Продолжение 25. Я- гитарист. Пётр Полухин

                Моя композиторская работа

С 2012 года донецкий гитарист Павел Иванников редактирует мои пьесы. Проделал огромную работу. С 2014 года просил каждый день присылать ему новую пьесу. В это время началась гражданская война. Турчинов погнал свих бешенных псов – националистов против жителей Донбасса, не пожелавших разговаривать на украинской мове и стать русофобами. Павел говорил, что снаряды пролетают мимо его дома. Моя музыка играла для него роль символического щита.

Это был расцвет моего творчества. Здоровье позволяло мне писать музыку долгими часами зимой и летом. Я творил. Хочу назвать самые значительные свои сочинения. Это циклы из пяти однотипных пьес одноимённой формы, включающие в себя менуэты, прелюдии, галопы, ноктюрны, баллады, идиллии, былины, багатели, акварели, арабески, песни без слов, пасторали. Мне нравилось писать сюиты, посвящённые нашим христианским празднествам и фольклору. Сюита на «Ивана Купалы» из пяти пьес, Сюита «Масленица» из пяти пьес, «Итальянская сюита» из пяти пьес, «Сказочная сюита» из пяти пьес, сюита «Цветы» из пяти пьес. Концерты для гитары и симфонического оркестра, концерт «Тропикана» для гитары и оркестра, версия «Тропикана» для четырёх гитар и оркестра, «Русский концерт» для гитары и оркестра.

Особое место в моём творчестве занимало сочинение фантазий. «Карпатская фантазия», «Печальная фантазия» памяти Лермонтова, были написаны в этот период. А для ансамблей гитар мною написано огромное количество пьес. Пятьдесят гитарных квартетов, сорок гитарных дуэтов. Вариации на темы пяти русских композиторов, вариации на темы пяти композиторов других стран, посвящённые семье братьев Иванниковых. Их пока не сыграл никто. Но, надеюсь, что всё ещё впереди. Когда я увидел, что Павел Иванников не успевает обрабатывать мои оригинальные сочинения, то сам стал редактировать эти пьесы.

                О настоящем и прошлом
               
Конгресс украинцев Канады пригласили меня сыграть концерт на своём собрании. Мой концерт длился сорок пять минут. Вначале мне поставили условие – должна звучать украинская музыка и мне пришлось растолковывать им, что я исполнитель классической музыки, но у меня есть обработки украинских песен: «Щедрик» – рождественская украинская народная песня, «Ехал казак за Дунай», «Взял бы я бандуру».

В зале было человек сто. Приняли меня хорошо, несмотря на то, что я москаль, но с Украины. После был ужин и расспросы об Украине. Я не был там десять лет и ничего нового рассказать им не мог. На все провокационные вопросы отвечал, что я артист и политикой не занимаюсь, но рассказал, что когда работал в киевском органном зале, и когда шёл за зарплатой, то брал спортивную сумку. Мне туда бросали деньги, и я не считая их, быстро шёл с женой в гастроном и покупали продукты – завтра они будут стоить в два раза дороже. А потом семь месяцев не получал зарплату. Почему я здесь? От хорошего не бегут. Им это не понравилось. Если бы я говорил, что москали – оккупанты, то лил бы бальзам на их души. Больше они меня и не приглашали.

Вспоминаю, когда на Крещатике я встретил главу союза композиторов Михаила Степаненко, он спросил: «Что ты здесь делаешь? Почему не уехал?.. Двадцать тысяч деятелей культуры уже там». И он оказался прав. Когда мы уезжали Ольга позвонила знакомому режиссёру киностудии имени Довженко и сказала, что мы уезжаем в Аргентину. Он спросил: «А как же Родина?». «Родина у нас – это свинья, которая поедает своих детей», – был ответ Ольги.

Ещё вспоминаю. Когда мы с Которовичем приехали в Мюнхен на концерты, нас встретил администратор, русский еврей и поселил в гостиницу сказав, что это лучшая гостиница. Оказалось, что это гостиница для гомосексуалистов. Утром завтрак, шведский стол роскошный, вечером концерт в театре. Полон зал людей, успех. Подошли украинцы и пригласили в украинскую церковь.

На другой день было воскресенье. Пришли и я там такого наслышался! Какой - то вуйко с пеной у рта кричал, что Воронеж, Белгород, Курск, Кубань – это украинские земли. Вечер у нас был свободным. Нас пригласил к себе украинец, который знал дядю Богодара. За рюмкой водки он рассказал, что дядя – Геннадий Которович был редактором еженедельника «Новое время», а после войны – журнала «Неделя». Работал агентом на две разведки был убит в 1964 году. Похоронен рядом с лидером националистов Коновальцем. Богодар меня попросил: «Только не говори никому, даже жене». И я молчал. Если бы узнало КГБ, то не видать бы ему звания «народный» и даже выгнали бы из консерватории. Такой преподаватель не имеет право учить советских студентов.

В Библии есть удивительно точные строки: «Отдаляйся от врагов твоих и будь осмотрителен с друзьями твоими». Когда меня не было дома – я был на гастролях. Богодар пришёл к нам на квартиру. Елена, моя первая жена, открыла дверь. Он упал на колени, стал просить о любви, говоря, что я не достоин такой женщины, что я ей изменяю. А кто из нас не без греха? Вспоминаю анекдот. Когда сто женщин попало на тот свет, и Бог спрашивает: «Кто изменял своим мужьям – выйти из строя! Девяносто девять вышли. К ним подлетели ангелы, надели на головы им венки из роз и повели в рай. Одна, которая осталась, говорит: «Боже, я не изменяла мужу». Бог говорит: «Я грех прощаю, а глупость – никогда!». Когда я вернулся из гастролей, Елена сказала: «Ну, и друг у тебя!». И рассказала эту историю. Конечно, отношения стали другие, и он, наверное, догадался, что я знаю о его попытке украсть то, что принадлежит мне.

Позвонил он мне летом и говорит, что едем в Кременчуг, завтра будут на природе снимать правительственный концерт, в котором принимают участие ведущие артисты Киева. Я сослался на неважное самочувствие и отказался. Ушёл к моему другу, художнику Георгию Бабейчуку. Когда посмотрел эту передачу по телевизору, то увидел, что на сцене стоит стул, а на нём гитара головкой вверх, и Которович играет «Испанский танец» композитора Скорика.

Следующий эпизод. Звонит он мне и говорит: «Мы едем в Румынию, но я получаю две трети гонорара, а ты – одну треть». Говорю, что прочитал в газете «Правда» сообщение об обстреле поезда «Москва  Бухарест». Я не хочу быть убитым. Гастроли были сорваны. Я Богодару помог попасть на приём к президенту Украины – Кучме. Богодар попросил Кучму помочь организовать камерный оркестр. Оркестр был организован при Совете министров. Состав оркестра: Богодар – дирижёр и солист, Басалаева – пианистка и по совместительству любовница Богодара. Полухин – музыкант оркестра.

Я уже писал, что после этого наша дружба сошла на нет. Я всегда был солистом, а не музыкантом оркестра и не ожидал, что Богодар меня так низко опустит. Решил с ним больше не играть. Встретились мы с ним у здания посольства Аргентины. Я шёл в посольство за документами на отъезд. Он остановился и спросил: «Говорят, что ты уезжаешь в Аргентину – не вернёшься?». Ответил ему кратко: «Никогда!».
Богодар, наконец, женился на Басалаевой. Она родила ему сына. Назвали в честь отца Богодара –Антоном. Впоследствии сын освоил электрогитару и стал рок музыкантом. Дочь от первого брака – Мирослава. Она прекрасная скрипачка, преподаёт в консерватории. Басалаева прописала в квартиру свою мать и брата… И устроили они Богодару такую сладкую жизнь, что пришлось ему уйти от них на квартиру. Он запил и на своё шестидесятивосьмилетие напился. Утром вышел во двор, упал в парадном и умер.

Мне его жаль. Многие ему говорили: «Посмотри на Басалаеву, она бездарная, жопатая дура». А он бросил молодую, красивую, на 11 лет моложе его арфистку Наталью Кметь, которая по настоящему его любила. Связался с женщиной, бывшей до него четыре раза замужем. Лев Гумилёв, в своё время, писал: «Когда украинец умнеет – он становится русским». Богодар Которович не стал русским.

В начале января 2018 года мне написала письмо Алина Бойко – художественный руководитель первого Международного конкурса композиторов, пишущих для гитары, который должен пройти в Киеве. Предложила мне участвовать в конкурсе. Условие: пьесы на тему украинских песен и не более трёх страниц. Я ей написал, что у меня нет пьес с аппликатурой и с нюансами. Я печатаю на «FINALE» – многофункциональном музыкальном редакторе только текст. Ей нужно было конкурсу придать статус Международного. Прислали свои заявки композиторы только из с Венгрии и Белоруссии, а остальные все украинцы. Я из Канады. Это выглядело солидно. Она написала, что сама поставит аппликатуру. Я не смог ей отказать – мы были в хороших отношениях. Она ученица Натальи Плакущей, которая раньше у меня училась на курсах повышения квалификации. Я ей послал вариации на тему песни «Гей, соколы». Песня польская, но украинцы её считают своей. В Канаде я видел сборник песен, где «Вечерний звон» – украинская (!?) песня.

Первое место присудили венгерскому гитаристу Ференцу Бернату. Он родился в Ужгороде и учился у гитариста Ференца Смерички, который не позволял мне жить в гостинице, когда я приезжал на гастроли. Только у него, где я питался и пил венгерское вино. Один из удачных моих концертов проходил в филармонии, в здании бывшей синагоги, где была прекрасная акустика. Смеричка играл в венгерском ансамбле и преподавал в музыкальном училище.

Ференц Бернат – крепкий гитарист, но его пьеса простая обработка, а он её назвал «Украинская баллада» на тему песни Платона Майбороды «Ридна маты моя». Баллада – это форма оригинальной музыки, а на темы песен пишут вариации, фантазии, попурри. Наверное, он назвал так для придания солидности своему опусу. Второе место присуждено было сразу трём композиторам: мне, Игорю Григорьеву и Анатолию Довбня, который написал замечательные вариации на тему песни «Була соби Маруся». Я считаю, что по стилю лучше моих. Анатолий Довбня – Моцарт по сравнению с Ференцем Бернатом. Я написал Константину Чечени, директору конкурса, что пьеса Берната была опубликована в журнале «Гитара в Украине» и по условиям конкурса – она не имеет права выставляться на конкурс. Он не ответил.

Честно признаюсь, ответ мне совершенно был не нужен. Просто высказал своё мнение. А тут Ольга предложила совершить небольшое путешествие на Кубу с заездом в соседние страны Южной Америки. Я давно мечтал побывать там и согласился без колебаний. Почему то с возрастом обостряется страсть к путешествиям. Становишься сентиментальным и острее воспринимаешь окружающий мир.

Как сказал наш замечательный путешественник Пржевальский: «Жизнь прекрасна ещё потому, что можно путешествовать…». Действительно, получил неизгладимое впечатление от природы, заимел много новых друзей и забылись все болячки, как душевные, так и физические. Конечно, много фотографировали.

Двенадцатого декабря 2018 года гитарный оркестр города Киева сыграл концерт из моих оригинальных пьес и обработок. Концерт посвящался мне. Со вступительным словом выступил председатель Ассоциации украинских гитаристов – Констатин Чеченя. Резанула по ушам его фраза: «Начинаем концерт из произведений „козырного“ гитариста – Петра Полухина». Однако я не считаю себя козырным.
Если продолжать на том же сленге, то я, скорее, фартовый. Судьба часто ставила меня в трудные положения, но всегда давала возможность выйти из них благополучно. Не стану повторяться и приводить примеры. Просто, считаю себя везучим человеком. Моё кредо – «Помоги ближнему и это воздастся тебе сторицей». Помню несколько своих поступков.

Спас соседа, когда мне было четырнадцать лет. Он нечаянно схватил оголённый электрический провод. Я лопатой выбил из его рук этот провод. Были и другие случаи. Мой друг Виктор – трубач студент музучилища, взял меня с собой на свадьбу сестры в шахтёрском посёлке Брянка. Была зима. После застолья вышли на свежий воздух прогуляться. Увидел в сугробе замерзающего пьяного мужика. Взвалив его на плечи, отнёс в дом. Отогрели.

Летом отдыхал на Чёрном море в Гурзуфе. Там мой друг – гитарист Борис Дробот сдавал мне комнату. Однажды я и сестра Бориса пошли на пляж. Были большие волны. Она говорит: «Посмотри, парень как  то себя странно ведёт». Увидев, что он тонет, я бросился в море и поплыл к тонущему. Сестра друга – за мной. Схватили его за волосы и потянули на берег. Оказалось, что он пьяный армянин из компании распивающих на берегу спиртное. Армяне даже не заметили отсутствие их товарища. Они нас благодарили, дали мне сто рублей и бутылку армянского коньяка. Деньги я отдал сестре Бориса, а коньяк принёс Борису и вечером мы его оприходовали. Конечно, были и другие случаи, но я считал их мелочами жизни.

К Борису приезжали гитаристы: Аркадий Иванников, Сергей Астапов, Александр Шумидуб. Со всеми я дружил. Мне в жизни везло я встречал много хороших людей, которые мне помогали. Были и такие, которые из за зависти наговаривали всякую чушь на меня. Моя музыка рассчитана на исполнителей сегодняшнего дня. Я стремился сделать её понятной любому гитаристу. И ещё. Я всегда играл на гитарах отечественных мастеров и не мечтал о гитарах Рамиреса или Флета. Как говорится: «Не имей Амати, а умей играти». Я благодарен гитаристам, которые играют мою музыку. Когда при моём крещении у батюшки загорелась от свечи ряса, он сказал, что у младенца будет яркая жизнь. Он оказался прав.

              «Думи мої, думи мої, лихо мені з вами…»

Эти слова из стихотворения Тараса Григорьевича Шевченко я вспоминаю всё чаще, особенно, сейчас. Сегодня, восьмого июля мне исполнилось семьдесят восемь. С утра показалось солнце. А весь июнь был пасмурным, мокрым, холодным. Дожди шли совсем не летние, как у нас в Киеве, а изнуряюще бесконечные при температуре не выше плюс десяти градусов. На мой день рождения появилось солнце. Оно выглянуло из за нагромождения облаков, пытаясь согреть вымокшую до предела землю, но делало это так робко, что не было никакой уверенности в том, что это ему удастся.

Я замариновал австралийскую баранину, нанизал мясо на шампуры и приготовился разжечь мангал, но вдруг пошёл такой сильный дождь с градом, стало так холодно, что мне пришлось жарить шашлык в комнатной духовке. Пришёл мой друг, молдаванин Клавдий с семьёй. Подарок – бутылка элитного французского коньяка. Пришли соседи. Я уже двадцать лет не пью крепких напитков. Позволяю себе бокал шампанского по особо торжественным праздникам. Нет здоровья. Права народная мудрость: «Бог даёт хлеб тому – у кого уже нет зубов».

Посидели хорошо. Поднимали тосты, пожелали мне сто лет жизни и разошлись. А воспоминания, как кадры из забытого фильма, нахлынули и в темпе престиссимо проносятся в моей памяти. Жизнь моя состояла из белых и чёрных полос. И когда белых полос становилось больше, чем чёрных, я начинал волноваться – что  то должно случится нехорошее для выравнивания баланса.

Дирекция дома органной и камерной музыки дважды подавала документы на присвоение мне звания «Народного артиста Украины», но тормозом становился всё тот же хлопец из Ивана-Франковска, бывший художник  оформитель. Стал он министром культуры без высшего образования, учился на заочном отделении во львовском университете. Мне присылали знакомые гитаристы газету со статьёй: «Министр культуры – двоечник!». Не сдал сессию. Когда ему подавали мои документы, он увидев мою фамилию, говорил: «Пусть полежат».

Мой друг, гитарист и скрипичный мастер, украинец с цыганской кровью –Владимир Мидвидь, говорил: «Петро, ты не зробышь карьеру, бо ты москаль. Поменяй фамилию на Пивушенко, поменяй гитару на бандуру. Вот Петренко карьеру зробэ, бо вин дужэ хитрый». И он оказался прав: в 1999 году Петренко стал народным артистом. Он, на мой взгляд, это звание заслужил. Но директор филармонии Дмитрий Остапенко вскоре вытолкал его на пенсию, чтобы его сын – гитарист Андрей Остапенко, которого он устроил в филармонию, не выглядел серой мышкой по сравнению с Петренко. Сейчас народный артист Петренко играет в ресторане и, чтоб нравится пьяной публике, играет фламенко, стучит каблуками и поёт песни.

При Старостине, бывшем директоре филармонии и бывшем начальнике тюрьмы, киевскую филармонию называли «Филармония строгого режима», а при Остапенко: (в газете появилась статья адвоката Игоря Хмары от седьмого мая 2014 года, написанная по просьбе коллектива филармонии) называют «Филармония вора в законе». В ней указывалась зарплата Остапенко и его дружков, которая выше зарплат премьер – министра и депутатов Украины.

Это стало благодаря революции «гидности». Повылазили из щелей потомки бандеровцев из фашистской дивизии «Галичина», надели «вышиванки» и с криками: «Слава Украине!» начали грабить несчастный украинский народ. Десять процентов от жителей всей Украины, получив оружие, оккупировали Украину и развязали войну на Донбассе. Я помню последний кадр фильма Тарковского «Андрей Рублёв», где на весь экран лицо Андрея Рублёва и его голос за кадром: «Докель страдать русскому народу?».
Вспоминаю прочитанную в школьные годы в какой то исторической книге притчу: «Когда скифы находились в продолжительном походе в Азию, их жёны, думая, что мужья погибли – вступили в связь с рабами. Вернувшись, скифы обнаружили, что им противостоит войско потомков рабов, которые не хотели возвращения хозяев. Скифам не удалось победить их в бою и тогда один из них сказал: «Почему мы воюем с ними оружием: копьями и луками, как с равными с нами происхождением? Мы должны взять каждый по конскому кнуту, подойти к ним и, когда они увидят у нас кнуты вместо оружия, они поймут, что они наши рабы. Признав это не устоят. Так и произошло».
Галиция была у поляков быдлом, холопами. Теперь, захватив Украину, нашла себе новых господ, пологая, что они им помогут стать панами. Думаю, что у России кроме оружия, найдутся «кнуты» для защиты русскоязычных украинцев Донбасса. Надо взять эти «кнуты» и гнать этих современных рабов до самых Карпат.

Я родился в 1941 году. «Дети войны» – так называется моё поколение. Горько сознавать, что через семьдесят пять лет после разгрома фашизма, на моей Родине появятся вновь дети войны. Около двухсот их погибло в Донецке после обстрелов города неонацистами. Сколько ещё погибнет? Я верю, что Украина найдёт в себе силы очиститься от этой проказы. Будет и на нашей улице праздник.
На этом я завершаю свои воспоминания, но жизнь ещё продолжается. Я не знаю сколько мне отпущено судьбой ещё прожить. Хочется уйти в теплое время года, когда те, кто придёт меня проводить в последний путь, не будут ёжиться от холода, пытаясь поскорей закончить эту печальную ритуальную процедуру. Постоят у моей могилы и помянут меня, как сказал наш великий Поэт: «Незлым, тихим словом…».

С грустью вспоминаю стихи замечательного испанского поэта – Гарсии Лорки, погибшего в гражданской войне в Испании от рук фашистов:

«Когда умру,
Схороните меня с гитарой
В речном песке.
Когда умру…
В апельсиновой роще старой,
В любом цветке.
Когда умру,
Буду флюгером я на крыше,
На ветру.
Тише, когда умру!».