Ольга Павлова Золотое перо Алтая

Победители литературного конкурса «Золотое Перо Алтая – 2018»
Номинация «Проза»:
Ольга Павлова (г. Барнаул) – «Золотое перо Алтая»


Ольга Павлова
(г. Барнаул)
        Родилась в 1956 году на Урале. Окончив Пермский политехнический институт, работала инженером. С 1993 года занималась общественной и благотворительной деятельностью. С 1995 года возглавляла Общественное женское движение Прикамья, которое занималось правовым просвещением населения, оказывало юридическую поддержку незащищённым слоям населения, осуществляло организацию работы в женских и детских колониях. Важными направлениями работы организации являлись борьба с торговлей людьми, работа со СМИ и т.д.   
          Занимала призовое место во всесоюзном конкурсе «Профессиональный успех–97» журнала «Космополитен». С 2010 года живу в г. Барнауле.
         Рассказы, которые представляю на суд читателей, основаны на приобретённом мной богатом жизненном опыте и личных впечатлениях.
Что побудило к написанию рассказов? Отвечу так:
– Много судеб прошло перед глазами, много боли. Захотелось показать не грязь, а красоту человеческого сердца, доброту и любовь человеческой Души.

О чём пишу? Кто мой герой?
– Я готова писать обо всём. Главное – задеть струны души читателя, заставить задуматься над собой, своей жизнью, жизнью других людей. Мои герои – обыкновенные люди, те, что среди нас. Мне бы хотелось, чтобы через героев этих коротких рассказов каждый читатель мог что-то положить в свой чемоданчик мудрости.

  Нравятся ли мои рассказы читателю?
– У каждого писателя должен быть свой стиль изложения, как одежда, внешность, речь. У каждого читателя индивидуальные предпочтения и понятие того, хорошо написано или плохо.    
     Когда встречаю нового человека, для меня не важно, во что он одет, какого цвета у него волосы и есть ли стрелочки на брюках. Главное – понять, какое сердце у этого человека, о чем болит и переживает. Так и тут, в рассказах, читатель только сердцем чувствует – цепляет написанное или нет, есть ли тут что-то новое и важное для его сердца.




 
ДЕТКИ
  Психиатрическое отделение Центральной районной больницы. Утро.

Тамара Николаевна

Ежедневно, кроме выходных, в половине восьмого заведующая психиатрическим отделением районной больницы Тамара Николаевна переступала порог своего маленького царства. За резкий и грубый характер больные заведующую не любили и когда-то давно дали удивительно «ласковое» и не подходящее ей прозвище – Димедрол, которое прочно к ней прилипло. Был в отделении ещё врач, но её видели редко – она постоянно пребывала в декретном отпуске. Отделение было маленькое – всего на двадцать коек, четыре палаты. Две из них пустовали из-за малого количества пациентов.   
Настроение  у Тамары Николаевны было плохое с утра. Вчерашнее буйное поведение мужа на фоне алкоголизма окончательно показало, что его придётся со временем лечить тоже. Диагноз она поставила давно, но надежда обойтись без лечения постепенно таяла. Раньше всё детей жалела, не хотела их детские души травмировать семейными разборками и скандалами, а только профессионально отслеживала все отклонения от нормы в поведении мужа. Терпение было на исходе.
Обход сделала быстро, потому что все истории болезней знала почти наизусть.  Заведующая направилась в свой кабинет. В коридоре больные подходили к медсестре за таблетками. Одновременно с выдачей лекарств шёл опрос больных о самочувствии, о том, слышат ли они «голоса». Проходя мимо опрашиваемых пациентов, Тамара Николаевна увидела санитарку Раису Ивановну, которая, стоя на подоконнике, старательно смахивала невидимую глазом паутину по краям окна.
– Здравствуйте.  Окна, как всегда, блестят. К зиме готовитесь? – спросила заведующая.
– Спасибо, холода скоро, пора начинать окна утеплять, чтоб тепло было, и детишки наши не мёрзли,  –  мягко, нараспев, отвечала санитарка, не останавливая ни на минутку работу. – С коридором сегодня закончу, ну а завтра начну с мужской палаты.
Раздражение постепенно нарастало. «Почему с мужской, а не с женской палаты?» – размышляла Тамара Николаевна, продолжая свой путь. Она вспомнила, как вчера уступила просьбе Раисы Ивановны привлечь к ремонту сломанной мебели больного, что вообще административно запрещено правилами отделения. «Как бы не попасть в неприятную историю с этой тётей Раей» – подумала заведующая, шагая твёрдой поступью по коридору.
Тамара Николаевна давно заметила, что больные любят Раису Ивановну, называя её просто – «тётя Рая», а она их – «детки», когда не слышит начальство. И слегка завидовала ей. С одной стороны, возраст санитарки заставлял Тамару Николаевну подумать о более молодой замене. С другой стороны – одинокая женщина, нет ни детей, ни мужа, ни родных. Много лет отдаёт себя только работе. Прекрасный работник, хоть и на пенсии. Живёт рядом с больницей, в своём доме, в нескольких  минутах ходьбы от отделения. Приходит на полчаса раньше начала рабочего дня. Решает и хозяйственные вопросы. Сейчас самой, пока не забыла, надо заглянуть в мужскую палату. Что-то там с розеткой случилось. Вчера жаловался больной. Если действительно есть проблема – срочно вызвать электрика.

Степан

Степан Александрович, пациент,  мужчина лет сорока, лежал на кровати, отвернувшись к стене. После утренних процедур он думал о том, что будет дальше. Возвращаясь к прошлому, понимал, что оно ушло безвозвратно. Дети выросли и уехали учиться. Жена ушла к соседу Митьке, жившему по соседству с ними. Когда Степан прочёл прощальную записку бывшей супруги, с горя напился и пошёл поговорить с соседом – как мужик с мужиком. Экс-жена предусмотрела и этот вариант. Быстро вызвала скорую, пошепталась с врачом – и он оказался тут. Когда Степану стало окончательно понятно, что произошло, махнул на всё рукой и подчинился обстоятельствам. К нему посетителей не было. Сам понимал, что ждать некого. 
Лечение велось уже неделю, но внутреннее состояние Степана не менялось. Временами хотелось разгромить палату, потом наступали периоды апатии, когда организм медленно погружался в полусонное состояние. Степану начинало нравиться ходить в таком лёгком тумане. Забылся – и никаких проблем. Но в один день всё изменилось…
Он и раньше видел эту фигурку, но не обращал внимания на медперсонал больницы. Обычно санитарка следила за чистотой в палате, выдавала курящим пациентам сигареты, сопровождала больных на процедуры. Что произошло с ним тем утром –  Степан не понимал. Неожиданно перед ним явился – Ангел в белых одеждах. Ангел с лицом санитарки тёти Раи решил  поменять полотенце и заглянуть в прикроватную тумбочку. Рыжие волосы, собранные в пучок, казались золотым нимбом. 
– Я могу посмотреть вашу тумбочку? –  кротко спросила санитарка и улыбнулась. – Надеюсь, что  не разбудила?
– Да, конечно, – ответил больной и сел на кровать.
– Может, вам помочь купить что-нибудь? – озабоченно спросила тётя Рая, заглянув внутрь пустой тумбочки.
– Деньги, возможно, остались в одежде, – развёл руками Степан.
– Я посмотрю, – пообещала она, снова улыбнувшись.
Короткий диалог вывел Степана из сонного состояния. Это было как толчок в грудь. Он случайно увидел её взгляд, полный любви и нежности, как у покойной своей матери.  По такой нежности в глазах Степан тосковал уже двадцать лет, с той минуты как мамы не стало. Долгие годы он тщетно пытался найти эти чувства в глазах у жены. Но зря, как понял он позже. Ранняя женитьба, как результат растерянности и страха перед одиночеством, была ошибкой.
Через два часа тётя Рая снова подошла к Степану и сообщила, что денег среди одежды нет, но сразу принесла ему оставшиеся от бывших больных зубную пасту, мыло, мочалку. В течение дня она донесла всё остальное, что было необходимо. Так Раиса Ивановна незаметно для других взяла шефство над Степаном. Теперь он постоянно сидел на кровати и частенько выглядывал в коридор. Ждал, не пройдёт ли Раиса Ивановна мимо, чтобы невзначай поймать её взгляд,  в котором он неожиданно нашёл то, в чём так давно нуждался.
Василий Петрович 
Наталья сидела напротив мужа и доставала из сумки продукты.  Её супруг, маленький и лысый мужчина лет пятидесяти, угрюмо смотрел на продукты и думал, как долго ещё жена будет мучить его своим присутствием. Во время таких посещений «голоса» особенно издевались над ним.
– Похоже, не собирается уходить, – сказал жёсткий и властный «голос». – Скажи ей, пусть уходит. Посмотрела на тебя и хватит, достала своими пирогами.
– Ну не могу же я сразу выгонять – пытался сопротивляться Василий Петрович, – всё-таки жена, да и ехать – не ближний свет.
– Что? Ты посмотри только на это произведение искусства. Лучше найти не мог? –  с сарказмом продолжал «голос».  – Тоже мне Джоконда!
Василий Петрович решил просто не отвечать «голосу».
С супругой он не знал о чем говорить, поэтому начинал раздражаться, косо оглядываясь по сторонам. Раздражало всё: полнота пятидесятилетней жены, одышка, редкие волосы на голове и старые сапоги, но больше всего – непонятное чувство, похожее на нежность, которое ещё теплилось где-то внутри его и мешало, как что-то чужеродное. 
– Всё, хватит, вставай, пошли в палату! – скомандовал властно «голос», сопротивляться которому у Василия Петровича не было сил. Больной начал отличать этот голос от остальных и дал ему кличку –  Главный.
В палате к Главному присоединились два визгливых «голоса» и стали ругать Петровича, что взял продукты у жены. «Хорошо, что никто их не слышит,» – думал несчастный про себя, одновременно перед ними оправдываясь, позабыв про заплаканную супругу.
Вдруг все «голоса» стихли, а Главный резко дал команду: «Опусти глаза! Она идёт!». Василий Петрович сразу понял, о ком речь. Только было интересно, почему было запрещено смотреть в глаза и разговаривать только с этой санитаркой? С Димедролом и другим медперсоналом отделения ему «голоса» разрешали общаться. Страх сковал с новой силой. Безопаснее было не сопротивляться этим командам. 
Еду для Василия Петровича приносили в палату. Главный запретил выходить в коридор и в столовую. В это время Раиса Ивановна принесла обед и заботливо поправляла его постель. 
– Что лежишь? Отойди к окну, жди там, пока не уйдёт. Что опять пялишься на её руки? – озлобился Главный. – Долго буду тебе объяснять, что это наш враг? Начинай есть, сколько можно с тобой нянчиться!
Василий Петрович безропотно взял ложку и начал есть после того, как тётя Рая покинула палату. Бедняга даже не пытался думать над словами Главного, что санитарка – враг, понимая, что тут же  последует наказание от «голосов». Он для себя уяснил одну важную вещь – Главный боится этой санитарки. Василий попытался вспомнить доброе лицо Раисы Ивановны, в её взгляде было то, что так влекло к себе –  какой-то новый, яркий и необычно красивый мир, но страх в Василии Петровиче мгновенно подавил зачатки интереса к санитарке. От «голосов», особенно Главного, он испытывал животный страх, как в детстве перед своей матерью, жестокой и властной женщиной. 

 Дед Иван

Иван Иванович стоял у окна, вытирая слёзы. Ждал Раису Ивановну. 
В больницу его привезли дети через два месяца после похорон жены. Откуда опять взялись слезы, ему было непонятно. После двухнедельного приёма лекарств слёзы пропали, сон стал восстанавливаться, хотя соседи на деда жаловались, что ночами долго ходит по палате. Дети приезжали ежедневно, но встречаться с ними не хотелось, общих тем для разговоров не было. Внуки тоже не интересовали. Уже выросли и разлетелись. В свои семьдесят лет дед Иван утратил смысл своей дальнейшей жизни.
Вечером, после ужина, дед Иван вышел в коридор погулять. Он остановился у окна, где Раиса Ивановна поливала цветы. Разговор завязался сам собой. Сначала о каких-то пустяках, а потом незаметно рассказал чужому человеку свою жизнь. Это случилось впервые у деда Ивана, так как он был очень осторожен в общении и избирательно относился к людям. К такому откровению привело сердце, которое чувствовало внутренний покой и доброту санитарки. В согласии кивая головой, тётя Рая незаметно задавала вопросы в продолжение разговора. В конце беседы Раиса Ивановна задумалась.
– Мы вас давно ждали, – спокойно сказала она, – такие люди нам были очень нужны.
– В каком смысле – «ждали»? – удивлённо спросил дед. 
Встав из-за стола, она повела его по коридору, в какое-то подсобное помещение. В маленькой и узкой комнатке находилось множество старых табуреток, стульев и другой поломанной мебели, собранной со всей больницы. Вчера Раиса Ивановна  обсуждала  вопрос с Димедролом о возможности деду Ивану оказывать  помощь больнице, которая так нуждалась в  руках профессионального столяра.  Время ожидания тянулось медленно.
С этого дня под наблюдением Раисы Ивановны дед Иван начал ежедневно работать столяром с семи до десяти вечера в кладовой. Довольный и спокойный, дед возвращался вечером в палату. Проблем со сном больше не было.

Дядя Витя

Результат лечения дяди Вити замечали в палате все. Его беседы с умершим в  Саудовской Аравии  братом-близнецом становились всё короче и реже. По прибытии в отделение Виктор Фёдорович мог часами беседовать с братом, обсуждая политические новости в мире и финансовое положение арабов. Изредка к беседе подключались покойные дедушка с бабушкой, пытаясь вразумить братьев.
Вот уже два дня как он про собеседников не вспоминал. Да и некогда стало. Неделю назад, в свой шестидесятилетний юбилей, бегая курить, дядя Витя простудился. Физиотерапевт прописал ему лечение УВЧ на левое ухо. Сопровождая дядю Витю на процедуры в другой блок больницы, тётя Рая терпеливо выслушивала от больного новости с Востока. В лице Раисы Ивановны больной нашёл прекрасного собеседника. Они прекрасно ладили, поэтому Виктор Фёдорович озаботился будущим тёти Раи. После очередной беседы с братом, санитарке было сделано предложение принять ислам, чтобы потом через брата хорошо её сосватать в той же Саудовской Аравии. Раиса Ивановна была на всё готова. Но сначала она предложила дяде Вите помочь подобрать ей что-нибудь для чтения, в качестве подготовки к такому серьёзному шагу. Больной радостно согласился.
Библиотека отделения была довольно большой. Объёмный книжный шкаф был полностью укомплектован  классической литературой. Спонсоры привезли книги из какой-то заводской профсоюзной библиотеки. Целый день дядя Витя не отходил от шкафа с книгами, перебирая их. В следующие дни от чтения больной отрывался  только на процедуры и приём пищи. 

Прошла неделя.

Василию Петровичу стало хуже. Пришлось отправить больного в областную психиатрическую больницу. Дед Иван выписался. В тот же день устроился работать в больницу столяром на полставки. На их места в палату положили клептомана Владлена Львовича и призывника Игоря. Дядю Витю планируют выписывать через несколько дней. 
Сегодня выписали Степана. Одевшись, Степан топтался на выходе, размышляя, что дальше делать, куда идти. В это время из раздевалки вышла тётя Рая. Она улыбалась Степану.
– Ну что, пойдём, остановишься у меня, – мягко сказала она, – поживёшь, а там  посмотрим, что дальше будет.
Тамара Николаевна задумчиво стояла у окна, наблюдая, как идёт первый снег. Мимо корпуса шли два человека. Заведующая сразу их узнала. Статная фигура Степана излучала щенячью радость. Казалось, что он сейчас начнёт подпрыгивать. Мужчине приходилось постоянно замедлять свои шаги под маленький шаг попутчицы. Вторая фигурка умиротворённо и уверенно семенила рядом. В сердце Тамары Николаевны  опять кольнуло что-то похожее на ревность.
Легко шагая и улыбаясь, Раиса Ивановна думала: «Вернулся, родненький, домой. Как долго я этого ждала, будет мне как сын».
 
 
 


 Золото
«Золото убило больше душ, чем железо – тел»
Вальтер Скотт

Второй век нашей эры.

Ульпий молча смотрел на переливающиеся драгоценности, лежащие перед ним. Тут было всё, что оставили ему предки и получил сам во время военных походов. Постаревший римский легионер много мог рассказывать о завоевании Аравии и Месопотамии, о варварах в Британии.
На груде дорогих украшений и блестящих монет лежал большой слиток золота. На его жёлтой поверхности было изображено древнеегипетское божество с головой собаки – Анубис. В одной руке у него был крест, увенчанный кольцом, символом вечной жизни, а в другой жезл, в котором содержались силы мрачных глубин смерти. В Римской империи Анубиса считали проводником душ в царство мёртвых.
Ульпий постоянно помнил про своих любимых жену и дочь, куда бы ни уходил воевать. В семье легионера всегда царила искренность и простота чувств. Они были исполнены любви и преданности друг к другу. Ничто не омрачало их общего счастья. Сегодня красавица Ливия была похожа на мать, которая умерла десять лет назад. Воспитанием девушки продолжала заниматься Лаура, сестра легионера. 
Завтра Ульпий отправляется к префекту претории покупать римское гражданство для своей дочери. Отслужив свой тридцатилетний срок, он получил большую площадь земли и щедрое жалованье. Ливия с Лаурой скоро к нему переедут. Осталось одно желание – выдать дочь замуж, сделать её счастливой. Но это невозможно, пока она не станет гражданкой великой Римской империи. Рано ушедшая жена была свободной рабыней. По закону Ливия, как и мать, также являлась свободной рабыней, не смотря на то, что отец имел римское гражданство. Низкое происхождение мало кому давало возможность заключить удачный брак. Ульпий знал, что дочь как женщина очень много могла потерять, не имея  римского гражданства. Особенно при разводе, или при получении наследства. Легионер хотел быть спокоен за дальнейшую судьбу Ливии.
Тощая казна императора Каракаллы заставила его ввести новые законы. Теперь    провинциалы и свободные рабы могли купить себе римское гражданство, пополнив казну империи. Вот за этим и отправится завтра Ульпий к префекту, чтобы исполнить свою мечту – сделать дочь свободной и счастливой. А этот слиток золота, доставшийся ему от отца, он отдаст за долгожданную свободу юной красавицы Ливии.

Двадцать первый век.

Елена, удобно устроившись в шезлонге, отдыхала на веранде виллы. Она прекрасно понимала, что Природа хорошо потрудилась, подарив ей в совершенстве фигуру и  идеальные черты лица. Красавица в задумчивости смотрела на океан. Вдали виднелась белоснежная яхта. Временами, прикрыв глаза, Елена слушала бесконечный рокот волн океана. В этом звуке было что-то особенное, безумное, неукротимое.
Скоро яхта подойдёт к причалу, прибудут гости. Ну и зачем рвать сердце, если выбор уже сделан. Вчера она разорвала отношения с любимым, с которым познала настоящее счастье. Любовь захлестнула и мягко утянула её в пучину страсти, из которой так не хотелось выныривать. Цинизм этого мира не дал Елене времени долго жить в волшебной сказке, жёстко поставив перед выбором. Всё изменилось.
Любит одного, а выйдет завтра замуж за другого – старый, затасканный сюжет дешёвого сериала. Но в кино это – игра и фантазии для пенсионерок, а здесь – жизнь, на кон которой сегодня поставлено всё. А у Елены, кроме красоты и роскошной фигуры ничего нет. Невеликое приданое для покупки статуса обеспеченной светской дамы. Но статус – важнее любви. Пусть говорят про «золотую клетку», но надо правильно оценить стоимость и условия содержания в этой клетке. Брачный договор она постаралась составить правильно и обеспечила безбедное дальнейшее существование – яхта, вилла, таунхаус. Свою любовь тоже можно продать, оценив золотым эквивалентом. И это оказывается не сложно, когда жених постоянно делает прекрасные и дорогие подарки.
Её  взгляд упал на рядом стоящий столик. На чёрном бархате лежал большой слиток золота. На его желтой поверхности было изображено древнеегипетское  божество.
Золото глубоко вздохнуло. Оно молча любовалось прекрасной нимфой. Идеальную фигуру и прекрасные черты лица девушки было не описать простыми словами. По лицу красавицы уже было видно, что выбор сделан. Золото который век уже наблюдает, как одни становились свободными, отказавшись от него, а другие превращаются в рабов. «Это я определяю, кто из вас свободный, а кто – раб» – размышляло оно.
На поверхности слитка был изображён таинственный древнеегипетский бог с головой собаки. Анубис был проводником умерших душ в загробный мир. Прибывшая в Царство Мёртвых душа представала перед судом, где решалась её судьба на будущее. Душа  отправлялась обретать блаженство либо предавалась мучительной и безвозвратной духовной смерти.   В одной руке Анубис держал жезл, в котором содержались силы подземного мира, а в другой крест, увенчанный кольцом, символом вечной жизни.


Предназначение

Инструментальная кладовая находилась в конце цеха. В обеденный перерыв там постоянно проходило заседание местного женсовета. Состав женсовета был одним и тем же и состоял из четырёх работниц. Заведующая инструментальной кладовой тётя Зина, почитаемый всеми заводской гуру, возглавляла сию группу. За её советом  прибегали  озабоченные проблемами женщины  из соседних цехов, а после беседы уходили окрылённые, с высоко поднятой головой. Работу секретаря и заместителя тёти Зины по всем рабочим и не рабочим вопросам – кротко выполняла крановщица Валечка, почитая то за честь. Молодые фрезеровщицы Таня и Ира активно участвовали в жизни цеха. Они не могли пропустить ни одну новость мимо, не обсудив её на обеденном заседании. Иногда в обед к ним забегала уборщица соседнего цеха тётя Тося, принося очередную информационную «бомбу».  Постоянными участниками  и немыми слушателями заседаний являлись инструменты, разложенные  по коробочкам.
Сегодня, как всегда, ровно в двенадцать часов дня включались в работу микроволновка и приёмник за стеллажами. Мужской голос из динамика начал петь о рюмке водки на столе. Быстро разогрев обеды в пластиковых ёмкостях, женщины принялись за еду.  После «рюмки» мужик из радио уже кричал, что он уедет жить в Лондон. За столом ели и слушали, что с ним будет дальше. Не останавливаясь на рекламу, тот же голос продолжал в песнях доказывать слушателям, какой он счастливый сто лет и что в году тринадцать месяцев. Начали заседание  с обсуждения, что может сделать рюмка с мужиком – ну ладно, в Лондоне побывать, а вот тринадцать месяцев в году заставило женщин печально и серьёзно задуматься о дальнейшей судьбе этого счастливца. Плавно повернули  к разговору о вчерашнем сериале стандартного пошиба, неинтересного, с предсказуемым концом. Поэтому быстро перешли к основной  и самой интересной теме обсуждения – о мужчинах. Таня делилась о вчерашней разборке с мужем:
– Нет, ну что мужику надо? Без друзей – не может! – эмоционально констатировала факт фрезеровщица. – Вечером просила вынести  мусор, утром встала – мусор на месте, мужа  дома нет!
– Да, да! Ты только не переживай,  береги себя и здоровье, пригодится, – мягко успокаивала её Валечка.
– Скоро мужик нам будет не нужен, – глубокомысленно изрекла Ира.
Все задумались. Из приёмника уже звучал «Реквием» Моцарта. Печаль витала над их головами. Было не просто решать проблему мирового масштаба – что делать с мужиком. Тётя Зина не спеша отодвинула в сторону  тарелку, вытерла салфеткой губы и философски изрекла:
– А это всё потому, что не выполняет мужик своё предназначение!
– Какое?! – всколыхнулся воздух и все взгляды устремились на неё.
– Историческое, девочки, историческое! Вернее сказать – Божественное! – торжественно сказала она. – Хорошо, давайте разбираться!
Тётя Зина откинулась на спинку стула.
 – Для чего Творец создал мужчину? Выполнить как минимум три функции. Одна из них – господствовать над всем, что есть на земле – животными, птицами, рыбами. Ну и что из этого вышло? Да ничего хорошего. «Красная книга» появилась! Хороший хозяин ничего никогда не потеряет, у него всё под контролем!
Слушательницы согласно кивали головами, каждая вспоминая свою вторую половину. Все задумались. Напряжённое молчание говорило об ожидании продолжения разговора и более широкого раскрытия интригующей темы.
– Пойдём дальше. Бог дал мужику жену!  И сколько рёбер для этого взял у Адама? Одно! Почему-то не два или три, а только одно? Бог не дал Адаму гарем! – констатировала факт заведующая инструментальной кладовой. – Чего тогда болтаться по бабам? Одной им мало. Изменяет жене и сам же придумывает кучу причин, научных доводов, типа – это физическая потребность у мужчин такая – много женщин иметь. Или говорит – разлюбил. Так возьми и полюби  жену снова.
Все жадно ловили каждое слово.
– И последнее, самое главное. Для чего оказался Адам в Эдеме? Чтобы общаться с Творцом. – Решительно подводила итоги тётя Зина. – Сколько сегодня мужиков продолжает это общение? Не выполняет мужик своего предназначения, поэтому и живёт до шестидесяти, вместо ста двадцати.
«Я не дам, Я не дам, Я не дам и не проси» – затягивала  карамельным голоском девица из динамиков приёмника. Тётя Зина с царским достоинством принялась  за чаепитие. Фрезеровщицы задумчиво смотрели в окно. В воздухе витал немой исконно русский вопрос – «что делать?»
– А что же женщина? – Неожиданно Валечка повернула разговор в другое русло.
– Тоже хороша! Сказано – в боли будешь рожать, так нет, теперь каждой второй в подарок – кесарево. А по поводу того, что муж будет господствовать над женой, как велено,  и речи не идёт – феминизм придумали, - коротко ответила цеховой философ. – Где Бог сказал, что женщина должна любить мужа? Он – да, должен, даже обязан, а от неё только требуется почтение и влечение, не больше. А что она делает – влюбляется! И что в результате? Только страдает или ещё хуже, делает из него идола. Пылинки сдувает.
Лица у всех были мрачные и озабоченные, каждая думала о своём. Тётя Зина посмотрела на соратниц и поняла, что надо срочно подавать надежду. Смахнув крошки со стола и откашлявшись, она продолжала:
–  В прошлые выходные ходила в церковь, где прихожане были одни женщины. Мы продолжаем общение с Творцом. Через женщину мужик покинул Рай. Глядишь, через нас туда же и вернётся. Молимся за них, девоньки, молимся. Вопрос один – сколько их в Рай вернётся? Сколько из них всё-таки выполнит свое предназначение?
Лица Валечки и фрезеровщиц посветлели. Осталось пять минут до окончания обеденного перерыва. Все засуетились, собирая  посуду. Заседание удалось. Информация для размышления была получена до следующего собрания, после выходных. Из приёмника самодовольно разливалась уже другая певичка: «Танцуй, Россия, и плачь, Европа, у меня самая, самая, самая красивая  попа».
А на стеллажах молча слушали заседание инструменты, аккуратно сложенные в свои коробочки. К каждой коробочке была приложена бумажная инструкция, на которой было указано название инструмента и его предназначение.