Об отсутствии элементарного различения государств

Об отсутствии элементарного различения в политическом рассмотрении.

Казалось бы, очень простая мысль,- раз существует всего две стороны, положительная и отрицательная, и существует всего одно различение, которое всегда можно сравнить с различением света от тьмы, стало быть, и государство в его рассмотрении представляет собой всего одно различение, светлого, или истинного государства, и тёмного или ложного (при сохраняющейся  возможности "среднего" в переходе из ложного в истинное между ними и наоборот),- тем не менее, именно этого различения и не достаёт больше всего в нашей теоретической, государственной и гражданской жизни.

При том, как уже Платон и Аристотель, сначала, через Полибия, Аквината, Макиавелли и Монтескье, а в завершении Гегель, Карл Шмидт и "последующие" почти в один голос твердят, что всякое государство есть «политея», то есть триада смешения демократии, аристократии и монархии в положительном выражении, и «ложная политея» в отрицательном, то есть охлократия, олигархия и деспотия и, потому, для гражданина нужно уметь различать всего две разновидности государства, мы очень часто видим уход всякого разговора о коренном, о первоначальном, об истинном и существенном различении, в сфере политики, в самые незначительные и второстепенные частности...

При этом случается даже такое: какой ни будь тёмный телевизионный ведущий, к примеру, скажет, что олигархии дескать не может быть в государстве, которое законодательно запретило иметь «прибыль» от частного предприятия тем, кто желает участвовать в выборах в представительное собрание, быть губернаторами или мэрами. Считают при этом, что всё так и есть, всё логично. Однако согласно логики-то, как раз, которой начало и дал, опять, Аристотель, а завершение Гегель, и если бы правда хотели к ней прибегать, то положительно тем, что должно называться именем "олигарх", у логицистов, напротив, является, прежде всего, эта происходящая от диалектического различения противоположность действительному и изначально разумному, лучшему, нравственному и во всех отношениях доброму руководителю и представителю общества, то есть тому, что называется словом "аристократ".

«Начальствующий,- говорит Аристотель,- должен обладать нравственной добродетелью во всей полноте» (см. Аристотель «Политика»)*.

Различение олигарха от аристократа в связи с выше сказанным есть главным образом нравственное различение, при котором "вещизм" и "стяжательство" есть лишь явление отрицательности, и только внешний признак уровня нравственной зрелости или, наоборот, несостоятельности. (см. «Политика»).

Гегель, поэтому, также везде подчеркивает, отдавая отчет единству действительных аристократии и демократии в государстве: «главным моментом демократии является нравственный образ мыслей" (см. Г. Гегель "Философия истории").*

Тем самым, при постижении сущности демократии, или благой и истинной политеи важно всегда понимать, что "олигарх", с точки зрения логики, как противоположность "начальнику в истине" или, что тоже, как "интеллектуальная противоположность", прежде всего, "аристократу" есть, по существу своему не во всей полноте нравственный, или в первостепенном значении,- вовсе безнравственный руководитель, начальник и индивид. И лишь во вторую очередь, вследствие первого фактора, с внешней позиции рассмотрения коррупционер, деспот и пр.

Только из этого первоначального различения проистекает всё прочее, всё остальное, действительное различие демократии и охлократии; различение положительной и отрицательной политеи; там, где аристократия незаметно, быть может, для внешнего наблюдения деградирует в нравственном смысле, там демократия начинает, на всех ступенях, мутировать в охлократию. - Каков домостроитель таково и домостроение, каков художник таково и художество, каков начальник таков и подчиняющийся; "худые сообщества развращают добрые нравы" и "я" постепенно становится равным "Я"* во всяком общественном уравнении. Другими словами, если аристократ в народе ваяет, воспитывает, творит, выводит себя и в результате его домостроительства проявляется гражданин, нравственный и вполне разумный, умеющий отличать свет от тьмы, добро от зла и истинную политею от ложной,- является целое общество таких граждан, которое в этом единстве с аристократами называется истинной демократией, то олигарх как "домостроитель" ваяет, воспитывает и выводит из граждан, сознательно или нет, волей или не волей - таких же как он лихоимцев, безнравственных и немногоразумных людей, которые перестают быть гражданским обществом, превращаясь сначала в толпу, а потом в стадо. Аристократ, таким образом, порождает гражданское общество и разумного, нравственного гражданина (демократия), а олигарх как противоположность аристократу производит противоположность гражданскому обществу, то есть толпу и противоположность разумному гражданину- олигофрена (охлократия, идиотия).

Больше того и то, что называется экономикой, то есть домостроительством переходит при олигархии в свою противоположность, которую Аристотель назвал хриматистикой, то есть обогащением без домостроительства; в новейшем прочтении: "монетаристикой". Таким образом, если при экономике деньги есть производная от товара (Д-Т-Д; Т-Д-Т), включают в свой круг товар, тем или другим образом, то при хриматистике деньги могут не быть производной товара, а быть производной лишь самих денег и их процента, взятого с выданной ссуды или других финансовых инструментов (Д-Д-Д), что в свою очередь может в значительной мере, попросту исключать необходимость товара и экономики вообще, для "начальствующих". Противоположность между домостроительством (экономика) и разрушительством (хриматистика) в государстве также находит поэтому место в реальности, и эта противоположность подобна борьбе и единству в природе света и тьмы.

Можно поэтому, даже так выразиться, что хриматистика есть жена олигарха и мать олигофрена, а экономика есть жена аристократа и мать гражданина. Это два люто враждебные для логического рассмотрения рода и два вытесняющие друг друга семейства.

Поэтому, существуют лишь две политеи для разума, две триады, в одной из которых осуществляется экономика и демократия, а в другой хриматистика (монетаристика) и охлократия. Так как всегда существует возможноть упадка и вырождения экономики в монетаристику и демократии в охлократию, важно следить за тем, что бы аристократия была всюду, в себе изживающей и исключающей олигархию, по существу,- интеллектуально и нравственно,- демократия исключающей и побеждающей охлократию, гражданское общество изживающим олигофренов и идиотов, монархия исключающей деспотию, экономика вытесняющей и побеждающей монетаристику и т.д.. То есть, при рассмотрении всякого государства должно, всегда, быть это первичное различение, уподобленное различению света от тьмы; различение уровня исключения светлой триадой, триады тьмы, истинной политеей политии тьмы, откоренным и логическим пониманием государства ложного и поверхностного понимания.**

II

В результате чего, можно бы было выразить данное различение ещё проще. Так если, взятая в своём собственном, историческом становлении политическая философия, сохраняет в себе до конца, это правильное, содержательное различение положительной и отрицательной стороны в государственном рассмотрении, то есть, термином (правильная или ущербная) "политея", при том, что важнейшей ступенью в развитии объективной «Логики» можно было бы вспомнить, со своей стороны, факт введения Гегелем, в Логику, категории "жизнь" (см. Г. Гегель "Наука Логики" гл. "Жизнь"), стало быть, совершенно научным и, кроме этого, наиболее общим, может быть теперь названо это различие политической целостности, с положительной стороны взятой термином «евополития» (от слова жизнь), а с довлеющей к омертвению общества и с враждебной, обратной "ей" плоскости, отрицательным словом «танатополития». Таким образом, всю историю логики и политической философии в умозрительном, в откоренном и существенном в сфере опыта рассмотрении государства, теперь, можно было бы заключить в этих двух всеобъемлющих, то есть, одновременно, простых и вбирающих всякую сложность определениях.   


Примечания:

* В данном случае "Я" с большой буквы здесь надлежит понимать как "я" начальствующего, руководителя, а малое "я" как я народа, гражданского общества и т. д.. В "Феноменологии духа" Гегель дает совершенное пояснение этому овостождествлению, в котором, всякий объект и прежде всего такой объект как государство должен быть понят как "я", как объективный дух; вершиной этого овостождествления и уравнения я и я ("я=я") должен явиться осуществленным процесс расширения субъективного "я" как сознания до разумного самосознания и преображение объективного "я" как "я в себе" до своего необходимого и наиболее совершенного состояния в этом процессе движения субъективного и объективного "я" друг ко другу. Этот процесс ступорится и может обрушиться там, где субъект прекращает себя расширять до самосознания; субъективное "я" из своего расширения коллапсирует, таким образом, самосознание затмевается и в объекте; последний уходит в себя и снова является пропасть, раскол на субъект и объект как отдельно в себе стоящие. Это растождествление и обратный живому единству субъект-объекта процесс в политической сфере является, потому, в вырождении аристократии в олигархию и, соответственно этому, демократии в охлократию.

** А не так как это случается, например, у марксистов, взявших, почти за правило, переворачивать логику Гегеля (и Аристотеля) и потому заблуждающихся в трех деревьях, в тех случаях, где они думают, что при выраженной и засильствующей хриматистике, и олигархии, может происходить расширение (вследствие какого расширения производства?) гражданского общества, так же, как оно было при экономике, например, первых "капиталистов", которые, вследствие законодательных ограничений финансовых инструментов, создавали новые предприятия и места для рабочих. Таким образом и у марксистов отсутствие этого первоначального различения экономики от хриматистики и сохраняющих аристократическое существо "промышленных капиталистов" от олигархов (денежных капиталистов), в той или другой мере, играет с ними довольно плохую шутку при теоретическом рассмотрении происходящего.  (22.02.2020)

Карл Шмидт писал: «В более широком смысле современная конституция правового государства является смешанной конституцией еще и потому что в ней внутри второй, политической, части связаны и смешаны между собой различные принципы и элементы политической формы (демократии, монархии, аристократии). В результате эта политическая часть сегодняшних конституций соответствует древней традиции, согласно которой идеальный государственный порядок всегда основывается на соединении и смешении различных принципов политической формы.» (см."Государство и политическая форма")

С. Хантингтон в книге «Политический порядок в меняющихя обществах» пишет: «Полибий и Цицерон разработали эту идею еще более обстоятельно. Каждая из «хороших» простых форм правления – монархия, аристократия и демократия – склонна к вырождению в свой извращенный аналог – тиранию, олигархию и охлократию. Нестабильности и вырождения можно избежать лишь путем сочетания элементов из всех хороших форм в смешанной форме государства. Сложность имеет своим результатом стабильность.»

«Разделение форм государственного устройства на демократию, аристократию и монархию всё ещё даёт нам наиболее определённое указание на их различие в отношении государственной власти. В то же время они должны быть рассматриваемы как необходимые формы в ходе развития, следовательно, в истории государства. Поэтому было бы поверхностно и нелепо представлять их себе как предмет выбора. Чистые формы их необходимости, будучи конечными и преходящими, находятся отчасти в связи с формами их вырождения охлократией и т.д.» (Г. Гегель «ЭФН» 3 Том)

"Эти формы [монархия, аристократия, демократия], которые, таким образом, принадлежат различным целым [в древнем, античном мире], низводятся в конституционной монархии на степень моментов; монарх – один; вместе с правительственной властью выступают несколько человек [аристократия], а вместе с законодательной властью выступает вообще множество [демократия]." - писал Гегель (см. "Философия права" § 273). В продолжении Гегель делает пояснение, что добродетель и нравственность должна быть качеством каждого из моментов в истинном государстве. В противном случае может происходить вырождение.

"Представление об устройстве государства как чисто рассудочной конституции, т. е. как о механизме равновесия противоречащих друг другу по своему внутреннему существу внешних сил, не соответствует основной идее того, что есть государство." (Г. Гегель "ЭФН" 3 Том § 544)

"Государство есть система опосредствования" (Г. Гегель "Философия права")

«Гегель формулирует это таким образом, что в отношении политически-сословного элемента к монархическому «содержится только возможность соответствия и, следовательно, также и возможность враждебного противоположения». (К. Маркс " К критике гегелевской философии права")

«…монархия, власть немногих и власть большинства – это три вида государственного правления…»; «Если мы разделим каждое из этих трех надвое, у нас получится шесть видов, правильное же государственное правление будет стоять особняком и будет седьмым по счету.»; "его-то [седьмой вид -В.К.] следует, как бога от людей, отличать от всех прочих видов правления" (Платон «Политик»)

«…если же всюду царит порядок, то жизнь при демократии оказывается наихудшей, а наилучшей – при монархии, если не считать седьмой вид: его-то следует, как бога от людей, отличать от всех прочих видов правления [44].» (Платон «Политик»)


"Персы более, чем должно, полюбили монархическое начало, афиняне свободу; вот почему ни у тех, ни у других нет умеренности." (Платон "Законы")

«Государственный строй в его целом является не демократией и не олигархией, но средним между ними – тем, что называется политией» (см. Аристотель «Политика»),

«В нашем предыдущем рассуждении о видах государственного устройства мы распределили их так: три вида правильные — царская власть, аристократия, полития — и три отклоняющиеся от них — тирания — от царской власти, олигархия — от аристократии, демократия — от поли-тии.»; «Необходимо, конечно, чтобы в прекрасно смешанном государственном устройстве были представлены как бы оба начала [и демократия и аристократия – В.К.] вместе и ни одно из них в отдельности.»; «Мерилом того, что такого рода смешение демократии и олигархии произведено хорошо, служит то, когда окажетсявозможным один и тот же вид государственного устройства называть и демократией, и олигархией.»; «Наличие нескольких видов государственного строя объясняется множественностью частей, из которых слагается всякое государство.»; «Те, кто пользуется обоими этими обозначениями, очевидно, чувствуют, что ими обозначается смешение прекрасное; а такое смешение заключается именно в середине, так как в ней находят место обе противоположные крайности.»;  «Однако главными видами государственного устройства, по-видимому, являются два — демократия и олигархия…»; «Пятый вид государственного устройства носит название, служащее обозначением государственного устройства вообще, — его называют просто политией…» (Аристотель «Политика»)


«Владеющая аристократия как владеющая враждебна как государственной власти, так и индивидуумам.» (Г. Гегель «Философия истории»)

«Править должны знающие, ;; ;;;;;;; [лучшие – В.К.] а не невежество и тщеславие лиц, считающих себя всегда правыми.» (Г. Гегель «Философия истории»)

"И из государственных устройств то необходимо будет единственно правильным, в котором можно будет обнаружить истинно знающих правителей, а не правителей, которые лишь кажутся таковыми; и будет уже неважно, правят ли они по законам или без них, согласно доброй воле или против нее, бедны они или богаты: принимать это в расчет никогда и ни в коем случае не будет правильным." (Платон "Политик")

«Так объединенный народ репрезентирует не просто суверена, но он сам является им» (Кант. Учение о праве, II, § 52)