Хлебушек

Посвящаю Алле Николаевне Ивановой, моей маме, и всем детям войны

  Колючее солнце всем телом своим наваливается на маленькую деревеньку, окрестные поля и тихо ползущую речку. Жарко. Вместе с июльским зноем разливается по земле тягучая тревога. Звенит тишина. Непривычная тишина этого лета. Лишь далеко, за озером, слышны раскаты необычной грозы.

   В одном из домов деревни Наденька, девчушка лет двух-трёх от роду, сидит за большим столом и пьёт молоко с вкусной горбушкой ржаного хлеба. Такой обед - редкость теперь. На улице кто-то кричит, и вмиг исчезает тишина, тонет во множестве звуков. Плаксиво скрипят калитки, с громким уханьем стонут, открываясь, окна, хлопают крыльями петухи.

   Мать Нади, накинув на голову тонкий платок, выбегает во двор. Наденька – за ней. Но мамы во дворе нет. Девочка, испугавшись чего-то страшного, надвигающегося неизбежно, прячется за кустом крыжовника. Взрослые с малышами на руках и ребята постарше стоят у дороги. Привычные деревенские звуки заглушаются детским и бабьим плачем и грозой. Необычной. Без дождя и молний.

   Грозу Надя любила. Часто ждала это неведомое волшебство природы. Хотя и было страшно из-за грома, но красивые узоры молний завораживали девочку, шум дождя успокаивал. Да и мама говорила, что после грозы хорошо растут цветы.

   Теперь другая гроза. А по дороге идут солдаты. Молча идут. Звук шагов в деревенской пыли прорывается сквозь плач женщин. Надя с любопытством смотрит на идущих. Детскому сердцу не дано знать, почему так, опустив головы, преломив до боли губы, медленно идут солдаты. Наши солдаты.

   Отступают. Скорбный у них шаг. Страданием закрыты их лица. Белые от пота и жары, бурые от крови и земли их гимнастёрки.  Болит солдатское сердце. Знает, на какую беду оставляет своих. А вокруг - тяжёлая тишина-плач.

   Старый солдат, совсем седой,грузно опирается на повозку с ранеными. Рывками вдыхает горячий воздух, волочит ногу - болит рана. Молодой боец, совсем мальчишка, поднимает лицо вверх. Солнце обжигает его знойным огнём, как тем огнём.

   Кто-то из деревенских нарушает скорбный строй, протягивает ковш холодной воды. Черные руки подхватывают его - бойцы пьют на ходу. Женщины несут им кружки с молоком, воду, хлеб, варёную картошку. Один солдатик съедает картофелину с шелухой, вытирает горячие слёзы. Другой - торопливо пьёт молоко из крынки, расплескивая. Глядя перед собой, передаёт товарищу. Голодные. Только из боя.

   Среди женщин - мама Наденьки. Прикрывая глаза кончиком платка, отдаёт она измученным бойцам хлеб, завернутый в полотенце.

   Несколько мгновений Надя смотрит вслед бело-бурым солдатским спинам. Потом открывает тяжёлую калитку и оказывается у дороги. Она протягивает свою вкусную горбушку хмурому человеку, проходящему мимо. И хочется ему упасть здесь! И умереть здесь! На пыльной деревенской дороге. В тяжёлой тишине-плаче детский голос звучит громко: «Дядя, хлебусек, на!»