Глава 32. Первая любовь Лильки

Однажды, в конце лета, Маруськина тётя – тётя Женя собралась уезжать. Она уже и билеты купила для них с Лилькой, и чемоданы уже были собраны. Но Лильке уезжать совсем не хотелось. Со слезами на глазах она прибежала к Маруське.
—  Что случилось? … Ты почему плачешь? — спросила сестру Маша, встречая её у дверей.
—  Уезжаем, Машенька! … Чтобы мне такое придумать, чтобы мама меня здесь, ещё хотя бы на недельку, оставила? … Я её просила, но она ни в какую не соглашается! — ответила Лилька.
—  Ой, Лиль, думаю, тебя, одну, ни за что здесь не оставят. … Но мне тоже очень хочется, … чтобы ты ещё со мной немного побыла. — сказала ей Маруська и крепко обняла сестру.
—  Пойдём — прогуляемся! … Может, вместе, что и придумаем?! — предложила Лиля.
Грустные, они вдвоём шли по дороге к реке, из Лилькиных глаз капали слёзы. Маруська смотрела на сестру, и ей тоже хотелось плакать.
—  Лиль, а давай, споём что-нибудь! — наконец, сказала Маша, пытаясь отвлечь сестренку от грустных мыслей.
—  А что споём? — спросила Лилька, — Навеиваются только одни грустные песни.
И тут Лилька тихонько затянула знакомую Маруське мелодию, и та с радостью подхватила песню:
—  Дождик, дождик осенний!
Ночь. Ты уже не придёшь.
Жду я на карусели. Жду,
А на улице дождь.
Почему ты не пришла?
Почему тебя всё нет?
Дождик льёт и льёт.
Ну, приди, дай ответ!
Может, кто-нибудь другой
Заменить сумел меня?
И тогда поверю я,
Что любви нет! … Нет, нет, нет!
Помнишь вечер последний,
Танго вдвоём, и наши слова?
Помнишь, как ты сказала,
Что нашей любви не будет конца? ...

От этой песни девчонкам ещё больше захотелось плакать. Из Лилькиных глаз вновь полились слёзы. У Маруськи тоже стали навёртываться слёзы на глазах. Сестры присели на лавочку, обнялись и вместе заплакали.
Но вдруг Лилька, ни с того ни с сего, расхохоталась. Она быстро сняла с себя кофточку и начала её запихивать под футболку — в районе живота.
—  Что ты делаешь? — вытаращив на сестру глаза, удивлённо спросила Маруська.
—  Сейчас увидишь! — быстро ответила Лилька, продолжая аккуратно укладывать кофту под футболку, — Беременной надо прикинуться! — сказала она и, поняв, что одной лёгкой кофточки, пожалуй, будет недостаточно, она попросила сестрёнку, —  Снимай, Машенька, … давай, и свою кофту!
Когда «костюм беременной» стал абсолютно готов, Лилька, улыбаясь, спросила Маруську:
—  Ну, как, Маш? … Похоже?
—  Не очень! —  пожав плечами, ответила Маруська.
Лилька махнула рукой, подбежала к проезжей части улицы, чуть нагнулась, держа себя за живот, и начала постанывать – как будто ей было очень-очень больно. Проезжавшая мимо машина остановилась.
—  Девушка, … что случилось? —  встревожено обратился к Лильке молодой мужчина, который сидел за рулём.
—  Что, что? … Рожаем!  — едва не рассмеявшись, сдерживая улыбку, ответила ему Маруська.
Лилька, даже усаживаясь в салон автомобиля, продолжала играть свою роль. Она медленно передвигалась, … осторожно усаживалась на сиденье, постоянно постанывая и держа свой живот одной рукой.
—  Ну, сестрёнка! … Ну, артистка! —  подумала Маруська, и ещё раз взглянув на Лильку, решила ей подыграть, — Держись, сестра, … сейчас, … сейчас доедем! — сказала она и погладила сестре руку.

Уже там, в больнице, в приёмном покое, когда молодой врач приступил к осмотру Лильки, ей пришлось ему всё честно объяснить, вытащив из-под футболки кофты.
—  Мне просто уезжать отсюда не хочется, … а мамка не оставляет! — призналась Лилька.
Врач сначала был немного ошарашен, он продолжал спрашивать прибывшую в приёмное отделение «больную»:
—  У вас что-то болит?
—  Ага! … Живот! —  тихо ответила Лилька, уже ни на что хорошее не надеясь, и показала рукой в сторону вытащенных и брошенных на кушетку кофт.
Врач, наконец, придя в себя, всё понял и начал улыбаться. Когда по щеке Лильки прокатилась слезинка, он, посмотрев на неё, громко сказал, подмигивая Лильке:
—  Так и запишем. … Направляю тебя в инфекционное отделение. … Возможно, у тебя отравление или дизентерия?
—  Ура! — улыбнувшись доктору, сказала Лилька,— Спасибо Вам!

Тётя Женя, узнав о диагнозе, который доктор поставил дочери, и, навестив Лильку в больнице, посетовала своей маме:
—  Дизентерия! … Точнее – пока подозрение на дизентерию. … А это – надолго! … Что делать теперь – не знаю! … Билеты на поезд уже куплены, … да и задерживаться здесь … я, ну, никак … не могу. … Отпуск закончился, … пришло время — на работу выходить!
—  Ну, Лилька! … Ну, хитрюга! — сказала бабушка Дуня, — Зеленцов что ли каких наелась? — и, обратившись к своей дочке, сказала, — Да, ты поезжай, Женя! … Поезжай! … Я присмотрю за Лилькой, … выздоровеет и приедет!
Тёте Жене ничего не оставалось, как уехать в этот раз одной, без дочки. А уже к вечеру Лилька, весёлая и счастливая, вернулась из больницы. Ещё целых три недели оставались в её распоряжении до школы, и две, из них, она могла смело проводить с Колькой и сестрой. Ну, а с бабушкой Дуней она договорилась, чтобы та, маме, ничего не рассказывала.
Десяток дней, для Лильки с Маруськой, пролетели, как одно мгновение. Пришло время — всё же уезжать Лильке на родину.
Она, обняв Николая, долго плакала на перроне вокзала.  До самого отправления поезда они стояли с ним в обнимку, ни на минуту не расцепляя рук. Провожая сестру, Маруська, глядя на эту влюблённую парочку, восторгалась:
—  Ах, любовь, любовь!!! … Вот это – любовь! … Вот это – да! …  А, может, и мне влюбиться? … Вот бы влюбиться! … А что? …  Ведь Стёпка мне нравится, … очень нравится! … Только почему же я его так стесняюсь?
Как влюбиться – Маруська не представляла. Когда Степан приходил к их дому, чтобы пригласить её в кино или просто прогуляться по улицам города, времени у Маруськи, как назло, совсем не было. Да и мама Лада, когда однажды увидела, выглянув в окошко, стоящую на крылечке парочку, стала расспрашивать потом дочку:
—  Машенька, а кто это, … что за парень?
—  Мама, да это Чёрик! — смущённо ответила ей Маруська.
—  Что ещё за Чоприк? — настороженно и с любопытством спросила мама.
Маруська улыбнулась маме и, успокаивая её, скрыв свои чувства, сказала:
—  Да, мам, … никакой он не Чоприк! … Стёпка – это! … А Чёриком – его ребята прозвали! … Он недалеко от нас живёт, … значит, просто сосед, получается!
—  Не о Чоприке надо, Маша, думать, … а об учёбе! — обо всём догадавшись, стала наставлять дочь Лада, — Рано тебе ещё – о мальчиках мечтать!
—  Мам! … А как же, вон, Лилька? … У Лильки то … Колька есть! — обиженно сказала маме Маруська.
—  Так Лиля старше тебя, Машенька, умнее, … и учится она, вон, на одни пятёрки! — сказала мама и, махнув рукой, ушла на кухню готовить борщ.