Тема чеховского Тригорина

Меня просто страх обуял перед безликим величием интернета, его равнодушием; перед "заочностью"  машины, ее  прихотью, которая по своему произволу,
по неведомому мне регламенту: процедуре очередности,уставу справедливости, "рейтингу" платежеспособности — где-то далеко и независимо от меня выбрасывает мое имя на неизвестную мне страницу, а читатели, ждущие литературных новостей,  щелкают по мышке, открывая, закрывая, перескакивая с одной новинки на другую, быть может, морщась от раздражения и проклиная мою наглость, самоповторы, штампы, ограниченность, эгоцентризм  и убожество моей мысли…

Испытываю  не ужас перед враждебностью публики, о котором  чеховский  Тригорин  рассказывал Нине Заречной (ну, побьют и  побьют! В первый раз, что ли!), но  ощущаю притоптанность,  подавленность  тяжелым безразличием громадной электронной машины!

Что останется из всего  этого мельтешения? Нашел ли я хоть одного Близкого Человека, — не чужого, не критика, не "империалиста" суждений и рассуждений;  встретил ли Образ Близкого, пусть  без единой встречи в настоящей жизни — в метро или у памятника Пушкину; пускай без горькой ссоры, сладкого прощения и примирения;  хотя бы издалека; пускай таким манером,  как я, очень нескромно, считаю себя другом Лермонтова? (Интересно, кстати, что бы Он сказал мне в ответ на это заявление!).

Нашел ли я хоть одного?
Я этого не знаю.
Интернет — всего лишь  большой мираж!
Фата Моргана моей бессонницы…