Глава 40. Первый поцелуй

Ленка наклеивала на стену своей комнаты очередной портрет Аллы Пугачёвой, когда Маруська прибежала к ней, чтобы поделиться своей новостью.
—  Привет, Ленусик! — сказала Маруська.
—  Привет, Марусик! — отозвалась Ленка и, спрыгнув с табуретки, поцеловала подругу в щёчку, а потом, вновь повернувшись к стене, стала любоваться новой фотографией певицы и восторгаться своим кумиром, —  Смотри, Маш, … какая Алла Борисовна красивая и успешная! ... Ах, Алла, … Аллочка!
Маруська вздохнула, посмотрев на обширную коллекцию фото на стене, и пожала плечами.
—  Ну, да – согласна! … Но уж больно она какая-то на этом фото вычурная!
—  Сама ты вычурная! —  обиделась фанатка Пугачёвой.
—  Завидуешь ей?
—  Не! —  покачала головой Ленка и, вновь улыбнувшись, добавила, — Восторгаюсь!
—  А мне песня её, … про журавлика, … тоже очень нравится! —  призналась Маша, — Я её пою, когда младшего брата спать укладываю. —  сказала она и тихонько запела, —  Улеглось в лесу под вечер … многозвучье птичьих стай. … Мать журавлика качает: … «Поскорее засыпай!» … Он на маму смотрит нежно … и качает головой: … «Я хочу … увидеть небо, … голубое-голубое! … Я хочу — увидеть небо, … ты возьми меня с собой!»
Ленка подхватила подругу, и они уже вместе громко пели припев, покачивая головами в такт мелодии:
—  А-а! А-а! А-а! А-а!
В комнату, чуть приоткрыв дверь, заглянул Ленкин старший брат Фёдор.
—  Отставить! —  строго сказал он, — Ч-ч-что пи-пи-пищите? … Я к-к-книгу читаю, а вы м-м-мне … мешаете!
—  Читай свою книгу дальше! … Заткни уши и читай! —  начала дерзить брату Ленка и продолжила петь уже одна.
—  Ч-ч-ч-то … ты … с-с-с-казала? — возмущённо спросил брат, зайдя в комнату и встав посреди её, прямо напротив Ленки.
Маруська почувствовала, что назревает скандал, и, вероятней всего, виновата будет она, Маруська.
—  Вот дёрнуло меня тут запеть! — подумала она и, пытаясь предотвратить скандал, она, стесняясь Ленкиного брата, шепотом обратилась к подруге с предложением, —  Лен! … А пойдём, прогуляемся! … Хватит дома сидеть!
Выходя из дома, Ленка, хлопнув дверью, проворчала:
—  Читать я ему, видите ли, мешаю! … Я, может, вообще ему мешаю?

Тётя Тамара, мать Ленки, копошилась в огороде с грядками — полола и что-то подсаживала из овощей в аккуратно расчерченные на грядке бороздки, когда девчонки, вышли из дома.
—  Мам, … я немного пройдусь? —  обратившись к своей маме, спросила Ленка.
—  А грядки я одна буду полоть? —  продолжая трудиться, спросила её Тамара Сергеевна, потом разогнула спину, выпрямилась, как тростиночка, и, увидев Маруську, улыбнулась.
—  Здравствуйте, тётя Тамара! — сказала Маша.
—  Ой! … Маруся, … здравствуй! — приветливо ответила Ленкина мама и, взглянув на дочь, сказала, — Ладно, … иди, Леночка, … пройдись! … Только недолго! … Не забывай, … эти две грядки — твои!
Девчонки выбежали за калитку и побрели вдоль улицы. Они ходили туда-сюда, обратно, и болтали.  Потом, не договариваясь, подружки одновременно свернули к реке.
—  Успокойся ты, Ленусик! … Всё хорошо! … Что ты с братом всё ругаешься? … Вон Фёдор, у вас – какой молодец! … И красавец, просто на загляденье! … Девчонки за ним, наверно, табунами бегают?
—  Да, ну его! … Кому он нужен?! ... Его сейчас девушки не интересуют, он только книжки и читает. —  продолжая всё ещё злиться на брата, сердито сказала Ленка.
—  А я, Лен, уезжаю скоро  в Лукоморье, в педагогическое училище поступать надумала. —  сообщила подруге Маруська.
—  Да, ладно! —  сначала удивилась Ленка, а потом надула губы и задумалась.
Настроение у Ленки совсем испортилось. Девчонки, молча, спустились к реке.
—  На этой неделе сначала документы увезу, а в августе поеду на вступительные экзамены. —  нарушив молчание, сообщила Маруська подруге и спросила её, в надежде на положительный ответ, — Лен, а ты со мной поедешь поступать в училище?
—  Ты что? … Нет, конечно! … Во-первых, мои родители настаивают на десятилетке. … А во-вторых, школа мне, итак, по горло надоела! … Ещё в ней потом и работать? — Ленка возмущённо покачала головой, — Нет! … Нет, и нет! —  категорически отказалась она от Маруськиного предложения, — Вот закончу десять классов, … ну, а там и видно будет – куда к тому времени надумаю. … А пока, если честно, ... даже и не представляю.
—  Смотри, какая красивая у нас речка! —  восторженно сказала Маруська, неожиданно сменив тему разговора, —  Я, наверно, скучать по ней буду?
Вдруг в глазах у неё потемнело. Она почувствовала на своём лице чьи-то руки, прикрывающие её глаза.
Маша схватилась за эти руки,  резко развернулась и оцепенела.
—  Привет, девчонки! —  убрав руки с глаз Маши и улыбаясь, сказал Стёпка.
—  Привет! — хором ответили удивлённые девушки.
—  А я тебя где-то видела?! — задумавшись и припоминая – где она могла его видеть, сказала Степану Лена.
—  Ленусик, … знакомься, … это Стёпушка! —  немного стесняясь его присутствия, обратилась к подруге Маруська.
—  Стёпушка! —  ехидно передразнила подругу Ленка, — Да, ну, тебя, Маруська! … Вечно у тебя какие-нибудь сюрпризы! — обиженно сказала она и, помахав рукой подружке, быстро зашагала, выкрикнув на ходу, — Пойду я! … Не буду вам мешать! … Похоже, я здесь – третья, лишняя!
—  Лен, ну, ты чо? … Подожди! — подбежала к Елене Маруська и спросила, — Зачем ты так? … Никакая ты не лишняя! ... Не обижайся! ... Ладно?
—  А я и не обижаюсь! … Мне просто пора, … ещё грядки надо полоть!
Девчонки чмокнули друг дружку в щёчки и попрощались:
—  Пока! —  сказала Ленка и побежала.
—  Пока! —  крикнула ей вслед Маруська.
Степан в это время бросал в реку камушки, которые, прыгая, скользили по воде. Маруська подошла к нему и тоже, подобрав с земли небольшой камень, бросила его в воду.
—  А мой – почему-то не прыгает, как твой! … Сразу тонет. —  вздохнула она.
Степан рассмеялся, забросил ещё одного «прыгунка», повернулся к Маше и взял её за обе руки. Он смотрел на неё, и она, сначала стесняясь, то опуская, то поднимая голову, смотрела на него.
—  Красивый ты, Стёпушка! —  подумала Маруська, когда их взгляды, наконец, встретились, и на душе у неё стало вдруг тепло и радостно.
Через мгновение, застеснявшись его пристального взгляда, она расцепила их руки и побежала вдоль берега. Они долго бегали по воде, плескали ею друг в друга и смеялись.
—  Маш, … а ты что – уезжаешь? —  неожиданно спросил вдруг Маруську Степан.
—  А ты откуда знаешь? —  хохоча и продолжая брызгать в Стёпку водой, задала она встречный вопрос.
—  Как тут, знаю!
—  Причём тут «как тут»?
—  Как тут, ни причём! ... Поговорка у меня, Маш, такая. … Сам не знаю — откуда взялась!
—  Ничего не поняла! —  наконец, перестав брызгаться водой, сказала она и присела на песок, —  Ну, да! … Уезжаю! — лукаво улыбаясь, призналась Маша, и начала чертить на мокром песке круги, рассказывая Степану – куда и зачем она собралась уехать.
Степан вдруг стал серьёзным. Он, ничего не говоря, подтянул к себе Маруську за руки, подняв её с песка. Она, словно пьяная, пошатнулась, и чуть не упала в воду. Он смог удержать её, схватив за ладони своими крепкими руками. Стоя в воде, Степан вновь пристально посмотрел Маше в глаза, потом взял её за талию и неожиданно подтянул, совсем близко, к себе. Чувствуя его дыхание рядом со своим лицом, она вдруг не стала сопротивляться, но необъяснимое волнение начало переполнять её грудь.
Ей казалось, что вот-вот он её поцелует, как это, обычно, происходит в кино. Она даже закрыла глаза, как делали это героини фильмов. Но он … вдруг просто тихо спросил:
—  Уедешь, значит, всё-таки?
Маруська открыла глаза и кивнула. Её смех уже давно куда-то улетучился.
—  Едь, едь! ... Поезжай! —  сказал Степан и, вздохнув, добавил, — Тебя уже кто-то там ждёт – я чувствую это!
Маруська снова улыбнулась. Она, опустив в песок глаза, начала водить по нему босой ногой, представляя себя – уже там, в далёком городе.
—  Стёпка, мне тоже пора домой! … Не грусти! —  так и не дождавшись поцелуя, сказала ему Маруська, и, надев свои мокрые от воды тапочки, побежала.
Степан сначала долго стоял по щиколотку в воде и смотрел ей вслед. Потом, опомнившись, он догнал Маруську, уже у лесенки в гору, подхватил её на руки и понёс вверх. От неожиданности у девчонки даже дыхание перехватило.
—  Сильный ты какой, Стёпушка, ничего, что худенький! —  удивлённо сказала Маруська, — Я бы ведь и сама поднялась!
На середине горы, чтобы отдышаться, он поставил её на ступеньки и присел на лавочку. Маша, молча, присела рядом и, взяв его руку, зажала её в своей ладошке. Так они долго сидели рядом, вглядываясь вдаль и думая – каждый о своём. Неожиданно, обняв Марию за плечи,  Степан впервые поцеловал её в губы. Этот поцелуй был так приятен девушке, что «бабочки» тот час закружили в её животе вальс! После, обжигающего губы, поцелуя, раскрасневшаяся от стыда, она вскочила и побежала вверх по лестнице. Он догнал её и, взяв за руку, молча, проводил до дома.

А дома  взволнованная Маруська поделилась с мамой своими впечатлениями:
— Мам, представляешь, меня Стёпка сегодня в гору на руках нёс!
Лада, вздохнув, посмотрела на дочку, будто оценивая её рост и вес, и, покачав головой, сказала:
 — Надорвался, наверно, бедный парень!