В сумраке мглистом. 50. Странный вопрос

Накануне выпал снег, радуя глаз праздничной белизной улиц и переулков, раздал по снежной шапке низеньким домикам, повис на электрических проводах, украсил белыми гребешками ветки деревьев, которые по привычке тянулись к невозмутимо серому небу.

К десяти часам утра следующего дня из-за туч выглянуло солнце, и снег начал таять. Была суббота. В центре города, где зима потерпела сокрушительное поражение, снег был растоптан, как белый флаг, тысячами, десятками тысяч горожан.

Все, что происходило в городе, мало интересовало Башкина.

Солнце слепило глаза, и они постоянно слезились. Когда никого рядом не было, Башкин вытирал их рукой. Ближе к центру прохожие попадались все чаще и чаще, а слезы все текли и текли.

Сергей Юрьевич думал об Ольге. Прошло больше месяца, как он видел ее последний раз. Он хотел сказать ей, что любит ее, как розу, что любовь к ней причина его болезни, что он почти умер, как Ромео, и дальше в таком таком же духе. Правда, он уже выздоровел, но это не то, не так. Но он знал, что если и скажет, то не так, не такими словами: если говорить так, то выйдет неправдиво, больше похоже на метафору, что подошло бы для стихотворения, чем для признания.

Решая, из какого телефона позвонить Ольге, Сергей Юрьевич был вначале возле базара, затем обошел центр города боковой улицей и вот вновь оказался возле главпочтамта. Почему вновь? Потому что он здесь уже был, но тогда так и не отважился позвонить Ольге. Что тут говорить - он боялся. Боялся Ольги. Что она о нем подумает? А если она подумает, что он навязывается ей - в женихи? И потом, прошло много времени (для него месяц – много времени) и она, наверное, забыла о нем, хотя, нет – не забыла, но чувства, возможно, остыли. И были ли чувства? Страх, который время от времени ввергал влюбленного юношу в отчаяние, иной, чем, допустим, страх перед опасностью, и все же это был страх. Он представлял себе ее прекрасной. «Она лучше, выше, она – идеальная», - думал о ней Башкин. Именно в этом причина его неуверенности. Правда, иногда он пробовал убедить себя в том, что Ольга не лучше, что никакая она не королева Шантеклера, но как он ни старался, у него ничего не выходило. И, как и прежде, представляя ее, он чувствовал перед ней необыкновенную робость.

Только теперь, оказавшись возле главпочтамта, Сергей Юрьевич, казалось, решился. Правда, его смущало, что здесь много людей, и каждый, казалось, знал о том, что он хочет позвонить и боится.

Подошла женщина. Он посмотрел на нее, как на знакомую. Неизвестно, что та подумала о нем, но тут она спросила его:
-Вы будете звонить?

Он окинул ее взглядом. Ей было лет тридцать. Для него – почти старуха. На ней драповое пальто с песцовым воротником, вязаный берет, из-под которого лезли на лоб рыжеватые волосы, закрывая его. Он обратил внимание на ее брови, нарисованные неровной черной линией. У нее серые глаза. Она улыбалась.

-Буду, - грубо ответил он ей, снимая трубку таксофона.

Он, может быть, еще думал, звонить ему или не звонить, а, может, как-нибудь в другой раз, из другого автомата, если бы не та, рыжая, женщина, которая стояла в трех шагах от него и теперь уже нетерпеливо смотрела в его сторону.

Трубку взяла Ольга.

-Алло. Здравствуй, - произнесла Ольга, как показалось ему, сонным голосом.

-Я в городе. Меня уже выписали из больницы. Когда мы встретимся? – выпалил он.

-Зачем? – спросила она.

-Ты занята? – спросил он Ольгу.

-Занята? - не то спросила, не то ответила Ольга.

-Ну, хотя бы для того, чтоб вернуть тебе книгу, - нашелся, что сказать Башкин.

-Хорошо. В два часа.

-Там, где  мы встречались? – уточнил Башкин.

-Да.

Башкину стало не по себе. Он, конечно, переживал, боялся, но боялся за себя: не был уверен, что не дрогнет, не сорвется голос и заготовленная речь не получится, что в лучшем случае будет какое-то сбивчивое, непонятное бормотание,- но не думал, что Ольга будет с ним такой холодной. «Мне кто-то нужен. Мне кто-то нужен, чтоб я с ним поговорил. Не обязательно об Ольге», - бормотал Башкин. «Позвоню Ночевкину. Пускай приезжает», -  решил он и набрал его номер.

-Привет. Это Сергей.

-А, это ты. Привет.

-Надо встретиться.

-Когда?

-Сейчас. Ты не мог бы, подъехать к главпочтамту?

-Хорошо. Сейчас половина одиннадцатого. Я буду в одиннадцать пятнадцать.

-Давай.

Он опять думал об Ольге, чтобы значили ее слова, что им незачем встречаться. Но она не сказала «незачем». Она спросила: «Зачем?» Да, «зачем». Странный вопрос. А зачем вообще встречаются? Чтоб видеть! Чтоб разговаривать! Чтоб дотронуться рукой! Все это он хочет. Почему она не хочет? Он ей неприятен? Он не думает, что он ей неприятен. Может, он недостаточно настойчив? Но она, наверное, не хотела бы, чтоб ее изнасиловали. Так чего она хочет?