Азиатский Шершень. Глава 84

- Ах, ты, моя героиня, - я обнял спутницу.


- Отстань от меня, - Шершень вырвалась и отползла в сторонку, - я совсем обессилила и даже дар регенерации не так скоро их восстановит! Тебе придётся отвоевать одному, проиграешь, и всё напрасным окажется. Почему ты не захотел поступиться верой?


- Потому что так нельзя, - я нахмурился, - за подобное непотребство наказан буду, и крылья не спасут. Как раз верность традиции и религии, беспрекословное исполнение законов и добросердечие помогут лучше любого меча и доспеха!!! А если даже паду, заслужу лучшее посмертие и уйду с лёгким сердцем и чистой душой. Лежи и приходи в себя, после ещё обратно возвращаться, скорей всего.


- Мамочка, почему мне достался такой му… в смысле, хозяин? – простонала союзница, - теперь лежи тут, волнуйся, оплакивай горькую судьбу!


- Посмотрите, она ещё матом ругается, - я погрозил пальцем соратнице, - какая нехорошая, потом заставлю рот прополоскаться. Не такой уж я и му, между прочим.


И вот обнажил я хопеш и пошагал вперёд, хотя, честно говоря, помирал от страха. Последние части артефактов всегда охраняют самые опасные твари, а тут союзницы рядом нет, привык, к её поддержке, честно говоря. А враг или враги, не заставил(и) ждать, послышался рык злобный, деревья впереди слегли и показался огромный летающий дракон, похожий на китайского, зубками меня сцапал и взмыл к небесам. Теперь понятно, зачем крылья требуются, но, зря, что ли, такой клинок с собой ношу, чуть повернул, коснулся нёба, и… ничего не произошло, арены ведь не создал. Выругался в полголоса, свободным кулаком по морде врага врезал, вложив всю свою силу. Латы не действуют, но сталь есть сталь, да и я не из слабаков, дракону явно не понравилось, разжал челюсти и полетел, ваш покорный слуга, вниз, как куль с известной всем вонючей коричневой субстанцией, но злодей, опомнившись, догнал, повторно сцапал, теперь за ноги. По чешуе рубить смысла не было, а вот губы бывают в разы мягче, в верхнюю и ткнул, тварь заорала, выплюнула опасную ношу, мотал бестолковкой. Я уже почти деревьев достиг, когда снова сделали пленником, теперь сцапали за бок. Впереди, внизу, я увидел просеку круглую. В центре возвышался уже знакомый идол, только крылатый. Пленивший меня монстр приземлился, выплюнул, рыкнул что-то, явно нецензурное, и улетел. Меж тем, верхняя половина идола ожила и спрыгнула, выросли верхние и нижние конечности, из которых торчали длинные сабли. Завис, оружие навёл.


- А так предшественник твой не драки хотел, - я покачал головой, - жаль, извиниться не удастся, но, идолищу надавать по шее – удовольствие особенное.


И вот метнул я чёрный кружок, создал арену, вернул себе сверхсилу. Недруг же взмыл к потолку, навёл на меня верхние конечности, сабли отделились и понеслись ко мне, тут же и новые выросли. От первого лезвия уклонился, второе отбил, а вот третье в плечо вонзилось, боль оказалась нестерпимой, чуть сознание не потерял, ухватил, вытянул потихонечку, им же четвёртое отбил. Пришлось часто – часто размахивать клинками, злодей как из пулемёта строчил, ухитрился ещё пару раз ранить. И снова крылья спасли. Но, ведь бьюсь с идолом, не попробовать ли кое-что?


- Барух Хашем (Слава Б-гу)! – воскликнул я.


Грянул гром, недруг, как молнией поражённый, рухнул вниз, растянулся на земле, приподнялся, вытянул в мою сторону лапу.


Я продолжил громко выкрикивать слова молитвы, как же чудовище начало корёжить, извивалось, как уж на сковородке, билось, теперь можно приблизиться, метнул в недруга растекающийся кинжал. Правда, злодей, под металлом, продолжил дёргаться, изгибал. Я активировал стёклышко в шлеме, в руку опустилась Тора, я стянул шлем, коснулся её губами, шагнул к недругу, выставил перед собой священную книгу, стал читать новые слова, тут важно не перепутать ничего. Дотронулся до статуэтки, сталь немедленно начала нагреваться, покраснела, после принялась медленно опадать, пока не осталась лишь лужа, следом испарились и большинство лезвий, кроме того, что мне в руку воткнулся, по второй половине идола побежали трещины, развалился на кусочки, изнутри повалил чёрный дым, втянулся в щели в земле.
Вроде справился, но ведь предстояла и вторая схватка, хоть знаю методику, как врага одолеть можно. Лишь бы и идол чего не выдумал. Зло истинное на всякие выдумки весьма гораздо. Меж тем, из тверди, новый идол выполз, вдвое крупнее предыдущего, отросла у него одна нога и две верхние конечности, одна секирой заканчивалась, вторая – молотом.


Я немедленно метнул чёрный кружок, создал арену, пока не прибили. Ворог немедленно подпрыгнул, приземлился, твердь сотряслась, не смог я устоять на ногах, принялся громко молиться. Чудовище разгневалось, попробовало растоптать, подпрыгнуло, я свой живой хопеш поднял вверх, и тварь прямо на лезвие напоролось, своим весом по самую рукоять вогнало, меня впечатало в землю, но и только, доспехи выручили, само рухнуло. А я ещё громче молился, Звезда над шлемом принялась расти, обрела объём, засверкала, как драгоценный камень. Идолище начало отползать. Я своё оружие вырвал, из раны ударила струя крови, облила меня с ног до головы. Хорошо, в рот не угодила. Нельзя прекращать молиться, без священных слов сгину гарантированно. Чудовище забилось в «угол» у стены арены, голову в плечи вжало, поскуливает жалобно. Но не тот недруг, которого жалеть можно, не останавливался. Звезда от шлема отделилась, к гигантской голове подплыла, в лоб погрузилась. Глаза твари тут же засветились голубым светом. Череп начал плавиться потихоньку, растекался чёрной пакостью, следом и от туловища ничего не осталось, только уродливая лужа. Потом от неё повалил чёрный дым, испарилась, без остатка. Запахло отвратительно, невыносимо, я, на всякий случай, прочитал ещё три молитвы, опустился на колени, склонил голову, усталость навалила нестерпимая. Несколько минут в себя приходил. Но, вечно так стоять нельзя. К тому же, Азиатский Шершень где-то, волнуется, лишь бы не напал кто на бедняжку. Пускай, она ревнива и делает всё, что считает нужным, манипулирует, но всё одно друг. Пока не  докажет обратного, конечно. Сильнее всего ненавижу тех, кого, прежде, любил безгранично. Меж тем, арена исчезла, и на землю упал большой мешок, как оказалось, с золотом. Подобрал его, спрятал в сумку, однако, где искать лезвие от волшебного клинка? Единственная подходящая вещь… Хлопнул себя по лбу, поднял глаза к небу. 


- Ну, полагаю, всё, как всегда, – я вытащил ручку нового хопеша из сумки, вставил в неё добытое лезвие, немедленно и приросло, начало менять форму, пока не превратилось в хопеш, даже больше, чем живой, рукоять украсили голубые камни, по лезвию побежали разноцветные символы, причём, ивритские, обозначали имя «Мушлам» (Идеальный). Обратился я ко второму клинку, - видишь, это твой младший братик, будешь любить его?


- Надеюсь, обо мне не забудешь? – насторожился хопеш.


- Как можно? – воскликнул я, - мы с тобой такой путь прошли. Тем паче, недавно прокачал дополнительно. Нет – нет – нет, старый друг, лучше новых двух. (А тут вовсе один). Просто буду учиться побеждать более сложным способом, в первом туре, а во втором тобой глобально добивать. Такой расклад устраивает?


- Более чем, - оживился меч, - забирай эту игрушку и пошли назад.


Я вложил добытый клинок в волшебные ножны, те так же изменились, стали белыми с двумя белыми полосками, что шли рядом с краем, прямо как флаг Израиля, на своём месте возникла и голубая Звезда Давида.


Меж тем, послышался знакомый рёв, ко мне дракон мчался с разинутой пастью, глаза алым светом полыхают. Явно не поздравить с победой спешит. Пришлось создать очередную арену, вытащил новый клинок.


- Мушлам, давай поджарим эту ящерку до хрустящей корочки, греческий огонь!  - рявкнул я, из лезвия ударила мощная струя пламени, навстречу негодяю, до меня добрался только обугленный скелет, упал и испарился.


- Классный приём, - хохотнул я, погладил по лезвию, вложил оружие обратно, - теперь выполню своё обещание, иначе нельзя.


Крылатый монстр вернулся, потряс бестолковкой, навис надо мной, я показал ему чёрный кружок, уронил, создав арену. Медленно вытащил живой хопеш, активировал меч, выплыло облако, окутало меня, в разные стороны понеслись серые шипы, к которым крепились голубые нити. Чудовище оказалось истыкано. Верёвочки, что шли к его плоти, засветились алым. Несколько мгновений и жертва завалилась на землю, подёргалась и затихла, скончалось благополучно. Арена исчезла, получил ещё один кошелёчек, маленький.


Тварь задрожала, открыла глаза. Я наступил ногой на морду.


- Так, миляга, давай поговорим серьёзно, - начал я, - мне тут надо кое-куда слетать, забрать подругу и перенестись через пропасть. Поможешь, и расстанемся благополучно и навсегда. Откажешься, продолжу расправу, пока не накоплю гору золота вдвое выше самого высокого дерева. Поверь, это очень много. Раз сто поджарю, а после заморожу, растворю в кислоте, превращу в улитку и тысячу других пыток выдумаю.


Враг застонал и прикрыл глаза, усы длинные опустились, вздохнул, чуть приподнял голову, кивнул. Я забрался к нему на шею. К счастью, гигантская пропасть такая одна, не ошибёшься, особенно, когда жизнь под угрозой. Азиатский Шершень лежала на том же месте, хотя и выглядела чуть лучше, крылья никуда не делись. Заставил своего конька приземлиться рядом.


- Привет, ты как? – спросил я с улыбкой.


- Жить буду, а ты обзавёлся крыльями? – отозвалась собачка.


- Не только, - я показал меч, - не зря мучились так сказать. Давай тебя к себе на шею положу и в обратный путь.


- Ты просто молодец, -  соратница лизнула мне руку языком, - давненько меня не катал, невероятно скучала по этим ощущениям, мой рыцарь без страха, но не без упрёка.


Дракон молнией перенёсся над провалищем, подождал, пока слезли, и умчался, а через миг берега провалища пошли навстречу друг другу, столкнулись с грохотом. Идол, которого предлагали дикари целовать, рассыпался грудой песка. Вскоре, показались и чернокожие, с ужасом смотрели на нас, не знали, что делать и говорить.


- Что-то во мне миссионерская жилка проснулась, - я откашлялась, - тем паче, прежние боги погибли, давай ка расскажем этим господам об иудаизме, хотя бы в общих чертах, а ты переводи.


- У тебя же всемогущий клинок есть, - хихикнула соратница, - возьми и перенеси знания в их голову. Заодно, иврит с идишем освоят. 


- Точно, ты же моя умница! – воскликнул я и хлопнул себя по лбу, обнажил клинок, дал соответствующее задание.


Лезвие засветилось, негры задрожали, прежде всего, сменилась одежда на более цивилизованную, куртки и шаровары, на головах – чалмы, к ним добавились пейсы и бороды. У женщин, соответственно, парики и платья.


- Неужели мы жили прежде, не ведая истины? – воскликнул один из новых моих единоверцев, - благодарим за то, что глаза открыли!


- Ну, это просто – напросто мой долг, - я взял мужчину за руку и пожал.


- Слушай, я тут подумала, может, стоило им выбор предоставить, ведь кроме иудаизма есть ислам и христианство, - собачка лизнула мне ухо, - а ты так сразу.


- Главное, чтобы исповедали единобожие и верили искренне, - возразил я, - сомневаюсь, что поблизости много соседей, да и в схорон проникать смысла нет никакого, без сокрытого артефакта, никто не обидит. А мусульман и христиан и без того много, а нас евреев, почти нет, теперь будет на пару сотен больше, что в этом плохого?