Продолжение 19

         Часть вторая

Аргентина. Начальный период жизни

Прилетели мы с Ольгой и своим девятилетним сыном Борисом в Буэнос - Айрес. Там в это время осень. Сели в такси и поехали на автовокзал. Ольга ушла покупать билеты до Кордобы, а я в зале присел на скамью. Рядом поставил чемоданы, а на них наши пальто. Ко мне подошёл парень и что-то стал расспрашивать. Я ему стал объяснять, что не понимаю ни слова. Он ушёл, а наши пальто исчезли. «Это не Европа», подумал я. Показалось мне, что я никуда не уезжал.

 Приехали в Кордобу и поселились в гостинице под названием «Купидон». На стене был нарисован Купидон со стрелами. Оказалось, что это гостиница для свиданий.
На другой день мы пошли в театр «Сан Мартин», где обычно играл симфонический оркестр, ставили оперы и балеты. В нём репетировал «Оркестр танго», куда меня направил посол Аргентины, сказав, что он договорился с руководителем оркестра Карлосом Нието во время выступления оркестра в Киеве. Пришли мы в театр во время репетиции «Оркестра Танго». Увидев меня, Карлос Нието весьма удивился. Когда я сказал, что посол заверил меня в том, что он с вами договорился о моей работе в оркестре в качестве солиста. «Я ему ничего не обещал», – был ответ.

Сказать, что на меня вылили ушат холодной воды – это ничего не сказать. В одночасье рухнули надежды на тёплый приём и получение работы. Здесь меня никто не ожидал и никому я не был нужен. Более того, я никому не был известен. Своих гитаристов здесь, как говорится, хоть пруд пруди… Увидев мою растерянность, Карлос сжалился надо мной и помог мне определиться с жильём.

В этой ситуации моя жена Ольга, зная английский язык, взяла инициативу в свои руки. Я даже не подозревал, что она талантливый менеджер. Более того, у неё оказалось острое чутьё на людей, которые могли нам помочь «засветиться» в чужой стране. В Кордобе имеется старейший национальный университет Аргентины. Кроме того, имеются институты британской, итальянской и испанской культуры. Ольга организовала мне частные концерты в этих институтах. Мне очень помогло то, что я имел обширный репертуар и быстро мог подготовить программы.

В институте Британика я играл сочинения английских композиторов:
– Генри Пёрселл «Две пьесы».
– Джон Доуленд «Шесть пьес».
– Бенджамин Бриттен «Ноктюрн».
– Вистон Волтон «Багатели». Джон Доуцлкенд
– Иосиф Горовиц «Песня гетто».

Программу из произведений Паганини я играл в институте итальянской культуры, в институте испанской – произведения М. Торробы, И. Альбениса, Х. Турины, Ф. Тарреги, Э. Гранадоса. Директор итальянского института культуры Франко Авиколли организовал дополнительно несколько моих концертов по городам провинции Кордоба.

Постепенно жизнь моя в Кордобе стала налаживаться. Я уже не чувствовал себя инородным телом в чужой стране. Меня стали узнавать, появились друзья и покровители. Консул Бельгии – хозяин телевидения Кордобы Эдуардо Блаез стал одним из них. Я часто выступал у него на телевидении.

В шопинге «Патио Ольмус» главный менеджер Фернандо Остореро организовывал концерты для покупателей, и я сыграл у него несколько концертов. Его родители из русских евреев и он очень тепло к нам отнёсся. Пришёл на день рождения Ольги. Пригласил на рождество к себе и после на свадьбу – он женился. Я такой роскоши никогда не видел. Играли оркестры, даже был приглашён мексиканский оркестр «Марьячи», исполнивший романтические песни для молодожёнов.

Фернандо организовал несколько моих концертов в курортных городах в окрестностях Кордобы. Я сыграл три концерта в курортном городе Миромар.

Около города имеется лечебное солёное озеро и санаторий. Курьёзный случай произошёл в небольшом городке Альта Грасия. Там есть дом музей, где в последние годы жил и умер Мануэль де Фалья. Договорились о концерте. В программе должна была звучать музыка композитора. Но перед самым концертом в доме обвалился потолок и концерт отменили.

Консул Бельгии познакомил нас с бизнесменом и меценатом – Исааком Гольдманом. Он из украинских евреев, его родителей петлюровцы порубали шашками, а его мальчишкой дальние родственники увезли в Аргентину. Он был крупным бизнесменом, покупал холодильные установки в Бразилии и продавал в Аргентине. В ней тридцать восемь миллионов жителей и пятьдесят миллионов коров. Так, что без холодильных установок не обойтись. После аргентинского мяса, когда я приехал в США, долгое время не мог есть американскую говядину.

Исаак Гольдман купил огромный дом с огромной гостиной и устраивал в нём концерты. Я тоже несколько концертов сыграл в доме его дочери на еврейский Новый год. Играл народные еврейские мелодии, которые из Миннесоты мне выслал мой друг Анатолий Шапиро. Моя жена Ольга за три месяца выучила испанский язык. Училась в колледже Монсеррат.

Первый свой официальный концерт я сыграл в зале Луиса Техеды. Это небольшой зал, примерно, мест на сто. Меня приняли, к моему удивлению, очень хорошо. Наверное, их поразило то, что русский гитарист играет испанскую и аргентинскую музыку. После концерта ко мне подошёл Альберто Билевич, украинец, который выдавал себя за поляка, и пригласил к себе домой. У него большой дом с садом. Семья доброжелательная. Мать Билевича обрадовалась нашему приходу – она впервые за долгие годы увидела людей с Украины. Спрашивает: «Как там на Украине?». Отвечаю: «Плохо, поэтому мы оказались здесь». Билевич спросил меня: «Хотел бы ты выступить в польском консульстве?». Он аккордеонист и должен играть там со своим ансамблем. Я дал согласие.

В назначенный час мы с Ольгой прибыли в консульство. Я играл первым минут тридцать. Пьеса «Арагонская хота» Тарреги очень понравилась публике. Слушатели бурно аплодировали, один из них подошёл ко мне. Это был губернатор провинции Кордоба. Он по национальности каталонец и оказался большим любителем гитары. На всех его патти, по нашему, званных ужинах, я играл и жить стало лучше и веселее.

Министерство культуры Кордобы объявили конкурс гитаристов. Необходимо прислать три кассеты с записью игры по пятнадцать минут. Ольга мне говорит: «Прими участие. Лучшего гитариста в Кордобе нет. Ведь у тебя есть кассеты с записью твоей игры». Я её успокоил: «Иммигранту премию не дадут, даже если он будет лучшим гитаристом мира». Она не поверила, а я взял кассету с записью игры Пепе Ромеро, переписал на три кассеты и отправил на комиссию. Конкурс выиграл местный заурядный гитарист Барросо.

Консул Бельгии Эдуардо Блаез по нашей просьбе позвонил своему другу – министру культуры и попросил его чтобы он нас принял. В назначенный час мы с Ольгой, она в качестве переводчицы, были в приёмной министра. Он нас хорошо принял, и я рассказали ему, что посол Аргентины в Киеве Луис Бакериза заверил меня в том, что договорился с Карлосом Нието о моей работе в качестве солиста в «Оркестре танго». Мы приехали, но Карлос говорит, что ничего он ему не обещал.Министр отослал нас в секретариат министерства, там нам сказали, что такие вопросы они не решают и вновь отправили нас к министру. Помощник министра вновь отправил нас в секретариат.

Почти месяц мы ходили по инстанциям. Наконец, я возмутился, и мы вновь пошли к консулу Бельгии. Тот разрешил нам переговорить по телефону с послом Аргентины на Украине. Звонила Ольга и рассказала о нашем положении. Луис Бакериза позвонил губернатору Кордобы и он принял решение в нашу пользу. Но заместитель министра Марта Елена Каминос (я мысленно дал ей кличку – «Госпожа МЕК») послала меня на медицинскую комиссию и заставляла подписать такой контракт, по которому я получал бы половину гонорара. Делала всё, чтобы заставить меня вернуться на Украину. Даже предлагала бесплатный билет, но у неё ничего не вышло. Я стал солистом «Оркестра Танго».

В 1998 году был объявлен конкурс на лучшее написание произведений для инструментальных ансамблей: дуэт, трио, квартет. Я написал трио для флейты, виолончели и гитары. Оно было написано в стиле австрийского и американского композитора Шёнберга и отличалось жёстким импрессионизмом. Я посвятил своё трио «госпоже МЕК». Комиссия Союза композиторов Аргентины никакого места мне не присудила. Мой авангард не был оценен, но Марту Елену Каминос прославил.