10. Огненный взгляд

 Результатами этого года я был доволен. Благодаря установке транфигурации и модуляции памяти, я смог таки раскрыть дело джиилов. Ак’сул, так звали пришельца из переулка, чей внедорожник я честно отобрал, врал мне как сивый мерин. Они вели записи. В них я нашел свою бывшую жену. В сравнении с другими жертвами похищений - она легко отделалась. Убита, при попытке похищения. Тело не тронули. Я нашел место и похоронил останки по-человечески.

 Си, на пару с юристом господина Плюпа, составили разгромные заявления, и Совет галактических федераций изолировал Джиил’так от торговли. Для расы торговцев это как серпом по… В общем, лучше бы аннигилировали.

 Узнав, что я встречаюсь с ксантарианкой, агенты Бюро обязаны уведомлять о любых связях с внеземными представителями, Си долго орал, что теряет лучших агентов, что я еще молод и мне строить карьеру. Странный у меня шеф. Я вроде бы не собираюсь на покой. Прооравшись, он зачем-то пересмотрел график моих дежурств. У меня стало чуть больше свободного времени.

 Плип и Плоп прилетали в гости еще пару раз. Познакомил их с Таури. Эти трое нашли общий язык моментально. Ксантарианское обаяние, что тут скажешь. И мои ночи стали еще суетливее. Потому что Таури вызвалась угощать братьев домашней едой. Мы устроили кулинарную битву. Я впервые увидел действительно сытых барканианцев. Зрелище невероятно умилительное и умиротворяющее. Надо обязательно повторить!

 Таури упорно звала меня Ви. Она считала, что это имя мне больше подходит, да и вообще, Питер не мое настоящее имя. Раз в месяц мы выбирались в «Чечестер». Почтенный Брентл, как только узнал, что ксантарианка и человек познакомились в его собственном баре, да еще и после «Литенийского черного», открыл нам кредит на смешных условиях. Уходя, он хохотал. Сквозь смех я слышал обрывки фраз: «амброзия», «напиток любви». Уверен, что хозяин «Чечестера» будет бессовестно трезвонить об этом на каждом углу, увеличивая и без того вселенскую славу заведения.

***

 - Все, я пошла. - Моя подруга вышла из комнаты в легком золотом платье. - Закрою проект и сразу домой. Буду через неделю.

 Мы с племянниками как сидели, так и застыли. Кто-то из них закрыл мне рот. Наверное, Плоп. Спрошу у них потом, когда налюбуюсь.

 - Я люблю тебя, моя неземная красавица. Ты просто невероятная женщина. - Кожа Таури едва заметно засветилась. Ксантарианцы излучают красивый золотистый свет, когда испытывают сильные эмоции. Таури подошла ко мне, сияя, словно солнце. Чмокнула в щеку и ушла. Глаза на прощание полыхнули янтарным пламенем.

 Дверь закрылась, а я задумался. Крепко. В глазах женщины я чаще всего встречал три вида пламени.

 Первый - самый простой. Бирюзовые искорки любопытства и солнечные всполохи озорства, что зажигаются после пары бокалов вина или хорошей порции виски. Такое пламя легко зажечь интересной беседой, неожиданным уместным комплиментом или приятным маленьким подарком. Под переливчатый звон смеха, в глазах у собеседницы вереница искорок стремительно собирается в хоровод, распадается и снова кружится в танце, словно крохотный рой светлячков. Это невероятное, изумительное зрелище. Такие искры я видел в самую нашу первую встречу и когда дарил цветы. Таури очень их любит. На Ксантаре цветы - очень большая редкость.

 Второй - самый эффектный. Низко воющее багровое пламя с чадящими угольно-черными клубами дыма. Словно костер инквизиции, или адский напалм, жадно пожирающий плоть, он уничтожает чувства, душу и разум, но, неизменно приносит спасительное очищение. Это пламя, восхитительное в своей всепоглощающей мощи, зажечь еще проще. Достаточно глубоко ранить женщину. Но остаться в живых, после того, как попадешь под испепеляющие волны женской ярости дьявольски трудно. Нечто похожее я видел, когда моя женщина оторвала руку особо рьяному поклоннику, мне в это время достался «разговор» с его приятелем. На память шрам остался.

 Третий вид - самый опасный и самый красивый. Это алое пламя страсти. Чистое. Неземное. Пламя страсти не дает яркого света. Оно лишь превращает чернильную ночь в мягкую полумглу, позволяющую милосердно скрыть острые грани. Алые отсветы загораются, когда женщина, медленно снимая белье, входит в комнату, и крадется по постели за тобой, сверкая глазами, словно хищница за добычей. Пламя сияет, когда она тянется к тебе за своим поцелуем. Бушует, когда прохладные пальцы жадно изучают твою шею и плечи, а прелестные коготки впиваются в твою кожу, и ты чувствуешь ее горячее дыхание на своей щеке. Твое имя, тихо слетевшее с губ, каленым железом отпечатается в сознании и мыслях. И ты будешь с гордостью носить это клеймо в себе, будешь тайно поклоняться ему. Тут я тактично промолчу и густо покраснею…

 Пламя страсти зажечь очень тяжело. Мало просто поймать «ритм» тела, мало знать предпочтения женщины, ее зоны и точки. Нужно позволить пламени плавить ваши маски белого воска, оголяя истинные лица и открывая сердца, выпускать вашу тьму из глубин. Именно этим и опасно алое пламя страсти. Если увлечься сверх меры, ты сильно рискуешь стать рабом собственной тьмы. Но, видеть, как в глазах напротив рождается алое пламя страсти - это наивысшее наслаждение...

 Но Таури… У нее, помимо всего прочего, был четвертый вид. Тепло домашнего очага. Это как хорошие угли. Они тлеют, даруя ровное тепло и уют. И превращаются в пламя страсти, стоит лишь слегка подуть на них. К такому очагу тянет. К нему хочется вновь и вновь возвращаться, следить за ним, оберегать, поддерживая жизнь. Иногда, по утрам я просыпался от запахов с кухни. Тихо лежа в постели, слушая, как она готовит и что-то еле слышно напевает, я наслаждался этим теплым чувством. Чувством, что у тебя есть Дом, в котором тебя ждут…

 - Да не окуклился он! - Плип шипел на брата. - Зуб даю!

 - В смысле не окуклился? - Плоп недовольно сопел. - Смотри, не двигается уже минут десять! Он начал уже, как пить дать!

 - Ну-ка, тихо мне тут! - А братья-то нахватались словечек от меня. Я встал. Надо еще подумать. Хотя, что тут думать. Ксантарианки выбирают одного партнера на всю жизнь. Я же говорил - русская рулетка. - Парни, у меня к вам есть просьба…

 Рассказав все племянникам, я ожидал чего-то подобного, но реальность переплюнула все. Плип и Плоп замерли. Медленно они повернулись и посмотрели друг на друга. Недоумение на их мордочках сменилось пониманием, а секундой позже они заметались по квартире, неистово визжа от восторга.

 - Дядя Ви! Мы достанем тебе самый огромный! - Братья скакали со стула на стол и обратно.

 - Нет! Самый красивый! - Внезапно они остановились и, схватившись за лапки стали плясать по кругу - Ригелийский! Да-да-да!

 - Плип, Плоп. - Я аккуратно снял обоих со стола. И скорчил злобную рожу. - Я надеюсь, что вы будете молчать в тряпочку, потому что, если хотя бы один из вас проболтается Таури, я вам бошки ваши рогатые и мохнатые поотрываю!

 - Дядя Ви, ты меня пугаешь! - Плип заерзал

 - Мы могила, дядя Ви! - Плоп перекрестил сердце.

 - Отлично, закажу пиццу! - Я спустил своих будущих подельников с рук на диван. Пицца их доконала - племянники растаяли, из сапфировых глазок потекли скупые барканианские слезы счастья.

 Через пару дней они улетели. Неделю я маялся. А когда Таури приехала, так я вообще издергался. Кажется, она начала что-то подозревать. Или это я перешел в режим ярко выраженной паранойи. Через две с половиной недели в Бюро пришла посылка. К ней прилагался аудиофайл.

 - Дядя Ви, привет! - Из микро наушника я слышал племянников. - Ты будешь ругаться, но мы не могли держать в секрете ТАКОЕ от папы. Он посоветовал нам одного мастера. Мы сделали все-все по-другому. Поверь, так лучше. Папа сказал, что в «то самое» время ты все поймешь сам. Не знаем, что это значит. У вас, взрослых, свои заморочки. И еще. Папа обидится, если вы не позовете нас. Отбой, дядя Ви!

 Вот же засранцы! Улыбаясь, я открыл закодированный на мою ДНК контейнер. Внутри был ригелийский опал. Не очень крупный, но, черт возьми, от него невозможно было оторвать глаз. Абсолютно черная сфера в круглой оправе на тонкой цепочке. Камень словно бы «пил» любой свет, который падал на его поверхность. Интересно…

 В очередное утро, притворившись спящим, и дождавшись, когда Таури пойдет на кухню, я встал и тихонько достал из-под матраса крохотный мешочек. Выудив из него украшение, я глянул в зеркало. Сука, как же страшно! Пожелав себе удачи, я прокрался в кухню. Таури стояла ко мне спиной и резала фрукты, мурлыча под нос незнакомую мелодию. Подойдя к ней вплотную, я осторожно положил голову ей на плечо. Она отложила нож и, словно кошка, потерлась щекой об мою. С закрытыми от нежности глазами. Идеальный момент. Я быстро накинул на шею Таури цепочку и защелкнул магнитный замочек. Она распахнула глаза, полыхнувшие янтарем, и прижала руки к черной сфере на своей шее.

 - Что это? - Взяв украшение в руки, она смущенно разглядывала его.

 - Таури, выходи за меня.

 Кожа любимой замерцала и вспыхнула ярким золотистым светом, я все понял без слов. Мы едва сдерживали слезы. Я готов был реветь от облегчения, а она - от счастья. Черная сфера мигнула, и тьма рассеялась, открывая взору красочное многоцветье космоса. Внутри камня медленно вращалось и перемигивалось огнями крошечное звездное скопление.