На закате

Виктор Матюк

На закате

На закате, оказавшись весьма некстати в чужой скрипучей кровати,
Был виноватым в том, что пренебрёг срамом и стыдом, шел к цели напролом,
Оказавшись у щели и при деле, двигался еле-еле, хотя страсти кипели,
Чувства горели подобно сухим поленьям, именно в боренье происходит постиженье
Законов мирского бытия, в плоть стремглав вошла огненная струя,
Исчезла из-под ног многострадальная земля, вопия и к себе маня,
Разум пронзила непроглядная тьма! Без огня дела нет, заметь,
Не слышно в доме звона монет, слух отвлекает слово «миньет»,
И в тот же момент, едва брызжущий рассвет оставляет заметный след в душе,
Но не будет мира в этом шалаше, на нашей судьбе уже стоит жирное клише,
Во тьме и в темноте, пальма первенства отдать, не успев, своим теплом женщину согрев,
Наружу вырвался из мужской плоти отчаянный гнев! От оргазма плоть сковали спазмы,
От счастья ошалев, он до небес взлетел, но дальше общаться с бабой не захотел!
Слава богу, что остался жив и цел, пусть отдыхает половая щель от мирских забот и ратных дел!
Надо совершать побег, не посмев открыто об этом женщине сказать,
Взрослый супостат начал смазливой бабе откровенно лгать,
Поверь, он просто обалдел и обнаглел, что щель покорена
И теперь ему она прислуживать должна! Крепись духом, старина,
Как бы страсть не пролетела над ухом и земля не покрылась лебяжьим пухом!
Соберись с духом, вокруг витает немало не правдивых слухов, ты же спишь не со шлюхой,
Не ****ью и не потаскухой, не с вдовой и не старухой, не с бабкой-повитухой,
Она не под мухой, тебе эта ночь не грозит разрухой, живи и слушай интуицию,
Почитай старые традиции, никто не будет на тебя в суды строчить петиции!
Наша жизнь – сцена и репетиции, держись в кондиции, грешили даже патриции,
Тебе же не откажешь в эрудиции! Ты в оппозиции к греху, иногда даёшь свободу языку,
Мелешь чепуху, развлекая пьяную толпу, а бабы белолицые двигают ягодицами,
И просят экстрадиции из злополучных мест, им честь не мила,
А на хрена после мужа убирать остатки пищи со скоблёного стола?
Любовь ещё не умерла, над ней висит холодная и полная Луна,
За ней стена из красного кирпича, а дальше стоит пожарная каланча,
Нельзя рубить с плеча, коль баба горяча, не лишай женщину радости,
При себе оставь гадости, тебе расти и расти, нет любви в жалости!
Негромко не каркай, дари любовницам подарки и ногами не шаркай,
Разбудишь весь дом, будет шумно и весело в нём, хотя тьма висит за окном!
То отбой, то подъём, то никель, то хром, а в доме покати шаром, там полный облом,
Стужа за оконным стеклом, вдали виден заснеженный холм,
Вся красота скрыта за телеграфным столбом! Негоже тебе прикидываться стариком,
И быть у баб шутом, выпей стопку с коньком перед самым сном, раздень нагишом,
Есть одно счастье в мире земном, а жизнь – сплошной дурдом!
 В зеркале кривом ты сможешь узнать себя с трудом,
Ты был у женщин духовником, был светлым лучом в царстве тьмы,
Тебе поклонялись лучшие умы, но ты сошёл со своей стези,
И теперь рыскаешь как нищий по заснеженной степи!
Не спи! Живи и счастье дари! На рассвете глубоко спят дети,
Мир воцаряется на планете, бледная Луна едва в окно светит,
Можно палку незаметно бросить, коль женщина со слезами просит,
Поматросить и бросить! Как и вечером, на рассвете он почувствовал нутром,
Что пришёл его черёд не смешить народ и выполнять супружеский долг,
Чтобы никто его упрекнуть не смог, и вот чувства позли вразброд,
Снуют то взад, то вперёд, хрен его разберёт, что им подавать,
Был закат, ты действовал так, что женский зад тоже двигал в такт,
Ванн нечего терять кроме пут и цепей, всё было в жизни моей!
 Всё так же полати скрипят, пока все дети спят, а взрослые молчат,
В две дырки сопят, тихо говорят, едва губами шевелят, но не вредят,
Имеют такт никому загодя не сообщать, что ты в чужой кровати оказался некстати!
Нам не понять людей богатых, рыжих и конопатых, черноусых и патлатых,
Тверёзых и поддатых,  они с помощью жестов матерятся не к месту!
Их не понять, когда говорят невпопад, дьяволы и ад  пристально зрят,
Когда истощится любовный заряд, и сразу же отводят взгляд от звучных фраз и тирад,
Пьедестал, воздвигнутый впопыхах, витает в облаках, серую тень наземь кидает,
Взгляд впечатляет, страсть прибавляет! Когда рдеют облака,
Многоголосая толпа тянется сюда издалека, едва дыша, встала у моего шалаша,
Слух режут её слова наподобие острого ножа, здесь многолюдно с утра,
У тебя же роль  паяца иль шута, она на первый взгляд наивна и проста,
Но ей сила мощь ума, ох, как же нужна! Нельзя есть с общего котла,
Нельзя спать с бабой, что со всей округой спала, быть может, она больна,
И что тогда? Пусть у попа болит голова, а у нас намётан глаз,
Есть приказ, мы услышали божий глас и тотчас нам путь указал морской компас,
За отказ вас могут смыть в ветхий унитаз, а для народных масс приготовлен общий матрас!
Знает каждый ловелас, что ничего не зависит от нас, только голос страсти нынче у власти!
Он разрывает грешное тело на мелкие части, вот на этой высокой волне мы купаемся в глубине
То на животе, то лёжа на спине и уже не принадлежим себе, приятна жизнь во сне,
Ты счастлив вполне, живёшь, как старпом на крутом корабле, тормозишь на крутом вираже,
А в твоём окне то свет, то тьма, ты же сходишь с ума, когда ночная мгла ласкает нежно тебя!
Грех творя, но верность жене лишь во сне храня, ищешь себе поводыря,
Ходишь внутри монастыря, всех грешников кляня, кроме самого себя!
Во бля! Трудно жизнь начать с нуля, если рухнула семья!
Сердцем скрипя, пытаешься уйти от себя под песню соловья,
Свет от красного фонаря, как азбука у букваря, трудно вначале читать, и слоги составлять,
Когда же огни горят, и по окрестным сёлам блуждает взгляд квёлый,
И вот приходит время решать: с кем сегодня переспать? С чего начать?
Как любовницу заинтересовать? Лучше всего заинтриговать, но как?
Пусть скрипит в углу железная кровать, нам бы немилость судьбы не впасть,
Пожить бы всласть, чтобы вся цепь ненависти стремглав оборвалась,
 А от злобных гримас осталась лишь никчемная часть! Наша участь ясна,
Без горящего костра не обойтись, есть смысл переосмыслить собственную жизнь!
Это же сущий садизм и снобизм! Чем больше в жизни было светлых мест,
Тем труднее на ней поставить жирный крест, коль порох в пороховницах есть
И ты ещё не общий ноль! Ты знаешь пароль для общения, цель – получить наслаждение,
Пройдя через прегрешение, развеяв тоску и сомнение! Круглый год грешную плоть несёт вразнос,
Рядом нет ни тополей, ни вязов, ни берёз, нам бы свою природу не истребить,
Да карманы ржавым металлом набить! Хватит слёзы ручьями лить,
Случалось ли вам с пылом любить и на две семьи жить?
Жизнь бурлит, а стыд очи не застит, я к разнобоям привык,
Житие такое, что только двое в нём смогут разобраться,
Так что нечего с роком тягаться, под любым кустом у греха есть вотчина и дом!
Весел этот мир, кто же его кумир? Не тот, что праведно жил и творил благодать,
Не ему суждено слёзы наземь ронять, таких на Руси не сыскать! Как пить дать!
Забавно, право! «Левой! Правой!» Кто-то кричит люто, неужто лукавый? он смотрится круто,
В душах людских назревает смута, здесь много творится поступков худых,
Тот, кто эту истину сполна постиг, ярко на свету не блестит, у него затрапезный вид,
Он на виду у толпы не стоит, тихо и мало говорит, он много ума набрался из книг,
Почти что старик не привык что-то клянчить и просить, он из тех, кто переспит,
Грех сотворит, и пытается о нём тотчас забыть! Карта бита – нечем крыть!
Худо, братцы, худо, худо жить без блуда и в тоже время атаманом быть,
В каком ухе звенит? Какое слово для неучей заменить? Степная даль глаза туманит,
Студёный ветер щёки румянит, страсть манит к себе, а что остаётся делать мне?
Стоять раздетым и босым во время стужи, когда проигран обед и ужин!
Ты же никому давно не нужен, ты и болен, и контужен, и давно уже простужен!
Твой день перегружен так, что ты разогнуться не можешь никак, пока мрак не развеется
По прихоти Творца, а влюблённые сердца не без тяжкого труда не дойдут до венца,
Поцелуют святые образа ровно три раза, опустив долу бесстыжие глаза,
А опосля ему будет нужна одежда, пища и еда! О да! Прошлое уходит без следа,
Ветер, стужа и пурга раздвигают берега безрассудства, доводят нас до распутства,
Коль нет рассудка, тогда любое пожелание для него, как тюремная утка!
Свежесть сменяет удушье, когда же станет лучше? Пожалуй, народ отсталый
Затратит сил немало для того, чтобы уже никто не снял с него коверкотовое пальто!
Надо мыслить глубоко и видеть далеко, держась за Музу одной рукою,
Омываю лицо святой водою, не скрою, что нынче время такое, что без грабежа и разбоя,
Не разбогатеть, ещё нужны путы, кинжал и плеть, но ими пользоваться надо уметь,
Чтобы самому не встретить смерть! Отныне и впредь не стану напрасно шуметь,
Траханье и шараханье, словно трещина на нижней губе, не затеряешься в толпе,
Будешь жить в тепле,  получишь всё, что суждено тебе! На закате появился в прихожей предатель,
Ему не нужна мягкая постель, ему по нраву стужа, пурга и метель,
Отсель он будет грозить соседу, и бежать с собакой по следу,
Авось, догонит к обеду, я же чту женщину одну – изгнанницу и богиню,
Служанку и свою рабыню, изливши чувства в потолок, оставил ей на память аленький цветок,
Чтоб не дай бог она не впала в транс и не потеряла шанс назло своей отраде
Подойти к грешнику спереди и сзади не во имя или для награды! Нет!
Ей дорог господний свет, «Голубушка моя, люблю тебя!» - к ней обратился я
У тихого степного ручья, не хлопаю ей в ладошки, к ней нет веры ни крошки!
Ласкаю бабе клитор кистью, – ни какой корысти, жертва требует ускоренья,
У меня же есть особое мнение, быть может, попробовать языком,
Неужто вновь облом? Обращаюсь шёпотом в пустоту, а сам сморю на икону ту,
Что стоит в святом углу, не мою судьбу, заранее не плачу, силы на женщину трачу,
Страсть в упадке, а баба распласталась на обе лопатки, с неё взятки гладки,
Мне бы примостится к ней на запятки, отдать бабе бабки и бежать без оглядки,
Куда глаза глядят! Мне нечего терять, могу самую малость подождать,
Когда начну окончательно трудоспособность на боевом посту терять,
Тогда и будет повод женщине в ласках отказать! Нет пути назад,
Только вперёд по реки страсти плывёт утлый и старый пароход!
Жалко его, он женщине отдал всё, что было и что на ум ему пришло,
Взамен не получая ничего, любви торжество сбежало через открытое настежь окно,
Где-то прячется недалеко, видит око все свои пороки, но мы же не пророки,
И не нам дано вершить судьбы и рока торжество! Оргазм мерещится вдали
От обетованной земли, а здесь одни дожди, тропы расползлись то вверх, то вниз,
Суетная жизнь теряет смысл! Гну бабе сыну, тружусь, не разгибая спину,
Мне вспомнить древние святыни, и не перечить собственной гордыне!
Любые шатания мешают преодолевать значимые расстояния,
А без познания сути не проживёшь ни одной лишней минуты,
Неизведанные в манде маршруты манят к себе, и тут же мстят тебе и мне!
Что у них в голове? Нам не понять, быть может, будут стрелять или буцать прямо под зад?
Моя императрица – не девица и не царица, но своей статью сильно гордится,
Ей бы забыться на минуту иль две, задумавшись о путеводной звезде, ан, нет!
В голову бабе лезет разный бред, от него спасения нет! Господа, гасите свет! На нет и суда нет!
Что за бред? Что за суета? Баба та была снята в давние времена с креста,
У неё сложная судьба, пот капает со лба три ночи и два дня! Её пошлость коробит меня!
Не дыма без огня, петляет стезя, из дыма да в полымя страсть бросает меня!
Ты в манде, как в клетке выполняешь пятилетку и нередко пьёшь таблетки
Для поднятия тонуса, чтобы к женщине можно было хотя бы рукой дотронуться,
Умом бы не тронуться и не лишиться временного жилья, приходиться трудиться до утра,
Не лениться, а баба всю ночь мертвецким сном проспала, только моя рука вытирала пот с чела!
Метель все тропы замела и тысячи ли прошла, не затронув ни сердца, ни чела,
Душу ужалила роковая пчела, судорогой свело скулы, на дворе холодные ветры задули,
Не упасть бы со старенького стула во время очередного загула! Мощь и сила остались вдали,
Рядом сплошные нули, да пропади ты пропадом говорю себе с сарказмом и хохотом
О замке знойном и золотом, это же мой временный дом, как неуютно стало находиться в нём!
То глубокий сон, то внезапный подъём, то по телу промчится  блажь,
То баба стукнут в пах или в глаз, трах, бабах, чтобы скорее впасть в экстаз
И вновь сидишь на бобах! Всё – тлен! Всё прах! Трудно члену подняться с колен,
Он прилично устал от измен, тяжело мыслить академично и грешить публично,
Ему не привычно резко входить в глубокое ущелье, чтобы там впасть в состояние безделья,
Отмечая новоселье, знай, что когда-то наступит похмелье, и веселье сменит тоска,
И она будет велика, словно полноводная, но безмолвная река! Ты сед и строен, ладно скроен,
Сильно расстроен, внешне спокоен, у тебя образ славянина и уже прошёл мимо своей вершины,
Вот-вот закончится игра без правил, где ты безбедно жил и всеми падчерицами правил,
Пришел момент, и бывший диссидент себе обезглавил, не белоручка, то аванс, то получка,
Но дошёл до ручки, получил от любимой женщины взбучку, эта сучка не в накладе,
Как и все ****и, губы в помаде, даёт и спереди и сзади, только бери и трахайся от зари и до зари!
Безденежье и мрак впереди, не суди и не судимым будешь, то, что в женщине разбудишь,
Тем всю жизнь пользоваться будешь! Полжизни живёшь и полной грудью дышишь,
Гневных слов в свой адрес совсем не слышишь, пишешь о том и сём ночью и днём,
 Но потом, когда проходит краткий летаргический сон, издаешь протяжный стон,
Не живёшь, а доживаешь, не ебёшь, а время коротаешь! Ко всему привыкаешь,
Глубоко зеваешь и двери с петель не срываешь, как столетний лёд в период невзгод
Медленно таешь, стыд переморгаешь, наденешь на рожу лицо, накинешь на плечи пальто
И тебе уже не нужен никто! Всё, что было прошло, жизнь опалила одно белоснежное крыло,
Да, ты жил грешно, были те прекрасные времена, когда тебя любила чужая жена,
Она была стройна, гибка и молода, в Лету канули древние письмена»
Жизнь одна, другой не будет никогда! В  масмедиа мужская шалость преподносится,
Как вселенская трагедия, жизнь – сцена, на ней распределены заранее роли,
Их играют не люди, а актёры, им противостоит собачья свора, быстрые сборы,
Дрязги и споры, нет времени раздеться и встать и супротив соблазна устоять,
Как пришло время падать в кровать и свой долг выполнять, трудно бабе мужика понять,
Ещё труднее служить высокой идее! Легче упасть на уши и отвести в блаженстве душу,
Обвить руками шею, сыграть роль сказочной феи, как действовать Орфею,
Когда идея не отвечает замыслу режиссера, он в эту пору задумал сорвать орхидею,
А его заставляют лезть в грязную траншею и могут намылить шею,
Если он опорочит женскую затею! Я же тупею и порочу эту идею,
 Когда медленно натягиваю на залупу резиновую портупею,
О, боже, неужто никого совесть не гложет и душу святость не тревожит?
Что же происходит? От плодов плачевных и выкриков гневных
К делу переходит созревший кочевник, он – мой подельник,
Для него что вторник, что понедельник, он с одним и тем же видом
Ходит по манде, напоминая гида, эта гнида немного пригорюнясь,
Вспомнила далёкую юность, в те далёкие времена любая щель была важна,
Она уже свидетельствовала в суд, ответчиком пришлось быть мне!
На голове - седина, за окном - зима, воет метель и стонет пурга,
В кармане – ни рубля, тебя здесь держат за скот, из сапога пар идёт,
Но ты же не крот, которые жалкие коренья грызёт и не знает иных забот!
Мы когда-то разом кончали, нынче плоть охватили печали,
Как же возвышает человека дело! Забываешь о юбке, трусах и обнажённом теле,
Даже приблизившись к половой щели, кладёшь, как лобковая вошь на всё с прибором,
Нельзя победить этот народ матерным разговором, он готов спать даже под забором,
Только бы ему дали денег взаймы и избавили от сумы! Безумцы мы, нет в нас духа,
А в жизни – полная непруха! Новая утрата не сломит аристократа,
Только демократа, толпа на выдумки богата,
В пятой графе написано, что ты родился Монпелье,
 В той же самой строфе есть опечатка, произошла накладка,
Жизнь – загадка, надо баб любить украдкой, чтобы не стать тягловой лошадкой!
Та психопатка, что разложила меня на обе лопатки, стелет мягко, но жестко спать,
Тяжело её удовлетворять, когда грешную плоть обуревает страсть!
С чего начать? Что предпринять? Берешь «супружеский долг» в кавычки,
И по старой бандитской привычке поступаешь, как апостол, который хлеб всем роздал,
А сам остался ни с чем, а зачем? Один хрен тебя не поймут, в дерьмо легко окунут,
Ополоснут, выжмут, и бросят в омут с головой, тебе не платят за простой,
Ты с разбитой мордой походкой гордой неспешно уходишь из чужого двора,
Тебе в след свистит местная детвора, а прочая шушера без конца
Призывает на помощь Творца! На тебе нет лица, ты был бы рад отстраниться от бытия,
Но как перевернуть недочитанную страницу и порвать со статной девицей,
Если она для тебя почти что жена, видит око признаки грядущего потопа,
Но продолжает громко в ладошки хлопать, не без ущерба сдан экзамен экстерном
На право считаться благоверным! Без скверны нет жития, её струя обжигает тебя с головы до пят
И ты уже ничему не рад, готов клитор бабе лизать и долго ждать, когда же тебе разрешат
Резво войти в роскошный зад! Пусть колокола гремят и на всю округу звонят,
Что божий раб новому греху немыслимо рад, велик масштаб его провин,
Но он не один такой, он не только народный герой, хотя не плейбой,
Он борется с людской молвой, редко впадает в запой, бросает на ветер червонцы,
Когда страсть, как яркое солнце глаза и разум ослепляет,
А интуиция глубокое погружение в радужный сон предвещает!
Ветер листья с деревьев срывает, тоску прогоняет, но сердечную боль не утоляет!
Не место грусти здесь, коль порох в пороховницах есть, только кровная месть
И характер, как жесть удовлетворят любую ****ь, ей нравится размах в любовных делах,
Не на словах, а на деле ты добираешься до половой щели, а там – бедлам,
Нечего делать старикам, у щели великой стоит вопль дикий! Ты же не Гораций,
А она – не Грация, но, тем не менее, прочь отвергается любое значимое сомнение,
Предвкушение грядущего наслаждения превыше всего, оно стоит того,
Чтобы вновь согрешило проклятое богом естество!
Ему серенады в тени прохлады пели таинственные феи в момент дуэли,
В чаду и в дыме мы оба жили, и себе посвятили пылкие порывы страсти,
Снискав долгожданное счастье в огнедышащей пасти! Прошли напасти вмиг,
Закончен триптих, бутылка раздавлена на двоих, ты полного совершенства ещё не достиг,
В руках у женщины главенство, она безукоризненна, жаль, что не жена
И богом с тобой не обручена, а та страсть, что прошла, загодя был обречена!
О времена! О Нравы! У нас есть право выбирать, надеяться и ждать,
Какая же из баб решится нам себя отдать! Усталый раб вернулся в свои пенаты спать!
Ему надоело кочевать, душевную боль слова не передать! На столе всё тот же циферблат,
Во дворе псы скулят, мир на искусы судьбы богат, и трудно праведником стать!
Тебя в любой миг соблазнят, и ты будешь тому рад,
Научись судьбу по имени и отчеству величать
И тебя сполна отблагодарят! Твой рот оскален,
Ты в задницу зубами жестокой Фортуны ужален,
 А русская словесность не позволяет матерно описывать здешнюю местность,
Мы зрим всё чаще, где ходит чужое счастье, там страсть послаще,
А наша, как Глаша сидит на параше или путается под ногами и не хочет расставаться с нами,
Мы топчемся по ней грязными сапогами и сами гасим разгоревшееся пламя!
Вскормившая страсть волчица способна в нас воплотиться, ухватить за ягодицы молодой девицы
И спокойно удалиться от мирских забот, чтоб не дай бог, не было бы иных забот,
Как обезопасить собственную плоть от дьявольских щедрот!

г. Ржищев
24 ноября 2019г.
7:46