Этот город, которого нет...

Пятиэтажный  с  полуподвалом дом,  сперва  четырёхэтажный, надстроенный в тридцатые годы прошлого  века.   Дом построен  в 1883-м году. Поговаривали о его  последней владелице,  московской купчихе  Вере Фирсановой   всякое,  ну,  да Бог им судья. О купцах Фирсановых упомяну коротко, поскольку  он  достойны многосерийного  фильма  на первом  канале телевидения,  не меньше. Двое красивых  ворот с лепниной  на столбах, кованые  двери. Сказка о ком - то загадочном,  кто  жил, жил, да  исчез.  За  окном  детский  сад с огромными тополями  и клёнами, с четвертого этажа в детстве почти  лес. Во  дворе  те  же тополя,  клёны,  ясени  уже свои, домашние. Хоккейная коробка для зимних  мальчишечьих  развлечений,  лавочки   для разнохарактерных бабушек. Бабушки — хозяюшки,  всё видят и всё про всех знают.  В старые-престарые времена, когда об  Интернете ещё  не  думалось  нашим  мудрецам,  бабушки хранили  всю память места. Бабушки - совесть и дома и двора. 

Во  дворе  ходят  в гости,  и, изредка,  в соседний подъезд. 

Подъездов  было четыре, затем стояло ещё здание непонятного назначения, похожее  на домовую церковь, отделяющее от других подъездов и другого  двора со  своими  воротами  в переулок.  На  столбах,  где подвешены  под  аркой  чугунные створки  ворот, лепные стилизованные  венки.    На Грузинском Валу, увы,  осыпались  -  и  на их месте появились снеговики из цемента.   Без  лепнины.  Скучные - скучные серые снеговики.  Но они,  чучела,  снаружи, а двор  внутри.  На третьем квартира была одна  на целый этаж. Как  там  у Высоцкого:  «На тридцать  восемь  комнаток  всего  одна  уборная»,  это  уже  все слышали  про  настоящую коридорную  систему.  Но  я тогда  ни   комнаты, ни, тем  более, санузлы  не считала.  Коридор  был длиннющий, больше ста  метров,   комнаты  направо  и   комнаты налево.  Не  знала,  что процент  уборных  на одну комнатку надо  было  записывать для благодарных потомков.  Но что теперь  взять  с  семилетней  девочки  через  сорок  с лишним  прошедших лет? 
Ни - че - го.

На четвёртом и на пятом этажах в каждой  квартире  по  соседству жила  лишь  одна семья.  Два этажа надстроили  в  тридцатых  годах двадцатого века.  Комнаты продавали  жильцам.

Бабушка с дедом жили  на  четвертом, предпоследнем этаже. Бабушку знали многие соседи  и приглашали  в гости  на чай.  Талант  диагноста не пропьёшь,  особенно,  если  спиртного не любишь.  Совсем -  совсем.  Женщины такое очень  ценят. Даже неоконченный  медицинский техникум  казался  им высшим образованием.   
На пятом этаже соседнего  подъезда   хозяин  рисовал пейзажи цветными  карандашами.   Особенно, осенние  -  самое  яркое, фотогеничное  время. «Очей очарованье»,  как известно любителям  русской  словесности.  Где  они,  карандашные  пейзажи  деда  Семёна -  в памяти. Не обратила  внимание, не контрастный  и не слишком яркий рисунок. То  ли  дело — метро Комсомольская кольцевая,  искусство  для людей  через  три станции  метро!
Видела  самодельную открытку из  двух,  точнее, из  трёх  листков с вставленной  цветной фольгой.   Сверкающая первая  страница,  а  рядом или  розы, или  гвоздики, или  ландыши.
 
Нет, ландыши  не подойдут -мелкие  и белые,  поэтому не подарочные.
Фольга  …   Как  и прочие  материалы,  её  приносил сосед с Останкинского  комбината.  В полулитровые  бутылки  разливали  молоко  под  серебристой фольгой,  кефир  под  зелёной, ряженка  под  желтой,  топлёное молоко  под  тёмно  желтой.  На  Комбинат  приносили  бракованную  упаковку,  с  неровно  прокрашенной  фольгой,  из  них  и  клеили  открытки.   Это  даже  не воровство,  это  использование мусора.  Шоколадные   конфеты  появлялись  в доме  не часто, они  праздничные.  Это была  “Белочка»,  специальная    конфета для девочек.  Наверно,  для  мальчика специальной конфетой была бы «Мишка на севере». Самую - самую  шикарную  конфету   в темно-синем с золотом «Вдохновение»  дарить можно только Майе Плисецкой,  и  более никому.  Прочие обойдутся восхищенными взглядами на обложку!

Подъездов  было много. У  каждого навесной  лифт в  сетчатом  коробе  с жуткими дверями:
«Выходя, закрывайте дверь!».  Не захлопнешь - свалишься  в сетку, как  рыбка.

Этажи в  доме с потолками  разной высоты.  Жильцы в них  тоже совсем  разные. Как  уж  повезёт.  Чем  больше  соседей,  тем  больше  добрых  встреч.  Но  и  скандалов  с  не слишком  трезвыми  тоже. В коридоре,  поскольку  стена в два  с половиной  кирпича  шум  не пропускает совсем. Но: на третьем  этаже  жили дорожные рабочие с Белорусской железной дороги  с  соседнего  завода.  Если на заводе  рабочие более квалифицированные,  на «железке»  были  всякие.  Условия там  в непогоду  требуют  сугреву традиционным  русским методом.   Рецепт  не  публикую -  имеются  побочные действия, в том  числе  и влияющие  на психику.

За  Грузинским  валом стояли  некрашеные двухэтажные  бараки дореволюционного  вида. Жили  ли  в них  разбойники — неясно.  Но очень  было  похоже,  что  появлялись.   Привидения -  вряд  ли. Но  ДК  «Красный Октябрь»  пользовался  меньшим  доверием,  чем  ДК им.  Серафимовича  в Среднем  Тишинском  переулке. 

Дом  начали  расселять в 1976- м для работы  Института  Стандартизации.    Лепнину    восстановили,  и это  хорошо. Теперь  и привидений никто  не заметит  больше  по полуподвалу.   Людей расселили  ко  МКАДу,  в  Бибирево на  севере  и  в Бирюлёво  на юге, что  уже  не так  весело.