обыскали все. Мы нашли люк с перерубленным пополам болтом, через который проник варвар. Человек, спасающийся этим путем, был бы замечен нашими парнями, и к тому же ему пришлось бы поставить друг на друга какую-нибудь мебель, чтобы добраться до люка снизу, чего не было сделано.
Другой сказал:
- Я думаю, что видел веревку, которую использовал душитель.
- Где, глупец? - вскричал Диомус.
- В соседней комнате: толстый черный канат, свисающий с резной вершины мраморной колонны. Я не смог добраться до него.
Он прошел в комнату, заполненную мраморными скульптурами, указал на высокую колонну и замер в удивлении:
- Его нет!
- Ничего и не было, - фыркнул Диомус.
- Митра, было! Обернутый вокруг колонны над теми резными листьями.
- Слишком высоко для человека, чтобы достать, - сказал Химетрио.
- Человек-обезьяна с восточных гор мог бы, сэр, - сказал мужчина. - Или киммериец; разница небольшая.
- Возможно. Но Конан был под моим наблюдением все время и поэтому не мог убрать эту веревку, после того как ты ее увидел. Я убежден, что он не убийца, который все еще прячется в каком-то уголке поблизости. Если мы не сможем найти его, мы должны будем обвинить варвара, чтобы поддержать справедливость, но… где Промеро?
Они вернулись к безмолвному телу в коридоре. Диомус заорал на Промеро, который вышел из комнаты, в которой стояла пустая чаша, лицо его  было белым, а руки дрожали.
- Что еще? - спросил Химетрио.
Промеро тихо заговорил:
- Я нашел символ на дне чаши; не древний иероглиф, а вырезанный совсем недавно! Знак Тот-Амона, стигийского колдуна, смертельного врага Карантеса! Должно быть, он нашел чашу в какой-то жуткой пещере ниже населенных призраками пирамид! Боги древних времен не умерли, как умирают люди - они впали в длительный сон, и их поклонники скрыли их в саркофагах, чтобы никакая чужая рука не могла потревожить их сон! Тот-Амон послал смерть Карантесу, жадность Каллиана освободила этот ужас, и он скрывается где-то рядом, ползает вокруг нас…
- Говори внятнее, дурак! - взревел Диомус, сильно ударив Промеро по губам. - Ну, Химетрио, если ты не веришь всей этой суеверной чепухе, я не вижу ничего больше, как арестовать этого варвара…
Киммериец вскрикнул, уставившись на дверь комнаты, примыкающей к комнате со статуями.
- Смотрите! Я видел, как что-то двигалось в той комнате - что-то, что пересекло пол, как темная тень.
- Ба! - выдохнул Бостумо, огромный гвардеец. - Мы обыскали эту комнату…
- Он видел что-то! - голос Промеро был пронзителен от волнения. - Это место проклято! Что-то вышло из саркофага и убило Каллиана Подарко! Оно спряталось там, где никто не мог спрятаться, и теперь оно скрывается в той комнате! Митра защити нас от сил тьмы! - Он поймал рукав Диомуса. - Обыщите эту комнату снова, мой лорд!
- Хочешь, обыщи сам, секретарь! - сказал Бостумо, когда префект яростно стряхнул с себя руки секретаря. Стражник префектуры схватил Промеро за шею и пояс, подтащил его ко входу в комнату, о которой шла речь, и так сильно толкнул его через порог, что тот упал и остался лежать наполовину оглушенный.
- Хватит, - сказал Диомус, глядя на молчаливого киммерийца. Префект поднял руку, и в воздухе разлилось потрескивающее напряжение, но внезапно все изменилось. Стражник втащил к ним фигуру в тонкой, богатой одежде с радостным выражением лица человека, ожидающего похвалы за достойный поступок, объясняя:
- Я видел, как он крался у задней стены Храма.
Вместо похвалы человек получил лишь проклятия, от которых его волосы встали дыбом.
- Освободи этого господина! - крикнул Диомус. - Разве ты не знаешь Астриаса Петаниуса, племянника губернатора?
Смущенный стражник отскочил в сторону, стараясь выглядеть как можно более незаметным, в то время как молодой хлыщ утонченно отряхнул свой рукав.
- Оставьте ваши извинения, дорогой Диомус, - прошептал он. - Вы лишь исполняете свои обязанности, я знаю. Я шел домой с затянувшегося допоздна пира, чтобы избавить свой мозг от винных паров. Что у нас здесь? Иштар, убийство?
- Убийство, мой лорд, - сказал префект. - Но у нас есть и подозреваемый, который, - хотя Химетрио, похоже, сомневается в этом, - отправится на кол за это.
- Отвратительный на вид скот, - пробормотал молодой аристократ. - Как можно сомневаться в его вине? Никогда прежде я не видел такого злодейского лица.
- О, да, видел, ты, надушенный таракан, - прорычал киммериец, - когда нанимал меня, чтобы украсть кубок. Поздняя пирушка, да? Ба! Ты ждал, когда я передам тебе добычу. Я не раскрыл бы твое имя, если бы ты был честен, но теперь скажи этим псам, что ты видел, как я взбирался на стену после того, как сторож сделал свой последний обход, чтобы они знали, что у меня не было времени убить вон ту жирную свинью до того, как Орис нашел тело.
Химетрио быстро посмотрел на Астриаса.
- Если он говорит правду, мой лорд, это освобождает его от вины убийства, и мы можем легко замять другое дело. Киммериец заслужил десять лет в шахтах за грабеж со взломом, но мы не можем так поступить с ним и ожидать, что он будет хранить молчание. Также справедливый суд не станет причиной большого скандала, особенно потому, что кража не доведена до конца и жертва больше не находится среди живых, чтобы пожаловаться. Если вы скажете слово, мы позаботимся о том, чтобы этот парень сбежал, и никто никогда не узнает об этом - ни ваш дядя, ни кто-либо еще. Я понимаю, что вы не первый аристократ, который прибегает к подобным отчаянным средствам для оплаты своих долгов, но вы можете положиться на наше благоразумие.
Конан выжидательно посмотрел на дворянина, но Астриас пожал плечами и прикрыл зевок нежной белой рукой.
- Я его не знаю; он сумасшедший, раз говорит, что я его нанял. Пусть получит по заслугам; у него сильная спина для добычи руды в шахтах.
Конан, сверкая глазами, вздрогнул, словно его ужалили. Стражники крепче сжали свои алебарды. Затем они расслабились, когда Конан наклонил голову и опустил плечи, словно в угрюмом смирении. Орис не мог сказать, смотрел ли он на них из-под своих тяжелых черных бровей или нет.
Киммериец ударил без предупреждения, словно кобра. Его меч вспыхнул в свете свечей. Астриас издал пронзительный крик, который резко оборвался, когда его голова слетела с плеч в потоке крови, черты его лица застыли в белой маске ужаса.
Химетрио, больше мужественно, чем осознанно, вытащил кинжал из своей туники и шагнул вперед, чтобы нанести удар. Словно кот Конан повернулся и нанес стремительный колющий удар в пах инквизитору. Инстинктивно отшатнувшись, Химетрио лишь частично избежал острия меча, которое впилось ему в бедро, скользнуло по кости и взрезало внешнюю сторону ноги. Химетрио опустился на одно колено, издав мучительный стон.

Конан не остановился. Алебарда, которой прикрылся Диомус, спасла префекту череп от удара свистящего клинка, который слегка повернулся, когда опустился на древко, скользнул к краю головы человека и срезал ему правое ухо. Невероятная скорость варвара парализовала стражей. Половина из них потерпела бы поражение прежде, чем у них появилась возможность дать ему отпор, если бы здоровенный Бостумо, скорее благодаря удаче, чем умению, не обнял киммерийца, стиснув его руку с мечом. Но левая рука Конана тут же метнулась к голове гвардейца, и Бостумо отскочил прочь, громко визжа и зажимая пустую красную орбиту там, где был глаз.
Конан отпрыгнул назад, увернувшись от взрезающих воздух алебард. Его прыжок вывел его за пределы круга его противников туда, где склонился Орис, пытаясь снова взвести свой арбалет. Дикий удар в лицо опрокинул того на пол, кричащего сквозь обломки треснутых зубов и сдувающего кровавую пену со своих изуродованных губ.
Затем все замерли на своих местах от душераздирающего крика, который донесся из комнаты, в которую Бостумо швырнул Промеро. Сквозь бархатные занавесы на двери был виден секретарь, который поднялся на ноги, слегка пошатываясь, и стоял, дрожа от сильных безмолвных рыданий, слезы текли по его бледному лицу и капали с трясущегося подбородка, как у ревущего ребенка.
Все остановились, чтобы посмотреть - Конан с его окровавленным мечом, стражники с поднятыми алебардами, Химетрио сидящий на полу и пытающийся остановить кровь из своей раны, Диомус сжимающий кровоточащий обрубок уха, Орис рыдающий и выплюнувший пару сломанных зубов. Даже Бостумо прекратил завывать и моргнул своим здоровым глазом.
Промеро вывалился в коридор и упал перед ними, визжа сквозь звуки пронзительного истеричного смеха.
- У бога длинные руки! Ха-ха-ха! О, проклятые длинные руки!
Затем страшная судорога скрутила его тело, и он остался лежать, беззвучно улыбаясь и глядя в темный потолок.
- Он мертв! - прошептал Диомус, наклонившись над ним, на мгновение проигнорировав свою собственную рану и окровавленный меч, который оставил ее. Префект выпрямился, его свиные глаза были широко раскрыты. - Он не ранен. Во имя Митры, что же в той комнате?
Затем ужас охватил их, и они с криками побежали к внешней двери. Стражники, отбросившие свои алебарды, попытались просочиться сквозь дверной проем царапающейся и вопящей толпой и прорывались наружу словно безумцы. Орис последовал за ранеными стражниками, а полуслепой Бостумо двигался на ощупь за своими товарищами, визжа, как раненая свинья, и умоляя их не оставлять его позади. Он попал в число самых последних, и они сбили его с ног и растоптали, крича от страха. Он полз за ними, а вслед за ним ковылял Химетрио, сжимая рану на бедре. Стражники, возница, сторож и чиновники, раненые или невредимые, громко крича, выскочили на улицу, где люди, наблюдающие за домом, запаниковали и присоединились к их бегству, даже не пытаясь выяснить, что случилось.

Конан остался один в большом коридоре, за исключением трех трупов. Сорванная с шеи голова Астриса и выбитый глаз Бостумо, казалось, обвиняюще смотрели на него с пола.
Варвар покрепче сжал меч и шагнул в комнату. Она была украшена дорогими шелковыми гобеленами. Шелковые подушки и диваны стояли вокруг в изобилии, а поверх тяжелого экрана из позолоченной меди Лицо смотрело на киммерийца.
Конан с удивлением смотрел на холодную, совершенную красоту этого лица, какой он никогда не видел среди сынов человеческих. Ни слабость, ни милосердие, ни жестокость, ни доброта, ни какие-либо другие человеческие эмоции не проявлялись в его чертах. Это могла быть мраморная маска бога, вырезанная рукой мастера, если бы не очевидная жизни в них - холодная и странная жизнь, за пределами знаний киммерийца или его понимания. Он подумал, что скрытое тело должно обладать мраморным совершенством, чтобы соответствовать нечеловечески красивому лицу.

Изящно сформированная голова покачнулась; полные губы раскрылись и произнесли слово богатым насыщенным голосом, подобным золотым колокольчикам, звенящим в храмах затерянных в джунглях Кхитая. Слово было произнесено на неизвестном языке, забытом еще до возникновения человеческих царств, но Конан знал его значение. 
- Подойди!
И киммериец приблизился в отчаянном прыжке и с гудящим ударом меча. Прекрасная голова отделилась от тела, ударилась об пол по другую сторону экрана и немного прокатилась, прежде чем остановиться.
Внезапно кожа Конана зачесалась, потому что экран задрожал и затрясся от конвульсий чего-то позади. Он много раз видел и слышал, как умирают люди, но никогда не слышал, чтобы человек издавал такие звуки в своих смертельных муках. Слышался сильный, дребезжащий грохот. Экран дрогнул, покачнулся, зашатался, наклонился вперед и упал с металлическим грохотом у ног Конана. Он заглянул за его пределы.
Тогда обильный ужас обрушился на киммерийца. И он бежал прочь, и не снижал свой стремительный бег, пока шпили Нумалии не исчезли в лучах рассвета позади него. Мысли о Сете и его детях, которые когда-то правили землей, а теперь спали в своих темных пещерах под черными пирамидами, были похожи на кошмар.
Позади позолоченного экрана не было человеческого тела - только мерцающие кольца гигантской змеи.

1 В оригинале - "Hyperborean hero", я сначала было подумал, что это могло быть ошибкой в журнале, но прочитав другие "переделанные истории" Говарда, понял, что - нет, видимо де Камп в самом начале вообще не делал различий между Хайборией и Гипербореей.