Вслед за ливнем

Ливень начался мгновенно, будто кто-то на небе после долгих колебаний решился и выпустил на волю всё, что скопилось в серых тучах. Вода стремительно неслась на землю, падая под крутым углом крупными, длинными штрихами. Я вздрогнула: значит, времени у меня совсем немного.
Мокрая земля проскальзывает под ногами, глина с хлюпаньем и смачным чавканьем раздаётся в стороны из-под подошв сапог. Несколько раз я чуть не падаю, резко, как птица крыльями, взмахиваю руками, чтобы удержать равновесие. Капли стучат по плечам  и спине, будто поторапливают. Я бегу.
Кто-то будто меня зовёт. Знакомый голос резонирует где-то в глубине груди, зовёт, влечёт. Согретая внутренней радостью, не жалею сил. Руки и ноги приобретают лёгкость и ловкость, которая иногда приходит во снах. Не боясь оступиться, прыгаю по высоким камням, перебираю ногами, преодолевая узкую бровку, уверенными, безошибочными движениями отвожу в стороны росистые ветки. Радостное сердце бьётся задорно и сильно. Дышу полной грудью, но не задыхаюсь. Ноги работают как поршни, несут меня вверх по поросшему травой подъему. Из-за застлавшей глаза воды ничего не вижу, кроме дороги, с размаху влетаю в объятия Дождя.
Хрустит дождевик. Слышится тихий, шуршащий смех. Его заглушает гул ветра. Порыв за порывом налетает на спину Дождя, тянет его волосы, играет полами расстегнувшегося дождевика.
Он пришёл!
Вместе мы успеваем пробежать по гребню холма. Всё просто и удивительно естественно – общая радость от встречи вылилась в движение. Не понятно, кто его начал – то ли я, с разбегу влетев в объятья Дождя, не успела остановиться и потянула его за собой, или он на несколько секунд остановил бег облаков, а потом увлёк в стремительное движение и меня – не всё ли одно?  Высокие сухие колоски тимофеевки расступаются в стороны, когда мы вдвоём, без цели, с одной только радостью мчимся рядом друг с другом.
Мы замедляем шаг только тогда, когда склон начинает круто уходить вниз. Дождь цепляет меня за плечо, ловит шею в сгиб локтя и по-мальчишески, всей пятернёй ерошит волосы. Я замираю в недоумении: Дождь никогда не делал так раньше. Успеваю по-кошачьи зажмуриться и улыбнуться. Чувствую – он тоже будто бы светится изнутри.  Остановился на миг – и бросился вниз, за секунды преодолев длинный крутой спуск, скрылся в редеющем лесу. Расплывшуюся от влаги глиняную грунтовую дорогу он перемахивает в два шага, легко, как в танце.
Последние, тяжёлые капли эхом барабанят по спине.  Я смотрю на быстрые серые облака – предвестники скорой осени, а потом вдруг улыбаюсь, подпрыгиваю и машу им рукой. Постояв ещё немного, разворачиваюсь и иду обратно.
Сейчас, без всеохватывающего вдохновенного потока и спокойной, мудрой уверенности, я запинаюсь чуть ли не о каждую кочку. Оскальзываясь, форсирую участки мягкой, липкой глины. Останавливаюсь отдохнуть и отрываю глаза от дороги только тогда, когда из-за поворота показывается небольшая полянка.
Месяц назад было тепло, даже немного жарко. Я, согнувшись, бродила среди мокрой травы, футболка прилипала к спине, а тёплые, частые и мелкие капли катились по шее, вискам. Приседала, аккуратно срывала переспелые ягоды, складывала в ладонь. Рядом точно так же бродил Дождь. Мы старательно не приближались друг к другу, пока не наберём полных горстей. Как мы умудрились это проделывать, не поднимая взгляда от травы, я не представляю. Но знаю точно: если бы не он, я бы не стала копаться в сырой и жёсткой траве, как и Дождь. Но для того, чтобы угостить другого…
Земляника, спелая, красная, немного примятая, мелкая… в незагорелых ладонях Дождя она пахла просто невероятно. Я несколько минут просто вдыхала запах, не решаясь попробовать ягоды на вкус.
Захожу на полянку. Спрятавшиеся в колосьях кустики земляники начинают желтеть. Приседаю, срываю несколько крупных листьев на чай. Они уже пахнут не ягодами, а осенней влагой.
Ярко алеют рябины, обрамляющие полянку. Подхожу к ним, снимаю языком повисшие на тонких ветвях росинки. Был бы здесь Дождь, нахмурился бы – его работу нарушаю.
Ягоды ещё не горчат. Не созрели.