Пожалуйста, хватит

        Люди в белых халатах и защитных очках суетились, как муравьи, вокруг мужчины, сидевшего на странном стуле посередине лаборатории. Он был будто на троне, ставшем ему тюрьмой. Они подключали аппараты для измерения его состояния, настраивали приборы или просто нервно ходили из стороны в сторону. Напротив мужчины стояла камера, записывающая этот эксперимент. Он добровольно на это пошел, и, прямо сказать, неплохо подзаработал. Деньги ему сейчас нужны.

Всё было готово. Его тело было обложено какими-то приборами, предназначение которых он не знал и знать не хотел. К голове его плотно прилегал странного вида шлем, а маленькие иголочки на внутренней стороне неприятно покалывали голову. Сейчас этот аппарат включат, и он медленно передаст мозгу ту информацию, которую содержат в себе просторы интернета. Он станет всезнающим.

Все муравьишки-ученые расселись по местам и сосредоточено занялись своими обязанностями. Для них это был великий день научного прорыва, для мужчины в странном кресле — понедельник. Он не любил понедельники.



— Начать подключения человеческого разума к интернету, — сказал один из учёных с невероятно важным видом.



Мужчина отметил про себя, как, оказывается, всё серьёзно, и внутренне напрягся. Вдруг его будто током ударило, — а может, так и было — и он понял, что что-то произошло. Он почему-то подумал, нет, наверно, осознал, что знает несколько иностранных языков.



— Уровень подключения?



— Менее одного процента.



Муравейнике ёрзал и активно обсуждал происходящее, но мужчину это уже не трогало. Он полностью переключился на ощущение себя. Что-то постоянно менялось. Это было волшебно.

Он знал китайский. А теперь — историю древнего мира. А теперь — и до наших дней. Он знал различные её интерпретации разными историками. Он знал теории. Он досконально изучил биологию, медицину, физику, математику и многое другое. Он видел все фильмы, он читал все книги, слушал все песни и знал все учения от религиозных до философских. Это доставляло неимоверное удовольствие. Он осознал, насколько мир прекрасен и необъятен, сколько перед ним возможностей. Он ощущал себя гением, но понимал, что, в сущности, ничего не знает. Он понял также, в чем была суть эксперимента, в котором он участвовал подопытным. Он почувствовал беспокойство.



— Уровень подключения? — вновь повторился вопрос.



— Пятьдесят процентов. Продолжать подключение?



Повесила небольшая пауза, после чего прозвучал холодный и уверенный голос:



— Продолжайте.



Он уже ощущал себя переполненным. Мужчина видел всё порно. Это было весьма странно, но, может быть, имело свои плюсы. Он видел все глупые картинки. Некоторые из них были жестокие. Он увидел всё любительское видео, и тут ему поплохело. К такому он не был готов.



— Состояние относительно стабильное, но появилась угроза ухудшения, — сообщил следивший за показателями учёный.



— Понизьте нагрузку, но не сильно.



Мужчине стало легче, но ненадолго. Перед ним открылся мир социальных сетей: посты, комментарии, новости и многое другое. Он нормально вынес те, что были забавными или нейтральными, но в какой-то момент он почувствовал, что его окунули в грязь. Полностью. С головой.



Все женщины конченные ****и, чьё место у плиты, к чёрту равноправие



Что? Кто это сказал? Зачем? Почему? Что не так с женщинами? Зачем их ненавидеть?



Все мужчины долбанные извращенцы и мудачьё, в мире должен царить матриархат



Другая крайность? Но почему?! Ему стало больно. Почти физически. Он не мог понять, откуда в людях столько ненависти к простым вещам. Всё это загораживало полученные знания, как вонь от стухшей рыбы не даёт учуять тонкий запах цветов. Эти знания были прекрасны, отчего боль от их заглушения жестокостью была ещё острее. Неужели люди просто ищут повод для ненависти? Мужчина и сам не заметил, как стал бормотать это про себя. Учёные обратили на это внимание и сделали какие-то пометки, но эксперимент не остановили.



Ненавижу детей, эти мерзкие личинки только отравляют жизнь, а родители за ними не следят

Чайлдфри — просто лицемерные, эгоистичные суки, не понимающие счастья материнства



Мужчине стало трудней дышать. Он буквально физически чувствовал эту агрессию. Да, людям просто нужен повод для ненависти. Любое различие подойдёт, неважно, в чём оно заключается. Что угодно.



Бесят тупые пидоры, их надо убивать

Надо расстреливать каждого, кто не одобряет гомосексуалистов, сдохните гомофобы херовы



Но ведь мир так прекрасен! Почему нужно замечать различия, а не сходства?! Он уже трясся. Эти мысли словно вливались ему в голову, чужие голоса кричали в его голове. Он что, сходит с ума? Что они пытаются внушить ему?!



— Состояние теряет стабильность, прекратить?



— Нет, — прозвучал равнодушный ответ, — мы слишком близки.



Бесят мерзкие нигеры и противные узкоглазые, нахер их

****ные пиндосы

Все, у кого есть хоть малейшие предрассудки относительно других рас и наций, идите и убейтесь



Нет, это всего лишь слова. Слова обиженных людей, они не должны ничего значить. Но почему так трудно дышать? Как будто жестокость, которую выкачивают в него, получила физическую оболочку и тяжёлой рукой схватила его за горло.



— Пульс и дыхание учащаются.



Как же бесят христанутые уёбки

Заебали атеисты, вы будете гореть в аду



Всё, не надо. Остановитесь. Зачем?! Я не хочу это слушать. В мире недостаточно той боли, которая есть?! Нужно создать новую?! Нужно заставить страдать и других людей? Бормотание мужчины стало громче. Он зажмурился.



Попса полное говнище

Рэп для умственно отсталых уебанов

Рок слушают уёбищные сатанисты



Он нервно рассмеялся, трясясь в кресле. Как мало! Как мало нужно для смертельной вражды! При желании можно развязать войну из любого конфликта, любого разногласия.



— Хватит, — шумно выдохнул мужчина.



Кто-то не сойдется во мнении о том, как лучше готовить курицу, и в итоге пострадают тысячи людей. Как просто разрушить мир! Нам не нужны болезни и инопланетные захватчики, мы и сами отлично справимся…



Нахуй браки, никогда не женюсь, так только дебилы делают

Каким ****ец дегенератом надо быть, чтобы не вступать в брак



Он дёрнул руками — они оказались зафиксированы на подлокотниках. Головой тоже было не двинуть. Он покрылся потом.



— Остановитесь, — уже в полный голос сказал он.



Ученые не обратили внимания.



Что ты сказал про этого актера?! Да ты сам выродок ущёрбный, чтоб тебе мать машиной переехали



У мужчины потекли слёзы. У него что-то сломалось. Предыдущие знание будто бы и вовсе не имели значения.



Аниме говно, иди и повесься говноед сраный



— Стойте, — стонал он.



Чтоб тебя в лесу расчленили, мразь



— Хватит!



Мне тебя жаль



Он пронзительно крикнул и разрыдался. Его било крупной дрожью, отчего он выглядел, как испуганное желе во время землетрясния. Как же так?! Мир такой удивительный, и люди должны быть прекрасны. Но почему?..

Его окатила новая волна: за жестокостью пришла боль.



Я не хочу жить в этом мире



В его голове кто-то выл и плакал. Или это был он сам? Где реальность? Он, кажется, потерялся…



— Остановите это!



— Подключение завершено, сто процентов, — объявил учёный.



Кресло больше не фиксировало тело, и голова упала на грудь. Мужчина попытался встать, но обессиленный рухнул на холодный пол. Его начало рвать. После этого он потерял сознание.

Очнулся он уже в больничной койке. На лице больше не было слёз и следов рвоты. Оглядевшись, он увидел белые стены и такой же белый шкаф. Голоса тихо начинали звучать. Сбоку от него стояла капельница. Он схватился за трубку и с силой выдернул иглу из кожи. Потекла тонкой струйкой кровь, приятным теплом обдавая предплечье. Но его это не волновало. Эти мысли остались в голове. Женские, мужские, детские голоса снова кричали о боли и ненависти. Может, это его собственные мысли? Неужели, это он настолько отвратителен?

Он вспомнил, как и сам писал подобные комментарии. Да, это его мысли. Он омерзителен. Или… это всё-таки чужая жестокость?



— Пускай они замолчат! — он резко схватился за голову и замотал ей из стороны в сторону.



— Хватит! Заткнитесь! — мужчина с силой ударил ей о стену.



Голоса немного затихли, а потом продолжили с прежней силой. Вот как! Нужно сильно ударить голову, чтобы они перестали! Всего то.

Он ударил голову о рядом стоящий шкаф. Раздался громкий треск — деревянная дверца не выдержала. Голоса снова ненадолго затихли. Где-то за дверью послышались далёкие шаги — видно кто-то услышал его крик. Нет, они снова заставят его это слушать. Чувствовать это!

Он подбежал к окну. Чёрт! Решётка. Он задвинул дверь шкафом. Голоса опять кричали и выли.



— Закройте свои рты!



На полу что-то блеснуло. Мужчина поднял это. Скальпель! Наверно, выпал из шкафа. В дверь ломились. Голоса стонали и вскрикивали.



— Оставьте меня в покое!



Он приблизил скальпель к лицу и пристально посмотрел на лезвие. Его опять трясло.



— Какого чёрта его оставили одного? — кричали за дверью.



В отражении стали он увидел свой собственный безумный взгляд. Кто это был?



— Хватит! Пожалуйста, хватит…



Рука мужчины застыла напротив глаза. Шкаф шумно грохнулся на пол и развалился. Мужчина рассмеялся и резко воткнул скальпель себе в глаз по самую рукоять. Санитары замерли на пороге.

Он рухнул на колени, а потом щекой на пол. Только что вбежавший учёный тихо выругался и вышел из палаты. Придётся проделать всё заново.

На лице мужчины была счастливая и безумная своим спокойствием улыбка. Чёртов понедельник.