Тёмин лес

- И я там был, мёд-пиво пил; по усам текло, а в рот не попало. А теперь спать, мышата.
Мама поправила одеяло на кроватке Тёмы, чмокнула по очереди его и сестру и погасила ночник в форме весёлой звёздочки. Татка, как всегда, почти сразу засопела, но Тёме не спалось.
С недавних пор, как только мама выключала свет, ему становилось страшно. Из-под кроватей «выползали» все встреченные в книжках и наяву зубастые крокодилы, злые волшебники и тараканы-великаны. Тёма был уверен, что из шкафа вот-вот появится костяная нога бабы Яги и костлявая рука схватит за шиворот его или Таню. Он гадал, до чьей кровати ближе от шкафа, но так и не решил.
Малыш встал, выскользнул из комнаты и побежал к родительской спальне. Перед дверью он остановился и тихонько её открыл. Ему очень не хотелось разбудить папу. В своем страхе Тёма решился признаться только маме, перед папой и сестрой было ужасно стыдно. Но мама и сама уже привстала с кровати, услышав шлёпанье его ножек по коридору.
— Что случилось, сынок?
— Я боюсь! — прошептал Тёма.
— Чего, милый?
— Не знаю. Мне кажется, там кто-то есть.
— Ты боишься темноты, малыш. Так бывает. Пойдём-ка, я тебе что-то расскажу.
Мама взяла Тёму за руку, и они вместе пошли к детской.
— Каждую ночь к нам во двор приходит дворник с большой метлой. Пока мы спим, он выметает из наших снов все страхи, тревоги и все дурные мысли, накопившиеся за день. Надо только закрыть глаза и заснуть.
— Я знаю! — вскрикнул Тёма.
— Тсс... тише, Таню разбудишь.
— Я знаю, — он перешёл на возбуждённый шёпот. — Я слышал его, когда все ещё спали и было темно. Иногда он просыпался очень рано и слышал за окном монотонный звук метлы: «Вжих... Вжих... Вжих».
— Конечно, мышонок, ложись скорее. Я посижу здесь, пока ты не заснёшь. — А он приходит каждую ночь?
— Каждую. Это его работа.
— Мам!
— Да, милый.
— А куда он девает всё, что выметает?
— Он складывает это в большой мешок и уносит на свалку за лесом.
Тёма слышал об этой свалке, но никогда её не видел. Он решил, что «за лесом» — это достаточно далеко и, успокоившись, заснул.
Дворник, похоже, отлично знал своё дело — с этой ночи Тёма спокойно засыпал под защитой большой метлы. Бывало, конечно, что с вечера его что-то беспокоило. Изредка могло даже присниться что-то страшное, но, проснувшись среди ночи, он тут же засыпал снова, подумав, что очередной шарик страха отправился сегодня на свалку в мешке дворника.
Он представлял себе, что все эти шарики складываются в один большой шар. Но оттого, что этот шар-страх был далеко, Тёме было не страшно, а, наоборот, спокойно. Он даже мысленно соревновался с сестрой и соседскими мальчишками, чей шар больше. Свалка представлялась ему горой разноцветных прозрачных шаров, каждый из которых принадлежал кому-то из их дома.
«Интересно, чего боится баба Саня?» — думал Тёма. Баба Саня была смешливой старушкой из квартиры напротив. Мама говорила, что она жила здесь ещё с тех пор, как на месте их дома была деревня. Когда баба Саня была маленькой, здесь пасли коров и ездили на лошадях. А потом город разросся и съел деревню. Так сказал папа.
Представить себе бабу Саню маленькой было очень трудно. В конце концов Тёма представил ее Таней, только в платке и лаптях, как на картинке в книге про девочку и трёх медведей. И эта Таня-Саня боялась города, который ел деревню. Таткина подружка Катя, он точно знал, ужасно боялась большой собаки Максима с пятого этажа. А сам Максим, наверное, боялся своего отца. А уж чего боялся этот злющий-презлющий папа, Тёма и предположить не мог.
Дни были полны важных дел и забот — днями о дворнике он почти не вспо- минал. А когда думал о нём, то всегда говорил себе, что уж в следующий раз обязательно проснётся и посмотрит. Но так и не вылез ни разу из-под одеяла — размеренное «вжих-вжих» снова погружало его в сон.
Однажды вечером папа пришёл домой поздно, когда они с сестрой уже спали, но говорил так громко, что Тёма проснулся. Из разговора он понял, что папа и другие люди не пустили сегодня на свалку большие машины из большого го- рода. Мысль о том, что на его свалку кто-то может привозить страхи и плохие чувства целыми грузовиками, поразила Тёму. Делить это место он был согласен с соседями по дому. В крайней случае, с теми, кто живёт на их улице возле леса. По его подсчетам, дворнику должно было хватить ночи на эти несколько ря- дов пятиэтажных домов. Но целый город! Не их милый городок, а тот большой, куда они ездят в аквапарк, в океанариум, в музей и ещё на новогоднюю ёлку. Это было слишком.
Хорошо, что папа всё исправил. Оказывается, папа не просто очень сильный — он сильнее больших машин! Тёма заснул совершенно счастливый.
Прошла неделя. В субботу утром папа обычно учил Тёму играть в футбол, а мама с Таткой занимались своими женскими делами. Погода была отличная, вышли налегке и отправились на площадку к лесу. Отец был особенно весел.
— Сынок, хочу с тобой поделиться, — он положил руку Тёме на плечо, — мы одержали большую победу! Мусорной свалки за лесом больше не будет.
— Как не будет?! — малыш остановился и не мог двинуться с места.
— Её законсервируют. Она больше не будет отравлять наш лес.
Тёма побрёл за отцом, размышляя, как можно законсервировать свалку. Он
знал, что баба Саня консервирует на зиму компоты и варенье. Она часто звала их с Таткой к себе и угощала. Особенно Тёме нравилось клубничное варенье с маленькими плотными ягодками и ещё из айвы — оно приятно похрустывало на зубах.
— Пап, всё, что сейчас на свалке, закроют в большую банку?
— Ну, почти, — засмеялся папа, — накроют большим панцирем, а сверху посадят траву и цветы. И будет большая-пребольшая поляна, как и было когда- то давно.
— Но почему?!
— Что почему? — удивился папа
— Почему её законсервируют?!
— Потому, что на ней больше нет места. Она не рассчитана на такое количе- ство мусора. И потом, свалки вообще не должно здесь быть!
«Нет больше места!» — эта мысль крутилась у Тёмы в голове весь день. Не в радость было даже то, что папа дома. Тёма никак не мог улучить момент, чтобы обсудить эту беду с мамой наедине. За день он успел поругаться с сестрой из-за игрушек, разбить чашку, не дал самокат мальчишке из соседнего дома, после чего тот расплакался и убежал. От этого на душе стало ещё противней, и после обеда он не пошёл гулять, а остался в своей комнате собирать замок Лего. Но замок никак не хотел собираться — выходило что-то кривое и несуразное. Со злости он пнул конструкцию ногой, она рассыпалась на мелкие детальки, Тёма поскользнулся на одной из них, упал и пребольно ударился головой о кровать.
Но самое ужасное ждало его ночью! Как только мама погасила звёздочку, все старые страхи повылезали из тёмных углов, и обиды сегодняшнего дня тоже некуда было деть. Даже если дворник придёт, нести весь этот груз ему некуда — места на свалке больше нет!
В выходные родители ложились поздно, но Тёма твёрдо решил дождаться, когда они оба заснут, чтобы разбудить маму и поговорить с ней. Утром мама с
Татой уезжали к бабушке в большой город и должны были вернуться только к вечеру. Он чутко прислушивался к голосам за дверью, и это немного отвлекало от мыслей о страхе. Очнулся он от того, что сестра трясла его за плечо.
— Эй, что с тобой?! Ты чего кричишь?!
— Ничего, — соврал Тёма, — приснилось, что гол забил.
Он отвернулся к стенке. Малыш надеялся добежать до мамы, но Тата не спала и ворчала что-то про то, как переедет осенью в отдельную комнату, где её не будут по ночам будить футболом. Проваливаясь обратно в сон, он успел подумать, что не слышит метлы.
В воскресенье папа забеспокоился, не заболел ли он. Тёма уже хотел было признаться, но вспомнил, как отец радовался закрытию свалки, и передумал. Вытерпеть ещё одну такую ночь было невыносимо, и он твердо решил идти на свалку. План состоял в том, чтобы забрать несколько больших шаров и бросить их в лесу или выкинуть с моста в речку. Главное было освободить место, чтобы хватило ещё хотя бы на год. Он давал себе этот срок, чтобы вырасти и перестать бояться.
К вечеру вернулись весёлые и возбуждённые мама с Таней. За ужином Татка трещала что-то про какой-то девчачий мультик, на который они ходили, а Тёма думал, хорошо ли спрятал большой мешок, в котором под ёлку обычно складывали новогодние подарки, и не перепрятать ли его из шкафа под кровать, чтобы сестра не увидела.
Мама перед сном была особенно внимательна и ласкова, и на секунду он дрогнул и чуть было не побежал за ней, когда она выходила из детской. Но, собравшись с силами, он остался в постели и стал ждать, пока заснёт Тата. Когда знакомое сопение раздавалось уже достаточно долго, Тёма вытащил мешок, проверил, на месте ли карманный фонарик, и потихоньку просочился за дверь.
Двор освещался фонарями, поэтому он торопился — вид мальчика в пижаме на пустой улице мог показаться из окна кому-нибудь странным. Бегом мимо игровой площадки, вдоль забора их с Татой детского сада — и вот он уже на мосту через речку.
Подул ветер, и по воде пробежала рябь. Небо стало заволакивать тучами, и луна, которая до этого светила ярко, теперь то показывалась, то пряталась за облаками, как будто мигала тревожная лампочка. Немного отдышавшись на том берегу, Тёма почувствовал, как храбрость начала покидать его. По мере приближения к лесу это чувство становилось всё сильнее. Он уговаривал себя, что это его любимый лес, где они так часто гуляли всей семьёй или собирали с папой грибы. Он вспоминал, как встретил на тропинке ёжика, и как учился считать до десяти, когда слушал кукушку, но почему-то это не помогало.
Малыш продолжал двигаться вперёд просто потому, что назад вернуться было нельзя, иначе каждый день будет заканчиваться такой ночью. Вот знакомый поворот тропинки у разбитого молнией дерева — и дальше лес. Он сжал крепче фонарь и сделал шаг вперёд. В этот момент луна опять зашла за тучу, деревья обступили его со всех сторон. В лесу в темноте было ещё хуже, чем дома в своей комнате. Маленький фонарик едва освещал дорожку на пару метров вперед. Тёма спотыкался о корни деревьев и палки, а каждое дерево как будто хотело схватить его длинными сухими лапами, но успевало только поцарапать.
— Эй, я свой, — громко сказал им Тёма.
— У-гу, — прозвучало в ответ.
Он вздрогнул и начал считать шаги. Дальше десяти счёта он не знал, поэтому каждый раз начинал заново. Пройдя десять раз по десять шагов, Тёма стал ду- мать, чьи шары он заберёт со свалки. Бабы Санин страх возвращать ей обратно совсем не хотелось, её было жалко, а уверенности в том, что страхи, унесённые со свалки, не приползут назад, у него не было. Кате вернуть её страх он тоже не хотел. В последнее время он ловил себя на том, что ждёт, когда Катя придет к Татке в гости, и даже думает, что в этот день надеть. Выбрать Максима с большой собакой и злым отцом он также не решился. Почему-то ему казалось, что Максиму и без того не здорово живётся.
Больше всего хотелось насолить Татке. Их последние ссоры доходили почти до драки. Он считал, что сестра должна уступить младшему, а она — что он должен уступить девочке. Про маму речь, конечно же, не шла вообще, ну а папа никогда ничего не боялся. Размышляя, чей шар выбрать, Тёма подумал, что не знает точно, куда идти, и решил просто идти прямо.
Вдруг ему показалось, что рядом за кустами он слышит чьи-то шаги. Шаги замирали, когда он останавливался, и слышались снова, когда он шёл. Тёма точно знал, что в их лесу не было крупных хищников.
— Может быть, это заяц, — уговаривал он себя, — или лиса. Ну, в крайнем случае, лось.
Но воображение услужливо подбрасывало лешего и Бабу Ягу. За кустом хрустнула ветка, и кто-то крепко схватил его за руку.
— А-а-а!
Тема рванулся, оставив рукав пижамы в лапах у лешего, и выронил фонарик. В этот момент ужасно громыхнуло, и разряд молнии прорезал небеса. За ним ещё и потом ещё один.
— А-а-а! — кричала освещённая молниями Таня, не выпуская его полосатого рукава.
— Татка! Ты что здесь делаешь?!
— Я шла за тобой, я хотела посмотреть, я бо-ю-ю-сь, — она задыхалась от рыданий, — пойдём домой, мне страшно!
Пошёл дождь. Брат и сестра стояли мокрые в полной темноте — карманный фонарик погас от удара о землю, и найти его было невозможно.
— Не бойся, я с тобой, — успокаивал он Таню и, обняв, гладил по голове.
— Пойдём домой, — повторяла она, — я боюсь, пожалуйста, пойдём.
— Не бойся, я заберу твой страх, — он твёрдо решил, что выбросит со свалки свой шар и положит туда Таткин. Осталось только найти дорогу.
Ветер утих, и дождь прекратился. Из-за тучи выглянула маленькая звёздочка. Тёме показалось, что она улыбается ему, как ночник в их с Таткой комнате. Он присмотрелся, звёздочка и правда улыбалась и протягивала на землю длинный луч. Луч осветил дорогу, как большой прожектор.
— Идите за мной, — сказала звёздочка. Ее голос был очень похож на мамин.
Дети взялись за руки и пошли по световой дорожке. Вскоре они стали чувствовать неприятный запах, который становился всё сильнее.
— Что это?! — спросил Тёма.
— Это запах свалки, — ответила звёздочка.
То, что страхи и горести дурно пахнут, не показалось Тёме странным. Лес редел, и вокруг стояли уже только сухие деревья. Но вот деревья кончились, и он увидел ЕЁ! Свалка была огромной. Луч прожектора выхватывал из грязной жижи то обломок игрушки, то автомобильную шину, то клочья бумаги или обрывки тряпок.
Из рваных пластиковых пакетов торчали бутылки, банки и остатки еды, пустые картонные коробки открывали свои большие пасти, как будто грозились проглотить лежавшие рядом использованные флаконы от шампуней и упаковки от чая. Среди всего этого торчали какие-то провода и скелеты старой бытовой техники. В некоторых местах жижа дымилась и светилась зеленоватым светом. Вся эта огромная гора была живая. Она была похожа на гигантское морское чудище, которое вот-вот двинется на лес. Таня молчала, вцепившись в его руку.
— Я хочу забрать отсюда свой страх! Покажи мне его, — попросил Тёма звёздочку.
— Его больше нет, — ответила она.
— Как нет?
— Ты встретился с ним сегодня в лесу и победил.
Огромная радость нахлынула на него, но тут же отступила.
— А как же Тата?!
— Я заберу её страх, — сказала звёздочка маминым голосом, — я всегда буду забирать все ваши страхи. Она протянула ладонь луча Тане, и Тёма увидел, как вверх по нему поднимается светящийся красный шар.
Тёма подскочил в кровати. Было темно, и на небе виднелись звёзды. «Вжих- вжих-вжих», — послышалось за окном. Он встал, поправил сброшенное Таткой одеяло, лёг и сладко заснул.