Запомни мой почерк

Прошу, запомни мой почерк. Если завтра не выйду на связь, знай: я хочу остаться в твоём сердце витиеватым слогом и увесистым смыслом. Если вдруг на прогулке попаду под нож в подворотне в этом хладнокровном реалити-шоу "Российская действительность" - я обмякну с улыбкой на устах: знаю, что живу хлёсткой цитатой в твоей памяти. Если всё-таки не выдержу гнёта тревожных расстройств и уйду в крутое пике беспробудного запоя - запомни слог, который долгое время помогал сглаживать углы отношений с этой реальностью. Если, устав от тоски одиночества, пропаду на дне среди пьяных драк, оставив творчество в приступе малодушия, то всё, что останется от меня - эти письма.
Я однажды взял пишущее перо в руки как меч, дабы отбиться творчеством от жестокости звериного мира, и исписанные листы стали для меня как кольчуга и латы. Мне в повседневном цинизме и ругани виделись демоны, а я брал ручку и по листам слова священные раскладывал как молитвы и заговоры от злых сил. Мне перо стало талисманом и оберегом среди колдовства мира, где правила валюта и злоба как языческие боги. Как крестик у христианина напоминает о силе любви, так ручка в руке говорила мне о благодати слов.
И кроме Слова, что для меня стало Богом, я порой не чувствовал в мире защиты и опоры. Я через ручку на бумагу изливал слёзы и радости, и сколотил плот из слов, который в бурях будней до сих пор непотопляем. Я в долгом плавании находил тихие пристани, и наращивал строками стены и палубу, рулевую рубку и мачту, построив из плота шхуну, а дальше - линкор, на котором пробиваю насквозь шторм за штормом.
Прошу, запомни эти порой неудобоваримые предложения, ведь я во многом вдохновлен в стиле письма Апостолом Павлом. Возможно, в бреду я внушал себе, что как он призван к служению Слову, а не графомании ради мараю бумагу - я как белый маг пытался создать заклинания, от которых цепенеть станет плоть, и я сподоблюсь входить в любое сердце без спроса. Пусть в наивности, но я стремился претендовать на стиль письма как в священных текстах. Я пытался написать что-то сродни былинам и сказаниям, что-то веющее трактатами древних или Новым Заветом.
Запомни, пожалуйста, это стремление ввернуть новый термин в текст, когда я сам недавно напитал разум новой информацией. Я в поиске высших знаний погружался в водоворот вековечных идей и устраивал мистерии познании среди книг, на которых построены культы.
Я искал универсальные формулы жизни в манускриптах древних цивилизаций, и в структуре сюжетов вековых свитков. Тогда считал, что возможно обрести готовые ответы на все вопросы, и следовать неизменным уставам до скончания своего века. Я проводил время среди философских учений и различных концепций, пытаясь найти указания безопасного маршрута до финала жизненного пути, чтобы дожить до старости в конформизме и спокойно умереть. Но в итоге понял, что все дни, когда книги были мне вместо пищи, я наполнял умственный багаж сведениями для того, чтоб они стали базой для моего собственного творчества. Все искания души оказались посвящены стремлению найти своё предназначение на Земле. Я жил без внимательности к событиям проживаемых дней, упорядочивая судьбу под неясную перспективу, но нашёл то, чем полно будет сегодня, и что истинно стало моим насущным хлебом. Настоящий смысл жизни я нашёл не в содержании Трипитаки или Бхагавадгиты, не в сутрах Корана и не в библейских стихах. Суть судьбы я обрёл в письме.
Теперь следую по жизни под знамёнами Слова. Теперь под эгидой
филологии торю тропы в тернистом лесу взаимодействия с внешним миром. Теперь ловлю себя на мысли, что взор так часто вычленяет из окружающего пространства броские лозунги и афоризмы, цепкие сентенции и мудрые цитаты, а мозг тоскует без генерации изысканных лингвистических конструктов. Душа не способна уже насытиться скучными обывательскими речами, но всё выискивает свежее языковое сырьё для синтеза из предыдущих форм своего личного «эсперанто». Я - как ребёнок конструктор - собираю свой лингво-стафф из уличного сленга и ветхозаветного слога, медицинских терминов и локального диалекта.
Набор слов на экране теперь не только вербализация моей личной боли, но нечто большее. Надеюсь, возвышенное. Верю, кому-либо нужное. Я коллекционирую количество удачных панчей, и всё мое богатство уместиться может в общей тетради. Мои паттерны поведения теперь как шоры у лошадей: я вижу лишь письмо и ничего лишнего вокруг - так скакуны, идя вдоль отвесных скал, взирают только на цель впереди, не видя опасностей крутого склона.
Я уверовал в силу словесности и теперь прошу в молитвах: «Води меня и управляй мной, русский язык. Научи выстраивать строй колких строк, чтобы въедаться в рассудок читателя вирусом неведомой силы.» Я прошу: «Не оставляй меня, жажда открытия, чтоб не зачахнуть в смертельной тоске от этих пошлых анекдотов вокруг и приторных высказываний. Дай мне, судьба, всегда взирать на путеводную звезду и следовать к ней вопреки корысти, заставляющей жить только ради мирского комфорта. Дай мне, Слово, как Бобу Марли чтить своё ремесло словно святыню, и подобно Ганди непререкаемо шагать по жизни к сияющим вдали идеалам.»
Теперь, может быть, самоуверенно и тщетно, но я пытаюсь преданностью кириллице понизить рейтинги копирайтеров-бездарей, что пронизали сферу писательского искусства и выдают по монографии в месяц своих безвкусных халтур. Ради ревности по могуществу языка я пришёл с отшиба общества, и стал писать прозу, пытаясь создать нечто ценнее бульварных романов. Теперь погружаюсь в глубины духовной сферы народа, чтобы увидеть воочию и успеть наспех записать на манжетах культурные коды, чтобы потом явить их тебе в своих посланиях.
Вчера, сегодня, сейчас – теперь мне всегда хочется вместить в словесные формулировки чуть больше смысловой нагрузки, чем в современном литературном ширпотребе, и потому я живу среди статей учёных и гениальных художественных творений. Насыщая текст терминами, я не претендовал на интеллектуальное превосходство - я хотел лишь, чтобы ты был заинтересован чем-то новым, свежим - без газетной «усреднёнки», в которой ориентируются будто на последнего из нас по разуму. Я просто писал с верой в твой когнитивный потенциал. Я жил текстом и ради текста для отголосков звонкого слова в твоей памяти.
Запомни меня в этих символах, ведь что я могу дать тебе кроме слов? Я в плетении узора прозы на экране нашёл спасение от вызовов мира, и творчество стало для меня психотерапевтической помощью. Мне каждый раз становится легче, когда из записной книжки текст отправляется к тебе перед взор. Я обрёл смысл повседневности в расширении лексикона и во главу угла поставил гармоничном сочетании этих слов в стихах, эссе и рассказах. Мой стиль изложения как отпечаток пальца, как уникальный код ДНК, как идентификатор моей личности.
Запомни мой почерк. Все эти буквы, знаки препинания, слова, предложения, абзацы, весь этот текст и есть я.