Армия. Деревянный Ленин. Бусенка 18

Начало здесь http://www.proza.ru/2019/11/23/915

В тот же вечер подошла моя очередь быть дежурным по роте. Для неслуживших, поясню. В эти дни ты должен, как дурак, дежурить у тумбочки, на которой стоял телефон, напротив входной двери в казарму, под деревянным Лениным. (Профилем вождя, вырезанным из фанеры и покрашенным золотой краской.) Днём это ещё как-то терпимо, но ночью, когда все солдаты дрыхнут, и у тебя просто закрываются глаза, очень утомительно. При этом, дежурный не ходит на ужин. Но, по заведённому порядку, ему приносят из столовой что-то от ужина. Помню, что в тот день мне принесли пол кирпичика белой булки, несколько кусков сахара и три куска вонючей, сваренной прямо с чешуёй, рыбы. Но голод не тётка.....

Кстати о еде.
Мой сосед по кроватям, татарин Бекмурзин, как мусульманин, совершенно отказывался есть свинину.
Он даже первое время не притрагивался к котлетам, которые давали нам на обед каждое воскресенье.
Но стал их есть лишь после того, как мудрый старшина Левинсон, с серьёзным лицом, объяснил этому солдату, что он вполне может есть котлеты, поскольку там столько положено хлеба, что Аллах свинины просто в них не заметит.
(Но, честно говоря, и у не мусульман, стоявшие на столе в столовой миски с варёными, холодными, жирными, трясущимися кусочками свинины, не вызывали никакого аппетита.)

Кстати о котлетах.
В нашей роте, за исключением нескольких солдат, горожан, были ребята деревенские. Дома, до службы в армии, они питались простой, незатейливой пищей. Воскресные солдатские котлеты были для них верхом кулинарного искусства. Некоторые из этих войнов, чтобы не пропустить котлеты, даже не ходили в воскресенье в увольнение.

Но вернёмся к нашему деревянному Ленину.
Для того, чтобы солдат не уснул у тумбочки, была придумана для него экзекуция. Надо сказать, что полы в казармах были паркетные. Их солдаты мазали жирной красной мастикой. А дежуривший ночью солдат, должен был натирать эти полы специально придуманной для этой пытки, штуковиной. Она выглядела так: Несколько натирочных щёток сбивались в одну большую. Сверху закрепляли тяжеленную болванку с приделанной к ней, двигающеюся на шарнире, здоровой палкой. И вот, солдат, ночью, таская всё эту "тряхомудию" за палку туда и взад, натирал полы. При движении этого снаряда раздавался громкий стук. Но, спящих тут же солдат, это не будило.

Когда я заступал на дежурство, то меня предупредили, что сегодня наш махонький лейтенант, командир роты, оставив на сутки дома свою красивую жену, тоже дежурит, но в штабе нашей воинской части. И если что случится, то я должен сразу же звонить ему в штаб. Так вот, стою я вечером эдаким болванчиком у тумбочки, подходят ко мне три солдата из нашей роты. Эти братья близницы-литовцы, высоченные красавцы. Они уже дослуживали последний месяц перед дембелем. Братья предупредили меня, что они уходят на ночь из казармы. Но, а если вдруг какая нибудь фигня, типа проверки или тревоги, чтобы я сразу позвонил по номеру телефона, который они мне написали на бумажке. Стою, от нечего делать, читаю телефонную книгу, которая привязана к тумбочке на верёвочке.
Натыкаюсь в ней на номер телефона, оставленного мне литовцами.
Читаю кому он принадлежит. Ого-го! Да это же номер квартиры нашего лейтенанта, дежурившего сегодня ночью по штабу.....

Наверно дочитав до этого места, вы решили, что........

Продолжение здесь http://www.proza.ru/2019/11/25/725