Мой взгляд на марксизм

Лобанов.
Мой взгляд на марксизм,
Предисловие к марксизму.
Десятилетия господства официальной «марксистско-ленинской»идеологии и десять лет её демократического отторжения осложнили и запутали понимание марксизма-ленинизма массами.
И вовсе не особая сложность марксизма тому виной - как раз нет- более ясной философской системы трудно себе представить. Разумеется, дело не в недоступности источников для изучения этой философии - труды Маркса. Энгельса, Ленина до сих пор стоят на полках библиотек.
Беда в распространённости, можно сказать - во всеохватности поверхностного, примитизированного понимания марксизма. Каждый что то слышал, где то читал, даже «проходил», экзамен сдавал, а копни глубже - сути то учения и не осознано.
«Примитивность» марксизма на деле заключается в невежестве его эпигонов, приспособивших марксизм для нужд бюрократического государства, а посему уродовавших великое учение, натягивавших теорию преодоления государства на каркас государственности, использовавших идею отрицания эксплуатации для усиления эксплуатации, а философию развития индивидуальности ставивших для подавления личности.
Впрочем - в то время и нельзя было иначе. В стране преодолевающей неграмотность, стоящей на пороге новой мировой войны и нужно было такое, приспособленное к насущным нуждам и уровню грамотности большинства, упрощенное толкование коммунизма.
Но накал чрезвычайности ослаб, люди стали образованней, капиталистическое прошлое забылось, но старая система, созданная чрезвычайностью, осталась. Но вот и система рухнула. Пора разбираться, что есть что.
Что же такое марксизм?
В основе марксизма стоит человек. Именно свободная, прежде всего - свободно мыслящая и свободно чувствующая личность составляет стержень, нерв всего написанного Марксом и Энгельсом.  Лениным - тоже, но у него акцент несколько смещен - личность должна подчинить себя дисциплине в условиях борьбы за освобождение мира, самоограничить свою свободу ради свободы для всех.
Для большинства традиционных мировоззрений и философских систем человек ценен не сам по себе, а в виде какой то функции, как придаток к чему то, вне человека существующему, но жизнь человека определяющему.
Для либерализма, если отбросить шелуху слов об общечеловеческих ценностях, человек определяется как собственник; для национализма ценность человека определяется принадлежностью к тому или иному этносу, наша официальная советская идеология ценила человека как гражданина, как винтик в государственной машине, в патриархальном обществе человек был человеком только в рамках семьи и общины, для религии человек существует лишь как подобие, отображение бога.
Марксизм же предусматривает возвращение человека к себе из тисков государства, частной собственности, национальности, религии, семьи.
Но есть и другие философские системы, экзистенционализм, например, ставящие ту же цель. Но отличие в том, что все иные системы ищут свободу человека внутри человека, тогда как марксизм утверждает, что человек раскрывается как личность только в обществе и отдельно, сам по себе, изолированно существовать не может, во всяком случае, как личность, а не как биологический организм.
А посему возможность возвращения человека к самому себе, возможность освобождения заключается в освобождении, очеловечивании человеческого общества, как бы странно это ни звучало.
Но что же это значит - преодоление отчуждения человека от самого себя и почему для этого необходимо переустройство общества?
Да потому что ныне в отношениях людей друг к другу нет, да и не может быть полной искренности за исключением отдельных, наиболее эмоционально насыщенных моментов.
С раннего детства человека ограничивают, одёргивают в проявлениях естественных человеческих чувств: « ты это что, простодырый, всем докладываешь, что дома делается?», « понимаю, друзья, подруги, но что ты кого попало домой водишь, мы что, на всех готовить должны?» - встала перед маленьким человеком и людьми первая стена - семья. Начинает подрастать и слышит- «это человек не нашего круга», «эти черномазые», или «лимита проклятая»- воздвигаются национальные и классовые перегородки, которые изначально не дадут увидеть в человеке человека, а только его этнические и социальные одежды. И даже внутри семьи на человека давит собственность, разрушает естественные чувства духовной близости. И вот уже измученная бытом жена начинает тихо ненавидеть «дорогого супруга» за неумение достать средства и наладить жизнь на уровне «людей их круга», а муж прячет заначку и мечтает хоть ненадолго удрать от семьи - к другой ли бабе, к бутылке ли,
И вот уже дети ждут не дождутся, когда их родители покинут сей мир, оставив, их наследниками если не крупного состояния, то хотя бы квартиры, делёжка которой сделает их злейшими врагами.
А возьмём государство, исполнение долга перед которым заставляет человека совершать поступки, в обычной жизни именуемые преступлениями.
Словом все люди в той или иной мере друг другу чужие, и чем старше человек становится, тем больше нарастает это отчуждение.
Но если человек может выразить себя как человека только в общении с другими людьми, значит, он отчуждается от своей человеческой сущности, в какой то мере, становится чужим самому себе.
Вот и стоит современный человек,  облачившись в тулуп государственности, пододев под него телогрейку национальности, напялив костюм своего класса и  нательное бельё семьи, согнувшись под грузом частной собственности (или гнетом нищеты, то есть чужой частной собственности), стоит и сам себя не ощущает. Но призывать сейчас освободиться от всех этих напластований всё равно, что раздеть человека в сорокаградусный мороз. Конечно, человеку без одежды здоровее, тело дышит свободнее, но... Это когда нет холода, сырости и ничего царапающего, будь то колючки кустов или чужие взгляды.
Вспомним попытку Иисуса Христа вернуть человека к человеку через религию, через Бога.
Как это прекрасно сказано в Евангелии: «возлюби ближнего как самого себя» ( ев. от Марка 12-30) или призыв видеть Бога в каждом страдающем и служить ему как Богу, (ев от Матфея)
Всё это прекрасно, но семью хлебами и пятью рыбами невозможно накормить всех голодных, и сама необходимость делиться уже вынуждает разделять людей на своих и чужих, а заповеди равенства и любви ко всем людям как то тускнеют, когда еды просит твой собственный ребёнок.
Так что две тысячи лет проповеди христианской любви ни в коей мере не приблизили людей друг к другу, а наоборот, возвели между ними ещё одну стену -стену религиозного разобщения, а значит ещё больше отдалили человека от самого себя.
Правда, в христианстве есть опыт духовного подвижничества по преодолению этого отчуждения между людьми - опыт первых христианских общин и монастырей. В идеале,  община, монастырь,  стирают границы имущественного неравенства и социальных перегородок, но они отделяют людей от остального мира, а кроме того, равенство в общине возможно только до тех пор, пока в неё идут люди особого склада, отрёкшиеся от мирских соблазнов, от детей, но это возможно только тогда, когда людей в святую обитель поставляют погрязшие в грехах семья и общество. 
И не дай Бог, если святость приобретает власть над миром. Вспомните историю позднего средневековья и ужас инквизиции. Не в последнюю очередь это стало возможным потому, что монастырь, разрушая одни перегородки, воздвигает другие и, в первую очередь, между полами. Может, потому в России и ведьм не жгли, что попы у нас обета безбрачия не давали.
В России был иной опыт воплощения на практике идеалов христианской любви -опыт Христа ради юродивых, живущих в миру так, будто для них нет всех этих перегородок, разделяющих людей. Впечатляющий пример, но это ведь тоже люди без потомства, люди, которым не надо кормить других. Юродивый - это человек либо сознательно взявший на себя тяжкий крест по взламыванию перегородок, либо человек с инфантильным, детским сознанием, просто этих границ не замечающий. То есть это удел либо героев, святых, либо психически ущербных людей.
Но время юродивых - святых прошло. Сейчас уже никто не поверит в искренность и богоданность юродивого.
Да и опыт этот доказывает, что в индивидуальном порядке, в порядке душевного подвига преодолеть отчуждение невозможно, отвергая социальные и другие барьеры, юродивый ставит между собой и обществом барьер своей избранности, своей исключительности, своего неприятия барьеров.
Итак, мы сделали круг и пришли к тому, что преодолеть отчуждение человека от людей и от самого себя можно только вернув его в общество и вернув общество человеку.
Но возможно ли это?
Ведь вам тут же примутся доказывать, что отношения в семье, государстве, «приличном обществе» и есть самые настоящие человеческие отношения, они существовали всегда и значит - вечны.
А уж выше отношений человека к человеку через Бога и представить себе
невозможно. (Особенно мордобой между православными и униатами в храмах Украины или межконфессиональную резню в Индонезии).
Но ведь указание на то, что какое ни будь явление существует достаточно долго вовсе не доказательство его совершенства -гнилое дерево может вам мозолить и мозолить глаза... до свежего ветра.
Может всё дело в «организации» этого свежего ветра?
Есть ведь и другое общественно- политическое движение - анархизм, ставящее, в общем то, те же цели, что и коммунизм. Ликвидировать разом всё, отделяющее людей друг от друга - и дело с концом.
Но я уже говорил, что сотворить такое сейчас - всё равно, что оставить человека голым в лютую стужу. Да, шуба тяжела, но прежде чем её снять, надо создать тёплое помещение.
Так и явления общественной жизни хороши и плохи не сами по себе, а по тому, соответствуют они или нет сложившимся экономическим и геополитическим реалиям. И явления эти подчиняются, с точки зрения марксизма, общим законам развития всего сущего, законам диалектики.
Разумеется, Гегеля у нас мало кто читал. Но все учившиеся в советское время уверены, что диалектику они знают. Как же, единство и борьба противоположностей, тезис - антитезис - синтез. Спроси что ни будь про это единство -приведут пример вроде света и тьмы, буржуя и пролетария..
Но дело в том, что суть диалектики не в таких вот взаимосвязанных противоположностях, а в наличии внутренних противоречий в любом явлении, Именно эта внутренняя противоречивость является источником изменений, источником развития. Надо только выявить это основное противоречие в системе для того, чтобы понять направленность движения.
Но какое же противоречие может быть основным для человеческого общества? А вообще, в чём сущность человека, что отличает его от остальных живых существ? Разумеется - труд. Осмысленный орудийный труд.
Но почему в основу всего марксизм ставит, к примеру, не стремление к власти, не сексуальный инстинкт, не какие то высокие отвлеченные понятия, а труд?
Прежде чем творить, любить, о чем то размышлять, человек должен быть сыт, одет, обут и защищён от холода и сырости. А всё это даёт труд. Труд создал всё, что определяет жизнь человечества, в том числе и отчуждение человека от других людей. Точнее не труд сам по себе, а разделение труда на физический и умственный, что, в свою очередь, приводит к разделению людей на тех, кто трудится и тех, кто их трудом распоряжается.
И с тех пор, как возникла цивилизация, развитие общества определяется противоречием между тружениками и эксплуататорами. Рабовладельческий Рим и варварская периферия, поставлявшая рабов, феодал и крестьянин, буржуй и пролетарий,
И каждое новое устройство общества несёт в себе новое противоречие, которое, в свою очередь, опрокинет и его, приведёт к его исчезновению.
Но сейчас мы подошли, с точки зрения Маркса, к такому поворотному пункту, когда крушение капитализма должно привести не просто к замене одной формы эксплуатации другой, а вообще к отрицанию всей системы отчуждения людей друг от друга, возвращению к тем нормальным человеческим отношениям, что
существовали в первобытном обществе до разделения труда.
Но если в первобытности человек не ощущал себя личностью, существуя для
общества, то теперь общество должно существовать для человека, всемерно помогая
каждому выразить себя как личность.
Но мне возразят, что попытка ликвидации капитализма в России провалилась, и отчуждение человека от человека так и не было преодолено.
Но посмотрим, что такое капитализм, и был ли он у нас преодолен. Что послужило причиной краха системы - наличие социализма или непреодолённость капитализма?
Что является основой буржуазного общества, капиталистической эксплуатации? Естественно, труд лично свободного работника, лишённого средств производства и в силу этого являющегося не собственником своего труда, а всего лишь собственником своей рабочей силы.
Поскольку капиталист является собственником труда рабочего, он и распоряжается произведенной стоимостью полностью, хотя стороннему наблюдателю и кажется, что капиталист получает лишь прибавочную стоимость, а остальное -собственность рабочего, стоимость его рабочей силы, его зарплата.
Зарплата,  оказавшаяся в руках рабочего,  идет на поддержание его жизни, его физических и нервных сил, необходимых для продолжения трудовой деятельности, выращивания и воспитания детей, будущих работников класса капиталистов.
Для капиталиста зарплата рабочих - это точно такая же трата, как деньги на закупку и ремонт оборудования, станков, приобретение сырья и комплектующих.
И зарплата и прибавочная стоимость - это все разные стороны принадлежащей капиталисту частной собственности - способа распоряжения чужой рабочей силой. Маркс говорил, что с падением одной стороны частной собственности неминуемо падёт  другая.
Но ведь у нас зарплата то никуда не делась. А это значит, что рабочий так и не был допущен к распоряжению результатами своего труда, а частная собственность, потеряв свою определенность, тем не менее,  сохранилась, приобретя другую форму.
Теперь распоряжение чужой рабочей силой было размазано, растянуто по чиновному слою
И вспомним- увеличилось ли за годы советской власти участие пролетариата в делах управления страной, регионом, заводом?
Усиливался ли рабочий контроль, рабочая ответственность? Нет.
Забывалась идея, усиливался пофигизм, возрастала роль заработной платы, которая, в конечном итоге, восстановила, в полной мере частную собственность. Восстановила и сама пала её жертвой.
Ну так что же? Начнём сызнова.
Но теперь нам будет легче, потому что никакая реставрация не в состоянии уничтожить всех результатов революции.
Но сызнова надо начинать и постижение марксизма

.Философо-экономические рукописи 1844 года как основа марксизма.
Как бы вы ни относились к марксизму, но не знать сущность учения, так или иначе определившего облик всего двадцатого столетия стыдно. И естественно, если вы хотите знакомиться с идеологией, то надо обращаться не к её врагам, а сторонникам, а ещё лучше - к первоисточникам.
Вот и предлагаю вам познакомиться с марксизмом и для начала обратимся к философо -экономическим рукописям 1844 года Карла Маркса. Эти рукописи не рекламировались и не изучались в вузах но, тем не менее, это начало Маркса как коммуниста.
Мало кому известно, что Маркс начинал как антикоммунист, с критики европейских утопических коммунистов, стремившихся к обобществлению имущества. И не только в теории - ведь создавались колонии, коммуны с общностью имущества и некоторые из них довольно удачно хозяйствовали. Молодой Маркс типичный демократ, но в отличие от наших демократов он не верит мифам и желает во всём докопаться сам, добраться до истины, до сути, скрытой за внешними формами явлений.
«Мы твёрдо убеждены, что по настоящему опасны не практические опыты, а теоретическое обоснование коммунистических идей: ведь на практические опыты, если они будут массовыми, могут ответить пушками как только они станут опасными: идеи же, которые овладевают нашей мыслью, подчиняют себе наши убеждения и к которым разум приковывает нашу совесть-это узы, из которых нельзя вырваться не разорвав своего сердца, это демоны, которых человек может победить, лишь подчинившись им.»К.Маркс.с.с.т.1 c 18». Вот Маркс и взялся выяснить, почему же коммунизм наиболее распространён в странах с наиболее развитой частной собственностью -Англии и Франции, какие противоречия частнособственнического общества его сопровождают и как разрешить эти противоречия в рамках той самой частнособственнической демократии .сторонником которой он был. Результатом отрицания Марксом утопического и раннего аскетического коммунизма стало, как вы знаете, создание коммунизма научного.
Проследим мысль Маркса в его экономически -философских рукописях. Я правда, для упрощения и экономии времени отбрасываю рассуждения Маркса о кредите, философии Гегеля, политэкономии и многом другом, оставляю только два основных момента -частная собственность и коммунизм. Итак, частная собственность. Эта самая частная собственность имеется только у человека и полностью отсутствует у животных. Но ведь не частная же собственность коренное отличие человека от животных. А что же? Это сознательная жизнедеятельность. "Животное есть жизнедеятельность, оно не  отличает себя от жизнедеятельности", "человек же делает самое свою жизнедеятельность предметом своей воли и сознания."  А что такое сознательная жизнедеятельность, как не труд?
Правда, животное тоже может производить -горилла строит гнездо, бобр- плотину, но: "животное строит только сообразно мерке и потребностям того вида, к которому он принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку, в силу этого
человек строит также по законам красоты".
Но так же как и животное, человек в своё труде, как и в других видах
жизнедеятельности, осваивает, перерабатывает продукты природы. "Человек живёт
природой. Это значит, что природа есть его тело, с которым человек должен
оставаться в процессе постоянного общения, чтобы не умереть».  Отвлекаясь от
Маркса скажу, что какой же близорукостью надо страдать, что бы так издеваться
над природой, над своим «неорганическим телом», как это делаем мы, отравляя
воздух, воду, почву выбросами своих фабрик и заводов.
Переработка неорганической природы, создание предметного мира, по Марксу есть самоутверждение человека как сознательно родового существа, то есть такого существа, которое относится к роду как к своей собственной сущности, а к себе как к родовому существу, "благодаря производству природа оказывается его
произведением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому
опредмечивание родовой жизни человека. "Таковым должно быть существо
человека».
"Предположим, что мы производили бы как люди. В таком случае каждый из нас в процессе своего производства двояким образом утверждал бы самого себя и
другого:
1.Я в моём производстве опредмечивал бы мою индивидуальность, её своеобразие
и поэтому во время деятельности наслаждался бы индивидуальным проявлением
жизни, а в созерцании от произведённого предмета испытывал бы индивидуальную
радость.
2.В твоём пользовании моим продуктом или в твоём потреблении я бы
непосредственно испытывал сознание того, что моим трудом удовлетворяется
непосредственная человеческая потребность".
Но это при нормальном, непосредственном общении людей, на деле же общение людей происходит через посредника, частную собственность. В самом деле -
удовлетворение от того, что кто то пользуется сделанной тобой вещью можно
испытать, если даришь её, а коль её у тебя отняли- то вряд ли.
И Маркс констатирует, что "рабочий относится к продукту своего труда как к
чужому предмету. Ибо при такой предпосылке ясно, что чем больше человек
выматывает себя на работе, тем могущественнее становится чужой предметный
мир, создаваемый им против самого себя, тем беднее становится он сам, его
внутренний мир, тем меньшее имущество ему принадлежит".
И в первую очередь отчуждение рабочего от продукта его труда отчуждает его от природы. Чем больше он опредмечивает внешний мир, тем больше он перестаёт
неотъемлемо принадлежать ему. От природы рабочего отделяют и его рабочая
смена, и усталость после неё, а главное то, что он своим трудом превращает в
частную собственность не только природные вещества, но и ландшафты. Ведь
города, заводы, полигоны-всё это частная собственность, напрямую или как
собственность государства, слуги частной собственности. Словом, чем больше
рабочий работает, чем больше природу осваивает, тем у него меньше
возможностей осуществить удовлетворение своих возможностей за счёт природы.
В результате рабочий попадает в рабство к предмету своего труда и благодаря ему он "во первых, получает предмет для труда, то есть работу, а во вторых он
получает средства к существованию» . "Венец этого рабства в том, что он уже только
 в качестве рабочего может поддерживать своё существование как физического субъекта и что он является рабочим уже только в качестве физического субъекта" Немножко сложновато, но что имеет в виду Маркс? "Если продукт труда есть отчуждение, то и само производство должно быть деятельным отчуждением, отчуждением деятельности, деятельностью отчуждения.
В чём же заключается отчуждение труда? Во первых в том, что труд является для рабочего чем то внешним, не принадлежащим его сущности; в том, что он, в своем труде, не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои природные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от себя самого."
А как же иначе? На заводе ты пешка. Сказали -делай. Завод не твой, то что ты делаешь- не твое и рабочее время-то же не твоё, заводское.  «В результате получается такое положение, что человек(рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций -при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае ещё расположась в своем жилище, украшая себя и т.д. -а в своих человеческих функциях он чувствует себя только животным». От работы кони дохнут - это вздох именно при такой работе. А поскольку сознательный труд есть родовая сущность человека, происходит отчуждение человека от его родовой сущности.
Но, "положение о том, что от человека отчуждена его родовая сущность, означает, что один человек отчуждён от другого, и каждый из них отчуждён от человеческой сущности." Но, "если продукт труда не принадлежит рабочему, если он противостоит ему как чуждая сила, то это возможно лишь в результате того, что продукт принадлежит другому человеку, а не рабочему. Если деятельность рабочего для него является мукой, то кому то другому она должна доставлять наслаждение и жизнерадостность."
"Итак, посредством отчуждённого труда рабочий порождает отношение к этому труду некоего человека, чуждого труду и стоящего вне труда,...Стало быть,  частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчуждённого труда, внешнего отношения рабочего к природе и самому себе"
Итак, частная собственность-это продукт труда, отнятый у работника, труд
отнятый у работника, это отнятое у работника время, отнятый кусок жизни и
здоровья. Но в то же самое время частная собственность - это и возможность
отнимать чужой труд, следовательно, чем больше ты работаешь, тем больше
заковываешь себя в цепи.» Скажут, что это не так. Существует свободный договор о найме и за свой труд ты получаешь заработную плату.
Да, работа по найму создает иллюзию свободы, но ведь заработная плата для капиталиста(даже если капиталистом является государство) не более, чем расходы на поддержание в исправном состоянии некоего своеобразного механизма-рабочего, причем и тратится то на это не капиталист, не капиталист платит рабочему, платит капиталисту рабочий своим трудом. Как говорит Маркс: "заработная плата идентична частной собственности, ибо заработная плата, где продукт, предмет труда оплачивает самый труд» есть лишь необходимое следствие отчуждения труда: ведь в заработной плате и самый труд выступает не как самоцель» а как слуга заработка".
'Итак, сделаем вывод словами Маркса: "для рабочего, которой посредством труда осваивает природу, это освоение её оказывается отчуждением, самодеятельность-деятельностью для кого то другого и как бы деятельностью кого то другого, жизненный процесс оказывается принесением жизни в жертву, производство предмета- утратой предмета, переходящего к чужой власти, к чужому человеку ."В результате "чем больше рабочий производит, тем меньше он может потреблять, чем больше ценностей он создаёт, тем больше он сам обесценивается и лишается достоинства, чем лучше оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий, чем замысловатее выполняемая им работа, тем большему умственному опустошению и тем большему закабалению подвергается сам рабочий." Теперь можно услышать, что это   касалось только того положения, в котором находился рабочий в прошлом веке, теперь мол, тезис Маркса о прогрессирующем - обнищании рабочего класса отошел в прошлое. Да, если брать изолированно Швецию или Германию, то говорить о нарастании абсолютного обнищания рабочих не приходится. Но разве там не отдаёт работяга в обмен на зарплату свою энергию, своё здоровье разве его доход не ничтожная толика тех богатств, что создаёт он своим хозяевам?
А попробуем отвлечься от Европы и взглянем на рабочий класс в целом? На трущобы Бразилии и Бангладеш?
Если в 19 веке нищету рабочих можно было оправдать - мол на всех всё равно не хватает, а эксплуатация создает возможность творить цивилизацию и культуру-то теперь нет. Теперь частная собственность всё реже способна исторгнуть из себя великие образцы культуры, а что и создаётся-тонет в море массовой халтуры. Так где же выход?
В рамках частной собственности возможно лишь манипулирование зарплатой. Насильственное повышение зарплаты можно сохранять лишь насильственно, не говоря уж о том, что это является не более, "чем лучшей оплатой раба и не завоевало бы ни рабочему, ни труду их человеческого значения и достоинства". И высокая зарплата рабочих Запада держится насильственно -борьбой рабочих и памятью российского красного террора.
А выход только один - в ликвидации заработной платы и установлении права рабочего распоряжаться результатами своего труда. 'Заработная плата есть
непосредственное следствие отчуждённого труда, а отчуждённый труд есть
непосредственная причина частной собственности. Поэтому с падением одной
стороны должна пасть и другая.
Так Маркс приходит к мысли о необходимости ликвидации частной собственности и неизбежности коммунизма. Посмотрим, как это виделось Марксу в 1844 году:"Коммунизм есть положительное выражение упразднения частной собственности; на первых порах он выступает как всеобщая частная собственность.
«Господство вещественной собственности над ним так велико, что он стремится уничтожить всё, чем на началах частной собственности не могут обладать все: он хочет насильственно абстрагироваться от таланта и т. д. Непосредственное физическое обладание представляется ему единственной целью жизни и существования, категория рабочего не отменяется, а распространяется на всех людей.
Этот коммунизм, отрицающий повсюду личность человека, есть последовательное выражение частной собственности, являющейся этим отрицанием.  Словом, Маркс рассматривает первую фазу коммунизма как "всеобщую и конституирующую себя как власть зависть".
Наши толкователи Маркса, пользуясь тем, что где то в тексте промелькнули имена тогдашних примитивных коммунистов, утверждают, что это всего лишь критика тогдашней коммунистической литературы, а не его взгляд на возможное развитие революционного процесса. Увы и ах!
Наш советский строй нёс многие черты этого первоначального грубого коммунизма, особенно -в годы гражданской войны, да и потом, ослабевая, но не исчезая они тянулись и к нашему времени. Вспомните Платоновские "Чевенгур" и "Котлован". Конечно, нигде в реалиях, в той концентрации, того что изображено Платоновым, не было, но в умонастроениях, в отдельных проявлениях было повсеместно.
Наша демократическая интеллигенция восстала как раз против этого примитивного, грубого коммунизма не понимая двух существенных моментов. Первый-это то, что грубый коммунизм себя изживает, что основные его проявления вымерли, а остатки исчезнут вместе со старцами из политбюро, что борются они уже не с реалиями грубого коммунизма, а с памятью об этих реалиях. Это очень захватывает -чувствуешь себя борцом, воином- и при этом безопасно.
А второй момент - способствуя реставрации частной собственности они реставрируют зависть, ратуя об элитарности культуры плодят невежество и отвергая марксизм на деле делают всё, для воскрешения грубого коммунизма. Это ведь не марксизм виноват, что в 17 жгли усадьбы, а в18 из окон городских квартир выбрасывали пианино. Большевиков упрекают в том, что они организовали террор. А ведь самое большее, что тогда можно было сделать-организовать террор, тем самым его локализовать, уменьшить стихийность. И если представить невозможное, господам демократам удастся истребить марксизм в России, они рано или поздно получат примитивный коммунизм не в отдельных проявлениях, а в полном объеме, вплоть до общности жён.
Второй фазой коммунизма по Марксу является коммунизм ещё политического характера «который может быть как деспотическим, так и демократическим-то, что мы в нашем обществе и именовали социализмом. Опять же наша интеллигенция ставила знак равенства между коммунизмом и деспотией, не понимая того момента, что ни один класс, ни один социальный слой не устанавливает деспотию без крайней нужды, ибо это накладывает ограничения и на правящий слой. И ликвидация демократии в стране, постепенное свёртывание свободы было вызвано разворачиванием политической борьбы и нарастанием военной угрозы в условиях слабости государства. По мере усиления мощи государства, ослабления внешней опасности ослабевала и диктатура, опускались вожжи. После Сталина-Хрущёв, после Хрущёва- Брежнев. Понемногу, постепенно, но и свобода слова расширялась. Да, в прессе о многом было нельзя сказать, но в художественной литературе уже говорилось и о репрессиях, и о голоде 33 и о трагическом начале войны.
А теперь в борьбе за свободу за свободу слова и гласность(которую им, кстати, КПСС предоставила в 1987) наши демократы развалили могущество государства и ничего не делают для его спасения. А ведь ослабление государства ниже некоей красной черты неминуемо приведёт к диктатуре. И ваше счастье, если это будет диктатура "деспотического коммунизма". Иначе- одна из частнособственнических диктатур, её крах и господство грубого коммунизма.
Следующий этап-коммунизм с упразднением государства, но в то же время ещё не завершённый и всё ещё находящийся под влиянием частной собственности. Ну, нам до этой фазы ещё как до луны пешком. Нашей задачей сейчас является как раз укрепление, усиление государственности и на этой основе создание демократического коммунизма.
И, наконец, последняя, третья фаза коммунизма, которая мыслится как положительное упразднение частной собственности-этого самоотчуждения человека -и в силу этого подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека.
Что характерно для этой стадии, ведь само собой разумеется, что ликвидация частной собственности как вещной сущности должно произойти на более ранних стадиях коммунизма : "Положительное упразднение частной собственности как утверждение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, то есть возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д. к своему человеческому, то есть общественному бытию." Общество, возникающее после этого положительного упразднения частной собственности, то есть после коммунизма, у Маркса обычно описывается без названия.  Правда, в конце рукописи промелькнуло несколько раз слово социализм, но поскольку мы привыкли называть этим словом как раз ранний, ещё преимущественно политический коммунизм, то лучше воспользоваться термином, предложенным Платоновым в его книге "После коммунизма "-развёрнутый гуманизм, тем более, что сам Маркс его так характеризует: "общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное Воскресение природы, осуществлённый натурализм человека и осуществлённый гуманизм природы.и Интересно, Маркс считает, что такой вид частной собственности, как религия отомрёт одним из последних. Для Маркса религия исчезнет не в результате какой то "борьбы" с ней, а потому что в совершенном обществе существенная реальность человека и природы приобрела "практический, чувственный характер, причём человек наглядно стал для человека бытиём человека, то стал практически невозможным вопрос о каком то чуждом существе, стоящем над природой и человеком -вопрос, заключающий в себе признание несущественности природы и человека. Атеизм, как отрицание этой несущественности, не имеет больше никакого смысла, потому что атеизм является отрицанием бога и утверждением бытия человека именно посредством этого отрицания, но социализм...уже не нуждается в таком опосредовании: он начинается с теоретического и практического чувственного сознания человека и природы как сущности." Напомню, что Маркс имеет здесь ввиду не наш "социализм", а общество, стоящее за коммунизмом, более развитое, чем коммунизм. Естественно, что в таком обществе религия будет не нужна. Возьмём самый идеальный случай-
религиозность из любви к ближнему, когда бог нужен человеку чтоб оправдать свой альтруизм, свою жертвенность, свою жалость к ближнему. В обществе частной собственности такое поведение неизбежно вызовет насмешки и подозрительность, только бог может служить каким то щитом, только религиозность является оправданием и то, не столько для окружающих, сколько для самого человека. Если же всё общество переполнено любви, если на "первый крик товарищ оборачивается земля", то уже какое то сторонне оправдание тому, что ты добр, бескорыстен, открыт душой не требуется. Что же будет представлять собой человек эпохи развернутого гуманизма? Это общество принесет с собой освобождение всех человеческих чувств и свойств. "Частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой ни будь предмет является нашим лишь тогда, когда мы им обладаем.  В новом же мире общению человека с любой вещью, с любым предметом не будет мешать сознание, что это не его вещь, что он ей не обладает. Раз она доступна его чувствам -значит его. "Человек присваивает себе всю всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно -как всесторонний человек. "Произойдёт настоящее очеловечивание чувств. Маркс пытается объяснить это примерами: голодный человек не воспринимает человеческую форму пищи, обременённый заботами и бедами человек не воспринимает красоты, а озабоченный прибылью торговец камнями не имеет "минералогического чувства".
Поэтому, избавившись от ограничения грубыми практическими потребностями, чувства поднимутся на новую волну. Более того, возникнут новые чувства -так, например, пока не существовало музыки, не было и музыкального чувства. Конкретнее представить себе формы жизни и облик будущего общества и человека этого общества Маркс не берётся. Не будем и мы.
Но напоследок обратим внимание на одно очень интересное, и, можно сказать, загадочное высказывание, сделанное им в примыкающих к рукописям "Заметкам "О книге Листа "Национальная система политэкономии." "Если частной собственности хотят нанести смертельный удар, то нужно повести наступление на частную собственность не только как на вещественное состояние, но и как на деятельность, как на труд. Одно из величайших заблуждений говорить о свободном человеческом труде, о труде без частной собственности. "Труд" по своей сущности есть несвободная, нечеловеческая, необщественная, обусловленная частной собственностью и создающая частную собственность деятельность. Таким образом, упразднение частной собственности становится действительностью только тогда , когда она понимается как упразднение "труда". (Такое упразднение, которое, конечно, сделалось возможным только в результате самого труда, то есть в результате материальной деятельности человека)". Как всё это понимать -упразднение труда? Вернёмся к рукописям. "Снятие самоотчуждения проходит тот же путь, что и самоотчуждение" Далее -несколько смутный отрывок -не будем забывать- черновая рукопись, не для печати ещё, но который можно понять так, что сначала ликвидируется капитал, а потом особый характер труда-   труд нивелированный, раздробленный и потому несвободный.
Это находит подтверждение и в более поздних работах Маркса- о ликвидации различий между трудом физическим и умственным, о ликвидации привязанности к
профессии. А следом видимо, ликвидация труда вообще. Несомненно, тут может
идти речь о ликвидации производительного человеческого труда как основе
существования человека, о замене деятельностью автоматических
самоуправляющихся систем, соединенных в одно саморегулирующееся целое с
природным ландшафтом.
На долю человека останется уже не труд, имеющий один корень со словом трудно,
а творческая, художественная деятельность разного вида, ручная работа не по
необходимости, а "для души".
Но, как сказал поэт, "Вот только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни
мне, ни тебе."
Ну что ж, так хотя бы сделаем всё, что в наших силах, что бы развитие общества
пошло в этом направлении, а не в каком ни будь ином.
Частная собственность.
Чтобы вести о ней разговор, надо условиться о значении термина. Итак, что такое частная собственность? Буржуазная пропаганда, стремясь напугать обывателя тем, что "придут комуняки и всё отымут" старательно смешивают понятия частная собственность и личная собственность. Наш старый советский агитпроп проводил разделение между собственностью личной и собственностью частной по функциональному признаку: средства производства частная собственность, средства потребления - собственность личная.
Оно и понятно. Надо было доказать, что какой ни будь представитель советской элиты, обладатель роскошной кооперативной квартиры с обстановкой, машины и дачи был скромным советским тружеником, а инвалид-сапожник - презренным частником, так как владел средствами производства - будкой, сапожным ножом и лапой.
А как оценивает частную собственность марксизм ?
Вспомните пример о фраке из "Немецкой идеологии" - фрак является личной собственностью в той мере, в какой обладает потребительской стоимостью и частной в той мере, в какой имеет рыночную, меновую стоимость и в качестве частной собственности выступает только в процессе обмена. А если обмен невозможен, то нет и частной собственности. Скажем, ни пашня, которую раскорчевало среди тайги семейство Лыковых, ни орудия труда, ни избушка, не являлись частной собственностью, поскольку полученный урожай не шёл на обмен, а полностью потреблялся семьей и продать избенку, или каким то иным способом получить с неё доход так же не было никакой возможности. В современном рыночном обществе уже не только жилище, или какие то предметы личного обихода, а органы собственного тела становятся предметом купли-продажи, а значит - частной собственностью. А ведь до недавнего времени кровь или почку, которые человеком не изготовлены, не заработаны, не приобретены, никто и личной собственностью считать не додумывался. И ещё один момент –частную собственность путают с собственностью личной ещё и потому, что считают слово «частная» синонимом слова «индивидуальная».  Да, при капитализме дело обстоит именно так. В любом акционерном обществе или товариществе компаньоны владеют не вообще фирмой, а какой то долей капитала, то есть индивидуальной частной собственностью. Но вот в "Немецкой идеологии" мы прочтем, что современная частная собственность является чистой частной собственностью, свободной от всякой видимости общности. Значит, есть "нечистая" частная собственность, сохранившая эту видимость общности,  и Маркс с Энгельсом называют эти виды скрытой, нечистой частной собственности: племенная, феодальная, земельная, корпоративная. Следовательно, неважно, является ли собственность индивидуальной или коллективной, служат ли её объектами средства производства или предметы потребления, неважно даже, материальны или нет объекты частной собственности: информация, например, или какие то права - важно только одно - возможно ли с помощью этой частной собственности присвоение чужого труда тем  или иным способом.
Если это возможно - собственность частная, если нет - то это что угодно, но не частная собственность. Так что частная собственность - это не предметы, не вещи, а отношения людей через эти предметы и вещи, и она не только не вечна, но в историческом смысле и существует то не так уж и давно, В первобытном обществе были и личная, и коллективная собственность, но собственности частной не было, как не было и эксплуатации чужого труда. Откуда же частная собственность появилась? Традиционно основой эксплуатации считается разделение труда на физический и умственный,  но,  видимо, такое разделение невозможно без возникновения богатства, то есть законсервированного труда, труда оторванного от потребления. Ведь некоторое разделение функций, разделение труда существовало и в первобытном коммунизме, о чем свидетельствует наличие пещерных галерей с профессионально выполненными рисунками, несомненно, что люди старшего поколения выполняли роль руководителей, распорядителей при охоте, причём наверняка не все, а обладающие соответствующими способностями.
Но так же очевидно, что талант художника, необычный психический склад шамана, способности к лидерству не были частной собственностью их обладателей, не давали им возможности присваивать чужой труд, а были собственностью общества. При охоте и собирательстве потребление следует непосредственно за добычей, накопление, создание богатства, поэтому исключается.
Только земледелие и скотоводство разорвали производство и потребление, создали возможность накопления богатства, то есть возможность отделения труда от работника, а следовательно - возможность присвоения труда другими. Первой формой частной собственности стала собственность семейная. Сначала это была материнская семья, слабо выделенная из материнского рода, семейная собственность не столько эксплуатировала мужчину как работника, сколько лишала его личной свободы, свободы выбора в любви. Одновременно возник обмен между общинами, а это уже давало возможность наживаться на монополии на товар, присваивать труд членов другой общины. Но наиболее полно модель частной собственности была сформирована патриархальной семьёй, в которой глава семьи, патриарх осуществлял руководство хозяйством и, в силу этого присваивал труд младших членов семьи и рабов.
Но это еще не было частной собственностью в полном и чистом виде, у главы семейства не было возможности продать семейное "дело" или произвести его отчуждение каким то иным способом, он был не способен освободиться от своего хозяйства, он вообще был кем то до тех пор, пока существовало это хозяйство. Он даже не мог свободно завещать хозяйство, в любом случае оно переходило старшему сыну или младшему брату. Кроме семейной собственности существовала ещё и племенная собственность. Усложнение жизни привело к возникновению особого слоя людей, распоряжающихся племенной собственностью, что создавало условия использовать ее для обогащения этого слоя и превращения племенной собственности в скрытую частную собственность.
Следующим шагом стало употребление насилия при организации присвоения чужого труда, то есть создание государства. Государство (любое государство) характерно тем, что существует особая группа, особый слой людей, распоряжающийся произведённым продуктом опираясь на угрозу насилия, и государство является для них скрытой частной собственностью, источником получения дохода. Развитие государства разваливает патриархальную семью, усложняет обмен и приводит к возникновению "чистой" и явной частной собственности, сначала на рабов и движимое имущество, а потом  и на землю. Вообще до последнего времени вся история - это история борьбы различных форм частной собственности между собой: частной собственность жрецов на знания - с правами новой, светской бюрократии, племенной собственности и отделившейся от неё собственности земельной или феодальной собственности, земельной собственности и корпоративной собственности городских общин и так и далее... Только развитие капитализма создало полную и чистую частную собственность, свободную от какой бы то ни было корпоративности, и сейчас ещё продолжается разбухание, разрастание этой собственности, поглощающей, подобно раковой опухоли, собственность семейную, корпоративную, государственную и всякие прочие.
Либералы утверждают, что частная собственность является основой, на которой зиждется свобода, демократия, права человека. Они правы, но это только половина правды. Появление богатства, а значит - появление возможности для грабежа-породило необходимость в первой форме демократии - военной демократии, дабы упорядочить процесс дележа награбленного.
В первобытном обществе не было необходимости в демократии (то есть в специальном механизме контроля общества за деятельностью авторитета, специалиста, поскольку никто не мог сознательно действовать в ущерб другим). И свобода - да и вообще понятие личности- появилось вместе с рабством, когда человек, владеющий рабами, получил какую то независимость от общины. И сейчас частная собственность даёт человеку свободу, максимально возможную в современном обществе. Но как существование свободного человека в античном мире было оборотной стороной рабства, так и ныне полноправная личность - это продукт деятельности миллионов, лишённых частной собственности, а следовательно - не имеющих свободы, точнее - вынужденных каждодневно продавать свою свободу. Впрочем - это ещё вопрос - насколько свободен человек, привязанный к частной собственности, живущий под страхом поражения в конкурентной борьбе, под страхом разорения.
Но как бы то ни было, а чистая частная собственность включает в себя в
концентрированном виде все формы частной собственности. Ныне за деньги можно
купить всё - сексуального партнёра, любые средства потребления, охранника,
киллера, завод, министра, кровь и сердце, информацию и талант.
Вот эта всеохватность капитала, как наиболее чистой формы частной
собственности  и  породила иллюзию, что с  ней можно с правиться одним ударом.
Этот удар был нанесен, капитал, эта высшая форма частной собственности,
уничтожен. Собственность на средства производства была изъята из рук частных
владельцев и сконцентрирована в руках государства. Для большинства
сторонников и противников коммунизма это означало, что капитализм уничтожен,
установлен социализм, и ни о какой частной собственности речи идти не может.
Но Маркс утверждает, что частная собственность капиталиста складывается из
прибавочной стоимости и зарплаты работника. Была у нас поколеблена зарплата?
Ни в малейшей мере. Значит, сохранилось у нас и изъятие прибавочной стоимости
у работника, только изымало эту прибавочную стоимость государство, а не хозяева
-частники. .
Всё произошло в полном соответствии с теорией марксизма, ибо Энгельс в
"Антидюринге" и "развитии социализма от утопии к науке" говорил о том, что
национализация средств производства ещё не означает социализма, а является в
лучшем случае, формальным средством достижения социализма, а государство,
сосредоточив в своей собственности средства производства, становится
совокупным капиталистом. Но коль так, сохранилась и частная собственность,
только из откровенной, чистой, она стала спрятанной, завуалированной,
"нечистой". Из чего складывается частная собственность? Из прав. "Частной"
делает собственность право отчуждения. Этим правом в отношении средств
производства у нас лично не обладал никто, ну может - глава государства.
Но Сталин или Хрущев были отделены от средств производства номенклатурной
цепочкой, в руках которой находились право управления собственностью и право
распоряжения прибавочным продуктом, полученным с помощью этой
собственности.
То есть в руках управленцев оказалось право распоряжения чужой рабочей силой,
возможность присвоения чужого труда.
В разной степени управленцы владели этими правами, в разной степени и были
причастны к пользованию прибавочной стоимостью, но тем не менее -
пользовались.
Но дело в том, что никакой другой строй, кроме государственного капитализма не
мог обеспечить индустриализацию, создание крупного механизированного
аграрного сектора, экономическую независимость, победу в мировой войне.
Для того, чтобы выполнить эти задачи нужна была концентрация средств, причем
скудных средств, требовалось организовать эксплуатацию природы и людей, а
следовательно - нужны были организаторы эксплуатации. Эксплуататоры.
Эту истину номенклатура, выросшая из революционной партии, прятала не только
от народа, но и от себя за кумачом лозунгов.
В своё время вера в социализм помогла нашему народу пережить трудности и
выстоять в страшной войне как допинг, наркотическое средство, помогает
превозмочь боль и усталость, выполнить предназначение.
Но вот, когда сверхнапряжение сил общества осталось позади, когда внешняя
угроза миновала, когда был достигнут военно-стратегический паритет, нежелание
знать правду сыграло с нашим обществом злую шутку.
Ведь если наш строй( а ведь все были уверены, что это строй социалистический,
строй без частной собственности) явно пробуксовывает, явно находится в кризисе
и преодолеть его какими то усовершенствованиями не удаётся, значит,  строй надо
менять, надо выходить из его рамок и двигаться дальше, Но куда?
Хрущев сказал - к коммунизму. Но к коммунизму надо идти от социализма, а не от
капитализма, пусть даже государственного. Естественно, эта затея провалилась, а к
коммунизму стали относиться как к мифу, утопии, а то и анекдоту.
Вот мы и решили, что коли путь к коммунизму из нашего строя, который мы
принимали за социализм, не возможен, значит надо идти к капитализму.
Даже в коммунистическом движении наблюдаются такие иллюзии, взять хотя бы
слова Зюганова о том, что ошибкой советского строя было преждевременное
ограничение частной собственности.
А ведь дело как раз в обратном, дело в том, что мы прекратили наступление на
частную собственность, остановились на полпути, причем - на крутом склоне.
Немудрено, что покатились назад. В настоящее время, при прочих равных
условиях, частная собственность (чистая частная собственность) имеет
преимущество перед государственной только там и тогда, когда хозяин способен
лично влезть во все углы и закоулки предприятия, когда он лично может все
увидеть, но в таком случае обыкновенно и степень эксплуатации работника выше,
чем у государства - работодателя. Там же, где между хозяином и работником
становится посредник, управляющий, все преимущества "чистой" частной
собственности теряются, а в условиях "естественных монополий" "чистая частная
собственность проигрывает государственной,
Но и там, где государственная собственность менее эффективна, дело не в
преимуществах капитализма, а в том, что государственная собственность тоже
собственность частная, только обличённая в другую форму. Поэтому выход в
уничтожении частной собственности вообще, а не смены одной её формы другой.
Каким путём? Только одним - путём передачи прав на средства производства
людям, непосредственно на них работающим. А если быть совершенно точным -
прав не на средства производства, поскольку одно дело - тиски слесаря и другое -
прокатный стан, а прав на стоимость, произведённую работником. Если стоимость
какого то конечного продукта, произведена единичным работником - то ему, если коллективом - коллективу.
В идеале социализм - это общество, в котором все люди являются коллективными
собственниками всех средств производства.
Разумеется, сотворить это с людьми, привыкшими смотреть на мир через
доннышко стакана невозможно, но идти к этому надо. Надо начинать с того, на чём
мы остановились в момент перестройки- с бригадных форм организации труда, с
артелей, кооперативов, где люди будут учиться управлять и распределять.
Но вот, предположим, что частную собственность на средства производства мы
преодолели, что работник сам распоряжается произведённым продуктом и имеет
права контроля и участия в управлении производством в той же мере, как и
современные капиталисты, а оперативное управление осуществляют высококлассные профессионалы.
Значит ли это, что частная собственность будет преодолена? Ан нет. Ещё Энгельс говорил, что общество, в котором будут существовать профессиональные тачечники, не может быть обществом социалистическим. До тех пор, пока будет наличествовать разница между физическим и умственным трудом, между трудом квалифицированным и трудом "черным", будет существовать и частная собственность, то есть эксплуатация чужого труда.
Возьмем предприятие, находящееся в коллективном владении работников. Для того, чтобы обеспечить эффективное управление этим предприятием, а значит, обеспечить себе стабильность и высокий доход, они должны нанять высокопрофессиональную команду менеджеров, привлечь их высокими заработками, и заработки эти будут значительно выше, чем заработок любого работника, поскольку менеджер обладает знаниями и навыками, связями, каких нет у рядовых работников. Эти знания и навыки будут частной собственностью управляющих, позволяющей им использовать общественную собственность в роли частной. И ничего не попишешь, такой вид частной собственности ещё долго будет выгоден и обществу в целом, и рабочим, которые будут содержать управленцев. То же самое можно сказать и о таланте, необыкновенных способностях, физических данных, которые какое то время также будут приносить доход, превышающий собственно трудовой вклад человека, то есть то же будут являться частной собственностью.
Почему ? Ведь это явная несправедливость. Почему человек, которому и так много дано - талант, популярность, слава, любовь публики - еще имеет право и чужой труд присваивать?
Более того:  система "звезд" закрывает дорогу множеству талантов, каждая "звезда" на разных уровнях,  "гасит" множество "звездочек".
Но при нынешних условиях общество не может обеспечить равных условий для раскрытия таланта всех и каждого. Пытаться это сделать сейчас - значит не получить ничего. Вот и приходится делать ставку на немногих, уже зарекомендовавших себя, уже проявившихся. Правда и в шоу бизнесе «чистая» частная собственность вытесняет талант как частную собственность производителя, всё в большей мере капитал и здесь стремится  перейти к системе работодатель – пролетарий. «Блестящие», «Стрелки», «Премьер Министр»- это только цветочки. При сохранении нынешней тенденции на сцене будут блистать не звёзды, а бренды, принадлежащие продюсерам. Причём показывать их будут в тех ракурсах, в том облике и с той обработкой голоса, чтобы можно было под этот бренд подставить любого статиста, буде артист взбунтуется. Вероятно, Дима Билан это одна их последних звёзд, которые ещё способны светить сами по себе.
 Разумеется, после нашей победы мы будем стараться перейти от системы "звёзд" к наиболее полному выявлению талантов, к "подпиранию" отдельных, наиболее выдающихся управленцев системой самоуправления. Здесь важна мера. Нельзя спешить, нельзя подавлять выдающихся людей, но и нельзя останавливаться на пути ликвидации частной собственности. Но вот то, что мы ликвидируем систему рабства в шоу –бизнесе –это уж бесспорно.
Необходимо постепенное выравнивание возможностей доступа к информации, возможностей обучения, и в конечном итоге - ликвидация богатства, как потенциального источника эксплуатации. До недавнего времени мы думали, что при достижении материального изобилия при коммунизме наступит всеобщее материальное равенство, и это будет гарантией от возобновления эксплуатации и возрождения частной собственности. Но кто может сказать, когда наступит изобилие? И как можно установить равенство? Один гурман, другой аскет, одному нужен бассейн, второй вполне доволен душу - что выдавать всем по нормам, что ли? Но выдача, регулирование - это тоже возможность сосредоточения богатства в руках тех, кто регулирует. Вероятно, для ликвидации богатства должно прежде всего уничтожить страх перед бедностью, перед нищетой, созданы условия для получения нужного количества энергии и нужных продуктов в любом месте и в любое время, то есть ликвидирован разрыв между производством и потреблением.  Это задача неимоверно сложная и решится не сегодня и не завтра, но любая дорога начинается с первого шага.
Но пока "чистая" частная собственность торжествует, разрушая семью, унижая талант, сводя на нет роль государства.

Государство.
Итак, что же такое государство и для чего оно необходимо. Ведь были же довольно развитые общества без государственной власти, хотя бы общины старообрядцев - каменщиков в не столь уж давней нашей истории. Значит, можно и без государства? Да, конечно можно, пока,.. Пока что? Пока разрыв между богатством и бедностью не достиг опасной черты? А где эта черта? Разделение на физический и умственный труд? Но наличие профессионального жречества ещё не говорит о наличии государства. Друиды у кельтов, волхвы у славян обладали не только почётом, но и властью, но это не была государственная власть.
Государство - это власть, обладающая аппаратом насилия. Но как это ни парадоксально, это, в какой то мере, и шаг к освобождению человека. Власть племенной    знати, жрецов, монополизировавших знание, основывалась на традиции, на подчинённости человека роду, на растворённости в обществе, на отсутствии личностного начала, на добровольности подчинения. Агосударственное насилие отделяет человека от власти, противопоставляет власть человеку и освобождает его от психологического зомбирования.
Говорят, что для создания государства необходимо наличие хозяйства, дающего избыточный продукт, достаточный для содержания государственной инфраструктуры. Разумеется, это условие необходимое, но недостаточное. Во времена Траяна восточные славяне имели то же сельское хозяйство, что и при Рюрике, но государство у славян не возникло, славяне продавали зерно римлянам и закапывали серебро в землю. Только когда появились тяжело вооруженные конники, когда стало возможно наладить сбор полюдья, тогда и возникло государство. Но для этого требовалось иное вооружение: кольчуга, длинный меч, стремена. А почему раньше длинных мечей не было? Да качество металла было скверным, при ударе длинный меч просто сгибался. Но зато его отковать мог любой  кузнец в деревенской кузне, и кожаные доспехи тоже проблемой не были. Только с появлением резкой разницы в уровне вооружения княжеского дружинника и рядового ополченца стало возможно государство в славяно-германской Европе. Но в Средиземноморье и Двуречье достаточно было и бронзового меча, а в Центральной Америке государство возникло на уровне палки-копалки и деревянного меча, инкрустированного обсидианом. Можно найти объяснение в том, что на юге рабство возможно экономически, а на севере нет, а держать в повиновении рабов, оторванных от родины легче, чем население, живущее в своейдеревне, на своей земле.
Но в этой самой Центральной Америке пленных большей частью убивали, а основной рабочей силой (как и в Египте, и в Китае) были крестьяне - общинники. И в Древней Руси была достаточно богатая и хорошо вооружённая племенная знать, которая могла дать бой дружинникам князя - вспомните хотя бы древлянского князя Мала. Да и в Греции или Риме сначала было создано государство, а уж потом началось его насыщение рабами. Так что вопрос не столько в том, каков уровень хозяйствования, объём производимого прибавочного продукта или уровень вооружения, каков способ изъятия этого продукта,  хотя это тоже важно и определяет, в каждом конкретном случае время возникновения государства- вопрос в том, согласно ли общество на создание государства. Ведь как правило, государство вырастает из общества военной демократии, при всеобщем вооружении мужского населения. Лишить людей оружия насильственно? Но это уже предполагает наличие силы, превосходящей силу народа, то есть силу государства, а его, по определению, ещё нет. Или сначала организовать эксплуатацию, а потом, используя экономическое превосходство, подавить сопротивление? Но вооружённые люди быстро эту эксплуатацию ликвидируют. Если вы внимательно прочитаете "Происхождение семьи, частной собственности и государства" Энгельса, то обнаружите, что в Афинах как раз и произошла такая революция вооруженных должников против кредиторов, против племенной знати. Однако, в результате этой революции возникло государство с полицией из рабов. И когда полиция приходила арестовывать свободнорождённого, его соседи, да обычно и он сам, сопротивления не оказывали, признавали действия государства правомерными.
Установление организованного аппарата насилия, то есть создание государства, возможно, когда общество соглашается с подчинением интересов личных, семейных, клановых, интересам общим, общегосударственным. Для афинян такими интересами стали организация эксплуатации рабов- иноземцев и морской торговли, для египтян и китайцев - создание оросительных систем, для Руси - торговля с Византией и оборона от кочевников. Но везде должен быть этот общий интерес, заставляющий мириться с насилием государства и защищать это государство(то есть подавление собственной свободы) с оружием в руках. Но осуществление общегосударственной задачи требует ресурсов на её осуществление и одной из задач государства является перераспределение общественного богатства для создания таких ресурсов. Этим занимается специальный слой людей, которые изымают у трудящихся прибавочный продукт (или его часть) и направляют его на нужды государства, как единого целого, но что то присваивается этим слоем и для собственного потребления. В результате государство становится частной собственностью бюрократов, интересы которых, в какой то мере, начинают совпадать с интересами других эксплуататорских классов. В результате помимо разделения на "своих" (сограждан) и "чужих (неграждан, варваров), происходит разделение на своих и чужих уже внутри государства. Постепенно главным для правящего слоя становится не решение общегосударственных задач, а защита своих привилегий, благо к тому времени ограничивается доступ народа к оружию. Бывают поэтому времена, когда осознание единства интересов верхов разных государств превышает осознание внутригосударственного единства.
Марксизм начал свое развитие когда общенациональные рынки большинства европейских государств, кроме Германии и Италии, были сформированы и получили государственное обрамление, еще шёл захват «ничейных» пространств Африки и подчинение Азии, когда «общее дело» каждого из европейских государств было общим делом всей Европы, когда доминировало ощущение принадлежности к европейскому суперэтносу - мы, цивилизованные, в противовес им, дикарям. В то же время эпоха буржуазных революций ещё не завершилась, буржуазная демократия полностью не сформирована, пролетариат был в значительной мере отстранён от потребления колониального пирога и даже от участия в представительных органах.
В этих условия Маркс и Энгельс и провозгласили свой лозунг: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", именно тогда прозвучали слова, что у пролетариата нет отечества.
Говоря о сломе государственной машины, об относительной кратковременности пролетарского государства, Маркс с Энгельсом имели в виду, что победа революций произойдёт одновременно в основных промышленно развитых странах, следовательно, военной опасности для победившего пролетариата не будет и останется только задача подавления свергнутых классов.
Если бы Парижская Коммуна смогла выйти за пределы столицы, смогла победить во Франции,  это привело бы к пролетарским революциям в Германии и Англии, и возникло бы всеевропейское социалистическое государство, абсолютно доминирующее в военном и экономическом отношении, государство которое могло не опасаться военной агрессии со стороны реакционных режимов, а посему неизбежно обречённое на быстрое "засыпание". Но - не случилось. Раздел мира произошёл раньше социалистической революции, пролетарское государство родилось в момент, когда шла борьба за передел мира, когда сбылось предсказание Энгельса о всеевропейской войне. Но первая мировая война подвела лишь предварительный итог и новое столкновение обещало быть более грандиозным. Завершение раздела мира и последующий его передел вывел на первое место межнациональные противоречия, в значительной мере подавив, оттеснив на задний план осознание суперэтнической и классовой общности и сделав невозможной победу всеевропейской революции в том виде, как это виделось классикам марксизма. Революция победила в одной, отдельно взятой стране, причем стране, находящейся во враждебном окружении, в мире, вынашивающем новую мировую бойню.
Потому то подавление сопротивления эксплуататорских классов в России не привело к ликвидации, "засыпанию» государства.
В тотальной войне могло выстоять только тоталитарное государство. При том напряжении сил, какого требовала тотальная война и гонка вооружений без государства, то есть без механизма изъятия и перераспределения прибавочного продукта (причем скудного прибавочного продукта), обойтись было невозможно. А это значит, нужны те, кто изымает и перераспределяет, и государство диктатуры пролетариата, толком не сложившись, выродилось в традиционное государство с эксплуатирующей народ элитой.
В своё время это было вполне оправдано, но после создания военно -стратегического паритета подобное государство превратилось в анахронизм.
В чём основной конфликт нашего старого советского государства? Да видимо в том, что развитие надстройки опередило развитие базиса. Базиса не в смысле научно-технического уровня, базиса в смысле уровня производственно-экономических отношений. И даже не столько базиса и надстройки, сколько реального состояния вещей и выраженного в идеологии представления об этих вещах.
Мы имели государство- капиталист с господством наёмного труда, но пытались организовать общество так, будто бы социализм у нас уже построен. Существовал  постоянный конфликт между повышенными ожиданиями, претензиями, и весьма скромными возможностями их осуществления, что вызывало постоянное разочарование несбывшихся надежд, раздражение от фальши, от разрыва между розовым туманом идеологии и серостью обыденной действительности. Но это для рядовых граждан. Внутренние свои, представители элиты сплошь и рядом стали ощущать в большей мере близость к "чужим" "своим", то есть людям аналогичного общественного положения на Западе, а не рабочим своего государства. В результате в стране появились слои, заинтересованные в разрушении государственного капитализма, именовавшегося у нас социализмом и замене его частным капитализмом. И дело не только в объективных интересах номенклатуры и субъективных намерениях некоторой её части (эту перспективу отметил ещё Троцкий), не только в появлении и росте криминальной буржуазии, но и обуржуазивании части пролетариата, особенно в южных республиках, когда находившиеся в управлении средства производства использовались как частная собственность. Делалось это разными способами -прямое разворовывание, работа на частный заказ на государственном оборудовании, оплата за автобус без билета, торговля без сдачи и т.п. Но вот, старый конфликт разрешился тем, что надстройка рухнула, разрушив, в значительной мере, и базис.
Рухнула идеологическая составляющая, поколеблен, большей частью разрушен, но в
значительной мере ещё сохраняется социалистический способ перераспределения,
 а вот способ производства с точки зрения непосредственного производителя в своей основе не изменился. И государство принципиальных изменений не претерпело. Смены элиты не было, армия, спецслужбы, ментовка - всё как было, так и есть. Мы имеем результат реставрации, начавшейся в Союзе давным - давно, наверное ещё от сталинских времён. В итоге произошедших перемен изменилась господствующая идеология и сменилась господствующая форма частной собственности - вместо скрытой корпоративной восторжествовала чистая индивидуальная частная собственность. И до последнего времени в основном шла борьба именно между представителями и защитниками этих двух форм частной собственности. Представители старой формы частной собственности отстаивали государственность, представители новой, чистой частной собственности стремились её развалить, дабы легче было хапнуть, а пролетариат пассивно наблюдал за схваткой господ. И напрасно. Старое государство, несмотря на все его недостатки, было всё жегосударством, в первую очередь нацеленным на исполнение" общего дела", на сохранение единства и благополучия советского суперэтноса как единого целого,во вторую - потребности элиты, а в третью - интересы каждого отдельно взятого работника.
Новое государство "Новой России" и в первую, и во вторую» и в третью очередь удовлетворяет потребности элиты, а общенациональные интересы и интересы работника его заботят в той мере, в какой их игнорирование может нести угрозу правителям.
Нынешние попытки Путина изменить ситуацию, безнадежны. В условиях России чистая частная собственность явление антигосударственное. Любое государство сильно до тех пор, пока существует общее дело, необходимость которого осознаётся большинством его политически активных членов. Сейчас такого дела нет (если не считать таким делом распродажу России) и у государства остается только одна задача - защита собственности и власти эту собственность имеющих. И даже не всех собственников. А только своих, приближённых к власти. Но мы живем не в безвоздушном пространстве, а среди других государств, которые рассматривают Россию в качестве конкурента и стремятся всеми способами государство российское ослабить.
Вопрос - должны ли мы защищать это ублюдочное государство, в котором волей судьбы живем. Ведь Ленин выдвигал лозунг поражения "своего" правительства, что облегчит победу революции. Может и нам придерживаться того же принципа -чем хуже, тем лучше?
Но что грозило в то время России, если бы царь потерпел поражение в войне с Германией, а революции бы не произошло?(Случай в тех условиях вообще то невероятный) Потеря Польши, потеря влияния на Балканах, рынков сбыта для российского капитала.. Несколько обкромсанная., обложенная контрибуцией     Россия сохранила бы свою независимость, а существованию русской нации, как и других наций в пределах России ничего бы не грозило. Теперь положение иное. Мы уже находимся в положении страны, проигравшей войну. Налицо потеря территории, влияния в мире, да ещё и фактически контрибуции выплачиваем. Дальнейший развал государства может поставить под вопрос само существование российских наций.
Но парадоксально, что наметившееся укрепление государственной власти не меняет положения, государство не становится инструментом укрепления нации. Почему? А что сейчас является "общим делом" государства? Да его распродажа! Государство Российское сейчас акционерное общество по распродаже России. И господин Березовский и бомжик, "дюзнувший" провода, и челночник, и госслужащий, живущий с налога на продажу нефти, все они... Да кто - они? Все мы живём за счёт распродажи своего прошлого и будущего. Зато вошли в мировое сообщество, в котором роль национального государства неуклонно падает, нарастает процесс интеграции. Но во первых, капиталистическая интеграция вовсе не означает объединения наций, она просто означает раскол по другим направлениям. Теперь обозначился конфликт между старым, европейско-японо- американским капиталом и капиталом новым - прежде всего арабским нефтяным, но скоро выйдут на арену и латиноамериканские наркобароны, и нувориши юго-восточной Азии, и китайские буржуи, пока ещё прячущиеся под красным флагом, а там и ещё кто то -'буржуи чёрной Африки, например. Но борьба за место под солнцем для нового капитала старыми способами, через противостояние государств невозможна, поэтому на вооружение взяты
негосударственные структуры, Аль-Кайда, например, что грозит новыми потрясениями, а во вторых для России глобализация означает прекращение существования не только как великой державы, но и вообще как самостоятельного государственного образования.
Любое производство при прочих равных условиях в России дороже, нежели во всех других странах. Во всех, даже в северных странах Европы и Канаде. Климат, знаете ли... Так что Европе мы будем интересны только в той мере и до тех пор, пока у нас будут нефть и газ, да пока не будет высосан до конца интеллектуальный потенциал, сохраняющийся с советских времен. После этого Россия будет интересна только для Китая- как жизненное пространство для расселения излишков собственного населения.
Поэтому нынешняя идеология российских коммунистов должна быть идеологией государственнической. Развал государственной власти, развал армии, спецслужб может привести к потере национальной независимости, более того, может поставить под вопрос существование российских наций.
Да сейчас и не надо массовых армий - пример Югославии показал, как можно превратить страну в развалины не вступая на её территорию. Следовательно - разрушение государства Российского - это разрушение возможности социалистического возрождения, снимая с боевого дежурства ракеты, разоружая полки ПВО и продавая на металлом крейсера российская буржуазия ведёт войну с коммунизмом. Но не только. Эта близорукая политика может привести к гибели и саму российскую буржуазию, а уж её государство - точно. Растет арабский нефтяной капитал, который в качестве оружия использует исламский экстремизм, набирает силу капитал в Китае (долго ли он будет довольствоваться краснознамённой ширмой?), да и такие карлики, как прибалты, смирненькие только до тех пор, пока мы хоть какую то силу имеем. В случае мирового кризиса не исключено, что Россия будет растерзана волнами из Китая и исламской Азии, а остатки подберут цивилизованные европейские соседи. Единственное, что может спасти державу - это революция и это может быть только пролетарская революция. При этом, реалистически оценивая ситуацию, мы должны исходить из того, что после взятия власти нам нечего рассчитывать на немедленную мировую революции, и даже на массовое и долговременное проявление пролетарской солидарности, способное парализовать действия капиталистических держав. Пролетариат Запада в значительной мере является соучастником эксплуатации и смотрит на мир глазами своих капиталистических патронов, а пролетариат "Юга" вовлечен в борьбу "новой" буржуазии и, в значительной мере, отравлен религиозными и националистическими настроениями. Нам придется бороться за сочувствие, за солидарность мирового пролетариата, а для этого мы должны спасти, сохранить то, что уходит, теряется в современном мире: национальное государство
Но тут встаёт диллема; сохранение государства за пределами волны революционного подъёма неизбежно породит новую эксплуатации, значит, как
говорил Маркс, наша задача не овладение государственной машиной, а слом её. Но
с другой стороны любая нация, а революционная нация тем более, не может
выжить в частнособственническом мире без государства.
Мы даже не можем надеяться на то уникальное положение, в каком оказалась
Октябрьская революция, когда капиталистический мир был расколот, мелкая
буржуазия устала от тягот мировой бойни и новой войны, тем более - со
вчерашним союзником не желала, пролетариат сочувствовал своим собратьям в
России а значительная часть интеллигенции была захвачена новизной и
масштабностью "эксперимента".
Сейчас западный мир един, в нынешнем своём положении ни пролетариат, ни
мелкобуржуазные слои к революционному действию не готовы. Надеяться, что
кризис подвигнет их к действию? Возможно, Но к какому? Пример 33 года
забывать не стоит.
Таким образом, после победы революции нам предстоит и сохранять государство,
и разрушать его.
Сохранять и крепить в той мере, в какой его структуры соответствуют
общенациональным задачам, в какой государство является общим делом нации, и
разрушать, демонтировать его в той мере, в какой оно является инструментом
подавления народа.
В условиях капиталистического окружения те меры, о которых говорили Маркс и
Ленин -подотчетность, открытость, сменяемость в любое время, доход, не
превышающий дохода квалифицированного рабочего - неосуществимы в полной
мере.
Но во первых, возможно максимально возможное приближение к этому идеалу, а
во вторых необходимо максимально разделить политическую и экономическую
власть. На этом, собственно, и держится буржуазная демократия. Нам необходимо,
чтобы экономическая власть перешла из рук буржуазии в руки ассоциированных
производителей, как говорили классики, или в руки трудовых коллективов, что
более привычно для нас. Государственная власть должна действовать как
политическая власть всего класса пролетариев против мировой буржуазии, но
изъятая у капиталистов экономическая власть должна передаваться не государству,
а трудовым коллективам, превращая тем самым пролетариев в ассоциированных
производителей. Экономическая власть трудящихся будет препятствовать
превращению бюрократии в самодостаточную силу, а наличие государства, как
политической власти пролетариата предотвратит превращение предприятий
сначала в коллективных капиталистов, а затем их руководителей - в нормальных
буржуев.
Хотя, конечно, полную гарантию от реставрации может дать только мировая
революция, ибо только она сделает бессмысленным существования государства
как общего дела нации, противопоставленного общему делу человечества..
Но если нам удастся создать пример демократического государства, в котором
действительно происходит изживание капитализма, то есть действительное
изживание наемного труда, то дело мировой революции можно считать
обеспеченным.
, Нация.
У Андреева,  в "Розе Мира",  государство изображается в виде страшного чудовища, опасного, мерзкого, но всё же необходимого, охраняющего от других чудовищ нечто святое, идеальное, непорочное - дух нации.
Но если следовать мифологическому взгляду, то государство скорее дрессировщик: жестокий, грубый, злой, но все же цивилизованный, укрощающий дикого зверя -этот самый национальный дух. И что представляет собой сорвавшийся с цепи зверь национального чувства показывают национальные конфликты в Индии, Индонезии, Югославии, узбекская резня из-за "тарелки ягод", Сумгаит. Да и русских не надо идеализировать -вспомним еврейские погромы, немецкие погромы 14 года. А недавний погром  на Царицынском рынке Москвы чего стоит. Только разбуди зверя национального чувства, да спусти с цепи - он себя покажет. Но куда деваться? Довольно просто сменить гражданство, но как сменить национальность? Ведь это как кожа, отрывается с кровью и мясом. Отсюда и кажется, что деление на нации вечно. Вот и Гумилев в своей теории этногенеза доказывает, что этносы возникают, развиваются, деградируют, исчезают, но сам этнический процесс, разделение человека по национальностям вечно и неизменно. Но так ли это?
В первобытном обществе нет деления по нациям. Люди знали свой род, свое племя, то есть знали родственников и свойственников, более близких или дальних, ведь в племени все связаны либо кровным родством, либо половым партнерством. Кровнородственная близость забывалась после прекращения контактов, и для первобытного человека член другого племени был уже не другой человек, а не человек, нелюдь.
Даже в позднейшие времена, когда контакты не прерывались, а ослабевали
постепенно, не возникало этнической общности, этнических границ. Для
стороннего наблюдателя это выглядело так: жители соседних стоянок, селений без
труда понимают друг друга, но от стоянки к стоянке, от деревни к деревне
нарастало количество различий в фонетике, лексике, и жители одного берега
Новой Гвинеи уже не понимают жителей с другого берега. Если брать их
изолировано - разные народы, разные языки, но где же между ними граница?
Пассионарные толчки, о которых писал Гумилёв, могли, конечно, сдвинуть племя с
места. Племена и роды шли в поисках зверя, сталкивались с другими племенами,
возникали конфликты и войны из- за охотничьих угодий, что могло привести к
образованию племенных союзов. Особенно вероятно было образование -таких
союзов, когда группа племён вторгалась в чуждую область, создавая четкую
языковую и культурную границу. Но остановившись, осев, эти союзы распадались
и люди опять начинали признавать только кровнородственную связь и связь в
результате полового партнерства, начиналось смешение с соседями и
квазиэтническое объединение растворялось в едином доэтническом диффузном
поле. И хотя сторонний наблюдатель, какой ни будь европейский этнограф, и видел
их культурное и языковое родство, сами они себя единым народом не ощущали.
Поэтому то европейцам и удалось довольно легко покорить американских
индейцев и африканцев, несмотря на великолепные боевые качества каждого
отдельно взятого воина. Для того, что бы возникла национальная общность, необходим длительный период участия в общем деле. А что может заставить людей, не связанных кровными узами делать общее дело? Общая выгода, общая собственность. Именно общая собственность, которую надо создавать, увеличивать, защищать, и создает этнос. И не просто общая собственность - общая собственность есть и у каждого рода, а собственность, приносящая доход, то есть собственность частная: обсидиановые или кремнёвые копи, которые делают жителей территории, где они есть, монополистами сырья, контроль над горным проходом или проливом, через которые идет поток товаров, особо плодородными почвами или незнакомой другим технологией- всем тем, что может приносить доход. В своей работе "Несвоевременные мысли о коммунизме" я связал начало этногенеза со строительством менгиров и дольменов. Но ведь само такое строительство могли начать только люди, уже осознавшие свою общность. И коли такие сооружения строились, значит у данной общности людей были свободные ресурсы и, по тем временам, не малые. Значит, сами эти менгиры были знаком преобладания, доминирования данного племенного союза, обладающего какой то собственностью, позволяющей ему присваивать труд представителей других племён. Историкам предстоит пристальней приглядеться к тем, кто создал эти грандиозные сооружения, изучить род их занятий, окружение, торговые связи. Но как бы то ни было, люди создавали менгиры или земляные насыпи объединяясь по принципу: "мы" в противовес "им", "чужим" и наверняка объединялись для приумножения "своего" и защиты его от "чужаков".
То есть изначально этническое разграничение возникло как общность совладельцев коллективной частной собственности. Именно тогда стало возникать то, что делает нацию нацией- наличие этнического самосознания, общего языка, общей идеологии и людей, являющихся создателями и хранителями этой идеологии. Возникновение возможности использовать ландшафтные особенности для эксплуатации других людей породило борьбу за эти ландшафты, И рыхлое сообщество переселенцев, вступив в борьбу неизбежно консолидировалось, сплачивалось во враждебной среде, но и аборигены точно так же вынуждены были объединяться для отпора чужакам.
В любом случае этническая принадлежность становилась опознавательным знаком свой - чужой, дававшим право на защиту соплеменников, на соучастие в эксплуатации, а то и просто ограблении чужаков. Но весь период раннеклассовых обществ этническое самосознание борется с самосознанием родоплеменным и последнее, как правило, побеждает.
Было траяново время, когда славяне объединялись для хлебной торговли с Римом, были объединения для строительства оборонительных валов против киммерийцев и других степняков, но отступал Рим, уходили или оседали кочевники и вновь ощущение славянской общности пропадало, опять - древляне, поляне а внутри них, наверняка, свои отдельные племена и роды.
Только государство покончило с родоплеменным устройством, выкорчевало родовое самосознание. Но  государство, в какой то мере, отрицает весь предыдущий этнический процесс и начинает дело создания этноса заново. Киевская Русь не только уничтожила разницу между полянами и древлянами, в дружинах Олега и Игоря грабить окрестности Царьграда шли славяне и варяги, чудь и мордва. Но как раз участие в  совместном деле, причём деле государственном, и спаивало всю эту пеструю компанию в единый этнос. Впрочем, когда речь шла о совместной эксплуатации геополитических преимуществ, образование единого народа идет достаточно медленно. Быстро сплавляется единым самосознанием элита, значительная часть городского населения (кроме химерных этносов), но деревня долго ещё остаётся не русской, а полянской, древлянской, да и в стольном граде Киеве ещё при Святославе сохранялась варяжская дружина Свенельда.
Иное дело, когда частной собственностью национальность становилась не опосредованно, а непосредственно, когда источником дохода становится не эксплуатация преимуществ родной земли, а прямое ограбление других наций, когда от принадлежности к той или иной национальности зависело, станешь ты господином или рабом.  Ярчайший пример - это поход турок из Средней Азии на Кавказ и Византию. Относительно небольшая группа завоевателей, подобно крохотному вирусу, внедряющемуся в крупную клетку, захватывает и делает турками нетурецкие народы.
Но особенно интенсивно этнические процессы развернулись с активизацией рыночных процессов, когда создание единых рынков означало образование единых наций. Этническое объединение Европы происходило еще в античное время, но с крушением римской цивилизации осознание общности, когда говорившие на латинском римляне и говорившие на греческом ромеи ощущали себя одним народом и противопоставляли себя варварам, не гражданам, ушло в прошлое. Хотя, какое то время подобную общность поддерживало единство религии, но эта общность ощущалась только в среде образованных классов, имевших общий язык -латынь - да и ослабевала эта общность по мере раскола церквей, разрастания ересей. И понятно - если у финикийцев было общее дело - спекулятивная торговля, если греков объединяла торговля оливами и борьба с персами, а римлян -совместные захваты и удержание захваченного, то в средневековой Европе, жившей преимущественно натуральным хозяйством, не было тех специфических видов частной собственности, защищая которые могла сложиться нация. В принципе вновь стало формироваться едино - диффузное этническое поле с образованием местных диалектов и говоров. Тогда же продолжается и формирование социально обусловленных химерных этносов, таких как евреи и цыгане. Однако, по мере стабилизации жизни, возобновлении торговли, укрепления государственной власти процесс дифференциации стал заменяться противоположным процессом этнической интеграции. По мере объединения экономической жизни стало нарастать осознание этнической общности и, соответственно, этнической отчужденности. Именно этническая близость, а не религиозная принадлежность выходят на первый план по мере обуржуазивания общества, про мере развития рыночных отношений. Правда, никогда и напряженность межрелигиозных конфликтов не достигали такого накала - одна варфаломеевская ночь чего стоит, но эта острота как раз была следствием оформления наций. Здесь борьба шла на экономической почве, за главенство, за преобладание внутри системы и в силу этого избежать борьбы возможности не было. Но, тем не менее, раскол православной церкви, разделение немцев на католиков и протестантов не разрушили их национального единства, в то время как в более ранние времена религиозный раздел приводил к образованию разных народов - сербов и хорватов, к примеру. Правда, там сыграла роль и государственная разобщённость –хорваты оказались в христианской Австрии, сербы в мусульманской Турции. Дальнейшее развитие рынка приводит не просто к созданию народностей, а к появлению буржуазных государств и буржуазных наций. Нация, это та питательная среда, в которой только и возможно формирование промышленного капитала. Торговый капитал феодального общества, как и феодальное ремесленное производство на ранней стадии, не ориентировались на потребности низов, не нуждались в поддержке государства. Ему гораздо важнее было наличие единоверцев по всему миру, которые могли оказать содействие и помощь в его "странствиях за три моря". Другое дело - мануфактуры, вырабатывающие ширпотреб или оружие и аммуницию для массовых армий. Здесь уже другие задачи - объединение рынка, создание одинаковых условий игры, защита от чужого проникновения. Основная финансовая деятельность происходит не в тридевятом царстве, а здесь, под боком. Поэтому купцу, а тем более, хозяину мануфактуры наплевать, какой веры покупатель или работник на предприятии, главное- обеспечить понимание в процессе производства и обмена. Нужно установление общего языка, общей письменности, общей культуры в пределах рынка, необходимо объединение всех фигурантов рынка в единую нацию. Разумеется, не крестьянин, изолированный в пределах своего уезда заинтересован в этом, а именно буржуазия. Хотя это не значит, что буржуазия стремится к всеобщему единению. Взять Чехию - желание нарождающейся чешской буржуазии выстоять в конкуренции с немцами вызвало необходимость опереться на широкие не немецкие (хотя и онемечивающиеся) массы, вызвало необходимость обособиться от немцев и привело, таким образом, к формированию чешской нации.
Буржуазная нация и буржуазный национализм стремится нивелировать национальные различия в пределах границ национального государства. Принадлежность к "титульной "нации, владение её языком, дает преимущества в конкуренции при получении образования, приёме на работу, поиске заказа.
А теперь стоит коснуться очень важного вопроса – сочетания национального и интернационального в марксизме. Русский марксизм формировался в основном эмигрантами, имевшими космополитическое мировоззрение, и воспринимали марксизм вроде некоей разновидности христианства – нет ни эллина ни иудея, а есть два класса – буржуи и пролетарии. Для русских марксистов конца XIX  -начала XX века аксиомой стало положение из коммунистического манифеста – «У пролетариев нет отечества». А уж тем более это стало аксиомой для последующего вульгаризированного, нагульновского, восприятия марксизма.   А вот посмотрим, были ли Маркс с Энгельсом на самом деле такими национальными нигилистами, как их эпигоны.
И надо ведь различать теоретическую работу Маркса и Энгельса по созданию марксизм а и их практическую деятельность как революционеров, причём – немецких революционеров прежде всего, и уж во всяком случае – европейских.
А так как для Германии на повестке дня была буржуазная революция, и осуществить её можно было только путём объединения Германии, то есть без решения национальных задач невозможно было решить и задачи социальные, то и Маркс с Энгельсом выступали как пусть радикальные, но буржуазные революционеры. А любой буржуазный революционер националист и Маркс с Энгельсом исключением не были.  Особенно рельефно это отражено Энгельсом. Передо мной «Революция и контрреволюция в Германии». «Умирающая чешская национальность сделала последнее усилие вернуть себе былую жизнеспособность и крушение этой попытки должно, независимо от всех революционных соображений, доказать, что Богемия может впредь существовать лишь в качестве составной части Германии, даже если бы часть её жителей в течении нескольких веков ещё продолжала бы говорить  не на немецком языке»
«Так закончились в настоящее время и, вероятно, навсегда попытки славян Германии восстановить самостоятельное национальное существование. Эти умирающие национальности: чехи, кариотийцы,  долматинцы и т.д. попытались использовать общее замешательство1848 года для восстановления Status kwo, существовавшее в 800 г.н.э. … но как они могут ожидать, что история возвратится на тысячу лет назад в угоду нескольким хилым человеческим группам».
По моему достаточно – немцам можно стремиться к возвращению Status kwo, существовавшего несколько столетий назад, а чехам и югославам нельзя. И понятно, не потому, что они слабы и хилы, а потому что Энгельс немец и стремится к возрождению своей нации, отметая все препятствия к этому. Разумеется, национализм Энгельса, и, особенно, Маркса, никогда не скатывался к примитивному шовинизму, разумеется они интернационалисты. Но это был интернационализм в рамках европейской цивилизации. Вот ещё выдержка из той же книги: « Размежевание между различными охваченными революцией нациями стал второстепенным по сравнению с главным вопросом – об установлении надёжной границы против общего врага. Поляки, получив обширные территории на Востоке сделались бы более сговорчивыми и более уступчивыми в своих требованиях на Западе. В конце концов Рига и Митава , оказались бы для них не менее выгодными, чем Данциг и Эльблонг.» Словом , в любом случае – ни пяди немецкой земли славянам.
И совсем по другому – когда речь идёт о собственно европейцах – Маркс против присоединения Германией Эльзаса и Лотарингии, хотя там живут люди говорящие по немецки, но ощущающие своё родство с французской державой. И Маркс с Энгельсом гордятся, что немецкий пролетариат оказался на высоте, выступив за мир без аннексий, не поймался на шовинистический крючок.  Но в любом случае у классиков постоянно  проглядывает недоверие, а то и страх к России. Почему?
Как говорит марксизм, в обществе довлеет идеология господствующего класса. Маркс с Энгельсом сознательно стали идеологами европейского пролетариата, но европейский пролетариат не мог полностью быть свободен от буржуазного мировозрения, и великие немцы не могли прыгнуть выше головы, выше того, чего достигла в своём развитии Европа позапрошлого века. Но чем вызвано это неприятие России Европой? Ну, да, Александр, после разгрома Наполеона поставил рогатки на пути объединения Германии, но ведь Россия не воспользовалась своей победой для подавления, закабаления Германии. Конечно, глянет европеец на карту России – оторопь берёт – во нахапали! Но уж такие образованные люди как Маркс с Энгельсом должны были понимать, что захваты промороженных, малонаселённых, а то и вовсе пустынных пространств это совсем не то, что колониальные захваты Британии или Франции. Нет, не захватами, как таковыми страшила европейскую буржуазию Россия. Россия – это не европейская цивилизация, но это единственная неевропейская цивилизация, принявшая вызов Европы и сумевшая дать достойный  неевропейский ответ. Русский абсолютистский режим, строй, который точнее всего можно было охарактеризовать как государственный феодализм, являл угрозу европейской буржуазии как опасный пример того, что есть иная возможность – техническое развитие и наращивание военной силы без социальных изменений, без увеличения буржуазности общества. Этот пример уже сам по себе был опорой европейской реакции, не говоря уж о том, что русские императоры всегда готовы были поддержать эту реакцию даже в ущерб национальным интересам России.
И насторожённое отношение Маркса к России сменяется благожелательным именно тогда, когда старый режим рухнул, когда началось стремительное развитие капитализма, и хотя это укрепляло Россию, и вроде увеличивалась опасность военного плана, но Россия входила в число цивилизованных государств, становилась своей, теперь с ней можно было играть по одним правилам. Но дело в том, что несмотря на свою встроенность в европейскую культуру, Россия не может быть европейской державой. Огромные пространства, но пространства мало пригодные к жизни, отсутствие заморских колоний - всё это заставляло включать в жизнь государственный ресурс и уже Витте пришлось переходить к методам казённого регулирования экономики. Так что государственный капитализм в том или ином виде для России – это неизбежность, и большевики и Ленин – это не случайное, а необходимое явление в истории России.
У Троцкого есть статья «О национальном в Ленине», где он говорит, что многое в теории и практике, и даже поведении Ленина обусловлено тем , что он русский, и не просто русский, а человек, своим общением с пролетариями и сознательным отражением их интересов воспринявший лучшие черты русского рабочего , который ещё не оторвался от  крестьянства, у которого ещё не прервалась эта общенациональная связь. Но ведь русский пролетариат был вдобавок к тому и интернационален, причём это был не европейский, а евразийский интернационализм.
Именно Ленин сделал марксизм по настоящему интернациональным, вывел его за рамки Европы, именно он старался найти органичное сочетание национального с интернациональным. Его программа создания Советского Союза предвосхитила многие идеи и решения, которым следует объединяющаяся Европа. И Советский Союз, несмотря на все сталинские «перегибы» был образцом, моделью решения  национальной проблемы в многонациональном обществе. Но эта модель действовал только до тех пор, пока действовала  модель социализма. Реставрация капитализма породила и соответствующую модель национализма, провинциально – агрессивную, направленную на создание ограниченного национального рынка. Но подобная  модель, оправданная в Европе в XIX века или Азии  XX  в наше время является анахронизмом. Мир объединяется и в этих условиях стараться изолироваться, обособиться, означает подчиниться наиболее наглому и наиболее беспардонному. Итак, глобализация, объединение планеты в единый рынок, единую политико- экономическую структуру. Многим кажется, что это объединение ликвидирует противоречия между основными нациями мира и единственной опасностью является международный терроризм. Но под луной ничто не ново. Вспомните, как столетие назад в единую политико-экономическую структуру объединялась Европа, и тогда тоже очень многим казалось, что времена европейских войн, войн между цивилизованными государствами ушли в прошлое. Вспомните хотя бы диалоги Соловьёва, выпущенные в 1900 году. Тогда «общество» с недоумением отмахивалось от предсказаний Энгельса о неизбежности всеевропейской войны и о том, что эта война примет характер расовой.
И сейчас глобализация, объединяя, создаёт тем самым, огромные противостоящие друг другу блоки – Европа, США, Япония – один блок, исламский мир- другой, Индия и Китай сами по себе уже цивилизации, блоки, да и какие процессы в чёрной Африке и Латинской Америке вызревают ещё посмотреть надо. При этом наши либералы твердят  о приоритете общецивилизационного над национальным, стараясь не замечать, что Буш например, ставит знак равенства между этими понятиями, имея в виду, разумеется, американские национальные интересы.
 А что же делать марксистам в этих условиях? Ну что ж, откроем  «Коммунистический манифест».  «Далее коммунистов упрекают, будто они хотят отрицать отечество, национальность.
Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет. Так как пролетариат должен прежде всего завоевать политическое господство, подняться до положения национального класса, конституироваться как нация, он сам пока ещё национален, хотя совсем не в том смысле, как показывает это буржуазия.»
Уже потом идёт: «Национальная обособлённость и противоположность всё более т более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни.
Господство пролетариата ещё более ускорит их исчезновение. Соединение усилий по крайней мере цивилизованных стран есть одно из первейших условий освобождения пролетариата.
В той мере, в какой будет уничтожена эксплуатация одного индивидуума другим, уничтожена будет и эксплуатация одной нации другой. Вместе с антагонизмом классов внутри наций падут и враждебные отношения наций между собой».
Длинная цитата, но с короткой и делать нечего.
Конечно, целью коммунизма является общество, где национальные различия не будут играть никакой существенной роли, общество, где родиной для человека будет любая точка Земли. И сейчас есть люди, знающие 3-4 языка, ориентирующиеся в любой культурной обстановке и располагающие достаточными средствами для свободного передвижения – настоящие граждане мира, но большинство привязано к своему нашесту и незнанием языка, и недостатком культуры, и отсутствием средств. И наша задача сделать то, что сейчас доступно немногим достоянием всех. Но что значит – «у пролетария нет отечества»? Казалось бы вот он то как раз больше других к своему отечеству «привязан».
А это значит, что капитализм, разрушая национальную определённость, жёсткую привязанность к этносу лишает пролетариат и защиты этноса, характерной для докапиталистических обществ. Но лишившийся защиты рода и племени, защиты своей общины, клана, пролетариат не приобретает ни защиты государства, ни той защищённости, что предоставляет солидный банковский счёт. Он предоставлен сам себе, его лишили нации, но гражданином мира не сделали. Значит задача пролетариата « подняться до положения национального класса, конституироваться как нация» и, как сказано в английском издании «Манифеста…» «подняться до положения ведущего класса нации».
То есть сейчас пролетариат должен стремиться не к безнациональности, не к подавлению национального, а к осознанию себя как нации, дорасти до принятия ответственности за судьбу нации. Это тем более важно, что буржуазия, которая  раньше была выразителем национальных интересов всё более и более становится безнациональной, а для России и других стран СНГ просто антинациональной. Для русской нации все эти проблемы усугубляются ещё и тем, что русские – наиболее пролетаризированная нация СНГ, у нас не осталось тех родоплеменных и клановых традиций, что ещё сохранялись у других и именно поэтому разрушение социалистической модели больнее всего ударило именно по русской нации. И сейчас освобождение пролетариата как класса неотъемлемо от русского национального освобождения. Вот только не надо путать национальные интересы с интересами отдельных индивидуумов данной нации. Это для русского буржуя выгодно выгнать «черномазых», ввести квоты на места в вузах и занятие должностей по национальному признаку, а для русской нации такие меры гибельны.
Октябрьская революция и дальнейшее развитие мирового сообщества внесли в процесс  создания и развития буржуазных наций значительные коррективы. С одной стороны Октябрьская революция и крушение колониальной системы довели буржуазные отношения в мире до логического завершения, буржуазная демократия дошла до той вершины, которой  ей, без угрозы социалистической революции, никогда бы не достигнуть. Главенство чистой частной собственности привело к крушению системы расизма в США и апартеида в ЮАР, введению законодательства, обеспечивающего права национальных меньшинств. Но с другой стороны буржуазная демократия достигла вершины и большего достичь не в состоянии. Теперь - либо постепенное преодоление частной собственности, либо спуск с демократических вершин.
Да, колониальная система в её старом виде перестала существовать.
Но колониальные отношения переместились в сферу экономики и, что существенно, стали всё больше перемещаться в бывшие метрополии. Гастарбайтеры, "мокрые спины", выходцы из азиатских, африканских и латиноамериканских стран всё  более и более заменяют европейцев там, где работа погрязнее, потяжелее да менее престижна. Да, сегрегации не существует, и турок может получить образование в Германии, пробиться на хорошую должность, натурализоваться- не он сам, так его сын, или внук. Но большинство турок в Германии образует несмешивающееся с коренным населением этно-социальное сообщество, занимающее более низшую ступень, нежели коренные немцы. И это в благополучнейшей Германии. А когда разразится кризис, что тогда? Уже сейчас в Британии, воспользовавшись "борьбой с терроризмом" сделали первый шаг на пути к корпоративному обществу, разделив жителей островов на граждан, пользующихся всеми правами и бесправных неграждан. И я уже говорил о разделе мира на противостоящие друг другу блоки, соперничество которых может перерасти в конфликт, или бесконечную серию локальных конфликтов в случае мирового экономического кризиса. Какую форму это может принять, сказать трудно, но ситуация повторяется до безобразия и двадцатый век закончился тем же, чем и начался – войной на Балканах.
И Россия, так же как и другие бывшие советские республики в этих условиях обречена – будет раздавлена между жерновами крупных блоков. Единственное спасение – объединение наций Евразийского пространства. Но объединение это может состояться  не просто как какой то Евразийский союз, а Союз Советских Социалистических республик. Не будет Советского – не будет никакого другого союза. Ведь наш Союз потому и развалился, что он был не вполне Советским и не до конца Социалистическим.






Семья.
На палеолитических стоянках обнаружены следы деления землянок на парные секции. Видимо, половая любовь и парный брак явление очень древнее. Конечно, парный брак был весьма свободен и "открыт", иногда сочетался с полигамией или полиандрией при резком половом диспаритете, но ясно, что свальный грех и беспорядочные половые отношения относительно недолго были основой человеческой жизни, и брак появился во времена незапамятные. Но и самый продолжительный брак ещё не является семьёй. Что является основой семьи? Любовь?
Да господи, сколько угодно семей, которые не только существуют без любви, но и живут в состоянии постоянной обоюдной ненависти. Секс? Но разве прекращение сексуальных отношений между супругами обязательно ведёт к разрыву? Ведь никто же не будет утверждать, что престарелые супруги не семья. И такое бывает, что супруги давно перестали делить постель, имеют любовников и любовниц на стороне, но всё равно считают себя семейной парой. Так может основа семьи дети? Но сколько вокруг развелось бездетных семей.
Словом, полнее и лаконичнее чем Сталин не скажешь - семья - экономическая
ячейка общества.
Семья предполагает наличие семейной собственности, то есть чего – то отличного и от личной, индивидуальной и от коллективной собственности рода.
Индивидуальная собственность первобытного коммунизма была таковой потому,
что удовлетворяла индивидуальные нужды и никак не могла быть основой
эксплуатации чужого труда, так же впрочем, как и собственность рода.
А вот семейная собственность обслуживает не только текущие потребности членов
семьи, но и служит накоплению богатства. А богатство - это отложенное
потребление, это законсервированный собственный труд и возможность
присвоения чужого труда.
Почему это стало возможно? Конечно же из-за появления земледелия и
скотоводства.
Охотничье хозяйство в чистом виде, когда отсутствует обмен с земледельческими
или скотоводческими народами, не способствует накоплению богатства.
Даже при индивидуальной охоте, когда точно известно, что это - моя добыча,
богатства не накопишь, мясо не тот продукт. Удачливые охотники просто
закатывают пиры, зарабатывая себе этим уважение, почет, но не богатство
(бигмены, большие люди австралийских аборигенов),
А вот зерно или приплод от скота совсем не обязательно сразу же пускать в котел.
Понятие "моя добыча", сложившееся в период первого экологического кризиса, в
период индивидуальной охоты, приобрело здесь другую окраску.
Прежде всего, появилась возможность отложить потребление, накопить "добычу"
впрок.
Во вторых люди стали жить оседло, а в третьих, главным добытчиком стала
женщина, мужское занятие, охота, уже не могло прокормить племя.
Женщина, ставшая владелицей, распорядительницей зерна, тратила его по своему
усмотрению, как и удачливый охотник, но если охотник мог распоряжаться
добычей в течении дня, то она - если не в течение года, то уж точно до нового
урожая. Что это давало? Прежде всего, возможность дать сладкий кусочек прежде
всего своему ребенку. Но таким образом, воспитание детей перестало быть заботой
общества и постепенно легло на плечи матери. Затем появилась возможность
обмена - в случае удачи, богатого урожая можно было обменять часть его на
понравившуюся безделушку, наряд. Первоначально это наверняка носило не
характер обмена, а характер дарения. Соседка выручила меня, дала зерна до
урожая, неужто мне какой то раковины, пусть и красивой, жалко? А потом уже это
приобрело откровенный характер обмена. А самое главное, коли в руках женщины
оказались обе составляющие жизни - и добыча пищи и организация быта, то она
подчинила себе мужчину. Он перестал быть кормильцем и теперь был вынужден
подчиняться женщине, согласной кормить его. Впервые выбор сексуального
партнёра стал определяться не взаимными симпатиями или антипатиями, а чем то
иным, не эротическими, а экономическими соображениями. А это и означает
возникновение семьи. Вместо любви - долг. Подчинение мужчины женщине
облегчалось еще и тем, что тогда вообще была непонятна роль мужчины. После
того, как он перестал быть добытчиком, он кроме как на роль женской игрушки ни
на что и не был годен, ведь роль мужчины в рождении детей не была известна.
В условиях первобытного коммунизма, хотя отношения парного брака доминировали, было невозможно, чтобы кто - то был уж совсем обделён лаской. Все женщины в той или иной мере жили половой жизнью, а вот рожали не все, и связывать беременность с мужчиной не было никаких оснований. В новых условиях, когда между полами возникло неравенство, нарушилось душевное понимание, появились женщины, не нуждавшиеся в половых отношениях с мужчинами и не желавшие "жалеть этих дармоедов". Вот тогда то и стало ясно, что без мужчины рождение ребенка невозможно. Когда общество осознало это, мужчины вступили в борьбу за главенство. Первыми предпосылками к этому стало появление горного дела и торговли. Земледелие и рост численности населения вызвали дефицит каменного сырья, начались его целенаправленные поиски и добыча, при этом в меловых толщах пробивались шахты до 20 метров глубиной и штреки по 10-15 метров, где выкапывались кремнёвые конкреции. Но если горняк он и есть горняк, кайлом богатство вряд ли заработаешь, а вот торговцы - дело другое,  ведь добытые конкреции надо было с выгодой обменять. Торговцы также стали владельцами ценностей. Надо ли объяснять, что горняками и торговцами стали менее занятые в земледелии и домашнем хозяйстве мужчины. Следом за торговлей возникла война, как организованный грабеж, что также стало мужским занятием. И, наконец-появление пашенного земледелия, когда добытчиком, кормильцем вновь стал мужчина, завершило переворот, переход от материнского рода к отцовскому. Впрочем, и там где этого перехода не произошло, регулярные войны, захват рабынь уничтожили материнский род.  Там, где война не являлась определяющим моментом, даже в обществах, перешедших к отцовскому роду на основе пашенного земледелия непосредственно от материнского охотничьего рода, где матриархата, в узком смысле, никогда не было, относительное равноправие полов и высокое положение женщин сохранялось очень долго, потому что женщина всегда могла рассчитывать на защиту братьев, на помощь родни. Война меняла всё. Пленённые раб работник и рабыня-жена -вот собственно основа патриархальной семьи. Старинная патриархальная семья является наиболее универсальным типом семьи, где сочетаются функции производственного подразделения, предприятия бытового обслуживания, культурного учреждения, ну и конечно, место осуществления брачных отношений, рождения и воспитания детей. Задачей крестьянской семьи является содержание крестьянского хозяйства, накопление богатства и передача его сыновьям. Разновидностями патриархальной семьи являлись семьи ремесленника, землевладельца в античном полисе или землевладельца - феодала, заводчика. Но появление и развитие капитала размывает устои такой семьи, эродирует её. Впервые это проявилось еще в Риме, где развитие рыночных отношений повышало роль движимой денежной собственности и одновременно роль владельца этой собственности независимо от пола владельца.
Конечно, до полного равноправия, эмансипации было далеко, но всё же независимость женщины в древнем Риме (на поздней стадии) была выше, чем где бы то ни было в античности, и это уже было новое явление, а не пережиток матриархата. Но в то же время нигде в древнем мире такому разложению не подвергалась семья. Разврат, падение рождаемости, сознательный отказ от рождения детей и замена их собачками и обезьянками. Но это была только модель нынешней капиталистической деградации семьи. Впрочем, здесь есть две стороны.
Первая это то, что в пролетарских семьях экономическая сторона отходит на второй план. Пролетарская семья, семья служилого человека не имеет того, что
называется общим семейным делом. Даже если жена домохозяйка, целиком живущая интересами мужа, семья уже не имеет никакого отношения к производственной деятельности, к службе. Да и передача наследства... Что может передать по наследству работник, живущий в служебной или муниципальной квартире? Передавать по наследству нечего. Да, конечно, есть предметы потребления, но в отличие от старых времен, когда десятилетиями жили в старых стенах среди старой мебели и донашивали папашину шубу, дедовскими вещами уже не обойтись. Квартира требует ремонта, мебель смены, а про одежду и говорить нечего, А развитие бытового обслуживания и технического обеспечения семейного быта меняет и характер внутрисемейного труда, втягивает в его орбиту мужчину и разгружает женщину. То есть семья приобретает черты подлинно человеческого союза, когда имеют значение только личностные, а не шкурные качества. Конечно, и пролетарская семья до идеала далека. Воспитание детей, вечная забота о том, где достать денег на обучение детей, на лечение, как расплатиться с долгами - все это разрушает живое чувство, притупляет эмоции и заставляет искать выхода в эмоциональных суррогатах, чаще всего  водке, основном внешне видимом факторе, разрушающем современную пролетарскую      семью. Но все ж таки пролетарская семья более консервативна и устойчива, чем семья в буржуазных кругах.
Там семья давно потеряла флёр сентиментальности и наивно говорить о церковном таинстве брака. Не венчание, а подписание семейного контракта, не союз любящих сердец, или хотя бы соединённых страстью тел, а союз капиталов, хотя этим капиталом могут быть не деньги, а красота, известность, имя. Человеческие отношения в любом случае заменяются отношениями вещными, материальными. И не только отношения между супругами, но и между детьми и родителями. И если раньше только родители могли держать детей на денежном поводке, то теперь и родители могут оказаться в зависимости от детей. Я не имею в виду престарелых родителей, но ныне и несовершеннолетние дети могут оказаться богаче родителей. Самый разительный пример - это ставший миллионером несовершеннолетний исполнитель ролей в фильмах "Один дома", который отказался делиться с родителями полученными гонорарами и суд принял его сторону. На Западе все больше говорят о правах ребенка, об освобождении детей от власти родителей. С одной стороны, это вроде бы хорошо, освобождение личности, а с другой... Это позволяет эксплуатировать детский труд не опасаясь контроля со стороны родителей. А возможности для этого сейчас есть. Растёт поколение, осваивающее компьютер с пелёнок и ориентирующееся в нём лучше взрослых, не говоря уж о детях актёрах, манекенщиках, использовании детей в криминальном бизнесе. Таким образом, разрастающаяся и развивающаяся "чистая" частная форма частной собственности разрушает семейную частную собственность, а вместе с тем и основу существования семьи - отношения между детьми и родителями. Всё это усугубляется и тем, что и семейное капиталистическое дело в его прежнем виде перестаёт существовать. Капитал теряет свою определённость, размазывается по акциям, тонет в ценных бумагах, а управление им переходит в руки профессионалов, отец уже не сможет, как раньше ввести с малолетства сына в дела управления фабрикой.  Если нет семейного дела, которое надо передать в руки детей, если дети, едва успев подрасти, отдаляются от родителей, становятся
чужими - зачем они нужны?
При таких обстоятельствах дети либо обуза, либо игрушка, имеющие ценность
пока не подросли.
А раз так - пропадает стыд. Либеральная идеология раскручивает лозунг - человек
превыше государства и нации. Продолжая эту логику, скажем - и превыше семьи.
Но человек, для которого превыше всего его собственные шкурные интересы, не
личность, не социальная, и даже не биологическая, а чисто физиологическая
единица, для которой важнее всего удовлетворение своих, и только своих
потребностей, потакание своим телесным ощущениям.
Становятся модными гомосексуальные отклонения, наркомания, алкоголизм, или
наоборот – преувеличенное  увлечение своим здоровьем - словом - да здравствует
собственник своих денег и своего тела, а на остальное – наплевать.
Дальнейшее развитие этих тенденций полностью уничтожит семью, в том числе и
пролетарскую, заменив, в конце концов, семейное или общинное воспроизводство
детей технологическим. Ведь уже сейчас появилось донорское выращивание
чужого плода, еще немного - и появятся профессиональные детородительницы,
лишённые материнского инстинкта,
И если мы не желаем жить в мире, который раньше только фантасты могли   
представить в своих антиутопиях, надо свергнуть всё поглощающую власть
"чистой" частной собственности, надо повернуть вектор общественного развития к
коммунизму.
А в России развал семьи принял уже очевидно угрожающие размеры.
Первые признаки неблагополучия появились где то с начала 60х годов. Повышение смертности, особенно мужского населения, увеличение числа разводов, падение рождаемости –и всё это на фоне резкой алкоголизации населения. Это было связано с застоем в социальном прогрессе, приостановке коммунистического строительства, а в силу этого – в росте социальной апатии, «пофигизма» масс. В середине 80х, во время антиалкогольных мер и возрождения надежд на социалистическое переустройство общество наблюдалось некое улучшение демографических показателей, но после прихода к власти либералов в 91 году произошёл обвал. Алкоголизм, наркомания, развал семейных связей приняли характер катастрофы. Нигде и никогда  не было такого количества детей, брошенных своими родителями, детская беспризорность даже в послевоенные годы, даже в период разрухи начала 20х не была столь велика.
Дело всё в том же – в России степень пролетаризации населения велика как нигде в мире, а пролетариат является пролетариатом только находясь в коллективе. Либералы постарались разрушить коллективы и коллективизм, а пролетарий, выброшенный из коллектива и не имеющий корней в семейном клане, родоплеменных структурах, сельской или религиозной общине, становится люмпеном. А ведь в эту сторону действует и вся либеральная пропаганда о приоритете индивидуального над общественным. Вот одной из первых жертв и стала семья. Сейчас спасение семьи означает спасение нации от вымирания. Хороши все способы: помощь беспризорным,  благотворительность,  возрождение трезвенного движения, но только возрождение пролетарского самосознания, только освобождение пролетариата способно радикально изменить ситуацию. А сейчас появилась ещё одна опасность – ювенальная юстиция, при которой дело развала, уничтожения семьи приобретает характер государственной политики. Теперь не может быть и речи о привлечении ребёнка к труду, о строгости, окрике, не дай бог – подзатыльнике – придут и отберут  ребёнка. Основанием для лишения родительских прав может быть и низкий достаток семьи. В Османской империи были такие янычары и мамлюки, отборные воины, которых воспитывали из детей рабов – христиан, которые с детства воспитывались в определённом духе и без колебаний воевали против своей родни. Вот и у наших бедняков будут отбирать детей, и кого из них воспитают?
И что ещё характерно- что либо требовать от ребёнка можно только по достижении им 18 лет. А вот он уже с 15 лет может подать на вас в суд и имеет право заниматься половой жизнью, в том числе ваша дочь будет иметь полное право на аборт без всякого вашего согласия.
Скажите – а что может ждать такую нацию? Нацию, в которой дети растут безответственными  бездельниками, нацию, в которой семья фактически перестаёт существовать
Та что  несомненно, что для спасения семьи и нации без шоковой терапии революции не обойтись.
Но тут возникает другой вопрос. Современная официальная идеология КПРФ третирует Троцкого ещё и потому, что он отвергал семью, считал, что дети должны воспитываться не в семье, а в интернациональных общественных структурах. И надо сказать, что в общем, глобальном плане Троцкий совершенно прав. Семья – это зародыш частнособственнических отношений и реставрация капитализма в СССР началась в семье. Именно семья заставляет забыть прекраснодушные устремления юности, именно семья заставляет копить богатство, именно семья, в конечном итоге, принудила сыновей и внуков революционеров предать идеалы революции и реставрировать капитализм. Ведь тот же Троцкий говорил, что  именно желание передать детям то положение, что ты достиг в жизни независимо от перипетий карьеры вынудит советских вельмож превратить в частную (добавлю- чистую частную собственность) те средства производства, что находились у них в управлении.
Можно ещё вспомнить один исторический факт – янычаров и мамлюков. Пока они не знали семьи, пока они не могли передать детям нажитое при жизни  богатство, это было одно из самых боеспособных воинств в истории. Появилась семья – всё. Зажирели, превратились в обычных феодалов.
Всё  так , но идеал Троцкого – это дело отдалённого будущего. Для того, чтобы  воспитывать ребёнка вне семейных пут, необходимо прежде создать новое общество, в котором бы стены семьи, защищающие ребёнка от всех мерзостей общества нынешнего, перестали быть необходимы.




Религия.
Религия - еще один способ разобщения людей, отчуждения их друг от друга. Две
тысячи лет почти прошло с тех пор, как Павел сказал, что для бога нет ни эллина
ни иудея, а межконфессиональные конфликты, религиозная резня не утихают.
Более того, растет опасность религиозного мракобесия, одна секта Аум - Сенрикё
чего стоит.
Конечно, верующие и священники скажут, что они то не такие, что церковь давно в
союзе с наукой и служит не разделению, а объединению людей.
Но во времена раннего средневековья епископы отказывались принимать доносы
на ведьм, якобы совокуплявшихся с дьяволом, объясняя самооговоры психическим
расстройством, а вот когда феодализм и церковь вступили в полосу кризиса,
здравомыслие князей церкви покинуло и наступила жуткая пора сожжения
красивых женщин и нестандартно мыслящих мужчин.
И сейчас глубокий кризис капитализма и всей нашей индустриальной цивилизации
вызывает рост религиозности. Именно религиозности, потому что надо различать
веру, религиозность и церковность.
Вера в высший разум вообще, существование духов, инопланетян или
божественную личность - это еще не религия. Ну я верю, и что?
Религия начинается тогда, когда верующий верит в установление двусторонней
связи между собой и богом, верит, что не только бог определяет его действия, но
и верующий может повлиять на бога, на его действия, по крайней мере,  в
отношение самого верующего. Вообще то конечно гордыня неимоверная, но тем не менее.. - Молитвы, посты, жертвы - всё делается для того, чтобы упросить бога, высшие силы поступить так, а не иначе. Вера в двусторонние связи с высшими силами характерна и для язычества, но при монотеизме положение изменилось. Языческие боги конкурировали между собой. Человек принося богу кости и жир жертвенных животных, или род, преподнося богу человеческую жертву, требовали от своего покровителя действенной помощи и не получая ее могли наказать его, оставить без жертв, и начать молиться его сопернику. Библейский бог не даром так ревнив - сплошь и рядом его вчерашние почитатели забывали его и воздвигали кумиры его конкурентам. Совсем другое дело, когда конкурентов не осталось, и бог стал монополистом и как любой монополист установил монопольную цену. Бога монополиста договорные отношения по принципу ты мне, я тебе, откупные или благодарственные жертвы уже не устраивают. Бог теперь требует в собственность, в жертву, душу верующего, требует, чтобы верующий принёс в жертву свою судьбу.
Правда, и награда обещается большая - вечное посмертное блаженство. Сами понимаете, что язычнику можно разочароваться в боге - он зря пожертвовал курицу или быка, подумаешь, а если ты зря потратил жизнь?
Поэтому последователь монотеизма так боится сомнения в своей вере, тем более -собственного сомнения, ведь монотеизм - последняя ступенька к атеизму. Но стереотип религиозной убеждённости, монотеистического поведения сохраняется и у людей, отвергающих бога. Воинствующий атеизм - это ведь тоже религиозность, являющаяся антисимметричным слепком с оригинала. И как всякая религиозность, воинствующий атеизм разделяет людей. Но это неизбежный и необходимый этап в развитии коммунизма. Как для того, чтобы преодолеть тягу к алкоголю необходимо тотальное, ненавистное отрицание всего, связанного со спиртом, так и для того, чтобы перестать быть рабом божьим, а фактически -подданным церкви, необходимо яростное отвержение всего, так или иначе с религией связанного. И я, в отличие от Зюганова, камень в своего деда, сбрасывавшего крест с церкви, не брошу. Наоборот, я восхищаюсь его мужеством. Мне, родившемуся в атеизме, нет необходимости в сбрасывании крестов с куполов, в каком то материальном подтверждении своего атеизма. И если, по каким то причинам, мне пришлось бы лезть на купол, я бы испытывал один страх - высоты. А ведь большевики двадцатых не только высоты - бога боялись. Они то ведь были не атеисты, а богоборцы, они в глубине то души в бога верили, но не желали быть ничьими рабами, в том числе и божьими. Потому и кресты сбрасывали, и иконы жгли. Сбрасывали - а в тайне ждали грома небесного и не дождавшись, с облегчением вздыхали: нет бога, раз он свой храм не смог защитить. Но времена изменились. Сейчас мы понимаем, что религия порождает церковность, а это не только церковная бюрократия со всеми присущими бюрократии дрязгами, но и громадный пласт культуры. Это духовная музыка, иконопись, религиозная философия, требующая своего перевода на светский язык, опыт психологической работы над собой и опыт психотерапии страдающих душ. Но не надо и идеализировать церковь, чем увлечено сейчас множество людей, в том числе людей интеллигентных. Суть религии остаётся прежней - отвлечь от боли и пустоты жизни, дать утешение и наполнение эмоциями, пусть искусственно смоделированными. Но  не это беда. Маркс говорил - религия есть опиум народа. Если есть боль, нужно болеутоляющее. Но религия - это еще и средство разобщения людей, знак опознания - свой- чужой. Религия, став господствующей, становится способом эксплуатации иноверцев и всегда это способ эксплуатации священниками своей паствы. Однако тратить сейчас коммунисту свои силы на особую антирелигиозную пропаганду, на воинствующее безбожие смысла нет. Самая надежная атеистическая пропаганда - это борьба за лучшее будущее человечества. Сейчас перед нами две задачи:  борьба классовая, социальная и борьба национально - освободительная и к церквям и конфессиям мы должны подходить с этих позиций - будут ли они нашими союзниками или противниками в этой борьбе.
В конце концов, было время - крестьяне и городское плебейство выходило на борьбу вдохновляя себя библией - когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был дворянином?
Можно ещё вспомнить «сражающуюся церковь» Латинской Америки или политический ислам.
Но пока что православная церковь борьбой на стороне угнетённых себя не "запятнала", традиции нестяжательства были забыты наглухо и в 17 году православие начало борьбу с большевизмом, объявив анафему советскому правительству. Церковь эту войну проиграла, и проиграла идеологически. Большевики говорили о борьбе за рай и братство на земле, о борьбе бедных с богатыми, а церковь - о подчинении богатым, о рае на небесах. Немудрено, что от неё отвернулось большинство активного населения.
Но к сороковым и к атеизму власти стали относиться не столь уж благосклонно. Правление союза воинствующих безбожников загремело в лагеря, а затем Сталин начал и церковь восстанавливать. Движение к коммунизму затормозилось, началась консервация достигнутого, появилось расслоение на верха и низы и потребовалась консервативная сила, которая могла бы утолить боль низов. Война, когда боли было выше головы, процесс ускорила, но примирение с церковью всё равно бы состоялось, пусть и позже.
Но это была уже другая церковь. Были расстреляны или сгинули в лагерях "князья церкви" из князей, дворян и купцов, во многом была разорвана преемственность поповских семей, в церковь пришли люди советские, даже если они от этого пытались отречься. Кстати, не надо смешивать воинствующий атеизм и политический террор, обрушившийся на церковь в тридцатые годы. Ведь диспут Луначарского и Введенского, "Библия для верующих и неверующих", даже сброшенные кресты - это одно, а расстрелы и лагеря - это другое, и в них попы сидели вместе с воинствующими безбожниками.
Хрущёв остановил процесс примирения с церковью, подвергнув её гонениям, причем на этот раз абсолютно не спровоцированным. Если в 18 церковники вели прямую, в том числе и вооружённую, борьбу с советами, если в период "великого перелома" церковь была опорой антиколхозных сил,  и 8% осуждённых в это время за антисоветскую агитацию и терроризм составляли священники, то в 50-60е церковь была лояльна к власти и ничего хорошего эти гонения не принесли и атеизма ни на грош не прибавили.
Но вот гнёт, давивший на церковь убрали и началось её возрождение. Строятся храмы, монастыри, совершаются шаманские действа вокруг
суперсовременных самолётов и кораблей.
Как к этому относиться? Конечно, церковь ставит человека на колени, но сейчас столько людей стоит на четвереньках,  и уткнулось в свой корыто, что для них и на колени стать - прогресс. А с другой стороны - церковь верная служанка властей, отвлекающая народ от борьбы и примиряющая с несправедливостью. Будем исходить из того, что православная церковь, да и вообще традиционные конфессии - это консервативная сила, это островки, заповедники феодализма в современном мире. Разумеется, церковное руководство будет стараться всеми силами приспособиться к рыночному обществу, и в настоящее время православная церковь один из крупнейших капиталистов России, но главный капитал церкви всё ж таки не деньги, а людские души, а современное общество души людей разрушает, нарастающее наступление "чистой" частной собственности разрушает самые основы нравственности, на которых держится религиозное чувство. Не только для рядового верующего, но и для священника вскоре предстоит выбирать -соглашаться с властью, с режимом, с обществом, которое выбивает из человека основы человечности, основы духовности, или вступить с ним в борьбу. Закрыть глаза на культивирование содомского греха и откровенное нарушение всех библейских заповедей - ведь грешники охотнее других жертвуют церкви, или всё ж таки поднять свой голос за действительное возрождение нравственности. Здесь есть и еще одна сторона - традиционные конфессии связаны, как правило, с каким то этносом или группой этносов, являются силой национально консервативной. В настоящее время на Россию как свору собак напустили ораву сект, обществ, церквей, братств, основной целью которых является отрыв народов бывшего СССР от своих национальных корней, пристёгивание его к интересам других этносов и других государств. Вот что такое многочисленные религиозные общины протестантского толка - их пропаганда стремится  сделать своими для верующего не своих советских некогда соотечественников, не своих соплеменников, а своих западноевропейских единоверцев. А ваххабизм? Да это прямое подчинение саудовским муллам, а главное, арабским нефтепромышленникам. Не устраивают подобные активные секты - пожалуйста всяческая псевдовосточная дребедень -глазей на свой пуп и медитируй сколько угодно, только забудь, что ты советский, русский или там татарин.
Гонит нас свора религиозных собак. Многие ищут спасение в национальных, традиционных конфессиях. Но наших противников и такой исход бы устроил, они бы очень желали сделать из православия или буддизма резервацию, куда можно было запереть всех, несогласных с повальной вестернизацией. В Америке индейские деревни для туристов и вожди с перьями, а у нас - монастыри и храмы, да попы в византийских одеждах. Лишь бы не поднялись с колен, продолжали бы строить монастыри вместо заводов и колокольни вместо ракет. И наше отношение к верующим и церковникам должно определяться этим - согласны они ради сиюминутных, или даже выгод завтрашнего дня на подобную деградацию государства и нации - ведь увеличение числа обиженных увеличивает и их паству, или они всё ж таки смотрят дальше своего носа и понимают, что вымирание русских - это исчезновение православия, а гибель российского государства - в конечном итоге поставит под сомнение существование традиционного ислама на территории России. Но вот мы победим. Как должно складываться наше отношение с церковью ? Вот как раз для победившего пролетариата пропаганда атеизма словом становится делом второстепенным. Вообще «атеизм, как способ возвеличивания человека путём низвержения бога потеряет смысл» поскольку человек получит ценность сам по себе, без обращения к богу, любого обращения, положительного или отрицательного - неважно. А посему потеряют смысл причины религиозности, существующие сейчас - неуверенность в жизни, в будущем и настоящем, оправдание своего существования, своей агрессивности или наоборот - своей доброты, альтруизма, любви к ближнему.

Классы и классовая борьба.
Марксизм часто упрекают за то, что своей теорией классовой борьбы он вносит в
умы людей вражду и порождает зло бунтов и революций. Для противовеса могут
вспомнить и о христианстве, проповедующем любовь. Любовь эта проповедуется
уже две тысячи лет, а сдвигов вот что то не видно.
Классы и классовая борьба - это не выдумка Маркса, и даже не его открытие.
Впервые об этом заговорили французские историки, перед которыми
разворачивались грандиозные картины классовых битв. Но прежде чем говорить о
классовой борьбе, определимся, что же такое классы в марксистском понимании.
Можно услышать о классах богатых и бедных, о среднем классе; но это всё равно,
что в биологии говорить о классах четвероногих, двуногих, безногих- при таком
делении в первый "класс" попадут лошадь и жаба, во второй - человек, пингвин,
тиранозавр, а в третий - змея ,червяк и червяга(есть такое безногое земноводное).
Классовое деление учитывает не разницу людей в их отношениях к общине или
государству, как каста и сословие, закреплённые обычным или писанным правом, а
их отношения в производстве и распределении, выражающиеся в их отношениях к
частной собственности.
Совпадение границ каст, сословий и классов явление частое, но вовсе не
обязательное. Так в Индии, помимо законодательно оформленных больших каст -
сословий существовало более дробное деление на собственно касты, возводившие
профессионально - бытовые перегородки в обществе и закреплённые обычаем. Но
вот классовое деление совершенно не считалось с кастовым и сословным, иначе бы
правители Индии не издавали указов, запрещавшим представителям низших каст
иметь рабов из высших каст.
Конечно, в период "законодательных инициатив" сословные границы в основном
совпадают с классовым, но либо проводят более дробное деление класса: сенаторы
и всадники среди класса рабовладельцев в Риме, либо наоборот, обнимает разные
классы - третье сословие в Европе, мещане в России, но в период разложения
сословного строя положение меняется.
В России "шляхетское", дворянское сословие первоначально полностью
охватывало класс феодалов, потом произошло разделение на служилое и поместное
дворянство, а после 1861 года появились дворяне капиталисты и даже дворяне -
пролетарии.
Капитализм - первая формация, в которой классовое деление не прячется внутри патриархальной семьи, не затушевывается кастовыми или сословными различиями
и сходствами, а выступает обнажённо и прямо. Нет никаких привилегий, особых
прав: вспомните, в чем все были так единодушны в период перестройки: "Долой
привилегии!" -боевой лозунг буржуазии в борьбе с феодалами и бюрократией,
которым она увлекает за собой широкие круги плебеев. Разница лишь в том, что
буржуй в состоянии купить всё, что раньше было отгорожено от него системой
привилегий, а плебей, сломавший старый порядок, лишается и минимума тех
социальных гарантий, что предоставляла ему старая иерархия.
Итак, что мы увидим после того, как капитализм устанавливает свободу
(конкуренции), равенство (перед законом) и братство (в ханжеских проповедях
буржуазных филантропов): два основных класса, определяющих лицо формации,
между которыми располагается класс мелкой буржуазии, являющийся резервом
для основных классов.
И все эти классы, разумеется, свободны.
И пролетарий выходит на рынок совершенно свободным, но поскольку ему нечего
вынести на рынок кроме свободы, свободы распоряжаться своей рабочей силой, он
вынужден эту свою свободу продавать, чтобы жить. То, что он продает её не
полностью и не на какой то определённый срок, как продавались в рабство, а
дробными частями, конечно, меняет его положение, но не меняет сути - пролетарий
не может быть свободным человеком.
Конечно, современный рабочий, особенно в Швеции, или в Штатах, материально
может быть очень хорошо обеспечен, но ведь были же и рабы, любимцы богатых
хозяев, которые жили как сыр в масле,
Капиталист же, покупающий у пролетария свободу, кроме собственной свободы
обладает ещё частной собственностью на средства производства, что даёт ему
право распоряжаться рабочим временем и результатами труда пролетария.
Естественно, капиталист тоже не является полностью свободным человеком - ведь
он не свободен от свободной конкуренции, которая может вышибить его из рядов
капиталистов.
Бывший помещик, или бывший начальник департамента всё равно оставались
дворянами, а у разорившегося буржуя нет даже такого утешения. Впрочем,
разорившийся капиталист явление достаточно редкое, гораздо чаще подобная
участь выпадает на долю мелкого буржуа.
Мелкая буржуазия- это класс, которому наличие частной собственности даёт
возможность присваивать результаты собственного труда, а не жить продажей
рабочей силы. В идеале мелкий буржуа никого не эксплуатирует и никем не
эксплуатируется, но это скорее исключение. Зачастую он эксплуатирует (и порой
жестоко) своих работников или сам является объектом эксплуатации буржуазии
или буржуазного государства. Но, тем не менее, мелкий предприниматель "общим
надзором" ограничиться не может, основу доходов ему даёт его собственный труд
и, в любом случае, основной частью произведённого распоряжается он сам.
Казалось бы, это достаточно свободный человек, ему не надо бояться ни
забастовок, ни локаутов.
Увы, мелкий буржуа - раб своей частной собственности, ибо свободу дают не
деньги, а очень большие деньги.
Кое у кого из нынешних предпринимателей, избавившихся от необходимости
пахать от восьми до пяти, ещё сохранилась иллюзия свободы, но всё больше их понимает, что свобода мелкого буржуа явление относительное и временное, и кое кто из мелких буржуйчиков, втянутых в круговорот конкуренции, завидует своей прежней пролетарской свободе забрать трудовую книжку и послать начальника на три всем известные буквы.
Несколько особняком стоят государственные служащие - с одной стороны они так же продают свою свободу, как и пролетарии, а с другой - товар не производят, до потребителя не доводят, и обычно затраты на его производство, хранение и транспортировку не уменьшают, а увеличивают. Бюрократия продаёт свою свободу в обмен на приобщение к власти, которая также является частной собственностью, с помощью которой изымается прибавочный продукт либо непосредственно у пролетария, либо у его хозяина.
Вообще мы привыкли ставить знак равенства между пролетариатом и рабочим классом, тогда как пролетариат понятие более широкое, чем рабочий класс, но в то же время более узкое, нежели наёмный работник. В конце концов министр - тоже наёмный работник.
Революция в России уничтожила в России классы помещиков и патриархальных крестьян (полностью и безвозвратно), класс капиталистов (полностью, но как видим, не безвозвратно), ликвидировала крестьянство как разновидность мелкой буржуазии и свела к ничтожной величине городскую мелкую буржуазию. В стране остались два класса - пролетариат, продающий свободу непосредственно за хлеб, и бюрократы, продающие свободу за власть, которая даёт им хлеб. И между двумя этими классами не было резкой грани, существовали переходы и в смысле промежуточных ступеней, и в смысле возможностей смены положения. Официальная сталинская идеология, правда, говорила о наличии в СССР двух классов - рабочего класса и колхозного крестьянства с социальной прослойкой интеллигенции. (Кстати, между кем эта прослойка? Между рабочими и крестьянами, что ли?) Объяснялось это деление так: рабочие и интеллигенция являются совладельцами всей государственной собственности, а вот колхозники -совладельцами артельной собственности. Первоначально колхозники действительно составляли особый класс и особое сословие: во первых, это не свободный человек, человек прикреплённый к колхозу, крепостной. Но с другой стороны он действительно являлся совладельцем средств производства и артель свободно распоряжалась той долей, что осталась после ограбления её государством.
Такое положение открывало две возможности: либо разрастание корпоративности привело к возникновению новой разновидности фашизма, либо колхозы могли стать зародышами истинно социалистического способа производства. Хрущёв оборвал обе эти возможности и перевёл колхозников на положение пролетариев, обычных наёмных рабочих.
Нанимателем пролетариев и управленцев выступало государство, оно было совокупным капиталистом. В СССР классовые различия, и без того размытые, затушёвывались ещё и сословным делением: рабочие, крестьяне, служащие, ИГР, номенклатура.
Потому то и классовое самосознание отсутствовало, а значит и классы существовали только в потенции.
В застойные годы эта потенция стала реализовываться. Часть управленцев,
используя находящиеся в их управлении средства производства, стали нелегально
изымать часть прибавочного продукта,  помимо выделяемой им государством доли,
создав, таким образом, квазибуржуазный слой, часть пролетариев находила
возможность тем или иным способом присваивать создаваемый ими продукт,
закладывая, тем самым, основы мелкобуржуазного класса. Среди интеллигенции
нашлись выразители их интересов и классовая борьба вспыхнула с новой силой.
Теперь демократы, в 91 грозившие насильственными действиями, а в 93
расстреливавшие защитников Белого Дома под трибунами краснопресненского
стадиона,  заговорили о примирении и недопустимости классовой борьбы.
Но классовая борьба хотя бы движет историю. Кроме того, как бы ни были
страшны и кровопролитны вспышки насилия в ходе этой борьбы, они
кратковременны и если их разбросать равномерно, они не более велики, чем
потери в конфликтах, инспирируемых имущими классами.
Число рабовладельцев, убитых воинами Спартака или во время сицилийских восстаний всё же меньше погибших во время диктатуры Суллы и гражданских
войн. И жертвы великой революции в Англии семечки по сравнению с феодальной
войной алой и белой роз. И прежде крестьянских войн Русь не раз терзали
внутрифеодальные распри - и удельные усобицы, и резня времен Василия Тёмного,
и опричнина Ивана Грозного.
А империалистические войны за передел мира - это ведь тоже внутриклассовые
разборки буржуазии, в которые против их воли втягивают пролетариат и мелких
хозяев.
А обычная конкурентная борьба всех против всех, разве в ней не льется кровь?
Сколько уже взорвано и расстреляно в России банкиров и директоров фирм?
Сколько богатых дядюшек и тётушек отравили ради наследства и скольких
супругов укокошили из-за страховки?
А пролетарская среда, где вроде незачем убивать конкурента: более или менее
выгодная работа, выше или ниже разряд - не тот приз» но ощущение своей
несвободы, отупляющий труд - все это ведет к тому, что забвение ищут в водке, а
раздражение срывают на том, кто ближе и слабее.
А классовая борьба, какие бы острые формы она не принимала, в конечном итоге
ведет к уменьшению насилия.
Но даже не это главное. Как бы наши либералы не пели об общечеловеческих
ценностях и примирении, это не зависит от лидеров политических партий. Зюганов
может хоть десять соглашений о примирении подписать, я с потерей своего
застойного благополучия не примирюсь, тем более, что я не забыл, какими
перспективами меня поманила перестройка.
Почему это свобода только для буржуев?
Я тоже хочу свободы. Свободы распоряжаться результатами своего труда. И я не
один.
Впрочем, в признании неизбежности классовой борьбы нет ничего марксистского,
ничего коммунистического. Социал - демократы всячески поощряют и приветствуют классовую борьбу, они только против победы в этой борьбе.
Маркс же, в отличие от политиканствующих филистеров, говорит, что победа
пролетариата в борьбе за своё освобождение приведёт к исчезновению классов, а
значит - к исчезновению классовой борьбы. И довести эту борьбу до конца может
только пролетариат.
Дело не в каких то особых личностных качествах каждого отдельно взятого
"гегемона" - "класс, он тоже выпить не дурак" и "охулки на руку не положит", "что
плохо лежит" - приберет. Дело в особом положении пролетариата как класса.
Прежде всего, это первый грамотный трудящийся класс. Во вторых,  условия труда создают невиданную прежде концентрацию и организованность его представителей.
Капитал объединяет людей в бригады, цеха, отделы предприятия,
отрасли - общее настроение, искра - и вот уже готовые отряды и полки. Занятый
материальным  производительным трудом, где на долю случайности остается мало
места, а успех дела более всего зависит от его рук и ума - пролетарий менее других
склонен к идеализму и религиозности.
Посмотрите, вместе с ростом мелкобуржуазной стихии, где всё в огромной мере
зависит от случая, каким махровым цветом расцвели у нас культы, секты,
верования. В этой среде не верить в астрал уже считается дурным тоном.
В отличие от феодальных трудящихся - крестьян и ремесленников - пролетариат
лишён собственности на средства производства, ему не за что цепляться, а в
отличие от раба обладает собственностью на какую то часть своей свободы.
Скажут, что современный рабочий более оброс вещами, чем кулак конца
двадцатых годов. Да. Но ведь не эти же вещи кормят рабочего, а крестьянин,
оторванный от земли, ремесленник, лишённый клиентуры и доступа к сырью
лишаются средств к существованию.
В отличие от трудящихся классов прошлого пролетарий не связан ни какими
личными узами с эксплуататорами и ничем им не обязан. Рабы изначально
военнопленные, обязаны рабовладельцам жизнью, крестьяне средневековья
обязаны сеньорам своей безопасностью - пролетариат не обязан ничем.
Они такие же изначально свободные люди и такие же граждане, как и хозяева, и
именно пролетарии защищают родину в случае нападения.
Все эти качества позволяют пролетариату действовать организованно, решительно
и до конца.
Далее. До этого победа любого класса означала смену власти одних эксплуататоров
другими, победа же пролетариата не может привести к господству пролетариата.
Более того, пока пролетариат существует победа пролетарской революции - миф,
значит, борьба продолжается.
Ведь что сказано классиками в "Святом семействе": одержав победу пролетариат
никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает
победу только упраздняя самого себя и свою противоположность - частную
собственность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и
обуславливающая его противоположность - частная собственность".
Значит, пролетарское государство не есть победа пролетариата» это промежуточная
ступень борьбы и любая остановка в этой борьбе означает движение назад,
поражение. Если нет движения в сторону ликвидации пролетариата, значит есть
движение в сторону закабаления пролетариата. Таким образом, вместо диктатуры
пролетариата мы получили диктатуру имени пролетариата, потом
бюрократический, а теперь уже и буржуазный диктат.
Что ж, начнём сызнова.

Революция.
Но как начинается победа пролетариата, с чего начинается движение пролетариата к собственному преодолению? Разумеется - с революции.
Но что такое революция и почему без неё нельзя обойтись? Ведь очень часто противопоставляют спокойное, эволюционное движение революционному, катастрофическому,
Ну что же, согласимся с тем, что революция катастрофа. Только вот что такое катастрофа? Разлом, крушение, низвержение. Эволюция -надстраивание, видоизменение, реформирование. Но невозможно всё время надстраивать, ремонтировать, реконструировать. Рано или поздно, для того, чтобы построить новое, надо сломать старое, пока оно не рухнуло само по себе. И слом дома, с точки зрения живущих в нём мышей и тараканов тоже катастрофа. Конечно, мы вынуждены находиться и в роли строителей, ломающих старый дом, и в роли живущих там мышей. Но что сделаешь - ломать то всё равно надо, не ломать - рухнет.
Катастрофа на то и катастрофа, что избежать её невозможно. Конечно, катастрофы бывают двух видов. Катастрофа первого рода - это столкновение двух тел, двух процессов, каждый из которых взятый в отдельности не несёт в себе ничего катастрофического, но их соединение высвобождает энергию, порождающую катастрофу.
Например - столкновение метеорита с землёй. Никакие процессы в земле, никакие процессы в метеорите сами по себе к катастрофе не ведут. И если суметь изменить траекторию полёта метеорита, катастрофы не будет. И катастрофы второго рода - землетрясение, извержение вулкана, оползень. Скапливается внутреннее напряжение, собирается энергия и наступает разрядка. Так и в политике. Вторжение иноземцев - катастрофа первого рода, революция -катастрофа второго рода. Буржуазия же стремится изобразить революцию как катастрофу первого рода, как нечто искусственное, навязанное извне. Вот жили были люди в царской России, ели стерляжью уху, пили смирновскую водочку, граммофон с записями Шаляпина слушали, а тут пришли большевики и всё порушили.
Это двадцать пять тысяч человек взяли и подняли страну "на уши", низвергли трёхсотлетнюю монархию, веру порушили и заставили семьдесят лет жить всех под своей властью?
Но давайте отнесёмся к революции как к физической катастрофе, то есть здраво, без всяких экивоков в сторону сатаны и мирового зла. При любой катастрофе происходит высвобождение энергии, а энергия, как известно, ниоткуда не берется. При катастрофе первого рода это энергия взаимодействующих объектов. Для физических тел энергия эта будет пропорциональна массе столкнувшихся тел и скорости столкновения. Для столкновения политических "тел" надо также учитывать массу, причём в первую очередь - активную массу и "скорость" столкновения, активность взаимодействия
политических "тел".
Само собой, что для начала семнадцатого года масса империи и революционных
групп, придерживающихся политики пораженчества и продолжавших активную борьбу с режимом,  несравнимы. В случае активной атаки революционеров на режим это могло кончиться катастрофой только для революционной партии, ну и пострадали бы полицейские и административные силы, непосредственно вступившие в соприкосновение с революционерами, как это произошло с партией "народная воля".
Так что никак не могли большевики империю разрушить - не та масса. Да и скорость набрать они не могли. В условиях, когда все оппозиционные партии, от кадетов до террористов эсеров перешли по отношению к власти к сотрудничеству, во всяком случае - к ненападению, на большевиков была брошена вся сила охранки, которая пресекала любые попытки консолидации и активного сопротивления.
Чтобы произошёл тот гигантский выброс энергии, что начался 8 марта 1917 года по новому стилю, необходим был длительный период её накопления и достаточно продолжительное время создания условий разгрузки.
Так, для взрыва вулкана необходимо накопление магмы, создание давления газов в ней, образование выводного канала и его закупорка вязкой лавой. То есть можно революцию предотвратить, преградить ей дорогу. Но только на время - она все равно произойдёт, только более мощная и грозная. Но и попытка преждевременно вызвать революцию успеха не достигнет. Вспомните Маркса "Россия идет к революции и предотвратить её могут только две вещи - победоносная война с Турцией или Австрией или преждевременное выступление революционеров." Написано это было в 1875 году, а в 1877м году произошла "небольшая победоносная война" с Турцией, освободившая Болгарию, а в 1880 был убит Александр II. Накопившаяся энергия была растрачена, причём растрачена впустую и потребовался новый этап её накопления. Вопрос о революции - это вопрос о скачке, о переходе количественных изменений в качественные, о разрешении таким образом диалектического противоречия. И если основные противоречия нашего мира - это противоречия классовые, то и разрешиться они могут только через социальную революцию. Когда то это и буржуазия понимала, но теперь она не только революцию отвергает, но и эволюцию желала бы отменить. О научном креационизме не слышали? Как всё есть, так богом и создано, в том числе и доказательства эволюции. Понятно и логично, буржуазии теперь желать больше нечего. Признаёшь эволюцию, признавай и революцию. Процесс накопления количественных изменений не беспределен, обязательно наступит скачок, когда вместо одного, ранее бывшего, возникнет нечто иное, ранее не существовавшее.
А зачем буржуазии что то иное? "Остановись мгновенье, ты прекрасно!". Не остановится. Рождение нового, а рождение - это и есть революция - неизбежно. Причём это общее правило, эволюция только готовит условия для рождения нового, а само новое появляется в относительно короткие сроки, внезапно, революционно, катастрофично. Об этом свидетельствуют и новейшие данные биологии и геологии. Даже такое явление в геологии, как метасоматоз, изменение состава пород под воздействием горячих растворов, по современным данным, имеет характер революции, бурного и кратковременного процесса. И появление нового вида - это тоже революция, катастрофа, мутация, проявляющаяся первоначально на ограниченной площади и в короткое время.
Взрыв - вчера не было человека, были обезьяны, обезьянолюди, но человека не
было. А сегодня - есть, и никаких переходных ступеней.
Но этому взрыву предшествует длительный этап заготовки взрывчатого материала,
длительный подготовительный период. Наличие вот этого подготовительного
периода самое неприятное для революционера. Легко быть революционером во
время революции. А если её все нет и нет? Да и в чём задача революционера, если
революцию нельзя "сделать", нельзя совершить?
Вероятно - подготовка масс к будущей революции и воспитание кадров для
руководства обществом в условиях революции.
Надо научиться улавливать недовольство, неудовлетворённость различных слоев,
порой ещё неосознаваемое до конца, оформлять его в конкретные формы,
указывать людям виновников их бед, предлагая формы борьбы и перспективы
победы. Надо ввязываться в борьбу, коли она уже началась, чтобы массы увидели в нас революционеров, признали, и совсем уж хорошо –если бы признали в
качестве руководителей.
Формирование общественного мнения, определённой психологической атмосферы
- это тоже наша задача.
И наконец, подготовка, формирование очагов, зародышей нового. Причём не
только в сфере идеологии, но теперь уже и в материальной сфере, чтобы в
максимальной сфере облегчить революционный процесс.
Создать революционную ситуацию мы не в силах, но способствовать её развитию мы можем.
А самое главное - мы должны готовиться к тому, чтобы направить революционную
волну в нужное русло, чтобы выброс народной энергии не прошёл бесплодно, и
чтобы этим не воспользовались наши враги.
Ведь если раньше, в эпоху буржуазных революций развитие было одномерное -
вперёд, остановка, откат назад, новое движение вперёд, то сейчас возможно
развитие революции вперёд, но совсем в иной плоскости. Вспомните национал -
социалистическую революцию в Германии, или исламскую революцию в Иране.
Смысл предстоящих глобальных революционных преобразований в том, что
наёмный труд себя изживает. Впереди либо социалистический, артельный труд,
либо рабство, основанное на прямом контроле за психикой.
И последний вопрос - о пресловутой "слезе ребёнка"; о цене за преобразования.
Ну, прежде всего и за пределами революционных преобразований слез и крови
льётся предостаточно. Во вторых - революция - это катастрофа, явление стихийное,
мы можем постараться изменить направление процесса, но не в состоянии
остановить её, как в Исландии, во время одного из последних извержений смогли
дамбами изменить направление лавового потока, но ни одному идиоту не могло
прийти в голову попытаться его остановить, а тем более - заткнуть жерло вулкана.
Ну а в третьих, если говорить о нашей революции: что вы думаете, та цена, которая
была заплачена, кровавая цена, была заплачена напрасно?
Любая революция проходит этапы, которые могут различаться длительностью,
интенсивностью. Могут быть чётко выражены или смазаны, но которые
присутствуют обязательно.
И революция заканчивается только тогда, когда её цели и лозунги осуществляются на практике.
Наша революция - социалистическая, но социализм, как способ производства, как
форма существования общества в нашей стране не осуществлён. Это впереди. И
если взять историю революций, все они переживали этап реставрации, за которым
следовала новая революция или серия революций "второго порядка", доводивших
Великую Революцию до завершения.
И от нас зависит, сумеем ли мы воспользоваться возможностями, которые история
нам, несомненно, предоставит, или мы их бездарно прошляпим.
Но в любом случае реставрация никогда не уничтожает всех результатов
революции и ликвидация реставрационного режима требует гораздо меньшего
насилия, а при достаточной мощи и организованности антиреставрационных сил
переворот может произойти практически бескровно.
Но есть ещё один момент в развитии социальных революций. Марксизм формировался в тени великих европейских революций и поэтому сложилась следующая схема социальной революции: развитие производительных сил входит в противоречие с общественными отношениями и конфликт разрешается революционным взрывом, причём движущей силой революции является новый класс, выросший в недрах старого общества и после революции новые производственные отношения начинают развитие в наиболее соответствующих их сущности условиях.
Но вот скажите, переход от рабовладельческого строя к феодализму был процессом революционным? Да, причиной крушения Древнего Мира был экологический кризис, но общество поздней античности, общество приспособления к кризису непосредственно к феодализму не перешло. Везде наблюдалось крушение, разрушение старого строя и создание нового на его обломках. В Европе о феодальной  революции вроде бы говорить не приходится, Рим был сокрушён варварами, типичная катастрофа первого рода. Однако забывают, что варвары давным- давно были встроены в общую систему поздней античной империи и значительная их часть находилась на службе Риму. Более того, вероятно, большая часть римской армии к тому времени состояла из варваров. Так что крушение Римской империи был целиком и полностью было вызвано исчерпанностью рабовладельческого способа производства. Вот только где этот класс феодалов, который должен, согласно традиционным взглядам, быть гегемоном в революции? А возьмём антирабовладельческие революции в Византии, Персии, Китае. До революций класс феодалов отсутствует, он начинает формироваться только после крушения рабовладельческого строя. И что интересно, везде антирабовладельческие революции осуществляются под лозунгами уравнительного коммунизма. Мы помним из школьной истории «Средних веков» как вождь германцев Хлодвиг подавлял это стремление к равенству, зарубив своего воина, требовавшего равного раздела добычи, и разрубившего пополам чашу, которую Хлодвиг хотел незаконно присвоить. Помните- разрубив череп бедолаги он сказал, «так ты поступил с моей чашей» и объясняли это пережитками первобытно общинного строя. Пережитки то пережитки, но Германцы столетия ощущали на себе воздействие римских нравов, а во вторых движение за «правильное небо» в Китае  или проповеди Маздака в Персии никак с пережитками первобытного коммунизма связаны не были. Это был стихийный народный коммунизм и именно народные массы, охваченные коммунистическими устремлениями были движущей силой антирабовладельческих революций. И действительно, на первых порах в результате таких революций возникало общество свободных крестьян общинников, но уравнительная бедность явление недолговечное. Повсеместно вчерашние военные вожди восставших, ( в Европе –племенные вожди германцев) налаживают новые государственные структуры и постепенно становятся феодалами, хотя многие из них, первоначально, также были поборниками равенства. Но дело в том, что революция может поднять общество на новую ступень, но перетащить общество мимо неё не в состоянии. Какова бы ни была идеология, возникшее общество будет определяться уровнем технологического развития. Феодализм – это запашка на лошадях и волах с помолом хлеба на водяных и ветряных мельницах и кузнецы, способные выковать длинный меч и латы. Ни капитализм, ни коммунизм при таких условиях невозможен.
Говоря о буржуазных революциях говорят, что первой буржуазной революцией была революция в Нидерландах, потом Английская, Французская и так далее. А как быть с реформацией и религиозными войнами?  Ведь общепризнано, что именно протестантская этика проложила дорогу буржуазному строю. По сути дела реформация то и была первой буржуазной революцией, причём буржуазной революцией без буржуазии. С одной стороны движущей силой той революции были широкие плебейские массы, а с другой – феодалы, которые хотели превратить свои условные права в безусловные, в чистую частную собственность.
Вероятно и наша социалистическая революция это как раз та первоначальная социалистическая революция, которая осуществляется ещё без социалистического класса, но открывает дорогу социалистическим отношениям (пока что в сфере перераспределения) и открывает путь для формирования социалистического класса, когда рабочий или инженерно –технический работник будет уже не пролетарием, а хозяином результатов своего труда.



Социализм.
Что это такое? До недавнего времени просто было. Социализм- это то, что у нас, а то, что не у нас - это не социализм.
Но потом заговорили об испанском или шведском социализме и стали отрицать существование социализма в Советском Союзе. В то же время иные теоретики стали находит социализм повсюду, вплоть до государства Инков. Так был социализм или нет?
В "коммунистическом манифесте" Маркс с Энгельсом описывали социализм как явление чисто литературного, теоретического плана, но и тогда наряду с научным социализмом выделялись иные "социализмы:» феодальный, мелкобуржуазный, немецкий или истинный, консервативный или буржуазный социализм и критически - утопический социализм. Через полтораста лет положение изменилось и кое что из того, что классики описывали как чисто литературное явление стало реальностью, пусть несколько в ином виде и под другим названием.

 Номенклатурный социализм.

Долгое время наш социализм считали единственным и подлинным, причём единственным подлинным социализмом. Что давало основание так говорить? Видимо - то положение "коммунистического манифеста", что "пролетариат использует своё политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии... весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства". Правда, в более ранних и более поздних работах Маркс с Энгельсом объясняли, что государство» пусть даже пролетарское, является инструментом подавления и должно существовать до тех пор, пока есть объект подавления -то есть эксплуататорские классы. Пока есть государство, есть эксплуататорские классы -нет полного социализма, когда есть социализм -нет нужды в государстве и оно начинает отмирать.
Мы же имели нормальное полнокровное государство, которое засыпать и не думало, в котором государственная собственность выступала в роли корпоративной частной собственности номенклатуры, бывшей управленцами и совладельцами, а государство выступало в роли совокупного капиталиста.
Советский Союз был гигантской капиталистической монополией, но
революционный генезис этой монополии заставлял общество моделировать
социализм в идеологии, производстве, распределении.
Но дело не только в этом.
У государства, после того, как были исчерпаны резервы эксплуатации крестьянства
как внутренней колонии, не было возможности привлекать рабочую силу со
стороны, надо было заботиться о сохранении и воспроизводстве имеющейся.
Вот возьмём больничный. Для отдельного буржуя больничный платить невыгодно,
пусть лучше человек работает до тех пор, пока способен производительно
работать, а уйдёт с предприятия раньше срока - наймём другого. Для государства в
целом выгоднее сиюминутная потеря на больничном, которая даст, в конечном
итоге, экономию -как сохранение здоровья данного работника, так и уменьшение
риска эпидемий, психических травм близких и окружающих больного.
То же самое - государственная забота о детях и пожилых людях - тем самым
работник освобождался, в какой то мере, от забот об иждивенцах, да и
психологически чувствовал себя уверенней, мог полнее отдаваться труду на
производстве.
Так и из прагматических и из идеологических соображений была создана система
общественных фондов потребления, общественной заботы о нетрудоспособных,
общественной заботы о здравоохранении и образовании.
Казалось бы - чего ещё? Господствует общественный характер производства,
потребление в своей основе также носит общественный характер (жильё,
коммунальные услуги, здравоохранение, образование, развитый сектор общественного питания, социальные службы).
Чего же не хватало? Несмотря на развитие социалистических черт в сфере
перераспределения и потребления, несмотря на становление социалистической
модели планирования и управления производством, не имелось главного -
социалистического способа производства. Для руководителя или стороннего
наблюдателя мы имели общество, коренным образом отличное от капитализма, но
для рядового наёмного работника его положение принципиально от положения при
капитализме не отличается.
Что при капитализме, что при советском строе работник фактически не был
хозяином своего труда, не мог распоряжаться произведённой собственностью, был
отстранён от участия в управлении производством, причём с течением времени это
отчуждение не увеличивалось, а возрастало. Работник по прежнему
каждодневно продавал свою свободу, по прежнему нанимался к владельцу средств
производства, государству, исполнявшему роль капиталиста, и точно так же он
находился в подчинении управляющих капиталиста- администрации
предприятий.
Однако, коммунистические власти страны пытались волевым порядком создать
черты социализма, построить здание без фундамента. Отсюда заигрывание перед
работягой, льготы при вступлении в КПСС, квоты для рабочих в представительных
органах, создание идеализированного образа передового рабочего, "маяки".
Отсюда же и меры по выравниванию разницы в материальном положении,
создание распределительной системы, более или менее равномерно
удовлетворяющей основные потребности народа. Разумеется, такая система не
могла быть долговечной, идея, не подкреплённая материально, посрамляет себя -это азы марксизма. Можно только поразиться силе идеи, которая так долго заставляла коммунистическую номенклатуру ограничивать свои аппетиты, придерживаться каких то норм, а не хапать, не грести под себя без разбора, как это делали все власти до них и после них.
Однако рухнувшая система является моделью социализма, предвосхищающей черты, которые долго ещё не будут достигнуты. Прежде всего - это равенство трудящегося перед собственностью, перед средствами производства. В любом краю Советского Союза любой человек считался совладельцем всех средств производства, что позволяло ему быть совершенно свободным в выборе места жительства и места работы. Скажут -прописка, закрытые города- но при желании и в Москве можно было устроиться и жить, а уж в закрытых городах - и тем паче. Далее - это объединение в один комплекс производства, коммунальных служб, сельского подсобного хозяйства - то есть начальные шаги к натурализации жизни, к сокращению разрыва между производством и потреблением. И, наконец, действенная система неполитического руководства страной, система единого хозяйственного механизма, позволявшего в очень короткое время собрать все силы для решения какой то конкретной задачи, перебросить эти силы в любой конец страны. Это была действующая модель социалистического хозяйства, какое вырастет в конце концов из нынешнего рыночного бардака. Почему же действующая модель, а не само социалистическое хозяйство? Да потому что в этом хозяйстве не было действенной обратной связи между каждым отдельным потребителем и производящим предприятием, между предприятием, регионом и центром, не было действенной заинтересованности в работе этого хозяйства для каждого отдельно взятого работника и руководителя. Это ещё не изделие, это форма для его отливки. Посмотрим, удастся ли использовать эту форму, что в конечном итоге зависит от наших усилий.

Буржуазный социализм.

Что о нём говорит "Коммунистический манифест"? "Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования современного общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата". И надо отметить, что в современном мире буржуазии это в значительной мере удалось.
Под угрозой Октябрьской революции, под прицелом советских ракет они осуществили государственный контроль над экономикой, создали эффективную социальную сферу, добились высокого материального уровня трудящихся. Была создана и действенная социальная сфера, во многом напоминающая советскую. Отпуска и больничные работникам, система страховой медицины, бесплатное среднее образование. Словом, на Западе были созданы элементы социализма в сфере распределения, а также некоторые элементы государственного регулирования экономики. В Западном обществе не были реализованы в полной мере принципы социалистического перераспределения, не была разработана система неполитического управления, зато у них были созданы традиции «гражданского общества», традиции демократического самоуправления, что также является необходимой составной частью социализма. В западных странах также была создана социалистическая модель, которая моделировала другие стороны социализма. Гражданское общество в современном понимании – это не просто демократия -  ведь демократия сама по себе вовсе не исключает подавления инакомыслия, в том числе и жестоких расправ над инакомыслящими – главное, чтобы таково было решение большинства -  нет, эта система предполагает внимательное,  бережное отношение и к интересам и нуждам меньшинств, даже если обществу и приходится идти на некоторые дополнительные усилия по их обеспечению. А без этих мер, когда общество способно защищать не только интересы государства в целом, не только каких то социальных групп, а каждого отдельного человека, подлинного социализма быть не может.  Но все эти меры невозможны без наличия мощной материальной базы, без притока дополнительных средств, которые современное буржуазное общество извлекает из стран третьего мира. Все эти шведские, испанские и швейцарские «социализмы» невозможны без голода в Африке и нищеты в Бангла-Деш; фактически пролетарии стран Запада стали соучастниками эксплуатации своих собратьев в странах Юга, то есть, перестали в полной мере быть пролетариями. То же самое можно сказать и об исламском монархическом «социализме» арабских стран Персидского залива, благополучие которых основано на эксплуатации «чужих» наёмников.
. То есть, в какой то мере осуществлён идеал Гитлера - социализм только для
своих, социализм, основанный на эксплуатации "недочеловеков". Разумеется,
идеологическое оформление совершенно другое, но суть та же, о которой сказано
ещё в "Моей борьбе" Гитлера - кто то должен вкалывать на господ, довольствуясь      
водкой и марихуаной. Но. тем не менее, для ограниченной части человечества было
создано общество материального благополучия, общество, в котором
действительно существует демократия, где действительно осуществляются гражданские права и свободы.
 Но как планово - социалистическое хозяйство СССР было лишь моделью социалистического хозяйства, так и гражданское общество Запада - это действующая модель гражданского общества, а не действительное гражданское общество. Не может быть подлинного внимания к человеку и его нуждам в обществе, построенном на эксплуатации, в обществе, где господствует частная собственность всё, в конечном счете, определяется котировкой ценных бумаг на бирже. Но, тем не менее, модель создана и в будущем должна быть использована при создании подлинного социализма. А для этого западный "социализм" должен быть разрушен. Впрочем, в настоящее время гражданское общество, да и демократические институты на Западе и без того находятся под угрозой. Разрастающееся господство "чистой" частной собственности, подобно раковой опухоли, разъедает патриотизм, долг перед семьей, даже отношения с Богом ставят на коммерческие рельсы. Население Запада больше не желает защищать Родину, защиту своей безопасности он передоверяет профессионалам, забывая, что профессионалы служат тем, из чьих рук они получают деньги, а не тем, кто эти деньги зарабатывает. Любая демократия - это общество людей, имеющих право на оружие, и любая замена ополчения, призывной армии, профессиональной, наёмной ведет к замене демократии той или иной формой диктатуры. Вспомните - после профессионализации армии в Риме республику сменила империя, после смены ополчения у германцев рыцарской дружиной на смену военной демократии пришел феодализм, почему же мы должны пребывать в наивной уверенности, что наше общество будет исключением? А диктатура в нынешнем обществе особенно страшна и гадка, поскольку нынешнее развитие средств электронного слежения позволяет залезть в кастрюлю и постель любого гражданина. Вдобавок, не может быть политически самостоятельным человек, не имеющий экономической самостоятельности, а система эксплуатации стран третьего мира и гастарбайтеров всё более  вытесняет из орбиты производства европейцев. Всё больше их находит применение в сфере обслуживания, рекламы, шоу бизнеса, информационных технологий, всё больше и больше переходит в разряд безработных, сооциальных иждивенцев. Если процесс империалистической глобализации не будет остановлен, то вместо мира благостной демократии мы можем получить господство «Большого брата» с тотальной слежкой и копоративным делением общества по национально –профессиональному признаку.



Пролетарский социализм.

Его ещё в мире нигде не существовало, наличествовали отдельные фрагменты, изолированные модели отдельных его узлов, встроенные в чуждые им механизмы. Итак, в современном мире, как у нас, так и на Западе, создана система социального обслуживания населения, система социализма в сфере перераспределения, позволяющая обществу обеспечить действенную помощь тем, кто по тем или иным причинам не в состоянии сам обеспечить себе жизнь. В СССР длительное время существовала модель планового социалистического хозяйства, способная, в принципе, обеспечить быстрое маневрирование ресурсами общества, осуществить любой масштабный проект. В Западном мире действует модель гражданского общества. Для того, чтобы создать настоящий, полный социализм, надо воссоединить, слить все эти узлы и детали в единый,  жизнеспособный организм, что невозможно без самого главного - социалистического способа производства. Отдельные элементы этого способа производства существуют уже сегодня. -кооперативы «Мандрагора» в Испании, 'профсоюзные предприятия США, кибуцу. Были движения в этом направлении и в СССР, особенно - в период перестройки, но сколько ни будь стройной системы создано не было. Да и не могло быть создано, поскольку СССР рухнул, погребая под своими обломками результаты пролетарских инициатив восьмидесятых. И на Западе, несмотря на развитые структуры производственного самоуправления это ещё не пролетарский социализм, ещё не социалистический способ производства, а опять же его модель. Но эта модель является тем недостающим звеном, той основой, на которой должно строиться новое социалистическое общество.
Итак, первое необходимое условие пролетарского социализма - это политическая власть трудящихся, диктатура пролетариата. Вот только не надо путать диктатуру класса с диктатурой партии или, тем более, с личной диктатурой. Разумеется, в 18 году, когда пролетариат составлял ничтожное меньшинство населения, диктатура пролетариата и не могла осуществляться иначе, как власть, основанная на прямом, ничем не прикрытом насилии, а после отказа левых эсеров участвовать в диктатуре - как диктатура большевистской партии. Теперь же, когда пролетариат составляет большинство населения России, он вполне способен осуществлять свою диктатуру в форме самой широкой демократии. Разумеется, для этого необходимо установить контроль пролетарского государства за ключевыми отраслями экономики, банковской системой, транспортно - энергетической инфраструктурой и средствами информации и связи, причём в отношении естественных монополий такой контроль может быть осуществлён только одним способом - безусловной и полной национализацией. После овладения господствующими высотами в государстве, пролетариат вполне может навязывать свою волю так, как делает это в настоящее время буржуазия в самых раздемократических странах, используя две -три коммунистические партии для осуществления широкого лавирования в пределах социалистического поля и оттеснив либеральные и консервативные партии на обочину политической жизни .  В то же время, вполне возможно использовать их наработки в той мере, в какой это не противоречит генеральному курсу на социализм. Но для того, чтобы диктатура пролетариата не превратилась в обычную буржуазную демократию, а затем - в буржуазную диктатуру, необходимо дополнить политическую власть пролетариата его экономической властью. Либералы во время перестройки с удовольствием и злорадством потешались - вот мол до чего довела ленинская установка на то, что кухарка должна управлять государством. При этом,  кто по не знанию, а кто намеренно искажал цитату - Ленин вовсе не говорил, что кухарка должна управлять государством, он говорил о том, что каждая кухарка должна уметь управлять государством. Здесь акцент не на том, что привлечь к управлению кухарку - отдельно взятые ткачихи и слесаря у нас государством управляли, и не так уж плохо, акцент на том, чтобы каждая, каждая кухарка умела управлять. В этой формуле и равноправие полов, и культурная революция и рабочее самоуправление. Ведь для кухарки управление государством должно начинаться прежде всего с управления своей кухней, с властью над своим рабочим местом и правом распоряжаться произведённой собственностью. Именно здесь, в праве распоряжаться своим трудом и состоит ключевой момент социализма. Средства производства - только средства, и наличие средств производства в руках колхозников вовсе не делало их хозяевами своего труда, так как не в их руках была политическая власть и средства насилия. Видимо, на первых порах общество, которое я называю пролетарским социализмом должно зиждеться на плюралистической многоукладной экономике, где должны сосуществовать государственный, частный и кооперативный уклад артелей и самоуправляющихся производственных предприятий. Сохранение частного уклада (помимо того, что это позволит сохранить гражданский мир) необходимо для канализации инициативы, не вписывающейся в уже существующие рамки, для разведки каких то новых форм и путей развития, перспективы которых в настоящее время неясны. Причем возможны разные формы частного предпринимательства -частное индивидуальное предприятие, семейное предприятие, частно -долевое предприятие. Государственная собственность, её ключевое положение должно служить гарантом того, что частный бизнес не уйдет в тень, не выйдет за пределы, не позволяющие ему окрепнуть настолько, чтобы вступить в борьбу за политическую власть. Но основным, на данном этапе, должен стать кооперативный сектор, сектор, в котором средства производства находятся в коллективной собственности работников, нанимающих администрацию, участвующих в управлении производством. В пределах бригады или участка - непосредственно, в рамках цеха или предприятия - через своих выборных. Господство подобного  способа производства, когда каждый заинтересован в рациональной и действенной работе, и не только своей собственной, но и в работе всего предприятия, поскольку от этого зависит твой доход,  несомненно, окажет решающее воздействие на положение всего общества. Господство самоуправления трудящихся заставит вводить формы самоуправления и на государственных и на частных предприятиях хотя бы из экономических соображений. Наличие же широкого слоя управленцев, зависимых от доверенных им в управление коллективов и опирающихся на ресурсы этих коллективов создаст надёжный противовес потугам бюрократов к завоеванию господства в обществе, к ущемлению политической демократии. Сейчас о таком обществе мы можем только мечтать, но и оно не является полным социализмом. Раз пролетарский - значит ещё не вполне социализм. И дело не только в наличии частных предпринимателей. Постепенное расширение и углубление подобной системы приведет к тому, что она, с одной стороны, будет всемерно содействовать развитию производственной и коммерческой инициативы, предпринимательства, и в сфере кооперативного и государственного производства, а с другой свяжет хозяина с интересами его работников, сблизит его положение с положением наёмных и выборных управляющих кооперативных и государственных предприятий.
Дело в другом. Прежде всего в обществе будут существовать владельцы средств производства, как на основе частной, так и коллективной собственности, и люди, этих средств производства лишенные-  наёмные работники, пролетарии в собственном смысле этого слова и менеджеры и бюрократы, управляющие не принадлежащей им собственностью.
 Второе но, наверное, не менее существенное, это то, что каждый трудящийся является совладельцем не всего государства, а всего лишь отдельного предприятия. А предприятия могут быть разные, и потребности в продукции предприятия разные, и затраты, и прибыль, а следовательно, осуществить принцип: равная оплата за равный труд - невозможно.
Даже после того, как эволюционное развитие этого общества полностью сотрет разницу в положении работников на кооперативных, государственных и формально частных предприятиях, когда они будут иметь равные возможности участия в управлении производством и распределении прибыли, когда предприниматель, человек, что то предпринимающий, перестанет быть капиталистом, буржуем, поскольку станет невозможным капиталистический принцип изъятия прибавочного продукта, общество ещё не станет полным социализмом.
Прежде всего, это будет общество буржуазной демократии, правда, без буржуазии. Во вторых, это будет общество материального неравенства работников разных предприятий, возможно - разных отраслей и территорий, некоторой конкуренции между ними. И, наконец, сохранится противоречие между работниками, производителями и совладельцами средств производства и управленцами, которые, не владея средствами производства, будут присваивать часть прибавочной стоимости в силу владения знаниями и навыками, которых нет у подчинённых. Переход на новую ступень несомненно будет процессом революционным, хотя, вероятно, это будет революция нового типа, революция без классового антагонизма.. Разумеется, в новом обществе будет осуществлено то, что декларировалось сталинским агитпропом, но не было осуществлено в реальности, а именно - все жители страны являются совладельцами всего богатства страны, а значит, имеют равные права на участие в управлении страной. Раз все имеют равное отношение к собственности, должна быть осуществлена равная оплата за равный труд независимо от места работы.
Кроме того, необходимо преодоление экологического кризиса, преодоление разрыва между производством и потреблением, натурализация экономики. Но как это всё может выглядеть, мы пока можем только гадать.
Коммунизм.
Ну что ж, придётся погадать. Итак, первая фаза коммунизма, или развитый социализм.
Мы остановились на том, что в этом обществе каждый человек будет совладельцем всего общественного богатства независимо от места рождения и места проживания, во всяком случае - каждый гражданин данного государства. Правда, уже это - наличие разных государств - предполагает наличие неравенства в уровне жизни различных людей земли, а раз так, этот социализм возможен лишь в том случае, если буржуазные режимы будут ликвидированы в подавляющем большинстве государств, определяющих мировую политику, и мировое сообщество возьмёт курс на преодоление мировой нищеты и мирового неравенства. Почему? Я уже говорил, что только при отсутствии угрозы со стороны мирового капитала возможно применение основополагающих мер по ликвидации власти как кормушки, по преодолению частной собственности на право распоряжения и управления.
Итак, власть подотчётна низам, сменяема в любое время и доходы управляющих не
превышают доходов работающих. Пути движения к такому строю указаны - это,
прежде всего, советская система с выдвижением депутатов на предприятиях и в
малых населенных пунктах, ступенчатая выборность депутатов и отзыв депутата
любого уровня выдвинувшим его коллективом в любое время. Второе - это
наличие постоянно действующей профессиональной команды управленцев -
исполкома - подчинённого и подконтрольного совету, который не только
принимает законы и постановления, но и проверяет их исполнение. Но фокус то в
том, по мере того, как будут сокращаться возможности использования власти в
корыстных целях, и контроль то будет требоваться всё меньше и меньше, и нужда в
выборных Советах, контролирующих деятельность исполкомов, занятых
 конкретным управлением, будет снижаться. Если разобраться, то Сталиным была  создана модель такой системы, но создана она была не в результате естественного
развития общества, а искусственно, и держалась на идеологической подпитке и
страхе репрессий, а проводником и того и другого, да плюс к тому регулятором и
третейским судьёй при столкновении разных интересов ведомств и регионов, была КПСС. Время показало, что система эта вполне жизнеспособна, поскольку даже
без экономического базиса смогла просуществовать столь длительное время и
выполнить грандиозные задачи
Но это управление, высокий уровень, а что социализм может означать для рядового гражданина?
Прежде всего - право знать происходящее и возможность в любой момент влиять на события. Любое решение власти, касающееся изменения условий жизни общества или каких то конкретных людей не может быть принято без согласования с заинтересованными сторонами, а развитие компьютерных сетей значительно
упрощают эту задачу. Вспомните всемирное голосование по электронной сети, описанное в "Туманности Андромеды" Ивана Ефремова. Второе, это то, что заработок работника на любом рабочем месте и в любом регионе зависит только от его трудового вклада. Здесь возникает вопрос - а кто этот трудовой вклад будет определять, и кто будет определять материальное наполнение этого трудового вклада? В СССР этим занимались соответствующие отделы министерств и ведомств, но в результате мы имели оплату не по труду, а по необходимости, по значимости данного вида труда в конкретное время и в конкретном месте с точки зрения номенклатуры, что никак не соответствовало, принципу « каждому по труду». Но к тому времени, о котором я говорю, общество должно пройти длительную школу артельного труда, когда каждый рабочий коллектив должен научиться учитывать трудовой вклад каждого, а каждый конкретный работник должен научится соотносить свои затраты труда и затраты другого и отучиться завидовать более умелому и трудолюбивому.
И ещё в условиях артельного социализма должна начаться научная разработка и условий труда и размеров труда.
Но всё же - как и за что платить? Сдельщина? Но она завязана на рыночную стоимость вещи, а как соотнести труд составителя компьютерных программ и каменотёса?
Классики марксизма говорили о затратах рабочего времени, но и это не сопоставимо. Время в кабине скоростного самолёта и время в мастерской художника - это совершенно разное время. Вероятно, основой оплаты должно стать время, но не рабочее время, а   время, необходимое для восстановления работоспособности, причём возможности выполнения того труда, на которое и были израсходованы физические, нервные, психические возможности человека. Но при такой системе, скажете вы, простой, чёрный, тяжёлый труд будет оплачиваться выше, чем труд высококвалифицированный, творческий. Да. Но ещё Энгельс говорил, что при коммунизме не может быть профессиональных тачечников. На ещё ранних стадиях социализма этот принцип должен неуклонно вводиться в жизнь, чтобы неквалифицированный тяжёлый труд стал невыгоден и обществу и каждому конкретному работодателю, в том числе и артели. На физикалистскую, то есть, основанную на физических затратах организма, составляющую оплаты, на первых порах, будут накладываться дополнительные выплаты представителям публичных или особо дефицитных профессий, и персональные надбавки выдающимся управленцам.. Но по мере удовлетворения нормальных человеческих потребностей каждого человека, ликвидации дефицита, будет уходить в прошлое и страх разорения, страх нищеты, а в обществе будет воспитываться культ разумной самодостаточности, роскошь станет просто неприлична, и постепенно всякие дополнительные выплаты, определяемые трудом не прямо, а косвенно, отомрут, Классикой марксизма является и то, что социализм - это общество отмирающего государства. Я говорил, что на Западе создана модель гражданского общества, самоуправляющая, живущая помимо государства, не нуждающаяся в государстве. Но это модель для богатых, ограждённая ракетами и истребителями-бомбардировщиками (желательно - беспилотными) от всего остального полунищего и нищего мира. При социализме возникнет подлинно гражданское общество, основанное на равенстве, но не равенстве нищеты, а равенстве заботы о ближнем. На этапе пролетарского, кооперативного, социализма, когда будет существовать неравенство в положении различных коллективов и различных людей, разность их материальных интересов и необходимость подчинения этих интересов интересам общества, требуются и репрессивные органы, осуществляющие это подчинение.
Тогда же, когда собственниками средств производства станут реально все, и оплата
труда будет целиком (или почти целиком) зависеть только от труда, разница
экономических интересов станет минимальна и скоро исчезнет, до минимума будет
сведена и возможность зависти.
А раз так, то надобность в профессиональных структурах насилия отпадет, станет
ненужной и демократия, как институт подчинения меньшинства интересам
большинства, меньшинство, чьи интересы отличаются от интересов этого самого
большинства будет ничтожно, различия в интересах минимальны и большинство
легко сможет пойти на уступки для достижения взаимоприемлемого результата.
Конечно, антисоциальные действия отдельных людей будут всегда, но социальные
причины преступности исчезнут, останутся отдельные эксцессы
неуровновешенных личностей, которые будут гаситься в зародыше негативной
реакцией окружения и редкие проявления психического расстройства,
расследованием и ликвидацией которых будут заниматься не юридические, а
медицинские структуры. Почему редкие ?  Да потому что и чисто биологическое в
человеке зависит от социального, подавляется или провоцируется им.
Ну, а развитой коммунизм что из себя будет представлять, и как будет осуществлён
переход к нему?
Вот если переход от кооперативного, пролетарского, социализма к социализму настоящему, полному, социализму как первой фазе коммунизма предполагает революционные преобразования, коренную ломку старого, то здесь ничего подобного в общественной жизни не предвидится.
Если оплата по труду превысит общественно необходимые потребности человека и
его семьи, то к чему станет выбирать эту оплату полностью? Ведь человек не
может спать в двух спальнях сразу или есть на двух столах.
И станет бессмысленно при выборе рода занятий ориентироваться на оклад,
зарплату, приработок. Только возможности собственной самореализации станут
приниматься человеком во внимание, поэтому и переход от одного вида
деятельности будет восприниматься вполне естественно, без всяких соображений
престижа или моды. Этому в значительной мере будет способствовать полная
компьютеризация производства, широкое применение робототехники, что сведёт
на нет однообразную, монотонную работу с веществом, ликвидировав не только
профессиональных грузчиков, но и станочников.
Итак, исчезнет разделение труда на физический и умственный и, в значительной
мере, на труд управляющий и исполнительный, а значит, отомрут все связанные с
этим формы частной собственности.
Сведение к минимуму разницы между трудом управляющим и исполняющим? Да.
Уже ликвидация наёмного труда сделает ненужной огромную армию
нормировщиков, контролёров. А на первой фазе полного социализма ликвидация
конкуренции между предприятиями и создание единой плановой системы
позволит в значительной мере передоверить многие функции управления и
планирования компьютеру. Ликвидация дефицита сделает ненужной погоню за ростом производительности труда и экономической эффективностью производства. И опять же, компьютеризация сотрёт разницу в управлении процессом создания какого то отдельного уникального механизма и в управлении крупным автоматизированным производством.
Итак, общество, в котором все общественно значимые потребности человека удовлетворяются. Что это значит? Это значит, что он в любой момент может вкусно и вдосталь поесть, или в системе общественного питания, или взять продукты и сам приготовить себе кушанье. Это значит, что в любом месте, где потребуется, ему будет предоставлено жилье, которое он без туда обустроит по собственному вкусу. А его детям то уж тем более ни в чем не придётся нуждаться, и обучение этих детей будет ориентироваться только на одно - на всемерное раскрытие потенциала, заложенного в ребёнка природой, А раз так, то к чему нужно создавать семью? Ведь семья нужна для того, чтобы рождённые тобой дети не оказались один на один с безразличным, а то и враждебным миром, для того, чтобы создать очаг, который бы обогрел членов семьи, создать стены дома - крепости, защищающие от внешней угрозы, накопить богатство - на черный день старости и для передачи детям,  А если угрозы нет, то крепость не нужна. А если ты можешь найти себе дом или квартиру всегда, как это станет нужно, зачем цепляться именно за эту жилплощадь?
То есть- зачем семья? Любить друг друга можно без венцов и штампов в паспорте. А союз двух любящих станет еще прочнее. Во первых, не станет иссушающей душу погони за рублем, отупляющего быта. Во вторых, отсутствие внешних стен -престиж, жилплощадь, имущество а посему возможность уйти в любой момент заставит лучше понять, что единственное, чем можно удержать спутника или спутницу – собой, своей любовью, интересом к твоей личности, а не к квартире или сберкнижке. И дети уже не будут обузой и станут ценны не потому что наследники, или опора в старости, или так принято, а ... потому что дети. Видимо, последним из того, что ныне разделяет людей, исчезнет национальное различие. Ведь климатические и природные условия ведут к тому, что одинаковые затраты труда приводят к разным результатам, дают разную отдачу. Кстати, это послужило одной из причин развала Союза. Одинаковый труд крестьянина в Сибири или на Рязанщине и в Абхазии или в Фергане приводил к тому, что на юге получали гораздо большую отдачу, накапливали богатство, а это богатство неизбежно отрывалось от работника и создавало возможность эксплуатации, причем в первую очередь - эксплуатации рабочих средней полосы. Ефремов ("Туманность Андромеды") предлагает преодолеть эту разницу глобальным планированием и перераспределением людей и продуктов. Но честно - не защемила у вас душа, когда вы прочли, что на просторах бывшей России  постоянного населения нет, разбросаны кое где вахтовые поселки скотоводов, горняков и разного рода изыскателей - вот и всё. Нет, это перспектива не коммунистического, а либерального переустройства, когда всё держится на прибыли. А существование России для мировой рыночной системы действительно невыгодно. Коммунистическое переустройство пойдет по пути нынешней замены специфических источников сырья и энергии неспецифическими, то есть такими, которые можно добывать в любом месте. Не нефть и уголь, а глубинное тепло земли, ветер, безнапорные гидроэлектростанции, а там будут найдены и другие способы добычи энергии и, что немаловажно - другие способы аккумуляции энергии, что позволит отказаться от линий электропередач и двигателей внутреннего сгорания. А потому и население будет везде, везде будут жить люди, которым их степь милее смой распрекрасной Ниццы, и даже тундру, в которой похоронены их отцы и деды бросить жалко. Следующий этап - это освобождение от зависимости перед плодородием почвы и продуктивностью Океана что даст искусственное получение полноценного пищевого белка. Надо отметить, что капитализм - это максимальное разделение производства и потребления, когда различные компоненты изделия изготавливаются в разных местах, причем и сырье для него добывается за тридевять земель, а произведенный продукт опять же везётся куда подальше от места изготовления. Коммунизм должен будет преодолеть эту разорванность - всё можно будет производить везде, а раз так, то и производство будет максимально приближено к потреблению территориально. Но не только территориально. Уйдёт в прошлое производство большими сериями и прежде всего потому, что исчезнет работа на продажу, её заменит работа на себя и на заказ, что станет реально в результате автоматизации производства и компьютеризации управления.
Завершающим штрихом коммунизма в плане материального производства станет создание единого комплекса, объединяющего в одну саморегулирующуюся систему естественную природу и природу созданную человеком, как говорил Маркс - очеловечивание природы и натурализацию общества. Систему, в которой автоматизированное производство будет включено в природный цикл, где отходы производства будут источником существования растений и животных, а не фактором уничтожения природы. После этого труд, как орудийная деятельность человека исчезнет, всё необходимое для человека будет возникать в новой естественно-технической системе само собой, и какая то необходимость в дальнейшей технической деятельности в пределах Земли исчезнет. На этом, можно сказать, и коммунизм кончается, поскольку преодолены все виды частной собственности и уничтожены предпосылки для её возникновения. Дальнейшей целью человечества станет не технический прогресс (ведь прогресс ценен не сам по себе, а как средство обеспечения человеческой жизни), а прогресс человека, совершенствование его духовных и биологических свойств, и возможно, в дальнейшем, качественное изменение, переход на новую, более высокую ступень развития.
У Маркса, в его"... Рукописях 1844 года" сказано, что после исчезновения частной собственности у человека разовьются новые чувства, это будет вызвано как техническим прогрессом (пока не было музыки, не было и музыкального чувства), так и тем, что не отравленный алчностью и завистью человек будет тоньше и полнее воспринимать окружающий мир. Ну что ж, нам, разумеется, не увидеть не только этого, мы не доживём и до начальной стадии коммунизма, дай бог создать кооперативный социализм, но что бы что то создать, пусть малое, надо иметь великую цель. Наши деды и отцы, стремясь к этой великой цели, создали великую державу. Когда целью стала колбаса без очереди, держава развалилась. Так что без коммунизма не будет ни социализма, ни России.