О национальной принадлежности

                Есть у еврея Бессонова
                Товарищ – еврей Иванов
                Дружат ещё с института
                С восьмидесятых годов…


В далёком и на редкость беспокойном одна тысяча девятьсот сорок втором году, моя бабушка расторгла супружеские отношения со своим изменщиком мужем. Очевидно, та неверность была как-то по-особенному коварна, поскольку сподвигла её вычеркнуть всю возможную информацию о моём дедушке из нашего семейного архива. Из достоверных сведений сохранилось лишь имя (мой папа таки имеет отчество) и национальность. Еврей. Надобно признать, что четвертинка иудейской крови, струящаяся по моим венам, артериям и иным сосудам меньшего диаметра, не доставила мне каких-либо жизненных неудобств. Особо не выпячивая, но и не скрывая двадцатипятипроцентной принадлежности к обрезанному люду, я не сталкивался, ни с проявлениями антисемитизма (хотя характерная «р» присутствует весьма отчётливо), равно как и не услышал (впрочем, особо и не прислушиваясь) внутреннего зова, влекущего меня к брегам реки Иог’дан.

Обитая до двадцати восьми лет во дружном интернационализме советского народа, я также особо не задумывался и о национальности своих знакомых. Исключения составляли лишь два однокурсника. Костя Пак Си Су (по прозвищу «кореец») и Ырсалы Асанбеков (разумеется «киргиз»), разительно выделялись инородной внешностью в сообществе уральских студентов - механиков.

Староста нашей группы, Олег Иванов, ни именем (сообщите, у кого есть знакомый еврей по имени Олег), ни фамилией (готов поспорить, что только у меня), ни внешностью (как мне казалось в ту пору) «не был, не состоял и не имел». Мы сдружились ещё на абитуриентской «картошке», рядком почивая на нарах в бараке, переделанном под наше жильё из колхозной конюшни, на века впитавшей в свои стены ароматы лошадиной жизнедеятельности. За последующую учебную пятилетку нам частенько доводилось закусывать разнообразный алкоголь не кошерной свининкой, разгружать вагоны в субботу, игнорируя неведомую в ту пору четвертую заповедь, словом вести достаточно антиеврейский образ жизни. Посему информация о его отъезде в обетованные земли была неожиданной и вызвала обоснованные расспросы во время прощального распития. Выяснилось, что старшие члены семьи Ивановых, пострадав до коренного изменения фамилии в годы борьбы вождя всех народов с космополитизмом, неустанно помнили о родовых корнях, во глубине веков сплетённых с избранным народом. Мысленно присваивая детям - внукам имена отличавшиеся от занесённых в краснокожую книжицу, они терпеливо ждали момента обрушения виртуальной металлической перегородки, отделявшей прогрессивное человечество от загнивающего запада. Железный занавес рухнул и летом девяноста первого года, расставаясь, мы похмельно обнялись в свердловском аэропорту.

Но моноэтническая дружба оказалась крепка, и не расклеилась от такой безделицы как проживание в различных государствах. Изначально я относил свои рукописные послания в «спецокно» главпочтамта, предъявляя паспорт для последующей регистрации отправителя в соответствующем заведении. Затем попросту бросал письма в краснобокий почтовый ящик, а позже подоспела эпоха электронной почты. Ну а после отмены визовой системы посещения российско–израильских территорий, Олег (ныне Элиягу) самолично удостоил недельным визитом места своего взросления. По окончании визита мне было настоятельно рекомендовано нанести ответный, тем более что в недавно приобретённом жилье в городе Кармиэль присутствовала гостевая спальня. Приглашение было принято без излишнего лицемерия. Являясь любознательным человеком, я давно мечтал увидеть рыдающую Стену, Храм Гроба, Аль-Аксу, а также желал почитать газету, лениво покачиваясь при этом в волнах Мёртвого моря без наличия надувного матраса под ягодицами. По разнообразным лично – производственным причинам визит переносился на более позднее время в течение нескольких лет, но, проявив упорство, в марте 2012 года я всё же плюхнуться в кресло самолёта, вылетавшего в Тель-Авив.

В течение последующих двух недель, путешествуя по многочисленным природным – архитектурным – религиозным достопримечательностям государства Израиль, мною были сделаны два весьма неожиданных открытия. Первое состояло в том, что я не мог отличить евреев от арабов, без присутствия на голове или теле исследуемого индивида национального одеяния или прически. При наличии джинсов – футболки и отсутствия пейсов, ничего похожего на «блэк анд уайт», либо «китайцы и все остальные туристы», не было и в помине. Второй же неожиданностью было то, что Олег – Элиягу полностью сливался с местным населением, напрочь перевернув мои представления об израильтянах, как о поголовно рыжей, кудрявой и носатой народности.

Отвечая на мой вопрос, между посошком и стременной, о том, как всё-таки по внешним признакам отличить еврея от иного, не избранного, этноса, Олег, саркастически хмыкнув, предложил мне чаще смотреться в зеркало. С тех пор минуло несколько лет. Будучи любопытным человеком, за истекший период я задолбал всех своих знакомых вопросом о своей (не)похожести (нужное подчеркнуть) на потомков Авраама, получая, естественно, самые разнообразные ответы. Если кого-то не затруднит, взглянув на фото, высказать своё мнение, то это поможет мне определиться с идеей о необходимости проведения обряда обрезания.